моя  хотеть
кушать...
   Джонсон удивленно уставился на Техасца.
   - Это что же - ваш личный слуга?
   - Да ну что вы, ребята, разве Управление позволит  простому  работяге
Техасцу оплачивать слугу? Просто дал парнишке заработать, вот и все.  Он
ехал сюда учиться, вот  и  решил  сделать  деньги  по-легкому...  Держи,
ниггер. - Техасец протянул носильщику сто долларов. - И считай, что тебе
повезло. Где-нибудь в Тихуане тебя бы за сто баксов просто грохнули.
   - Это возмутительно, мистер Техасец, - прошипел Джонсон. - Если  этот
человек подаст на вас в суд в Соединенных Штатах...
   - Но мы же в России, парень, - осклабился Техасец и сдвинул шляпу  на
затылок, - расслабься! А ты, молодой,  -  обратился  гость  к  Смиту,  -
хватай мой багаж и волоки к машине. На сто  баксов,  понятное  дело,  не
рассчитывай.
   Берку захотелось вцепиться Техасцу в морду, однако тот  был  довольно
высок и жилист. К тому же такой поступок только опозорил бы ЦРУ в глазах
русских контрразведчиков,  которые  с  интересом  следили  за  прибывшим
гостем.
   - Хорошо, сэр, - ответил Смит и взялся за тележку, на  которой  стоял
огромный, плетенный из ивовых прутьев чемодан, которому смело можно было
дать сто лет.
   - Осторожнее с ним, парень!  С  ним  еще  мой  прадедушка  приехал  в
Америку. Он дорог мне как память.
   - Кто, ваш дедушка, сэр?  -  ехидно  спросил  Берк,  катя  тележку  и
чувствуя на себе взгляды прохожих.
   - Хм, дедушка... - Техасец посмотрел на Смита. - Ох и бестолковый ты,
парень. И как тебя в Управление приняли?
   Когда они  вышли  к  автомобильной  стоянке,  Техасец,  посмотрев  по
сторонам, спросил:
   - А где же  медведи?  В  России  же  повсюду  ходят  медведи,  как  в
Анкоридже, штат Аляска.
   - Прошу прощения, сэр, какие медведи? - едва  сдерживаясь,  чтобы  не
перейти на крик, уточнил Джонсон. - Вы  же  бывали  в  России  раньше  с
диверсионной группой - я читал это в вашем досье. Или не были?
   - Понимаешь, какое дело... - Техасец затянулся вонючей сигареткой.  -
Давай я тебе об этом позже расскажу.
   - Хорошо, садитесь в автомобиль.
   - Какой автомобиль, вот этот?!  -  Техасец  ткнул  окурком  в  машину
Смита.
   - А чем вам не нравится моя машина?
   - Автомобилем,  парень,  можно  назвать  только  ту  машину,  которая
съедает по галлону топлива за милю пути.  Все  остальное  -  это  жалкие
букашки. Мыльницы! Я не сяду в эту мыльницу! Я хочу американскую машину!
   - Это и есть американская машина "форд-фокус", - с  обидой  в  голосе
произнес Берк.
   - Мистер Техасец, - Джонсон перешел на подчеркнуто официальный тон, -
если вы сейчас же не сядете в машину, я попрошу моих русских  коллег,  -
Джонсон красноречиво покосился на контрразведчиков, - и они отвезут  вас
в "ментовку", на пару суток.
   - Что такое "ментовка"? - тут же спросил Техасец.
   - "Ментовка" - это полицейское отделение.
   - Ерунда, я не боюсь копов! Однажды в Африке  я  настрелял  их  целую
кучу!
   - Есть большая разница, мистер Техасец, между африканскими  копами  и
российскими, - вмешался Берк, которому, хотя и с большим трудом, все  же
удалось всунуть в багажник древний чемодан.
   - И на что же они похожи? - заинтересовался Техасец,  оглядываясь  на
стоявших неподалеку русских контрразведчиков.
   - Каждый мент, мистер  Техасец,  это  как  дюжина  техасских  парней,
упившихся текилой.
   - Текилой? - переспросил Техасец и, сняв свою шляпу, поскреб макушку.
Такой куче техасских парней ему  нечего  было  противопоставить.  Старые
"смит-вессоны" не в счет. - Знаете, мистер Джонсон, пожалуй, я  проедусь
и в этой машине. Она мне  подходит,  к  тому  же  вы  сказали,  что  она
американская...
   Джонсон и Смит переглянулись. Берк позволил  себе  улыбку  и  сел  за
руль.
   - А может, лучше поведу я? - предложил Техасец,  однако,  наткнувшись
на строгий взгляд Джонсона, примирительно поднял руки.
 
73 
 
   Свою сигарету Техасцу пришлось выбросить,  и,  поскольку  больше  ему
заняться было нечем, он начал рассказывать, как "побывал в России".
   - Наш инструктор полковник Файтинг был большая задница. Он нам еще  в
Корее много крови попортил, постоянно выбрасывал то  в  Лаос,  а  то,  в
тумане, прямо в открытое море. И вот взялся он за  составление  маршрута
по переброске нашей диверсионной группы прямо в  Советский  Союз,  чтобы
показать "комми", кто в мире хозяин.
   - Это тогда вы, значит, мосты взрывали? - спросил Берк.
   - Не гони мула, парень.  Слушай  дальше.  В  общем,  посадили  нас  в
самолет - двенадцать красавчиков и пилота дали какого-то О'Лири, та  еще
ирландская сволочь. Крутил он, крутил  штурвал,  садился  для  заправки,
потом снова поднимался и примерно через двадцать пять часов нам говорит:
"Вперед, парни, внизу одни только "комми". Задайте им жару".
   Ну мы и прыгнули. Попали в какие-то горы и  лес,  но  ноги  никто  не
поломал, и то хорошо. Осмотрелись на местности и поняли, что карты можно
выбрасывать  -  перепутали  район  выброски.  Ну  а  чего   вы   хотели,
планировал-то все тот же задница Файтинг. А пилот -  ирландская  сволочь
О'Лири. - Техасец не удержался и сплюнул под  ноги,  однако  захваченные
рассказом Джонсон и Смит ничего ему не сказали.
   - В общем, стали мы автономно воевать.  Взорвали  в  горах  несколько
мостов. Потом сожгли аэропорт в небольшом городишке и  еще  кое-чего  по
мелочи. Только через три недели выяснилось, что мы в Аргентине...  Когда
я это узнал, смеялся так, что намочил штаны.
   - Так, значит, ваша командировка в Советский Союз ограничилась  одной
Аргентиной? - спросил пораженный Джонсон.
   - Ну не будут же высокие чины признавать, что они дураки! Дали нам по
медали и благодарность от Президента, а в досье так и записали  -  летал
взрывать "комми". Так что Советский Союз я в тот раз не увидел,  но  вы,
ребята, не думайте, я в курсе всех событий.  Горби,  матрешка,  водка  -
правильно? А это Петербург, правильно?
   - Не правильно. Мы в Москве, мистер Техасец. В Москве, запомните это,
а не в Петербурге и не в Анкоридже, штат Аляска. Вам ясно?
   - Все ясно, - поднял руки Техасец. - Ты босс, парень, если ты  сказал
- Москва, я спорить не буду. Ты ведь не задница Файтинг, верно? И не эта
ирландская сволочь О'Лири.
   - А как ваша настоящая фамилия, мистер Техасец? спросил Берк.
   - Майк О'Брайен зовут меня, сынок.
   - Но ведь О'Брайен ирландская фамилия.
   - Ты это серьезно?
   - Вполне.
   - Вот задница! - Техасец хлопнул себя по  колену.  -  Подставил  меня
папаша! И дедушка, и прадедушка! Вот пройдохи!
   Подавленный открывшейся вдруг правдой о своем происхождении,  Техасец
замолчал. Однако ненадолго.
   - Все, все вокруг жулики! Единственный человек,  которого  я  уважаю,
это Президент Соединенных Штатов... Хотя, если разобраться, он-то и есть
самая большая задница.
   - Судя по всему, слово "задница" - ваше самое любимое.
   - Да нет, - немного подумав,  серьезно  ответил  Техасец.  -  Есть  и
другие слова.
   - Как же вам удалось провезти свои пистолеты?
   - А-а... - Майк улыбнулся. - В Штатах проблем не было, а русские меня
за шута приняли. Записали, что  я  исторические  ценности  ввожу,  чтобы
потом с выездом проблем не было.
   - Вам придется оставлять их в сейфе. Местные копы плохо реагируют  на
оружие. Даже на старое.
   Помня, что ему рассказывали о "ментах", Майк не стал  капризничать  и
лишь поинтересовался насчет шляпы и сапог.
   - О, тут никаких ограничений. Россия свободная страна - можете носить
что угодно.
   - Эх, а медведей здесь все же нет, - вздохнул Техасец, глядя  в  окно
на городские улицы. - Эй,  вот  задница  -  "Макдоналдс"!  -  неожиданно
воскликнул он. - Неужто и русские едят эту дрянь?!
 
74 
 
   Суперматч футбольных команд четвертой лиги удался на славу, и по  его
окончании даже состоялась драка болельщиков в количестве трех человек.
   При этом один кричал "Спартак - чемпион!",  второй  -  "Уралан  лучше
всех!", а третий дерущийся вообще думал, что бьют зареченских.
   Вечером было жарко, поэтому пива выпили много, так что Сергей с Лехой
банками просто сгрузились. Отдавать половину  Сайду  тоже  не  пришлось,
поскольку тот попросил покрыть  оставшуюся  часть  долга  дополнительной
партией противогазов.
   - Зачем тебе  противогазы,  Сайд?  -  удивился  Тютю-Нил,  который  с
помощью жены Любы мог  достать  много  противогазов.  Хоть  восемнадцать
штук.
   - Мы.., дело новое открыли, - признался Сайд. - На  колбасные  склады
экстремалов водим. Город большой, глупых людей много. Почему немножко не
заработать? - добавил он и хитро улыбнулся.
   Пришлось весь урожай везти  на  пункт  сдачи  цветных  металлов,  где
заправляли земляки Сайда.
   Все время, пока совершалась  вполне  обычная  процедура  сдачи,  Леха
Окуркин напряженно раздумывал. Мысли о своем  перерабатывающем  алюминий
заводике снова посетили его.
   Окуркин молчал весь оставшийся вечер  и  не  донимал  идеями  Сергея,
который тоже размышлял о своем. Он прикидывал, насколько ценными  мехами
еще могла располагать переодетая "пожилая женщина" и не выйдут ли  боком
ее подозрительные доброта и наивность.
   На другой день после работы Сергей отправился помогать  Лехе  ставить
на "запорожец" турбину от водяного насоса.
   Куда  именно  ставилась  турбина,  точно  никто  не   знал,   поэтому
действовали они больше по  интуиции.  Замена  стартера  новым  агрегатом
видимого облегчения не принесла, машина перестала  заводиться.  Пришлось
вернуть все на место.
   -  Знаешь  что,  Серег,  ты  уже  куда-нибудь  свои  триста  долларов
потратил?  -  спросил  Окуркин,  казалось,  вовсе   не   раздосадованный
трудностями с установкой турбины.
   - Нет. В шкафчике лежат... Любка с тещей провинились, и я запретил им
к деньгам даже близко подходить.
   - И теща тебя послушалась? - удивился Леха.
   - А то. - Серега угрюмо кивнул. - Я  же  ей  амнистию  вынес.  У  нее
теперь двадцатого июня считай второй день рождения.
   - О, да ты лютый! - засмеялся Леха, который только мечтал о  реальном
лидерстве в собственной семье. - За что так?
   - Они, Лех, мех очень ценный на тапки извели...
   - Что значит ценный и как извели?  -  живо  поинтересовался  Окуркин,
потом неожиданно схватил разводной ключ на шестьдесят четыре и с  криком
"хых!" метнул его в чахлый куст, росший на границе гаражной зоны.
   Из куста бросился в сторону знакомый силуэт пенсионерки  Живолуповой,
и железный ключ пропал в траве зазря.
   - Да ты же ее чуть не убил! - испуганно воскликнул Сергей.
   - Не дрейфь, парень. Я в нее этот ключ уже раз восемь  бросал  и  все
мимо. Шустрая стала эта Гадючиха, тебе не кажется?
   - Шустрая не шустрая, но любопытная точно, - согласился Тютюнин.
   - Ладно, ключ потом подберу, -  махнул  рукой  Леха.  -  Чего  там  с
мехом?
   - С мехом? Да этот мужик переодетый, я ж тебе говорил,  приставал  ко
мне. Принес накидку новую из меха сиамского Рудольфа.
   - И чего, рудольф очень дорогой?
   - Да, - кивнул Сергей и тяжело вздохнул. - Я узнавал  -  в  несколько
тысяч долларов оценивался.
   - Да ты чо! - поразился Леха и, забывшись, мазнул себя по  физиономии
грязной рукой.
   - А Любка с подсказки своей мамаши... - Сергей судорожно сглотнул,  -
с Рудольфа тапки пошила. Две пары.
   - Бедный рудольф... - покачал головой Окуркин и тут же предложил:
   - Слушай, Серега, может, нам все же  взяться  за  алюминиевый  бизнес
по-настоящему, а? Деньги кое-какие есть - пора  их  вложить  в  солидное
дело.
   - Например?
   - У нас один парень на заводе печки мастерить  может.  Хочешь  золото
плавь, а хочешь солидол, только комплектующие дорогие. Ему их  откуда-то
с "Атоммаша" выносят.
   - Чтобы плавить алюминий, нужно его много иметь,  а  мы  с  тобой  за
банками раз в две недели ходим, - заметил Сергей.
   - Это ты верно сказал, - согласился Леха. -  Сначала  нужно  наладить
поставки банок...
   Они  снова  занялись  установкой  турбины  и  скоро  успешно  с  этим
справились.
   - Так, Серега! Сейчас ты присутствуешь при рождении транспорта нового
поколения! - возбужденно затараторил  Окуркин,  торопливо  вытирая  руки
тряпкой. - Запрыгивай, покатаемся!
   Увлеченный Лехиным  настроением,  Тютюнин  сел  рядом  со  счастливым
водителем. Тот повернул ключ зажигания. Мотор чихнул, а затем последовал
страшный удар, от чего "запорожец" подпрыгнул на всех четырех колесах.
   Тютюнин обернулся и увидел,  что  в  крышке  моторного  отсека  зияет
огромная рваная дыра.
   - Покатались... - проговорил Серега и вместе  с  онемевшим  Окуркиным
вылез из машины.
   Леха отбросил крышку и, хлопнув себя по бокам, сдавленно пискнул:
   - Улетела, сука! Улетела...
   - Турбина, что ли?
   - Ну, - кивнул Окуркин и стал смотреть вверх, приговаривая:
   - Только не на  двадцать  четвертый  гараж,  только  не  на  двадцать
четвертый...
   Сергей его понимал. Двадцать четвертый принадлежал Толику  по  кличке
Чалый, который в  последнее  время  очень  "поднялся"  и  вместо  старой
"девятки" обзавелся новенькой "БМВ". Пока не было другого  места,  Чалый
хранил обновку в старом гараже,  и,  во  что  могло  вылиться  попадание
турбины в двадцать четвертый, можно было только догадываться.
   Минут десять двое друзей стояли задрав головы, однако вскоре  поняли,
что турбина уже не вернется. Возможно, она упала на  одну  из  крыш  или
приземлилась в песок на ближайшей стройплощадке, поскольку ни отдаленных
криков, ни сирен "скорой помощи" слышно не было.
   - Я так тебе скажу, Леха, повезло нам.
   - Повезло-то повезло, - вздохнул Окуркин, -  только  кто  мне  машину
чинить будет?.. Турбина улетела - это сто долларов.  И  крышку  моторную
менять тоже не дешево.
   - Ладно, оставляй все как есть и на сегодня больше об этом не  думай,
- посоветовал Тютюнин. Он умел давать хорошие советы.
   -  Я  все  равно  буду  думать,  -  не  согласился  Окуркин,   однако
инструменты  стал  собирать.  Чтобы  помочь  другу,  Сергей  сходил   за
разводным ключом на шестьдесят четыре.
   "Запорожец" закатили в гараж вручную, и молчаливый Леха запер дверь.
   - Я все равно буду думать, - упрямо повторил он.
   - Думай, только без меня.
 
75 
 
   Воскресный день Сергей Тютюнин провел спокойно.
   Он смотрел телевизор, ел пирожки  проштрафившейся  тещи  и  любовался
следами раскаяния на лице супруги.
   Потом наступила ночь, и он лег спать, но где-то около двух часов ночи
был разбужен непонятным шумом, доносившимся из  подъезда.  Впрочем,  шум
больше не повторялся, и Тютюнин снова уснул. Однако позже он  вновь  был
разбужен, теперь уже неистовым стуком в дверь.
   - Это за мамой! - спросонья заголосила Люба,  но  Сергей  сказал  ей:
"Заткнись" и, нащупав под кровью старую гантель, пошел к двери.
   - Кто там? - спросил он.
   - Это я, Леха! - отозвались снаружи. Тютюнин  посмотрел  в  глазок  и
действительно опознал своего друга Окуркина.
   - Ты чего, Леха? Ночь на дворе!
   - Серега, ты мне  нужен!  Случилась  такая  фигня,  что...  Короче  -
выходи!
   - Корочи - дело к ночи,  -  недовольно  пробубнил  Сергей  и,  открыв
дверь, вышел на лестничную площадку.
   Прямо перед ним стоял Леха Окуркин - босой и в ватнике поверх трусов.
Глаза его горели, а брови то взлетали на самый лоб,  а  то  хмурились  и
подрагивали, отражая большую эмоциональную нагрузку.
   - Пойдем в гараж... - свистящим шепотом предложил Леха.
   - Это на хрена? - резонно поинтересовался Тютюнин, зевая и  почесывая
живот.
   - Они... - волнение не давало Лехе говорить, -  они  пришли.  Серега,
они явились ко мне. Они явились ко мне, Серега!
   В прежние времена Сергей посоветовал бы Лехе провериться  в  "дурке",
однако после серии их необычных приключений к каждому пустяку  следовало
относиться со всей серьезностью.
   - Ты опять выпил эту дрянь? - строго спросил Тютюнин.
   - Нет! В том-то и дело, - горячо зашептал Окуркин. - Я  только  вылил
за гаражом немного. Я ж в ней гайки мыл.
   - И чего?
   - И они пришли! Говорят, хозяин, давай за полстакана  в  день  мы  на
тебя работать будем!
   - Кто говорит-то?
   - Тыклики!
   - Тыклики?
   - Они самые! Пойдем в гараж, я тебе их покажу!  Сергей  задумался.  С
одной  стороны,  прогулки  с   Лехой   сокращали   его   гарантированное
законодательством право на отдых, а с другой - ему следовало знать,  что
происходило в гараже у Окуркина.
   - Ладно. Только подожди, пока я оденусь. Сергей вернулся в прихожую и
накинул на себя старое осеннее пальто.
   - Сереж, ты куда? - встревоженно спросила Люба.
   - Да к Лехе в гараж сходить надо. У него две крысы  забрались,  нужно
их пугануть.
   - Утром и пуганете, зачем ночью идти? - резонно заметила супруга.
   - До утра ждать нельзя, а то они покрышки сожрут.
   - Да разве крысы жрут покрышки, Сереж? - не поверила супруга.
   - Эти жрут, Люба, - со вздохом ответил Тютюнин и, сунув ноги в тапки,
вышел к Окуркину.
 
76 
 
   С видом настоящих городских сумасшедших Тютюнин и  Окуркин  появились
во дворе.
   - Они совсем маленькие, Серег. Я даже сначала принял их  за  живность
какую...
   - За крыс? - машинально спросил Тютюнин.
   - Ага. А ты как догадался?
   - Не важно.
   - Ну вот. Оказалось, что жидкость эта  их  очень  интересует,  и  они
сказали - мы на тебя работать будем за полстакана в день.  А  я  говорю,
какие с вас работники, вы же маленькие совсем...
   - Стой, - сказал Тютюнин, останавливаясь. - Слышишь, как будто кто-то
землю копает?
   - Ну да, -  согласился  Окуркин.  -  Это,  наверно,  яму  для  столба
телеграфного расширяют, электричество к стройке ведут.
   - А почему ночью?
   - Почему ночью? - Леха наморщил лоб. -  А  наверно,  чтобы  не  жарко
было.
   И они двинулись дальше. Окуркин еще несколько  раз  пытался  сбивчиво
рассказать про переговоры с тыкликами, но Сергей так ничего и не понял.
   Наконец они пришли к гаражу, и Леха начал открывать замок.
   - Только  ты  не  шуми,  Серег,  а  то  они  уже  спят...  -  шепотом
предупредил он.
   - Ну хорошо, - так же шепотом ответил Тютюнин.
   Окуркин  максимально  осторожно  приоткрыл  дверь,  а  затем  включил
тусклую лампочку, которая была заботливо прикрыта красной тряпкой.
   - Это чтобы не так ярко... -  пояснил  Леха.  Затем  нашел  брошенные
накануне тапочки и надел их.
   - Вон там я им домик устроил, - сказал он, указав на  стоявшую  возле
верстака обувную коробку. От обычной коробки она отличалась тем,  что  в
ней были прорезаны крохотные двери и окна.
   - Хочешь посмотреть на них? - спросил Леха.
   - Ну, ты ж меня за этим привел.
   - Хорошо, только старайся говорить тише...
   Сказав это, Окуркин нагнулся и аккуратно снял с  коробки  крышку.  На
его лице появилась умильная улыбка.
   Тютюнин тоже приблизился и, заглянув в коробку,  едва  не  ахнул.  На
трех картонных кроватках, застеленных чистыми  тряпочками,  спали  самые
настоящие тыклики. Все они были  в  ночных  колпачках,  и  возле  каждой
кровати стояли тапочки.
   На одной из стен коробки висело маленькое ружье.
   - Это зачем? - шепотом спросил Тютюнин.
   - В либерастов стрелять.
   - А кто они такие?
   - Не знаю, - пожал плечами Окуркин. - Но у тыкликов с ними  серьезные
разногласия. Говорят, за последнюю неделю три разборки было...
   - Три - это много, - покачал головой Тютюнин.
   - Я тоже так думаю.
   Продолжая умильно  улыбаться,  Окуркин  осторожно  вернул  крышку  на
место.
   - А работу для них ты уже придумал?
   - Ага. Они мне двигатель усиливать будут.
   - Как это?
   - Я еще не знаю. Дал им на пробу пробоину починить - вот, справились.
   Леха показал рукой на корму "запорожца", где еще недавно  красовалась
большая рваная дырка. Теперь там была ровная металлическая  поверхность,
гладкая и блестящая, словно зеркало.
   - Ух ты! - поразился Сергей. - Толковые ребята!
   - А то, - самодовольно ухмыльнулся Леха.
   - А бадяги-то у тебя надолго хватит?
   - Дней на десять. Если все будет п