казывают охоты куда-либо двигаться со своей планеты, однако, мне кажется, я знаю почему...
     - И почему же, адмирал? - поинтересовался Председатель, старый осанистый дунтосвинт с бордовым гребнем.
     - Потому что на их планете много болот, рек и озер, населенных лягушками. Было бы глупо куда-то бежать от такого богатства...
     - Да!
     - Правильно!
     - Теперь нам понятен их интерес! - выкрикивали сенаторы с места. Адмирал Пинкван поднял лапу, призывая всех к тишине.
     - Это еще не все новости, уважаемые сенаторы. Самым удивительным является то, что сами люди лягушками не питаются...
     - Что?!!
     - Как?! Почему?! - снова заволновалось собрание. Нормальному дунтосвинту трудно было представить, что можно жить рядом с озерными лягушками и не кушать их.
     - У меня вопрос, - поднял руку влиятельный сенатор округа Лубандия. - У меня вопрос, а являются ли эти земляне белковой формой жизни? Может, они какие-нибудь метаноиды или коксохимисты? Иначе почему они не кушают... э-э... озерных лягушечек?!
     - Отвечу и на этот вопрос, господа сенаторы. Судя по донесениям агентов Имперской разведки, земляне отнюдь не метаноиды. Некоторые из них кушают лягушек. Делают это, во-первых, змеи-ужи, во-вторых, птицы-цапли и, в-третьих, человеки-французы.
     - То есть ужи, цапли и французы - наши прямые конкуренты? - уточнил сенатор от Лубандии.
     - Так точно, господа сенаторы. Злейшие наши враги. Однако и остальные земляне не сахар - они отнимают у наших лягушечек жизненное пространство, осушая болота и строя плотины.
     - Смерть им! Смерть! - закричали сенаторы.
     Все повскакивали со своих мест, поднялся шум и гвалт.
     - Вот именно, вот именно, господа сенаторы, - с улыбкой произнес Пинкван, пользуясь тем, что может усилить свой голос с помощью микрофона.
     Собрание немного успокоилось.
     Сенатор от округа Лубандия снова подал голос:
     - Каковы будут ваши рекомендации, адмирал? Что мы можем сделать, чтобы как можно скорее завоевать Землю? Вы пришли к каким-то выводам?
     - Выводы, конечно, сложились, - согласился Пинкван. - И выводы вполне определенные. Благодаря деятельности Имперской разведки Земля, а в частности Россия, наполнена нашими агентами. И надо сказать, большинству из них удалось забраться на руководящие посты. Осталось совсем немного. Подвести к Земле самый большой флот Его Императорского Величества во главе с флагманом "Су-перквак" и заменить всех землян на наших дунтосвинтов или на сочувствующих нам человеков.
     - А что, есть и такие? - удивился один из сенаторов.
     - Представьте себе, господа сенаторы, такие есть. Президент самой большой и мощной страны сочувствует дун-тосвинтской программе - об этом свидетельствуют записи бесед с ним наших агентов.
     - Удивительно! Предлагаю обеспечить ему и его семье неприкосновенность, а также принять их в дунтосвинты! - восторженно воскликнул сенатор от округа Лубандия. - Надеюсь, он не уж, не цапля и не француз?
     - Нет, с этим все в порядке. Он - американец.
     - Но послушайте! - подал голос с верхних рядов сенатор Торчкван. - Где же в Квакбурге можно достать клей "Момент"?
     - Вы уже всех достали, господин сенатор Торчкван! - рассердился Председатель. - Лучше бы попросили уважаемого докладчика адмирала Пинквана рассказать нам о России. Что это такое, адмирал?
     Услышав знакомое слово, Пинкван посерьезнел и задумчиво проговорил:
     - Говорить о России можно долго, господа. Но одно могу сказать вам вполне определенно - умом Россию не, понять...

20

     "Деревня Горелково", - было написано на указателе белым по синему. А чуть ниже какой-то умник нацарапал гвоздем: "Внимание, вы переходите в радиальную систему координат".
     Леха остановил машину, и они с Сергеем подошли к указателю.
     - Как думаешь, что такое система координат? - спросил Леха.
     - Я выпить хочу, - признался Серега.
     - Серьезно, что ли? - улыбнулся Окуркин. Он был рад, что его друг оттаял после этой хохмы с подрывом шестидесяти тонн керосина. - А у меня есть.
     - Шутишь? - В глазах Тютюнина засветилась надежда на счастье.
     - Не шучу - есть, но немного. Половинка чекушки. Только давай сначала в деревню наведаемся.
     - Зачем нам в это Горелково, Леха? Только неприятности на свою ж... голову найдем.
     - Да мы ненадолго. Только заскочим, спросим у това-ща Ежова, где этот его товарищ обитает, и сразу назад - в столицу.
     Серега чувствовал, что этим все не закончится, однако мысль о половинке чекушки заслонила собой всю его природную осторожность.
     Друзья вернулись в машину, и "запорожец", бодро взревев, рванул с места так, будто всю свою запорожскую жизнь мечтал попасть в деревню Горелково, расположенную, между прочим, в радиальной системе координат.
     Проскакав по ухабам километра полтора, машина выкатилась на главную улицу Горелкова, которая привела на площадь с домом культуры, памятником вождю пролетариата и магазином с вывеской "Хозяйственный бутик".
     - И где здесь может жить товарищ Ежов? - размышлял Сергей, вертя головой. - Нужно у кого-нибудь спросить.
     - А вон, смотри, рефрижератор стоит. Сейчас подъедем и спросим.
     Окуркин направил машину к длинной голубоватой фуре, на которой было написано: "Аэрофлот - первые пять минут бесплатно!"
     Неожиданно внутренний голос шепнул Окуркину что-то такое, от чего он, резко повернув руль, загнал "запорожец" в запаршивевший куст сирени, откуда выскочила парочка влюбленных кошек.
     - Ты чего, сдурел? - возмутился Тютюнин. -Ты бы хоть предупреждал.
     - Как тут предупредишь, - развел руками Окуркин. Он и сам не понимал, почему так поступил. - Наверное, я опасность почувствовал, - добавил он. - Давай дальше пешком...
     - Ну давай пешком. - Тютюнин пожал плечами и, выбравшись из машины, сразу наступил в дерьмо. - Ой! - воскликнул он.
     - Чего такое?
     - Да вляпался я...
     Окуркин, лучше Сереги понимавший в деревенской жизни, обежал машину кругом и, посмотрев на подошву пострадавшего, с видом знатока произнес:
     - Гусиное...
     - Что гусиное?
     - Как что? Гуси-гуси, га-га-га, есть хотите - да-да-да... Вспомнил? Ладно, это пустяк. Двинули дальше - не зря же мы в это Горелково приперлись.
     - А по-моему, зря... - негромко обронил Сергей, следуя за приятелем Лехой.
     Перебегая от укрытия к укрытию, словно застигнутые дневным светом крысы, друзья подобрались к фуре и, забравшись под нее, стали прислушиваться к тому, что говорили стоявшие неподалеку люди.
     Собственно, разговаривали только двое, а остальные лишь негромко матерились, подавая в приоткрытую створку рефрижератора какие-то ящики.
     - Ну что, сколько я тебе должен?
     - Шесть сотен...
     - Откуда такие деньги, Лохматый? Всегда было пятьсот...
     - Сегодня товар особый - ты посмотри, какие крупные. Не иначе как с самого моря прибыли.
     - Мне не нужно с моря, Лохматый!
     В голосе говорившего зазвучала непонятная суровость.
     - Мне не нужно с моря, придурок, морские лягушки жесткие! У них толстая кожа и грубый скелет, понял? Если они действительно морские, я у тебя ни одной не возьму!
     - Да ты чего завелся, Бруно Людвигович! Я же пошутил про море. - По интонациям Лохматого было понятно, что он струхнул. - Да не нужна мне эта лишняя сотня - пусть будет пятьсот, как обычно. Обычный товар и обычная оплата.
     - Дело не деньгах, Лохматый. Я беру только речных и озерных лягушечек. Морские мне не нужны. Морские или океанические - это другое качество.
     - Да шутка это, Бруно Людвигович. Ну ты прикинь, где Горелково и где океан!
     - Ладно, - после небольшой паузы ответил Бруно и отсчитал причитающиеся деньги. - Все погрузили? - спросил он у рабочих.
     - Все, хозяин. Двери не закрыли - если хотите, можете взглянуть.
     - Не нужно, закрывайте.
     Рабочий пожал плечами и стал обходить длинную фуру. Пока он это делал, Леха и Сергей по обоюдному согласию проползли под осями грузовика и проникли в рефрижератор.
     Хлопнула створка, щелкнул замок, и стало темно.
     - Ну и на хрена мы это сделали? - спросил Серега. -Чекушку небось в "запоре" оставил?
     - Нет - в кармане.
     - Это хорошо. Хоть ты, Леха, остаешься в ясном уме и здравой памяти. Я же после этого взрыва ну ничего не соображаю.

21

     Грузовик завелся и, дернув фуру, начал разворачиваться.
     - Давай куда-нибудь присядем, - предложил Серега, которому не терпелось согреться, поскольку в рефрижераторе становилось все холоднее.
     В какой-то момент на потолке загорелся светильник, озарив все вокруг мертвенным синеватым светом.
     - О как, - удивился Леха и выдохнул' отчетливо видимый пар. Затем достал из кармана теплую чекушку и протянул Сереге.
     Тютюнин с радостью припал к горлышку, сделал несколько глотков и вернул бутылку Лехе.
     - Здорово, я здесь даже Любу не боюсь с ее скалкой.
     - И с тещей... добавил Окуркин, допивая водку.
     - Слушай, здесь холоднее, чем я думал.
     - А ты думал?
     - Некогда было... Но это ты, Леха, впутал меня в это дело.
     - Давай в коробок заберемся, - предложил Окуркин, указывая на довольно большой контейнер, из которого торчал кусок брезента. - Видишь, там что-то вроде одеяла.
     Друзья приоткрыли крышку и нашли достаточно свободного места, чтобы расположиться с удобствами и завернуться в брезент.
     Несмотря на то что и в контейнере было прохладно, Леха с Сергеем после чекушки задремали. Очнулись они, когда фура уже стояла и кто-то зычным голосом отдавал команды.
     - Давай сюда! Только осторожнее!
     Совсем рядом послышалось громкое жужжание, затем что-то скребануло по дну контейнера, он покачнулся, и Леха с Сергеем почувствовали, что куда-то движутся.
     - Это нас на погрузчике подняли, - догадался Леха.
     - А зачем? - спросил Сергей, который мало понимал в погрузчиках и хорошо разбирался только в ношеных кроликах.
     - На склад, наверное... Или прямо в столовку.
     - Где это ты видел, чтобы в столовках лягушек готовили?
     - А может, это французская столовка.
     - Где ты видел, чтобы у французов...
     Договорить Сергей не успел, поскольку контейнер довольно бесцеремонно бросили на подставленные лаги.
     Кто-то, видимо приемщик, громко выругался по-русски, а затем перешел на быструю неразборчивую речь, продолжая начатую по-русски тему.
     Водитель погрузчика что-то лепетал в ответ на том же языке.
     - Татары... - со знанием дела произнес Леха шепотом.
     - А точно не французы? - Точно.
     Вскоре препирательства закончились - на складе появились посторонние.
     - Который брать, Чингисхан? - пробасил кто-то.
     - Вот этот. Только я тебе не Чингисхан. Я тебе Бил-лялетдинов. Что, трудно запомнить?
     - Запомнить не трудно. Произносить мудрено, - пробасил грузчик. - Давай накладную. - И после небольшой паузы велел:
     - Взяли, Вася! - И тут же:
     -Ух е... ! Они туда камней, что ли, наложили?
     - А по мне так все равно, - пробубнил Вася.
     После недолгого покачивания, сопровождавшегося ненормативными фразами первого грузчика, контейнер снова поставили.
     - . Дави на одиннадцатый.
     И опять Леху с Сергеем качнуло.
     - Мы в лифте, - шепнул Окуркин.
     - Я понял. Как думаешь, Люба не заволнуется?
     - Не заволнуется. Она же знает, что мы "запорожец" откапываем. Она и Ленке скажет, если что. За это я спокоен, к тому же нас запросто могли ребята из МЧС попросить им помочь. Могли же?
     - Ну... - Серега пожал в темноте плечами.
     - Могли-могли. Даже сам ихний министр. По-моему, нормальный мужик, а? Тебе как показался?
     - Да, лопат не пожалел. Только вот фамилие его никак не могу вспомнить.
     - На какую букву?
     - На букву "ша".
     - На "ша"? Не Шумахер?
     - Нет, не Шумахер.
     Лифт остановился, контейнер снова подхватили.
     - Скорей бы нас принесли, - прошептал Сергей. - У меня ноги затекли.
     - Да скоро уже. Я запах харча чувствую. Мы уже в пищеблоке.
     - Слушай, а мы ведь так и не пообедали.
     - Хочешь, лягушку достану?
     - Шутишь все, - обиделся Серега.
     Контейнер в очередной раз поставили, однако чей-то пронзительный голос потребовал:
     - Не так! Чуть правее! Да, так и оставляйте. Свободны. Было слышно, как, тяжело топая, удалялись грузчики. А затем раздался странный звук, как будто кто-то прилип к контейнеру. Серега и Леха вздрогнули. В стенку поскреблись, и снова послышался тот же голос:
     - Мои хорошие, я чувствую вас! Я чувствую, хотя вы там и затаились - мил-лые, неж-жные, пит-тательные! Сейчас я должен уйти, но через минутку я вернусь... Ждите...
     Неизвестное существо убежало, громко цокая каблуками, а Леха с Сергеем еще какое-то время сидели молча, напуганные этим сладким и жутким "...пит-тательные...".
     - Сматываемся, Леха, а то я боюсь чего-то...
     - Ага.
     Они вдвоем навалились головами на крышку, и та открылась.
     - Ой, где это мы? - - удивился Окуркин, оглядывая странную квадратную комнату - совершенно пустую, если не считать нескольких стульев вдоль стен и тяжелых бархатных портьер, которыми были закрыты окна.
     Друзья только-только выбрались из ящика и прикрыли за собой контейнер, как где-то за двустворчатой дверью послышался торопливый топот множества ног.
     - За шторы! - указал пальцем Леха, и они с Сергеем моментально укрылись за вишневым бархатом.
     Двери распахнулись, в помещение буквально влетели человек двадцать дядек в дорогих костюмах.
     - Вот он! Какое счастье!
     - Будем ли мы ждать распорядителя?
     - Чего там ждать, сами разберемся! - загалдели дядьки и, распахнув контейнер, стали выдергивать плоские ящики, в которых лежали на колотом льду, вытянув тщедушные ножки, лягушки реки Каменки.
     - Моза бутка капермунд, батистута! - воскликнул кто-то на непонятном языке.
     - Что это за народы Российской Федерации? - удивился Сергей, подглядывая в щелочку между портьерами.
     - Боюсь, что это представители неизвестной нам страны, - серьезно ответил Окуркин. - Смотри, как жрут, прямо без соли. И не варят.
     - В сырых витаминов больше, - предположил Серега.
     - Прошу говорить на местных диалектах, господа! Нас могут подслушивать! - предупредил лысый дядька, и все согласно закивали, сметая лягушек и роясь в колотом льду.
     В считаные минуты пиршество было закончено.
     Опоздавшие дядьки перевернули несколько ящиков со льдом и, разочарованно хныча, ушли следом за теми, кому повезло больше.
     В комнате стало тихо.
     Сергей и Леха медленно выбрались из-за портьер, подошли к перевернутой таре и застыли, глядя, как растекается по красному паласу натекшая со льда вода.
     Неожиданно дверь снова распахнулась, в комнату влетел еще один опоздавший. Вытаращив глаза на Леху с Сергеем, он протараторил:
     - Бадама жума?
     - Нихт жума. Нихт, - ответил, качая головой, Окуркин, и человек в дорогом костюме, поникнув головой, развернулся и вышел.

22

     Покинув наконец таинственное помещение, друзья выбрались в коридор, застеленный мягкой ковровой дорожкой, ступать по которой было приятно.
     На стенах красовались стилизованные под бронзу подсвечники, фарфоровые светильники и целые галереи репродукций на гастрономические темы. Это обостряло чувство голода, ведь пока что вместо еды Леха с Сергеем получали только приключения.
     - Чую запах кофе и пирожных, - поднял кверху палец Окуркин.
     - В смысле наверху?
     - Нет, это я так настраиваюсь. У тебя деньги есть? Серега проверил карманы брюк, мятых и порыжевших от глины, и выложил на ладонь рупь сорок три копейки мелочью.
     - Немного, - вздохнул Окуркин и добавил собственные три рубля. - Может, хоть на чай хватит с сахаром.
     - Уходить нужно.
     - Выпьем чай и уйдем, - заверил Окуркин. - Вон я уже вижу, где здесь буфет.
     Леха одернул стоявшую колом рубашку и смело двинулся вперед.
     - Там небось такие цены, что закачаешься. Смотри, какие здесь люстры.
     - Не бойся, сейчас разберемся.
     Острый приступ голода делал Леху бесстрашным и очень уверенным в себе.
     Залетев в буфет, он остановился перед стойкой и даже слегка прищурил глаза от белоснежной наколки на голове буфетчицы.
     - Присаживайтесь, господа, - с улыбкой произнесла та, указав рукой на ряд столиков с накрахмаленными скатертями.
     Только за одним из них сидел посетител . остальные были - свободны.
     Окуркин, все еще чувствуя прилив наглости, пробежал вдоль прохода и прыгнул за стол. За ним на негнущихся ногах подошел Тютюнин.
     Усевшись рядом с Лехой, он зло. прошипел:
     - Нас здесь прибьют, Окуркич. Прибьют. А эти четыре рубля с копейками засунут...
     - Что желаете? - проворковала неслышно подошедшая буфетчица.
     - Ну... - Окуркин повертел головой и, не найдя меню, выпятил в задумчивости губы. - Ну... что-нибудь обычное.
     - Стандартный набор?
     - Да, стандартный набор! - обрадованно кивнул Леха. Сергей только смущенно потупился.
     - Одну минуточку, - снова улыбнулась буфетчица и ушла, виляя бедрами.
     Тютюнин прикрыл глаза и вздохнул, чтобы успокоиться. Пока ничто не предвещало потрясений, однако четыре с половиной рубля - это как оскорбление. Лучше уж ничего не платить - сказать, что кошелек дома забыл. Оставил в другом костюме.
     - Ну и как вам эта байда с налогом на водокачки? - неожиданно спросил сидевший в одиночестве посетитель.
     - На водокачки? - переспросил Серега и сделал вид, что раздумывает.
     - Вот-вот, и я такого же мнения. Однако будьте уверены, эти ублюдки из ЛКПР его протолкнут. Им уже за это заплачено...
     Подошла с подносом улыбчивая буфетчица.
     Две большие чашки ароматного кофе, тарелочка с пирожными и две вазочки с ванильным мороженым. Все это ана со знанием дела расставила перед Лехой и Сергеем, после чего спросила:
     - На "Грушу" записывать будем?
     - Что? - не понял Тютюнин.
     - Я говорю, фракция какая - "Груша", СДСС?
     - Мы сами по себе... - выдавил Тютюнин, уверенный, что бить их с Лехой все-таки будут.
     - Ах, ну да - "Независимые", - кивнула буфетчица. - Ну, приятного вам аппетита.
     Пока буфетчица шла к стойке, Леха и Сергей моментально умяли пирожные. Затем судорожно запили их кофе.
     - Ты чего-нибудь понимаешь? - уголком губ спросил Серега.
     - Где мы, я пока не понял, но все, что мы едим, это халява...
     - Точно?
     - Будь спок. Этот счет записали на каких-то "независимых". Нужно скорее докушивать и валить отсюдова, пока эти "независимые" не приперлись.
     Быстренько покончив с мороженым, друзья поднялись со своих мест и, поблагодарив буфетчицу, выскользнули в коридор.
     - Ой, Нин, это что за оборванцы такие? - спросила появившаяся из подсобки посудомойщица.
     - "Независимые".
     - А чего так одеты-то?
     - Наверно, с регионов. Туда же деньги редко доходят. Вот и маются люди.

23

     Насытившись, Тютюнин и Окуркин почувствовали себя намного лучше и теперь не спеша искали выход, попутно удивляясь богатой обстановке и суете, которая усиливалась по мере того, как друзья спускались с этажа на этаж по широкой мраморной лестнице, застеленной все теми же неизменными ковровыми дорожками.
     Фигуристые девушки с кожаными папками в руках пробегали мимо, не удостаивая Сергея и Леху даже взглядом, однако с готовностью раскланивались и начинали щебетать, как птички в весеннем лесу, завидев дядьку в костюме.
     - И куда же это мы попали? - недоумевал Тютюнин.
     - Может, это что-то вроде приюта для бездомных богатых? - предположил Леха.
     - Богатый человек бездомным быть не может, - не согласился Сергей.
     - Тогда это казино.
     - Это не казино, - снова возразил Тютюнин.
     - Откуда ты знаешь, что не казино? Ты там бывал?
     - Не бывал, но телевизор смотреть еще не разучился. Леха задумался. Доводы Сереги показались ему убедительными.
     Друзья спустились еще на пару этажей и вынуждены были обойти группу из двадцати штук дядек в костюмах. Один из них, самый представительный, стоял