- вернись! - кричала она. - Вернись, Дюша, мы же еще не расписаны!
     Следуя примеру перепуганной собаки, остальные пассажиры стали высаживать окна и выпрыгивать на проезжую часть, словно какие-то спецназовцы.
     Водитель, наблюдавший все это в зеркало заднего вида, какое-то время еще ехал по инерции, а затем остановил разгромленный троллейбус и отупело произнес:
     - Конечная, блин. Зоопарк...

68

     Поспешно покинув троллейбус, Сергей еще раз проверил сумку и, к своей радости, обнаружил в ней второго каймана, который вынырнул из тряпок, чтобы немного подышать.
     - Ну и что же ты наделал, а? Ты видел, в каком состоянии троллейбус?
     Кайман внимательно слушал Сергея и смотрел на него не мигая, наверное, ожидал, когда глупый человек сунет в сумку руку. Однако Серега был человеком ученым.
     - Ну уж ладно, отнесу вас к вашей маме. То-то она обрадуется.
     Прижимая к себе сумку, Тютюнин с блаженным выражением на лице пересек улицу и, подойдя к главному входу, остановился перед охранником, который проверял билеты.
     - Здравствуйте, - приветливо поздоровался Тютюнин. - А мы к вам!
     - А я знаю, - так же радушно ответил охранник. - Небось крокодильчиков сдавать?
     - Да! - обрадовался Тютюнин.
     - И сколько у вас? Как у всех - тринадцать?
     - Нет, только двое, - ответил Тютюнин.
     - Ну ничего. Остальных позже подвезут... Клава! - Охранник махнул кому-то рукой. - Тут еще один пришел!
     Откуда-то сзади появилась улыбчивая женщина в белом халате и сказала:
     - Представители звезды Альдебаран приветствуют вас!
     - Чего? - спросил Тютюнин.
     - А вот чего! - крикнул кто-то еще, и на Тютюнина моментально надели холщовый мешок.
     - Что вы делаете, я же выроню своих крокодильчиков! - воскликнул Серега и попытался вырваться.
     - Держи его, он буйный! - крикнул другой санитар и, толкнув Серегу, повалил его на пол.
     - Мама, смотри, еще одного придурка повязали! - заметил толстый мальчуган, дергая даму, покупавшую в кассе билеты. - Чего с ним сделают, а, мам?
     - Ну, наверное отдадут льву, Арнольд. Видишь, он довольно упитан.
     Перепуганный этим мирным диалогом, Сергей решил просто так не сдаваться.
     - Товарищи, не отдавайте меня хищникам, я несу вам кайманов! - кричал он, извиваясь в смирительной рубашке на мраморном полу.
     - Посмотрите, что в его сумке, доктор Дебилов, - приказала старший психиатр Клавдия. - Спорю на полкосяка, что там все те же мокрые тряпки.
     - Да чего тут спорить, придурок вполне стандартный, - ответил плечистый доктор Дебилов и, заглянув в сумку, усмехнулся:
     - Ты смотри, он даже муляж сделал!
     Когда сотрудники зоопарка услышали разнесшийся по территории жуткий вопль, они, как всегда, решили, что это случка орангутангов, однако звук доносился со стороны главного входа, и это было необычно.

69

     После случившегося с доктором Дебиловым все обвинения с Сереги сняли, однако какое-то время ему пришлось полежать на полу - вся дурдомовская выездная бригада оказывала помощь своему коллеге.
     Покончив с перевязкой, медики размотали Тютюнина и осторожно передали ему пакет с кровожадными кайманами.
     - Большое вам спасибо, - сказал вежливый Серега. - Я знал, что все выяснится.
     - Идите, гражданин, идите, - махнула ему рукой психиатр Клавдия и, когда Тютюнин отошел, сказала, обращаясь к санитару:
     - Видишь, как трудно стало работать. По виду типичный наш клиент, а крокодилов несет живых...
     - Да, - согласился санитар. - Думаю, мы с ним еще встретимся...
     Тем временем Сергей шел по территории зоопарка, и искал, к кому обратиться, чтобы узнать дорогу в дирекцию. Однако время было еще раннее и посетителей попадалось мало, а от работников очага культуры он помощи не ждал - те были пьяны еще с вечера.
     Наконец Тютюнину удалось найти дворника, который стоял у вольеры с белыми медведями и дразнил их драной метлой, а еще всякими похабными словечками.
     В ответ медведи обиженно ревели и бросали в дворника здоровенными кусками льда. Дворник укорачивался и хохотал, продолжая подзадоривать несчастных животных.
     - Земляк, не подскажешь, где здесь дирекция находится?
     - Чо? - Дворник отвлекся и тут же получил по башке здоровенным куском айсберга. Удар был настолько сильным, что бедняга выронил метлу и плашмя грохнулся на асфальт.
     Тютюнин запаниковал и, посмотрев по сторонам, стал кричать:
     - Помогите! Помогите, тут товарищу плохо!
     - Не кричи... Сейчас поднимусь... - пообещал дворник, но продолжал лежать с закрытыми глазами. Затем он резко поднялся и, перегнувшись через ограждение, закричал в яму:
     - И ничего не больна! И курица довольна!
     Еще один кусок льда пролетел совсем рядом с его головой, и дворник, отпрянув, спрятался за мачту освещения.
     - Ишь как пристрелялись, сволочи...
     - Не подскажете, где у вас здесь дирекция находится? - снова поинтересовался Сергей. - А то мне уже на работу надо.
     - Туда, туда иди! - крикнул дворник, выпучив на Тю-тюнина сумасшедшие глаза. - Там, за верблюдами и зебрами! Но животных не кормить, слышишь, мужик?
     - Да я уже понял, - кивнул Серега и двинулся в указанном направлении. Едва он отошел от белых медведей, как азартный дворник вновь начал безобразничать и в него полетели куски льда.

70

     Миновать вольеры с верблюдом и зебрами Сергею удалось без особых приключений, если не считать нескольких плевков со стороны верблюда.
     Тютюнину пришлось уворачиваться, как дворнику в случае с белыми медведями, и он остался чистым. Верблюд же, видя такую неудачу, понуро убрался к своему лотку, чтобы жевать сухой репейник, которые ему выдавали за саксаул.
     Зебры смотрели вслед Тютюнину слезящимися глазами, наверное, мечтали, что он увезет их в Африку.
     Где именно располагалась дирекция, Сергей определил по громким крикам:
     - Мариванна! Мариванна! Ну где вы? У вас же все змеи по дирекции расползлись - ну что это такое?!
     На бетонное крыльцо выбежала какая-то женщина и с брезгливой гримасой вытряхнула из канцелярской урны клубок черных змей.
     Ударившись об асфальт, гады протестующе зашипели и стали расползаться, однако в этот момент на старом гоночном велосипеде подоспела Мариванна, вооруженная палками с крючьями.
     - Куда! Куда поперлися?! - строго спросила она.
     Змеи замерли и нерешительно поводили головами, словно совещались, стоит ли конфликтовать с Мариванной. Должно быть, они уже хорошо знали, чем это кончается, поэтому послушно выстроились в цепочку и, словно длинный садовый шланг, поползли за своей укротительницей.
     - Ни хрена себе порядочки, - тихо произнес Тютюнин и, задержав дыхание, быстренько перебежал на крыльцо. Затем еще раз огляделся и только после этого решился зайти внутрь дирекции.
     Не успел он перевести дух в небольшом холле, как снова услышал грозный голос. Кто-то кому-то строго выговаривал на повышенных тонах:
     - Ты что же, думаешь, у меня свой монетный двор, что ли? Или, может, я на даче золото мою? Ты вообще башкой своей думаешь хоть немного, прежде чем что-то сделать?
     Ответом выговору было молчание, и Сергей слышал, как неизвестный тяжело вышагивает по комнате, выдумывая новые обвинения.
     - Ты знаешь, что это за часы? Ну ответь мне - какая марка? И не надо такую харю мне корчить, будто не понимаешь. В прошлом году "Тиффани" собирал, теперь перешел на "Лонжин". А ты знаешь, что, если их не удастся починить, нам придется слона продавать, а? Тупая ты скотина!
     Слушая этот разнос, Сергей медленно продвигался по коридору. Дверь, из-за которой доносились нравоучения, была приоткрыта.
     Любопытство заставило Серегу подойти еще ближе. Он уже собирался заглянуть в щель, когда дверь распахнулась и оттуда выскочила в коридор здоровенная птица страус.
     Страус был в потрепанных кроссовках и в джинсовой бейсболке с треснувшим козырьком. Он даже не взглянул на Сергея и поплелся по коридору к выходу.
     Пораженный Тютюнин какое-то время стоял на месте, однако затем вспомнил, что на работе его ждут служебные обязанности, а самое главное - дегустация полученного Кузьмичом этилированного нектара.
     - Можно? - спросил Серега, протискиваясь в кабинет директора в обнимку с пакетом.
     Сидевший за столом человек оторвался взгляд от кучи ручных часов на его столе и вопросительно посмотрел на посетителя.
     - Вы кто? Что вам нужно?
     - Я вам крокодилов принес... - виновато улыбнулся Серега.
     - Крокодилов? - переспросил директор.
     - Да, маленьких.
     - Маленьких... А разве на входе врачи уже не дежурят?
     - Дежурят.
     - И что, не связали вас? То есть я хотел сказать, они не побеседовали с вами?
     - Беседовали, - вздохнул Серега. - Только одного из них крокодил покусал. Слышали, как он кричал?
     - Слышал, но я думал - это случка орангутангов. А оказалось, значит, врачи... Ну, показывайте ваших крокодилов, только учтите, много заплатить мы вам не сможем.
     - Мне ничего не нужно, я даром отдаю. Просто я думал, фламинги выведутся, а оказалось - эти, кайманы калифорнийские.
     - Надо же! А у нас не так давно куда-то пара яиц у кайманши из кладки подевалась! Мы думали, вороны утащили.
     Серега уже хотел покаяться, сказать, что не вороны это, а самая настоящая Олимпиада Петровна, однако директор и не думал обвинять Тютюнина.
     - Я так полагаю, что это все же крысы, - сказал он. - А остальные яйца в кладке почему-то не "сработали" - видимо, тепловой режим не тот, все-таки у нас не Калифорния.
     - Вообще-то они во Флориде живут, а калифорнийскими только называются.
     - Вот как?! - поразился директор и другими глазами взглянул на Тютюнина. - А вы, значит, специалист?
     - Нет, я по другой части.
     С этими словами Тютюнин передал директору сумку, и тот, заглянув в нее, умильно заулыбался:
     - Надо же... Шустрые какие... Вам расписочка нужна?
     - Нет, расписочка не нужна. Мне на работу пора.
     - Ну, - директор поднялся и протянул Сереге руку, - большое вам спасибо. В наше время - это поступок. Это поступок в наше время.

71

     На работу во "Втормехпошив" Тютюнин прибыл без пяти минут обед. И, как оказалось, вовремя. Кузьмич ломал голову над двумя порченными молью козлами, которых ошибочно квалифицировал как туркестанских шакалов.
     - О, Серега! - обрадовался он. - Как кстати ты появился - я в непонимании полном. Вот, сколько платить за такую вещь?
     Истосковавшийся по любимой работе, Сергей с ходу вник в проблему и через минуту, после изучения ворса, мездры и предмездровника, вынес свой вердикт:
     - Два туркестанских шакала-близнеца, примерно трех . лет от роду. Первый год хранились в неудовлетворительных условиях, возможно, в песках Западного Каракума. Потом - в сундуке, обитом медью...
     Двое клиентов, в тюбетейках и с выраженной среднеазиатской внешностью, только покачали головами и восхищенно зацокали языками.
     - Ой, какой ты правда говоришь... Какой знать умеищ...
     - Это моя работа, - скромно ответил Тютюнин. - Могу предложить по пятьдесят рублей.
     - Харашо, давай пятидесят, - согласились клиенты. Кузьмич отсчитал им деньги и стал показывать остальной принятый до обеда товар.
     Оба старались делать вид, что не думают о том, о чем оба только и думали, однако, когда все меха были перебраны, взгляды приемщиков встретились и Кузьмич по-доброму кивнул:
     - Я с собой литрушечку принес - фильтрованного. Это, я тебе скажу, продукт высшего качества, лучше ракетного топлива.
     - Ладно, нацеди мензурку, а я пока в коридоре покараулю.
     С этими словами Сергей оставил Кузьмича, а сам вышел из приемки и сразу столкнулся с Борисом Львовичем Штерном, директором "Втормехпошива".
     - А, Сергей, уже вернулись из больницы? - спросил тот.
     - Ну да, - ответил Тютюнин, пытаясь сообразить, о какой больнице говорит директор. Впрочем, Штерн сам пришел к нему на помощь:
     - И что сказали врачи - как здоровье вашей тещи?
     - Да... говорят, здоровье нормальное, но в больнице придется задержаться, - начал фантазировать Тютюнин.
     - Что вы говорите? И надолго?
     - Говорят... на'полгода, а может, и на целый год.
     - Да почему же так надолго? Может, больница плохая, Сергей, так давайте я в хорошую устрою. У меня есть связи...
     - Не-не-не, - замотал головой Тютюнин, уже начавший верить в это счастье. - Пусть лежит сколько положено, пока... пока сделают все две тысячи клизм...
     - Две тысячи клизм? - переспросил пораженный Штерн. - Но какая тут связь? Мне Вячеслав Кузьмич сказал, что она ногу сломала...
     - Ах но-гу-у-у... - протянул Серега, чувствуя себя полным идиотом. - Ну да, конечно, она сломала ногу, но потом, когда ее привезли в больницу, нашли столько болезней, что решили заняться ею всерьез.
     - Вот ведь как случается... - покачал головой директор, все еще находившийся под впечатлением от услышанного. - Две тысячи... Для чего это, они сказали? Что сейчас так лечат?
     - А это... песок у нее. Вот и надо промывать. Женщина она уже немолодая, песок и сыпется. Когда к нам в гости приезжает, так жена постоянно за ней с веником ходит.
     - Да что вы говорите! - покачал головой Штерн. - Живешь-поживаешь, кажется, все хорошо, а потом - бац.
     - Вот именно, - согласился Тютюнин. - А потом бац.
     - Я ведь что хотел спросить-то, - вспомнил Штерн. - Вы проверили, что принял Вячеслав Кузьмич?
     - Да, разобрались. А в случае с туркестанскими шакалами я сам провел оценку.
     - Ну, тогда я спокоен. Пойду.
     Штерн повернулся и пошел по коридору к свой двери, однако с полпути вернулся и, улыбаясь, сообщил:
     - Видел под глазом у Фригидина синяк. Признаюсь, мне было приятно... - Штерн вздохнул, вспоминая, как выглядит теперь Фригидин, и снова улыбнулся. - Я сказал ему, что отругаю вас и все такое. Так что будем считать - я вас уже наказал.
     - Хорошо, Борис Львович, - с готовностью закивал Серега, удивленный такой новостью.
     Наконец директор ушел, и в коридоре стало тихо.
     Сергей хотел уже вернуться в приемку, когда скрипнула дверь бухгалтерии и появился Фригидин.
     Издали увидев Серегу, он приветливо ему помахал и пошел навстречу. Как и предупреждал Штерн, под левым бухгалтерским глазом красовался приличный синяк.
     - Здравствуйте, Сергей, и всего вам хорошего, - издалека начал Фригидин.
     - И тебе того же, - осторожно ответил Тютюнин.
     - Вы ничего не замечаете у меня, Сергей?
     - Нет, - ответил Тютюнин, ожидая, что еще расскажет ему этот прохиндей.
     - Я костюмчик новый себе приспособил - замечаете?
     - А-а, - протянул Серега. - А я думал, ты про фингал... - Ах, фингал... засмущался Фригидин и, дотронувшись до подбитого глаза, сказал "уй-уй".
     - Это кто же тебе закатал прямо в "девятку"? Фригидин опустил глаза к полу и зачертил по линолеуму носком ботинка.
     - Это, Сергей, Елена Васильевна меня ударила по лицу...
     - Вот это да! А за что?
     - А я ей со мной жить предлагал.
     - И она тебе сразу в рог? - недоверчиво переспросил Тютюнин.
     - Ну не то чтобы сразу, - начал колоться Фригидин. - Я сказал ей, что Штерн уезжает в Израиль и что я буду ведущим менеджером... И что ей придется жить со мной.
     - И она тебе в рог...
     - Ну нет. Не так сразу. Я ее хватать начал...
     - За что?
     - Да я не помню точно. Я же загорелся весь, Сергей, поверьте, как мачо мачу. Просто загорелся и стал хватать за то да за се. За се было интереснее всего хватать.
     - И уж туг она тебе в рог.
     - Нет, она крикнула мне: "Стоять!" Я и стал. А она как замахнется, да как даст. Я прямо в Турбинова улетел, он как раз в приемную к Штерну заходил. - Фригидин вздохнул. - Пришлось потом давать Турбинову на пиво. За то, что он меня спас.
     Изнутри в дверь приемки простучали условным стуком. Сергей понял, что Кузьмич уже все приготовил.
     - Ну, будь в следующий раз аккуратнее, Фригидин, а я пойду, у меня еще дела.
     - Подождите, Сергей. - Фригидин ухватил Серегу за рукав. - Сергей, может, вы сообщите мне секрет, которым вы, без сомнения, владеете?
     - Какой секрет?
     - Ну, женщины очаровательной комплекции к вам так и бросаются... Я наблюдал за доктором Светланой - она от вас глаз не отводила, когда здесь была, а ко мне только по служебной необходимости прикасалась. Ну, там, прокладку промасленную вставить или укол сделать.
     - Так ты что же, эту прокладку в заднице носишь?
     - Ну что вы прямо так - в заднице, - обиделся Фригидин. - Правильнее сказать - промежду ягодиц.
     - И что, помогает?
     - Не только помогает, но и способствует. При моей сидячей работе, знаете ли, нужно точно знать, что и когда смазывать. И еще - чем.
     - Вот это да! Ты прямо профессор по эти делам, - усмехнулся Серега.
     - А нет тут ничего смешного. Вот, например, одно дело вазелин и совсем другое - ружейное масло. Оно, кстати, больше подходит, потому что нагрузки схожие.
     Избавившись наконец от Фригидина, Сергей вернулся в приемку и увидел, что Кузьмич все разложил в отдельном выдвижном ящичке, чтобы если что - моментально задвинуть.
     - А почему рюмок три штуки? - поинтересовался Тютюнин.
     - Скоро Леха должен подскочить. Он из автомата звонил.
     - Ну что же, это даже лучше.

72

     На работу к другу Алексей Окуркин ездил не раз и хорошо знал весь маршрут, однако никогда прежде его при этом не преследовала старуха Живолупова.
     Она привязалась к нему прямо возле подъезда.
     - Здорово, Леха, - сказал она. - Дай закурить.
     - Ты же знаешь, я не курю, - ответил ей Окуркин и огляделся.
     Любезности со стороны Гадючихи не сулили ничего хорошего. Это был плохой признак.
     - Ну и ладно, чем здоровью вредить, давай просто жвачки пожуем. Хочешь? Я угощаю. Вот смотри - "Орбит" без сахара, а это значит - чистая резина. Пожуешь, а потом можешь на "запорожце" колеса заклеивать.
     - Отвали, бабка, у меня колеса не дырявые.
     - Ой, не зарекайся Леха! Вчера были не дырявые, завтра будут дырявые. Причем все.
     Не отвечая на глупости Живолуповой, Леха попытался оторваться. Однако бабка и не подумала, и не отстала ни на метр во время незапланированного марш-броска до трамвайной остановки.
     Запыхавшиеся, они оба запрыгнули в салон, и трамвай тронулся.
     - Па-апрашу билетики! - напомнила о себе кондукторша.
     Измученный преследованием Живолуповой, Леха покорно заплатил и сел у окошка.
     Гадючиха достала из древнего ридикюля тюбик с секретным составом и подошла ближе. Все, что от нее требовалось, - это нанести краской секретного состава метки на спину Окуркину, а потом и Тютюнину.
     - Этим мы решим проблему утечки информации раз и навсегда, - сказал ей майор Яндкван. - Умные пули стрю-ляквана полетят только за помеченной жертвой, и мы расстреляем их прямо на людной улице. - Вы, агент Гадючиха,
     Станете первым из человеческих людей, кто увидит в действии это чудо-оружие.
     - А может, как-то проще, шеф, а? Например, колом по башке. Это у нас самый распространенный национальный метод. Очень надежный, должна сказать.
     - Нет, мы, дунтосвинты, - представители цивилизованной нации, а значит, должны широко использовать самые новейшие технологии.
     - Ну ладно. Я предупредила.
     Как человек ответственный и в службе опытный, Жи-волупова не стала спорить с начальством, тем более что ее услуги щедро оплачивались в зеленых американских деньгах.
     И Гадючиха пошла на задание.
     Как и следовало ожидать, Леха с самого начала принял ее дружбу без.особого энтузиазма и дважды пытался оторваться, перебегая через улицу прямо перед пролетавшей машиной.
     Один раз бабушке даже пришлось запрыгнуть на капот "брабуса" и услышать угрозы по своему адресу.
     При других обстоятельствах Живолупова обязательно бы поинтересовалась, что именно имели в виду эти крикуны. Она любила удивлять неосторожных людей. Однако на службе всегда занималась только служебными обязанностями.
     На трамвайном маршруте Леха еще дважды пытался