, и внутренне.
   - Сто лет назад граф Луи Четырехглазый  сразил  этим  мечом  Зеленого
Змия, однако позже все равно умер от пьянства. Потом рыцари брали его  в
поход неоднократно, но многие гибли, не прислушиваясь к правилу.
   - Какому правилу? - спросил Леха, решив,  что  на  правах  оруженосца
может задавать такие вопросы.
   - Оно начертано на клинке - смотрите: "Всякий, кто  дружен  с  вином,
найдет свою смерть, прикоснувшись ко мне".
   Сергей испуганно опустил меч, а Окуркин уточнил:
   - Скажите, дедуля, а может к нему  прикасаться  тот,  кто  дружит  со
спиртом?
   - Со спиртом? Что такое спирт?
   - Спирт -  это  ценнейший  продукт  народного  хозяйства,  получаемый
перегонкой вина или браги, - словно  отличник  на  семинаре  необотаники
ответил Леха. - Говорят, еще спирт из  опилок  гонят,  но  он  не  такой
приятный на вкус и витаминов в нем почитай совсем нету. Оно и понятно  -
какие в елках витамины?
   Мастер Гофт и Дорнье  переглянулись.  Столь  многознающий  оруженосец
попался им впервые.
   - Так, значит, этот меч годится? - уточник старик.
   - Ну... - Сергей нерешительно пожал плечами. Его  смутило  написанное
на клинке правило. С другой стороны, вина он не  пил  очень  давно.  Все
больше пиво да водку. А тормозная жидкость во время службы в армии,  так
это вообще не в счет.
   - Да, мастер Гофт, я беру его.
   - Отлично.  Теперь  кольчуга  из  жаропрочного  материала,  поскольку
драконы, как правило, изрыгают пламя в неограниченных количествах.
   - Ну да, - кивнул Тютюнин, а мастер Гофт отошел  к  стене  и  снял  с
крючка кольчугу подходящего размера.
   - Примерь эту, рыцарь.
   Гофт принял у Сереги меч, и тот самостоятельно  надел  кольчугу.  Она
была тяжеловата - его  натруженные  подъемом  по  лестнице  ноги  слегка
подрагивали.
   Потом подобрали кожаные штаны и черные сапоги с  пряжками  и  острыми
шпорами.
   Ходить в них Сергею понравилось, потому что они приятно  позвякивали.
И только Леха испортил настроение, сказав:
   - Ну, ты теперь прям как конь с бубенцами. Когда с экипировкой рыцаря
было покончено, мастер Гофт занялся оруженосцем.
   - Вот это сумка для припасов, - сказал он,  бросая  на  пол  какой-то
мешок. - Вот штаны из крапивного волокна,  а  вот  жилетка  из  конского
волоса.
   - А зачем из конского? - спросил Леха.
   - Оруженосец должен отвлекать внимание врага от своего  господина,  а
сделать это он может, нарядившись полным идиотом.
   - Понятно, - пробурчал Окуркин. - Поэтому обувки  другой  вы  мне  не
дадите.
   - Нет, конечно. Та, что на тебе, - самая уродливая.
   - А чего в этой сумке таскать?
   - Чистые бинты, кожаную клизму и съестные припасы.
   - Ну, с бинтами понятно, а вот кожаная клизма для кого  -  для  моего
господина или для его коня? -  спросил  Окуркин  и  ехидно  посмотрел  в
сторону Тютюнина.
   - Из этой клизмы ты будешь опрыскивать водой своего господина,  чтобы
он не сгорел в извергаемом драконом пламени, - терпеливо пояснил  мастер
Гофт. - Съестные припасы пригодятся тебе, если бой будет происходить  по
Гонтлибскому регламенту, с перерывами на отдых и обед.
   - О, а какие еще бывают регламенты?
   - Регламент быстрого боя. В нем не предусмотрены перерывы, и развязка
наступает довольно быстро.
   - Вот это нам подошло бы больше, а то таскать такую сумку...
   Поймав на себе негодующий взгляд Сергея, Леха осекся и промямлил, что
он имел в виду вовсе не это.
   - А какой вы мне дадите меч, а, дедушка?
   - Тебе меч не полагается. Только деревянная колотушка.
   С этими словами мастер Гофт достал из сундука палку с набалдашником и
кожаной петлей.
   - Вот твое оружие, - сказал он, протягивая колотушку Лехе.
   - У-у... Я думал, хоть ножик дадите.
   - Это оружие для тебя самое лучшее, учитывая твою участь  оруженосца,
- заметил Гофт.
   - Да? А в чем же эта участь оруженосца?
   - Когда убивают господина, на оруженосца  спускают  собак,  поскольку
рыцарь убивать слугу не станет - это ниже его достоинства.
   - И чего, я этой хреновиной, - Леха несколько раз махнул  колотушкой,
- смогу отбиться от собак?
   - Это едва ли, - покачал головой Гофт. - Охотничьи псы очень сильны и
быстро справляются с добычей, но зато у тебя будет возможность умереть с
честью.
   - Вот спасибо, дедуля. Как же вы меня успокоили,  -  скривился  Леха.
Тяжело вздохнув, он стал примерять свои обновки.
 
106 
 
   После  подбора  оружия  старшина  Дорнье  и   двое   его   молчаливых
сотрудников проводили  Сергея  и  Леху  к  конюшне,  где  для  них  были
приготовлены лошади.
   Тютюнину достался черный жеребец, такой же как у Дорнье и его бойцов,
а Лехе, как и обещали, выдали белого горбатого мула с тонкими  ногами  и
раздутым брюхом.
   У Сергея было удобное седло, расшитое золотом и красными камешками, а
Окуркину  предстояло  сидеть  на  приспособлении,   напоминавшем   блин,
испеченный из старых тряпок.
   Впрочем, и Тютюнин, и Окуркин находились примерно в равных  условиях,
поскольку их личная практика верховой езды была весьма незначительна.
   С Сергеем это случилось как-то летом,  когда  ему  было  лет  десять.
Кто-то из друзей дал ему прокатиться на большом велосипеде, и, когда  он
стал съезжать с горы, нога соскочила с педали  и  несчастный  Серега  со
всего маху оседлал жесткую велосипедную раму.
   Он проскакал на  ней  с  полкилометра,  пока  не  кончился  уклон,  и
воспоминания об этом происшествии остались на всю жизнь.
   Опыт Окуркина был не столь драматичным, но тоже недолгим.
   Он катался на свинье из подсобного  хозяйства  пионерлагеря  "Голубой
колобок", но запомнил только падение в большую лужу,  куда  его  скинула
необъезженная хрюшка.
   - А может, дадите мне другого коня? - спросил Окуркин у Канта Дорнье.
- А то у этого слишком большое брюхо - он сам себя не утащит.
   - Не стоит беспокоиться, в брюхе  Трубадура  находится  газ,  да  так
много, что он давно бы лопнул, если бы этот  газ  время  от  времени  не
находил себе выход.
   В  подтверждение  его  слов  Трубадур   издал   протяжный   звук,   в
происхождении которого не приходилось сомневаться.
   - А может, ему не жрать так много? Может, на диету сесть? - продолжал
фантазировать Окуркин.
   -  Леха,  забирайся  в  седло!  -  скомандовал  Тютюнин.   Оруженосец
оглянулся и увидел, что его "господин" уже сидит на черном жеребце.  Чуя
неумелого всадника, скакун дергал удила и,  скаля  зубы,  отплясывал  на
месте непонятный танец.
   - Дайте ему шпоры, рыцарь Сирэй! -  посоветовал  старшина,  однако  у
Тютюнина ничего не получалось.
   - Должно быть, вы давно не были в седле, - заметил  Дорнье,  наблюдая
беспомощность Тютюнина. - Но ничего, освоитесь в  дороге.  Мы  выступаем
немедленно! Флекс - быстро на мула!
   -  Слушаюсь!  -  воскликнул  Леха,  уже  приготовивший  себе  высокую
скамеечку. С нее он лихо запрыгнул на мула, а затем по примеру  Тютюнина
дал своем скакуну шпоры.
   Трубадур не двинулся с места  и  произвел  такой  залп,  что  жеребец
рыцаря Сирэя встал на дыбы, а его наездник опрокинулся прямо в навоз.
   - Молодец, Трубадур! - засмеялся Леха, однако, наткнувшись на колючие
взгляды людей в черном, тут же заткнулся.
   Смущенный Тютюнин снова  забрался  на  коня  и,  опасливо  косясь  на
Трубадура, на всякий случай крепче вцепился в поводья.
   - Вперед, - скомандовал старшина Дорнье и пришпорил  своего  жеребца.
Его солдаты стали выстраиваться в колонну, понукая рыцаря  Сирэя  и  его
оруженосца и помогая им справляться со своими скакунами.
 
107 
 
   Первые два часы пути были для Сергея и Лехи самыми  тяжелыми.  Их  не
радовали живописные виды  с  озерами  и  зелеными  рощами,  не  удивляли
маленькие предгорные деревушки и вовсе не интересовали стройные девушки,
которые попадались на обочине дороги и  окликали  солдат,  предлагая  им
отдых и свое внимание.
   Позже задницы рыцаря Сирэя и его оруженосца полностью онемели  и  уже
не чувствовали боли, однако интерес к девушкам, цветам и озерам так и не
появился.
   Когда начало темнеть, отряд, пройдя по глубокому ущелью, поднялся  на
небольшое плато, где повсюду были видны следы прежних стоянок.
   - Помогите рыцарю Сирэю сойти с лошади, - сказал Кант Дорнье, видя, в
каком тот находится состоянии.
   Трое солдат с трудом отделили стонущего Серегу от седла  и  перенесли
на большой камень возле старого очага.
   - И... Леху, - пробормотал Тютюнин. - Моего оруженосца Флекса...
   Люди в  черном  посмотрели  на  старшину  Дорнье.  Таскать  из  седел
оруженосцев считалось делом недостойным, однако Кант кивнул, и  Окуркина
сняли с Трубадура.
   Получив облегчение, мул с удивлением потряс головой и отреагировал  в
своем стиле - громко и протяжно.
   - Серега.., я дальше  не  поеду,  -  тихо  произнес  Леха,  глядя  на
вьющийся из очага дымок.
   - Они убьют нас... - таким же слабым голосом ответил Тютюнин.
   - Пусть убивают. Но только здесь...
   К ним подошел Дорнье, однако ни Сирэй, ни его оруженосец на  старшину
даже не посмотрели, поскольку пребывали в шоковом состоянии.
   - Я дам вам хороший бальзам, -  сказал  Дорнье.  -  Это  поможет  вам
полностью оправиться к утру.
   - Ладно, - сказал Сергей и взял протянутую старшиной бутылочку.
   - Натрите ягодицы и пах.
   - Ладно, - снова сказал Сергей бесцветным голосом.
   - Если я не вернусь, Ленка меня живого убьет, - сказал  Леха.  -  Она
ведь меня уже давно не била.
   - Меня моя Люба тоже давно не прикладывала.., скалкой...
   - Ну давай, Серег, натираться этой дрянью. Может, нам еще  повезет  с
этим драконом, а?
   - Повезет, Леха. Обязательно повезет, - со вздохом проговорил Сергей.
- Дуракам всегда везет, а  мы  с  тобой,  Леха,  дураки.  В  третий  раз
вляпались. Вот чуял я, что не надо больше пить...
   - Ну скажешь тоже - пить нельзя. Совсем, что ли?
   - Может, и совсем, чем такую смерть принимать.
   - Ты же рыцарь, Сирэй, чего разнюнился. Да и не дураки мы с тобой,  а
просто любознательные люди. Пионеры. В смысле первопроходцы. Мы с  тобой
как Белка и Стрелка.
 
108 
 
   После бальзама ноги и спины путешественников немного  распрямились  и
боль в них поутихла. Сергей с Лехой в  сопровождении  Дорнье  сходили  к
ручью, чтобы напиться и освежить лицо.
   Потом был ужин из подстреленного  людьми  в  черном  зайца,  которого
приготовили на вертеле.
   Уснули друзья одновременно, нисколько не заботясь о  своих  скакунах,
за которыми присматривали солдаты Дорнье.
   Утром отряд поднялся еще  затемно.  На  плато  лежал  туман,  который
быстро разошелся при появлении первых лучей солнца.
   - О-хо-хо... - простонал Леха, взбираясь на Трубадура. Мул  находился
во власти сладких сновидений и потому не поприветствовал  своего  седока
привычным способом.
   Не лучше дела  обстояли  и  у  Сереги.  Несмотря  на  втертый  поутру
бальзам, сидеть в седле было  так  же  нелегко,  как  если  б  это  была
раскаленная плита.
   - Это скоро пройдет, - приободрил его Дорнье. - Час-полтора,  и  боль
уйдет.
   И они снова тронулись в путь.
   Старшина оказался  прав,  вскоре  мучения  Лехи  и  Сереги  несколько
притупились.   Дорнье    охотно    рассказывал    им    об    окружающих
достопримечательностях, обращая их внимание то на круглые чаши озер,  то
на птиц в небе, то на цветы.
   - А вот роща кипарисов, в которой мы хороним убитых драконом рыцарей,
- тем же тоном опытного экскурсовода сообщил Кант.
   - И что, их там очень много? - спросил Окуркин.
   - Не особенно. Собрать тела  воедино  удается  не  всегда,  ведь  это
дракон.
   После кипарисовой рощи разговор как-то не клеился, и Леха  с  Сергеем
ехали молча.
   - Ну наконец-то! - воскликнул один из солдат Дорнье. - Приехали!
   Он указал на большой  корявый  дуб,  стоявший  у  основания  пологого
холма.
   - Что это? - настороженно спросил Сергей.
   - Место нашего лагеря, - ответил старшина. - Здесь мы облачим  вас  в
доспехи и шлем, дадим в руки острый меч и отправим  совершать  подвиг  -
во-он туда, за холм.
   - А что за холмом? - поинтересовался Окуркин.
   - За  холмом  рыцаря  Сирэя  ждет  главное  испытание  -  исполинский
дракон... Да  вы  его  увидите,  оруженосец  Флекс,  ведь  вам  придется
сопровождать своего хозяина до вершины холма. Потом рыцарь спустится,  а
вы станете дожидаться своей участи на вершине.
   - Понятно, - обронил Леха  и  исподтишка  огляделся.  На  все  четыре
стороны простиралось открытое пространство, где одинокого всадника можно
было увидеть за пару километров.
   Под ветвями дуба, дававшими большое пятно тени, всадники спешились.
   - Смотрите, вороны уже здесь, - сообщил Дорнье, указывая  на  вершину
дерева.
   Тютюнин и Окуркин подняли головы, да так и застыли с открытыми ртами.
Таких больших и упитанных ворон они никогда не видели.
   - У них достаточно пищи, - словно поняв их мысли, сообщил  Дорнье.  -
Впрочем, пора снаряжаться, рыцарь Сирэй. Не стоит злить дракона.
   - А он уже знает, что мы здесь? - спросил Леха, от волнения  переходя
на фальцет.
   - Конечно. Мы еще только выехали  из  города,  а  ему  уже  все  было
известно.
   - Но как?
   - Он дракон, и этим  все  сказано.  Эти  существа  остаются  для  нас
загадкой...
   Подавленные  множеством  ужасных  сообщений,  Сергей  и  Леха   стали
собираться. Впрочем, собирались они не сами.  Солдатам  Дорнье  пришлось
помочь рыцарю Сирэю надеть кольчугу. Затем они нахлобучили ему на голову
шлем, в котором было темно, как в пустом ведре.
   - Но я же ничего не вижу! - пожаловался Тютюнин.
   - Там есть смотровые щели, - подсказал старшина.
   - Где?! - В голосе рыцаря Сирэя слышалась паника.
   - Впереди - прямо на уровне ваших глаз.
   - И это смотровые щели?! Через них же ничего не видно!
   - Пусть вас успокаивает то, что у вашего врага видимость также  будет
ограниченной - он ведь тоже выйдет в шлеме.
   - Дракон в шлеме? - не поверил Окуркин.
   - По-вашему, дракон дурак? - улыбнулся Дорнье. - Вот ваша  колотушка,
Флекс. Задайте жару этой своре, которую пустят по вашему следу.
   Дорнье повернулся к солдатам.
   - Помогите рыцарю Сирэю и его оруженосцу взобраться на коней!
   Снаряженную для битвы пару со всеми  предосторожностями  поместили  в
седла и пустили к вершине холма.
   - Мы уедем сразу, старшина? - спросил один из солдат.
   - Нет, подождем исхода.
   - У них же нет никаких шансов.
   - Значит, ждать придется совсем недолго.
 
109 
 
   Горбатый мул и черный жеребец шли молча. Не фыркали, не сопели и даже
не трясли головами, как будто знали о  том,  что  ожидало  их  временных
седоков.
   Сергей  и  Леха  тоже  не  разговаривали  и  одновременно  мечтали  о
счастливом спасении, чтобы р-раз - и моментально перенестись в гараж,  к
брошенному "запорожцу" и многим другим приятным вещам, которые прежде  и
не считались столь уж приятными.
   Тютюнин по-прежнему ничего не видел и даже подумывал  сбросить  шлем,
однако внутри было все же уютнее, хотя и довольно  душно.  Впрочем,  это
сейчас не имело никакого значения.
   - Ты клизму взял? - пробубнил Сергей в свое железо.
   - На поясе висит. С водой, - ответил Леха. И, помолчав  еще  немного,
сказал:
   - А может, с ним пообщаться можно, а? Давай предложим ему колбаски  -
пойдем проторенной дорогой.
   - Это мысль, - согласился Леха. - Или твой "запорожец"...
   - Хорошо, - ответил Окуркин безо всякого  воодушевления.  "Запорожца"
ему было жалко.
   Наконец они достигли вершины холма, где свистел  на  ветру  ковыль  и
жужжали  травяные  мухи.  Лошади  остановились.  Мул  издал   негромкий,
грустный звук и, подняв голову, посмотрел на черного жеребца.
   Тот несколько раз  ударил  копытом  и  пошел  вперед,  совершенно  не
интересуясь желаниями своего пассажира.
   - Удачи, Серега! - крикнул Окуркин со стоящего Трубадура. - Если что,
руби с плеча!
   Тютюнин не ответил, поскольку жеребец перешел на рысь и  за  грохотом
железа ничего нельзя было расслышать.
   Стараясь не вывалиться из седла и при этом еще не уронить меч, Сергей
тщетно дергал головой, пытаясь установить смотровые щели напротив глаз.
   Временами ему удавалось увидеть небо или голову жеребца,  но  чаще  -
ничего.
   Неожиданно скакун остановился, да так резко, что Сергей еле удержался
в седле. От резкого толчка шлем наконец встал как надо, и Тютюнин увидел
дракона.
   Тот сидел на лошади, сплошь укрытой белой  попоной,  так  что  наружу
выглядывали только ее уши и глаза.
   Сам дракон был широк  в  плечах,  а  его  шлем  выглядел  как  голова
настоящего чудовища.
   Тяжелый двуручный меч покоился на его плече,  готовый  к  немедленной
смертельной работе.
   "Я пропал", - сказал себе Тютюнин,  позабыв  про  то,  что  собирался
предложить чудовищу Лехин "запорожец".
   Страшный противник тронул бока лошади шпорами, и  она  пошла  вперед.
Дракон поудобнее схватился руками за длинную рукоять меча и,  снова  дав
коню шпоры, заставил  его  броситься  вскачь.  Тютюнин  понял,  что  его
атакуют,  и  попытался  замахнуться  своим  оружием.  Почувствовав   это
движение,  черный  жеребец  двинулся  навстречу  врагу,  и  в  следующее
мгновение шлем Тютюнина снова съехал на сторону.
   Где-то совсем близко Серега  услышал  рычание  и  свист  рассекаемого
сталью воздуха. Он успел лишь выставить перед собой меч,  и  это  спасло
его от немедленной гибели. Раздался звон, а затем мощный удар  по  шлему
выбил Тютюнина из седла.
   Шлем соскочил, и Сергей увидел рослого всадника, который  спрыгнул  с
лошади  в  попоне  и  направился  к  проигравшему.  Подойдя  к   Сергею,
победитель приставил свой огромный меч к его груди и сказал:
   - Будешь просить пощады, червь?
   - Буду, - с  готовностью  ответил  Тютюнин  и  этим  слегка  озадачил
дракона.
   - Но.., тебе придется встать на колени.
   - Хорошо.
   Тютюнин оперся руками о землю и встал, как потребовал победитель, чем
лишил его дара речи.
   - Ты должен будешь  поцеловать  мой  сапог...  -  неуверенно  добавил
дракон, уже без прежней решительности.
   - Сколько раз? - деловито осведомился Серега.
   - Пять...
   - Тогда начнем.
   Тютюнин согнулся над запыленной замшей и начала целовать,  отсчитывая
вслух:
   - Раз, два, три, четыре...
   На четвертом случилась заминка - в рот Сереге попал  камешек,  но  он
сплюнул его в сторону и благополучно закончил испытание.
   - Все, ровно пять, - улыбаясь сказал он и поднялся на ноги.
   - Но рыцари так не поступают! - в отчаянии воскликнул дракон.
   -  Как  видите,  случаются  исключения,  -  охотно   прокомментировал
Тютюнин.
   - Настоящий рыцарь предпочитает смерть унижению! Я это точно знаю - я
убила их не одну сотню...
   В смятении  дракон  сбросил  шлем,  и  тут  пришло  время  удивляться
Тютюнину  -  из-под  уродливой,  выкованной  из  железа  драконьей  рожи
обрушился водопад каштановых волос.
   - Вы женщина?! - воскликнул Тютюнин.
   - Рыцари так не поступают! - гнул свое дракон.
   - Но вы ведь женщина, а женщина не может быть  драконом!  -  произнес
Тютюнин, впрочем, тут же усомнившись в своих словах.
   - Ладно, делать нечего. Придется взять тебя в плен...
   - Как скажете, дамочка.
   - Я тебе не дамочка! - рявкнула молодая женщина и,  схватив  за  край
Лехиной кольчуги, разорвала ее, словно прогнившую тряпку.
   - И.., извините, я был не прав. Как к вам обращаться?
   - Можешь называть меня.., мой повелитель.
   - Большое вам спасибо. Куда прикажете идти, мой повелитель?
   - Иди вон к тем шестам, видишь?
   - Вижу, - ответил Тютюнин и пошел  в  указанном  направлении,  а  его
повелительница стала собирать свои трофеи - черного жеребца,  оброненный
Сергеем шлем и меч.
   Чем ближе он подходил к длинному, уходившему  к  горизонту  частоколу
высоких шестов, тем более странными они ему казались.
   Забор не забор, столбы не столбы. На некоторых сидели вороны и что-то
сосредоточенно долбали клювами.
   И лишь подойдя достаточно близко,  чтобы  разглядеть  оскал  зубов  и