Пленум, я не успеваю.
     - Ага. Говорю по слогам: "Кузь-мич".
     - Дальше.
     - А дальше я у него хитро так незаметно спросил, не связано ли отсутствие самого Тютюнина с кое-каким ведром?
     - Вот ты дурак, Пленум, - не одобрила Живолупова. - И что он тебе сказал?
     - Ой, чего он мне только не наговорил, алкоголик синюшный. Сказал, что я самый настоящий...
     - Не торопись!
     - Ага, тогда я снова по слогам: "казел", сказал. Ка-зел, через "о" краткое.
     - Ну ты дебил, Пленум!
     - Нет-нет, он сказал именно "казел". И еще это... вали отсюда, в смысле - уходи совсем. По крайней мере я примерно так это себе понял. Хотя я, конечно, могу ошибаться, ведь в русском языке...
     - Заткнись!!! - проревела Живолупова.
     - Я весь внимание, босс.
     - Сиди на работе и никуда не отлучайся.
     - В смысле из своего кабинета? Жаль. Я собирался пойти в приемную, чтобы ронять авторучки. Когда там Елена Васильевна, я часто роняю авторучки. Она совсем ничего не понимает и говорит: "Фригидин, вы какой-то безрукий". А я про себя говорю: "Зато глазастый" - и нагиба-а-аюсь. Правда смешно?
     Сопя от гнева, Живолупова молча положила трубку, однако деятельный бухгалтер сейчас же перезвонил.
     - Что еще? - прошипела Живолупова.
     - Так я не понял, босс, мне идти ручку бросать или выдвигаться на позиции? Я хочу зарабатывать, босс, я почувствовал запах денег.
     - Сегодня побудешь в резерве. Получишь за это пять баксов.
     - Намек понял. Если что, я на месте. До связи.
     С чувством огромного облечения Живолупова отошла от телефона и стала быстро собираться. Ей снова предстоял нелегкий день.

109

     Утром, в назначенный час, Сергей Тютюнин позвонил в дверь своего приятеля и товарища по оружию - Лехи Окуркина,
     Тот сразу открыл, и на его лице Сергей прочел готовность идти до конца.
     - Девять часов, двадцать три минуты ровно, - сказал Сергей.
     - Понял, - кивнул Леха и вытащил из-за двери драгоценное ведро. - Хвоста не привел?
     - Да как будто чисто.
     - Как твои обои - приклеил?
     - Сами приклеили. Теща даже на ночь осталась - в кухне на раскладушке. Только к двум часам ночи управились.
     - Это хорошо. Значит, уважают они тебя. Ну пошли. Леха звякнул ключами от гаража, и они стали спускаться по лестнице - так было лучше для безопасности.
     На улице возле скамейки в траве им померещился шпион, однако это был Вася Магарыч, который спал где угодно и которого все жители двора часто принимали за что угодно.
     До гаражей дошли без неприятностей, если не считать разговора с пожилой женщиной, которая поинтересовалась, уж не медок ли продают ребята.
     - Нет, мать, не медок, - ответил ей Леха и, не удержавшись, добавил:
     - А гораздо важнее.
     Гарчаж открылся легко, "запорожец" завелся сразу. Однако на улице, как назло, оказалось полно автомобилей, на которых в совершенно разные стороны разъезжали неорганизованные водители.
     - Карту, - потребовал Леха, когда они остановились на светофоре.
     Тютюнин быстро распаковал офицерский планшет и разложил карту на коленях. Окуркин тупо на нее посмотрел, сказал "угу" и тронул машину на красный свет. ">
     Его "запорожец" заставил шарахнуться в сторону "лек-сус", который врезался в "мерседес".
     Леха некрасиво заржал и заметил, что, мол, начало неплохое.
     Серега ничего не ответил и, оглянувшись, заметил прорывавшегося сквозь пробку велосипедиста.
     - За нами велосипед, - предупредил он Леху.
     - Ага, - сказал тот, глянув в зеркало. - Трехколесная модель "Чебурашка". Как привязанный идет - сразу видно, мастер спорта.
     Окуркин прибавил газу, и "запорожец" затрясся так, будто его сильно напугали.
     На очередном светофоре пришлось снова тормозить, и Сергей заранее расстелил карту. Леха удивился:
     - Чего-то я никак не пойму, что такое Остенде, Дрезден и так далее?
     - Е-мое! Так это же не наша карта! Это же буржуйские страны капитализма! - догадался Тютюнин и, перевернув лист, обнаружил нарисованную от руки схему.
     - Так, это совсем другое дело, - удовлетворенно кивнул Окуркин. - Но тогда получается, что мы свой поворот уже проехали.
     Пока они ждали на светофоре подходящий свет, их догнал велосипедист в хоккейном шлеме и мотоциклетных очках.
     Сергей выглянул в окно, велосипедист сразу отвернулся.
     - Ты чего на этого придурка смотришь? - спросил Леха.
     - Да мне лицо его показалось знакомым.
     - А-а, - махнул рукой Леха. - Эти байкеры все на одно лицо. Держись крепче, я сейчас разворачиваться буду.
     - Прямо здесь? По встречной?
     - Ну я же тебе говорю - держись...

110

     Достаточно поплутав и совершенно сбившись с дороги, Леха и Сергей все же приехали к знаменитому на всю страну заводу "Кристаллический рубин".
     "Запорожец" пришлось оставить далеко, поскольку оказалось, что близлежащие переулки забиты автобусами с ОМОНом и минивэнами с людьми из частных охранных агентств.
     Здесь же попадались машины с надписями ППС, ДПС, "Налоговая полиция", "Экологическая милиция", "Служба судебных приставов", "Скорая помощь" и "Предварительное расследование".
     - Чего это может значить, а? - спросил Леха, проталкиваясь со своим ведром мимо журналистов с фото-и видеокамерами. - Может, уже без нас все началось, как ты думаешь?
     - Может, и началось, - пожал печами Тютюнин. - В наше время ни в чем нельзя быть уверенным.
     - Посмотри по карте, к какому нам входу пробиваться.
     - Вход номер один. - Тютюнин ткнул пальцем в свернутую вчетверо схему.
     - Так это он и есть, - сказал Леха, останавливаясь с ведром прямо напротив крыльца с бетонными ступеньками.
     Возле самого крыльца никто не стоял - опасались, а весь асфальт вокруг него был усеян клочками одежды, кусками окровавленных бинтов и пустыми гильзами от дробовиков "ремингтон".
     На усыпанных осколками стекла ступеньках лежали две скрученные алюминиевые рамы.
     - Не ходите туда, они вас убьют! - крикнула молодая журналистка, которой изменило профессиональное чувство.
     - Заткнись, - оборвал ее кто-то из старших товарищей. - Пускай идут, у меня еще пленка осталась...
     - О чем это они, а? - спросил Леха и посмотрел на Серегу, ища у него поддержки.
     - Думаю, пугают. Пойдем посмотрим. Если что - сбежим.
     - Точно - сбежим, если что! - приободрился Леха, но было видно, что сбежать ему хотелось уже сейчас.
     Взойдя по скрипевшему, словно свежий ледок, битому стеклу, друзья оказались в небольшом предбаннике, сразу за которым начинались баррикады, сложенные из столов, стульев и голубых финских унитазов.
     - Вы кто, журналисты? - строго спросил человек в черном бронежилете и с фаустпатроном на плече.
     - Нам бы поговорить... - растерянно разведя руками, сказал Серега.
     - Эй, старшой, к нам гости! - крикнул часовой, и из-за угла показался человек в дорогом костюме и с часами за пятьдесят тысяч долларов на запястье.
     Несколько мгновений он изучал двух странных посетителей, один из которых держал в руке какое-то ведро.
     Видимо решив, что гости не представляют опасности, старшой в сопровождении полудюжины двухметровых громил выбрался из-за баррикады и подошел к Сергею и Лехе.
     - Чем обязан, господа? Представьтесь, пожалуйста),
     - Меня зовут Алексей, а его - Серега, - повел переговоры Окуркин. - Мы представляем это... общественную организацию нашего двора.
     - Ну а я Юрий Павлович и представляю простой народ Рублевского шоссе. Мы боремся за свои права на владение этим поистине народным предприятием. Даешь "Кристаллическому рубину" нашего директора!
     - Даешь! - выбросив вверх пудовые кулаки, закричали громилы.
     - Вот видите, - улыбнулся Юрий Павлович. - Кстати, а вы-то сами за какого директора выступаете, за Бананова или за Фиговского?
     - Мы? - Леха недолго думал и рубанул сплеча:
     - Мы за товарища Бананова!
     В следующую секунду громадный кулак вошел в соприкосновение с его головой.
     Удар получился сильный, Леха, сбив с ног Серегу, скатился вместе с приятелем по бетонным ступенькам. За ними, с небольшим опозданием, прогремело космическое ведро.
     Спешно защелкали фотоаппараты прессы, кто-то восхищенно воскликнул:
     - Вау! Какой кадр!
     Тютюнин первым поднялся на ноги и, нагнувшись над Окуркиным, спросил:
     - Ты живой, Лех?
     - Живой, конечно, - ответил тот. Он сел и потрогал появившуюся на лбу шишку. - Хорошо, что не в лицо, а то бы убили.
     - Так по лбу же!
     - Это ничего. Лобовая броня у меня крепкая.
     Леха встал на ноги и под вспышками фотокамер отряхнулся. Затем поднял ведро и сказал:
     - Посмотри по схеме, где у них здесь другой вход имеется.
     - Другой вход? - Серега повозил пальцем по схеме. - Есть такой вход и называется он "вход номер два".
     - Веди. А то мы из графика выбиваемся.
     Серега еще раз взглянул на схему и решительно пошел вперед, раздвигая толпу оживившихся журналистов, совавших объективы в схему, чтобы ее сфотографировать.
     Выбравшись на запруженную автомобилями проезжую часть, Тютюнин провел Леху до следующего скопления людей и сказал:
     - Здесь.
     - Здесь? А почти как там...
     - Это только похоже, на самом деле мы здесь.
     - Ну ладно.
     Леха взвесил в руке ведро и уже привычно врезался в толпу представителей СМИ и простых зевак из соседних домов.
     - Ой, да кто же так толкается? - возмущались люди. - Опять, что ли, ОМОН?
     - Какой-то он маломерный, - усмехнулась незнакомая женщина.
     - Я большой, просто ты на меня не с того конца смотришь, - парировал Окуркин и вскоре оказался у крыльца входа номер два. И отличалось оно лишь тем, что выбитое из рам стекло здесь было голубоватого цвета.
     Леха поднялся по ступенькам и совсем не удивился, увидев баррикаду из стульев, столов и рукомойников красного цвета от знаменитой фирмы "макдоналдс".
     Как и полагалось, возле баррикады дежурил часовой в сером милицейском бронежилете и с базукой на плече.
     - Вы кто такие? Поломойщики? - строго спросил он и на всякий случай получше пристроил на плече реактивную трубу.
     - Мы бы хотели поговорить с вашим командиром, товарищ солдат, - сказал Леха.
     - Я вам не товарищ солдат. Я этот, как его... - Часовой почесал голову в шлеме и наконец вспомнил:
     - Я пес войны! Ну ладно, стрелять в вас я не буду. Старшего позову... Господин офицер, к нам гости!
     Из-за угла появился широкоплечий человек в сером костюме, с глазами, похожими на серые ноябрьские льдинки.
     Оценив гостей, он пошел вокруг баррикады, и следом за ним, не размыкая строй, двинулись человек восемь закованных в титановые бронежилеты молодцов.
     - Итак, все флаги в гости к нам, - произнес господин офицер и помассировал одной ладонью другую, непринужденно продемонстрировав перстень с огромным бриллиантом:
     - Чем обязан, господа? Кто такие и откуда будете?
     - Меня зовут Алексей Окуркин, а это мой друг Сергей Тютюнин. Мы от нашего ЖЭКа - вот, ведро вам принесли.
     - Ведро - это хорошо, - нейтрально произнес господин офицер. - А меня зовут Павел Юрьевич. Я представляю "Орден трубы".
     - А какой трубы?
     - Нефтяной трубы, ребята. Обычной нефтяной трубы.
     - Ой как интересно! - обрадовался Окуркин. - Значит, вы те люди, которые эту нефть качают?
     - Ну, если честно... - Павел Юрьевич смущенно заулыбался, - то мы качаем бешеные бабки. И практически-анлимитед.
     - О!
     - Так-то вот. Предлагаю вам поддержать кандидатуру именно нашего директора. "Кристаллический рубин" дол-
     Жен принадлежать достойным людям. Кстати, вы-то сами за кого будете - за Бананова или за Фиговского?
     Сделавший выводы из предыдущего экзамена, Леха Окуркин знал, что поддерживать Бананова опасно.
     - Ну конечно мы за Фиговского. Фиговский - наш выбор!
     На этот раз Леху ударили ногой. Удар пришелся в живот, и Окуркин полетел кормой вперед, припечатав приятеля Серегу, который уже было подумал, что все обошлось.
     Ведро, как всегда, подкатилось к распростертым телам с некоторым опозданием.
     - Чего-то я не понимаю, как отвечать нужно было, - держась за живот, простонал Леха. - То ли они не все варианты нам дают....уй, как больно... то ли что-то не так с теорией вероятности.
     - Может, буря магнитная виновата, Леха? - с трудом поднимаясь с бетона, предположил Сергей. - Я слышал, передавали - вспышки на солнце.
     - Даже не знаю, Серега, что тебе сказать.
     - Господа, может, вам вызвать врачей "скорой помощи"? Они здесь рядом! - предложил кто-то из журналистов.
     - Нет, спасибо, - покачал головой Леха. - Мы еще не закончили.

111

     Немного придя в себя, Серега и Леха, уже без прежней охоты, двинулись на поиски "входа номер три".
     Найти его удалось не сразу. Несколько раз приятели натыкались на заслоны из крепких "ополченцев", которые не отвечали ни на какие вопросы, говоря лишь: "не положено" и "нам приказано".
     "Вход номер три" оказался черной лестницей, которая вела в пищеблок, где кормились работники "Кристаллического рубина", разводя украденной водкой компот из сухофруктов.
     - Вы кто такие? - спросил приятелей дежуривший на лестнице крепкий гладиатор. Впрочем, возле столовки Леха со своим ведром смотрелся более органично.
     - Мы на работе, - просто ответил он и продемонстрировал космическое ведро. - Разве сам не видишь?
     - Сам-то вижу, - отозвался с лестничного пролета гладиатор. - Только за кого вы выступаете, за Бананова или за Фиговского?
     - Мы вообще-то за нормативные выражения, камрад, - вмешался Сергей.
     - Да, - подтвердил Леха, продолжая наступать на гладиатора. - За мир во всем мире. Ты, кстати, "Муму" читал?
     - Какой номер, за май?
     - Ага, - кивнул Леха, слегка пододвигая плечом гладиатора.
     - Э, ты куда прешь-то? - возмутился тот, перехватывая свой "ремингтон", как дубину.
     - Да мы же свои! - настаивал Леха. - Видишь, ведро принесли!
     - А чего в ведре? - не сдавался гладиатор.
     - Мездра там, товарищ, - сообщил Тютюнин, вспомнив о неоднозначном восприятии людьми этого слова.
     - А-а... - протянул озадаченный гладиатор. - Ну так бы сразу и сказали. А то "свои, свои". Знаешь, сколько здесь своих ходит. На всех патронов не напасешься.
     Распрощавшись с гладиатором, Сергей и Леха принялись плутать по вспомогательным помещениям, то и дело заходя в тупики или сталкиваясь с многочисленными отрядами той или иной армии. Однако поскольку все происходило уже внутри предприятия, никаких паролей и клятв у них не спрашивали.
     Вскоре, больше ориентируясь на запах спирта, Тютюнин и Окуркин вышли к цеху розлива и отстоя пены. У входа их заставили надеть белые шапочки, белые тапочки и жел-
     Тые курточки. И, больше не спрашивая ни о чем, пропустили на самую секретную территорию.
     - Так вот, Серега... - от волнения у Окуркина захватывало дух, - так вот где все это и происходит... Вот где оно совершается, очищается и разливается...
     - Ага... - немногословно отвечал Тютюнин, глядя на высоченные, до самого потолка, ректификационные колонны, гидролизные узлы и установки горячего крекинга. Все это тонкое хозяйство журчало, пыхтело и булькало.
     - Эй, товарищ в очках! - позвал Леха работника с карандашом и блокнотом в руках.
     - Да, - отозвался тот и, подойдя к двум незнакомцам, стал их подозрительно рассматривать.
     - Товарищ в очках, скажите, где бы нам тут разливочную бочку найти?
     - А зачем вам? - тут же спросил товарищ в очках.
     - А мы просто интересуемся.
     - Экскурсия, что ли?
     - Да, экскурсия, только мы от группы отстали.
     - И что вы хотели узнать?
     - Из опилок водку делают?! - выпалил Леха.
     - Конечно, в гидролизных узлах.
     - А из нефти? - поинтересовался Тютюнин.
     - Из нефти? - Товарищ в очках почесал нос и, вздохнув, ответил:
     - Приходится. Методом удлиненного крекинга.
     - Здорово. Ну а где же разливочная посуда, а?
     - Я не понимаю - зачем вам. Украсть, что ли, хотите?
     - Да не украсть, наоборот - вылить! - Леха указал на ведро. - Нам директор приказал.
     - Какой директор?
     - Тот, который правильный, - просто ответил Тютюнин. - Или вы уже чужому директору продались?
     - Не правда, я не продался. Я верен тому директору, которому присягал и у которого целовал это самое... Я имею в виду - знамя.
     - Вот и хорошо. Покажите разливочную.
     - А вы сначала откройте ваше ведро. Я здесь, между прочим, мастер смены.
     - Пожалуйста, товарищ мастер, только это не ведро, а контейнер особой прочности, - с достоинством произнес Окуркин и открыл ведро.
     Увидев золотистую искрящуюся жидкость, мастер встал на колени и, понюхав ее, сразу изменился в лице, причем в лучшую сторону.
     - Очень интересный букет. Мне даже понравилось. Ну хорошо, идемте, я все вам покажу - лейте куда хотите, мне не жалко.
     Промаршировав по длинным технологическим переходам, где им то и дело попадались лаборанты с отстраненными взглядами, Леха и Сергей пришли к огромной, с железнодорожную цистерну, емкости, из которой хитрый звякающий аппарат разливал водку в длинную вереницу мытых бутылок.
     - Вот отсюда все и проистекает, - сказал мастер. Он указал на покрашенную белым лесенку и добавил:
     - А чтобы вылить, нужно забраться на самый верх. Лезьте прямо сейчас, а я отойду по делу.
     И ушел.
     - Ну что, давай, - сказал Серега, прислушиваясь к звякающему аппарату, который лихо выталкивал наполненные бутылки.
     - Ага. - Окуркин взял в зубы дужку космического ведра и стал подниматься, сосредоточенно глядя на потолочные балки.
     Какое-то время Сергей следил за ним, но потом у него заныла шея и он стал смотреть себе под ноги.
     Неожиданно совсем рядом грохнулось космическое ведро. Тютюнин в панике прыгнул в сторону и, снова посмотрев вверх, увидел извиняющийся силуэт Лехи.
     - Извини! - - крикнул тот с высоты. - Просто зубы устали!
     Серега хотел уже послать было Окуркина подальше за такие шутки, но потом вспомнил, какое большое дело они проворачивают, и ему сделалось стыдно за свою минутную слабость.
     "Как там, интересно, Кузьмич? - подумал он. - Справляется ли?"
     Наконец Окуркин спустился, и они обнялись.
     - Ну как там наверху, Леха?
     - Масштаб, Серега! Масштаб просто поражает! Я ее туда, понимаешь, лью, а она прямо как в никуда! Масштаб.
     Едва друзья закончили радоваться и стали подумывать, как выбираться на волю, возле основной емкости появился мастер смены, да не один. С собой он привел двух румяных милиционеров, похожих друг на друга, как две милицейские фуражки.
     - Рядовой Стогов! - представился один.
     - Рядовой Снегов! - представился второй и, заметив, как таращатся на них злоумышленники, добавил:
     - - Мы вообще-то близнецы, как Сакко и Ванцетти.
     - Понятно, - сказал Леха, хотя ничего не понял.
     - Почему же вы, товарищи, нарушаете? - поинтересовался Стогов и достал из кармана пистолет "Макарова", расточенный под стрельбу гайками и болтами.
     - Да, - поддержал обвинение Снегов. - Зачем отравляете наш национальный напиток?
     - А мы его не отравляем, - замотал головой Леха. - Мы его, наоборот, улучшаем. И мы это можем доказать...
     - Как же? - спросил Стогов, как бы между прочим поигрывая рогаткой из бараньих жил - очень опасным оружием.
     - А очень просто! - вступил в спор Тютюнин. - Мы можем этой водки выпить сколько угодно.
     - Так уж и сколько угодно! - усомнился из-за спин милиционеров мастер смены.
     - Ну, конечно, в разумных пределах, - согласился Окуркин. - Зато будет ясно, что водка не отравлена.
     - Хорошо, пусть пробуют, - согласился Стогов.
     - Правильно, налей им, - сказал Снегов, обращаясь к мастеру смены.
     Мастер пожал плечами и, достав мерную кружечку, нацедил грамм двести, однако Окуркин возразил, что так они ничего не почувствуют, и мастер был вынужден налить два по двести.
     Однако тут вмешались близнецы и сказали, что тоже хотели бы выяснить,