я,  и  горькие слезы  текут по  ее  щекам [Лорд Рональд Гауэр ("Жанна
д'Арк",  стр. 82) пишет: "Мишле нашел подтверждение этому факту в показаниях
пажа Жанны д'Арк Луи де Конта, который, вероятно, присутствовал при этом". И
это  соответствует истине.  Изложенный факт является частью показаний автора
"Личных воспоминаний о  Жанне д'Арк",  данных им  на Процессе реабилитации в
1456 г. (Примечание М.Твена.)].



Глава XXXI

     Жанна  оказалась  права:  Франция  действительно находилась  на  пороге
своего освобождения.
     Война,  прозванная Столетней,  в  последнее время  велась  весьма вяло.
Впервые за девяносто один год борьбы англичане начали проявлять слабость.
     Следует  ли  судить  о  сражениях  по  количеству убитых,  по  размерам
разрушений?  Не  лучше ли  судить по  результатам,  к  которым они приводят?
Справедливо замечено, что сражение считается по-настоящему великим или малым
именно в зависимости от результатов. В этом вопросе мнения единодушны.
     Судя по  результатам,  битва при Патэ имеет такое же огромное значение,
как  и  те  битвы,  которые  принято  считать  наиболее важными,  начиная  с
древнейших времен, когда люди для разрешения своих споров впервые прибегли к
силе оружия.  Пожалуй,  битва при Патэ не  имеет себе равных даже среди этих
выдающихся битв.  Ее  необходимо выделить особо,  как  яркую  вершину  среди
исторических  бурь  и  конфликтов.   Когда  она  началась,   Франция  лежала
поверженной, еле живой; с точки зрения политических врачей ее состояние было
абсолютно безнадежным.  Но  когда три часа спустя битва закончилась,  кризис
миновал  и   Франция  была  уже  на  пути  к   выздоровлению;   для  полного
восстановления сил ей ничего не требовалось, кроме времени и обычного ухода.
Самый плохой врач мог бы  заметить это,  и  не нашлось бы ни одного,  кто бы
осмелился утверждать обратное.
     Многие нации,  находившиеся при смерти, исцелялись, проходя через огонь
многочисленных и  длительных сражений,  через постоянно встающие на  их пути
губительные препятствия.  И  только одна нация сумела оправиться от  тяжелой
болезни за один день, за одно сражение. Эта нация - французы, это сражение -
битва при  Патэ.  Помните об  этом,  дети Франции,  и  гордитесь,  ибо вы  -
французы!  Битва  при  Патэ  -  самое  великое  событие,  которое когда-либо
фиксировалось в анналах истории вашей страны.  Памятник о нем вздымается под
самые облика.  И когда вы вырастете,  то непременно постарайтесь побывать на
поле  Патэ,   остановитесь  там  и   снимите  шапку...   Перед  чем?   Перед
величественным монументом,  который уходит вершиной в облака.  Все народы во
все времена воздвигали на  местах сражений монументы,  чтобы свято хранить в
своих сердцах память о бессмертных подвигах и о тех,  кто совершил их. Разве
Франция забудет когда-нибудь Патэ и Жанну д'Арк?  Никогда!  Разве Франция не
воздвигнет им  достойного монумента,  подобного  тем,  которые  воздвигаются
другими народами?  Вероятно,  воздвигнет, если для этого найдется достаточно
места под небосводом.
     Теперь  предлагаю вернуться назад  и  рассмотреть некоторые странные  и
удивительные явления.  Столетняя война началась в 1337 году.  Шли годы,  шли
долгие годы, а война все свирепствовала и бушевала. Наконец под Креси Англия
сокрушила Францию страшным ударом.  Но Франция все же поднялась и продолжала
бороться многие годы, пока не была повержена вновь мощным ударом при Пуатье.
Но и на этот раз она кое-как собралась с силами,  пытаясь сопротивляться.  А
война все бушевала и  бушевала.  Тянулась десятками лет.  За  это время люди
рождались,  вырастали,  женились и умирали. А война все бушевала и бушевала.
Их дети в свою очередь вырастали, женились и умирали. А война все бушевала и
бушевала.  Третье поколение,  вырастая, опять увидело Францию разгромленной,
на этот раз при Азенкуре.  А  война все бушевала и  бушевала.  Вот уже и  их
правнуки успели вырасти, пожениться, а война продолжалась по-прежнему.
     Франция была  разбита,  унижена,  лежала в  руинах и  пепелищах.  Часть
страны принадлежала Англии,  и никто не решался оспаривать права англичан на
нее.  Другая же  часть еще никому не  принадлежала,  но и  над ней через три
месяца  взвился бы  английский флаг,  так  как  французский король готовился
бросить свой шаткий трон и бежать за море.
     И  вот  из  далекой  глуши  явилась  неграмотная  деревенская  девушка,
сумевшая мужественно предстать пред жутким ликом войны,  броситься в  пламя,
свирепствовавшее на протяжении трех поколений.  И  началась еще невиданная в
истории по  краткости и  силе натиска военная кампания,  изумившая весь мир.
Она окончилась через семь недель.  Через семь недель эта девушка обезвредила
и  повергла в прах старуху-войну,  которой шел уже девяносто первый год.  От
удара,  нанесенного ею под Орлеаном,  у  врага подкосились ноги,  а удар при
Патэ переломил ему хребет.
     Подумайте об этом!  Да, подумать можно, а вот как понять? Никто никогда
не объяснит этого изумительного чуда.
     Семь  недель  борьбы,   и   так  мало  человеческих  жертв,   так  мало
кровопролития!  Пожалуй,  единственное исключение  -  битва  при  Патэ,  где
собралось шесть тысяч англичан.  Две тысячи из  них остались лежать на  поле
брани.  Полагают, что только в трех сражениях-при Креси, Пуатье и Азенкуре -
французы потеряли сто  тысяч.  А  сколько же  погибло в  прочих  битвах этой
длительной войны?  Число убитых не поддается никакому счету,  представляя из
себя  бесконечный траурный  список.  Десятки  тысяч  человек  пали  а  боях;
количество же мирных жителей, стариков, женщин и детей, погибших от голода и
лишений, исчисляется миллионами.
     Эта война -  ненасытный великан-людоед, людоед, который свободно бродил
по   земле  на  протяжении  почти  целого  века,   перемалывая  свои  жертвы
чудовищными  челюстями,   с   которых   ручьями   стекала   кровь.   И   вот
семнадцатилетняя девушка  сразила  его  своей  маленькой рукой.  Теперь  он,
поверженный,  лежит там,  на полях Патэ, и никогда не подымется больше, пока
существует наш древний мир.



Глава XXXII

     Говорили в  народе,  будто весть о  победе при Патэ разнеслась по  всей
Франции за сутки.  Не знаю, так ли это, но несомненно одно: каждый, узнав об
этом, с криками радости и громко прославляя бога, спешил поделиться новостью
с соседом.  Тот немедленно бежал в следующий дом, и весть о победе, нигде не
задерживаясь, летела по стране. И если человек узнавал об этом ночью, то он,
несмотря на поздний час,  вскакивал с  постели и спешил поделиться с другими
этой   великой  радостью.   Радость  народа  напоминала  собой  яркий  свет,
разливающийся по  земле  в  тот  миг,  когда  затмение отступает и  сходит с
солнечного лика.  И в самом деле,  разве все эти мучительные годы Франция не
лежала во мраке затмения?  Да,  она была погружена в глубокий мрак,  который
теперь отступал и рассеивался перед ослепительным блеском благой вести.
     Эта  весть настигла врага,  пытавшегося укрыться в  Иовилле,  но  город
восстал   против    английских   хозяев   и    запер    ворота   перед    их
собратьями-бургундцами.  Тогда неприятель бросился и Мон-Пипо, и Сен-Симон и
другие английские крепости. И сразу же гарнизоны поджигали их, убегая в поля
и леса. Наши отряды заняли Менг и разграбили его.
     Когда мы вошли в Орлеан, обезумевший от радости город бушевал в сто раз
больше,  чем когда-либо прежде,  а это говорит о многом.  Наступила ночь,  и
улицы были так ярко иллюминированы, что нам казалось, будто мы плывем в море
огня.   Шум   был  потрясающий:   приветственные  крики  восторженных  толп,
громоподобная стрельба из  пушек,  оглушительный звон  колоколов,  Такого не
было еще никогда.  Когда мы проехали через городские ворота,  приветственные
крики и возгласы слились в непрекращающийся рев:
     - Слава Жанне д'Арк!  Дорогу Спасительнице Франции!  - И потом: - Креси
отомщен! Пуатье отомщен! Азенкур отомщен! Да здравствует Патэ!
     Творилось нечто  невообразимое!  В  центре  колонны шли  военнопленные.
Когда их увидел народ и узнал своего лютого старого врага Тальбота,  который
годами  заставлял французов плясать танец  смерти под  свою  суровую военную
музыку,  можете себе представить,  как взревела толпа,  - мое перо бессильно
описать это.  Торжествуя и злорадствуя,  народ готов был броситься, вытащить
его из рядов и  повесить.  Поэтому Жанна сочла необходимым вести его рядом с
собой,  взяв  под  свою  защиту.  Жанна  д'Арк  и  Тальбот  вместе  -  какой
поразительный контраст!



Глава XXXIII

     Да,  Орлеан ликовал,  Орлеан блаженствовал.  Жанна  пригласила короля в
город,  приготовив ему великолепную встречу, но король не изволил явиться. В
то время он был жалким рабом,  а  ла Тремуйль его господином.  Господин взял
раба к себе в замок Сюлли-сюр-Луар и держал его там.
     В  Божанси Жанна обязалась примирить коннетабля Ришмона с королем.  Она
поехала вместе с Ришмоном в Сюлли-сюр-Луар и все благополучно уладила.
     Известны пять великих деяний Жанны д'Арк:
     1. Снятие осады Орлеана.
     2. Победа при Патэ.
     3. Примирение в Сюлли-сюр-Луар.
     4. Коронация короля.
     5. Бескровный поход.
     Поговорим сначала о бескровном походе и коронации. Этот продолжительный
и победоносный поход Жанна совершила по территории врага от Жьена до Реймса,
а оттуда до ворот Парижа,  захватывая находившиеся в руках англичан крепости
и  города,  преграждавшие ей  путь.  Англичане сдавались без  сопротивления,
услышав лишь ее имя, и не было пролито ни капли крови. Пожалуй, эта кампания
является самой необычной в  истории и самой славной из всех военных подвигов
Жанны.
     Примирение было также одним из  замечательных ее успехов.  Никто другой
не смог бы решить эту задачу,  да в сущности никто из высокопоставленных лиц
и  не пытался ее решать.  По уму,  по знанию военного искусства и  по умению
вести государственные дела  коннетабль Ришмон был  самым способным человеком
во Франции.  Он был до конца предан Франции,  и его честность находилась вне
подозрений.  Все это возвышало его над пошлостью и ничтожеством королевского
двора.
     Возвращая  Ришмона  Франции,   Жанна   обеспечила  успешное  завершение
начатого ею  великого дела.  Впервые она увидела Ришмона,  когда он явился к
ней со своим отрядом.  Разве не примечателен тот факт, что с первого взгляда
она угадала в  нем того человека,  который сможет довести до конца и навечно
упрочить ее великие завоевания?  Как могла она, юная девушка, знать об этом?
Но она знала.  У нее было "ясновидящее око",  как выразился когда-то один из
наших  рыцарей.  Да,  она  обладала этим  великим даром,  замечательнейшим и
редчайшим из даров природы. Непреодолимых трудностей впереди уже не было, но
достижение цели  было  не  по  плечу королевским идиотам,  -  оно  требовало
умелого руководства,  терпения и выдержки. На протяжении целой четверти века
еще необходимо было наносить удары врагу, пусть небольшие, пусть изредка, но
это  было необходимо.  Только умный и  ловкий человек мог справиться с  этой
задачей -  постепенно изгнать англичан с захваченной территории, не причинив
излишнего беспокойства и ущерба другим областям страны.
     Так и случилось.  Под влиянием Ришмона король стал человеком, настоящим
мужчиной,   королем  в  полном  смысле  этого  слова,  смелым,  способным  и
решительным воином.  В течение шести лет после битвы при Патэ он лично водил
войска на  штурм,  дрался в  крепостных рвах,  стоя  по  пояс  в  воде,  под
ураганным огнем взбирался по  осадным лестницам,  проявляя такое бесстрашие,
что  сама  Жанна  д'Арк осталась бы  им  довольна.  Через некоторое время он
вместе с Ришмоном полностью освободили страну от врага, изгнав англичан даже
из тех провинций,  в которых они господствовали на протяжении трех столетий.
В  этих провинциях нужно было проводить мудрую и  гибкую политику,  так  как
англичане не  чинили там жестокостей и  справедливо относились к  населению,
которым управляли, а в таких случаях народ не всегда жаждет перемен.
     Какое  же  из  пяти  основных деяний Жанны  д'Арк  можно  назвать самым
главным?  Мне думается,  каждое из них по-своему велико. Вместе взятые, они,
так.  сказать,  дополняют друг друга, взятые же в отдельности, они одинаково
важны.
     Понятно ли  вам  это?  Каждое  из  них  было  как  бы  ступенькой одной
лестницы.  Выбросить одно из них -  и все рушится.  Свершить любое из них не
вовремя и не в положенном месте-значит тоже потерпеть фиаско.
     Возьмем  коронацию.  Где  вы  найдете в  нашей  истории лучший  образец
дипломатического хода?  Предугадывал ли король важность этого хода?  Нет.  А
его министры?  Нет.  А хитрый Бедфорд, представитель английской короны? Нет.
Ведь для короля и  для Бедфорда все это имело огромное значение.  Король мог
добиться успеха лишь смелым ударом,  а Бедфорд без всяких усилий. Но ни тот,
ни другой не протягивали руки,  чтобы повернуть события в  свою сторону.  Из
всех  мудрых  государственных деятелей Франции только  один  человек знал  и
понимал  всю  важность  этого  мероприятия  -  семнадцатилетняя  неграмотная
девушка Жанна д'Арк.  Она поняла это и  с самого начала говорила о коронации
как о существенной части своей исторической миссии.
     Как же объяснить это? Весьма просто. Она была крестьянкой, и в этом вся
суть.  Жанна вышла из народа и  знала народ.  Другие же,  вращаясь в  высших
сферах,  ничего не  знали о  нем.  Мы мало придаем значения этой загадочной,
бесформенной,  косной массе,  этой могучей, основополагающей силе, именуемой
"народом".   Сколько  презрительного  смысла  вкладывается  в  это  понятие!
Странно, очень странно! Ведь в конце концов мы знаем, что трон устойчив лишь
тогда,  когда его поддерживает парод,  но  стоит эту опору убрать -  и  трон
рухнет, и ничто в мире не спасет его.
     Вдумайтесь в  этот факт и  оцените его значение.  Чему верит приходский
священник,  тому верит и его паства.  Прихожане любят и почитают его,  он их
лучший друг,  утешитель в горе, первый защитник и помощник в черные дни. Они
раскрывают ему  свои  сердца  и  поступают  так,  как  он  скажет,  слепо  и
беспрекословно повинуясь во  всем,  чего бы  это ни стоило.  Сложите все эти
факты воедино -  и  вы  придете к  выводу,  что  приходский священник правит
народом.  А  если  приходский священник  лишает  короля  своей  поддержки  и
отрицает его власть?  От короля остается только тень, и ему надо отречься от
престола.
     Вам понятна моя мысль?  Тогда продолжим.  Священника возводит в его сан
всемогущая десница божья через своего представителя на земле, и никакая сила
не может отнять у  него этот сан.  Он дается ему раз и навсегда.  Никто не в
состоянии что-либо изменить,  никто не может сместить священника,  никто, ни
один человек,  даже папа. Это даровано богом, и он навеки - лицо священное и
неприкосновенное.   Самый  невежественный  прихожанин  знает  об  этом.  Для
священника и его паствы всякий помазанник божий обладает властью несомненной
и  бесспорной,  поэтому для священника и  его паствы некоронованный король -
лишь  подобие  короля,  временный правитель,  все  равно  что  непосвященный
священник,  не наделенный божественной властью,  и на его место всегда может
быть назначен другой.  Одним словом, король без короны является сомнительным
королем. Но если бог возведет короля в сан, а его слуга епископ совершит над
ним  помазание,  все  сомнения устраняются;  священник и  паства  немедленно
становятся его верными подданными,  и,  пока он жив, они не будут признавать
иного короля.
     Для Жанны д'Арк,  крестьянской девушки,  Карл VII не являлся королем до
тех пор,  пока он не был коронован;  для нее он был Только дофином,  то есть
наследником престола.  И  если когда-нибудь я говорил,  что она называла его
королем, что была ошибка; Жанна называла его дофином и только дофином до тех
пор,  пока не свершилось коронование. Все это показывает вам, как в зеркале,
- а Жанна д'Арк являлась зеркалом, ясно отражавшим интересы низов Франции, -
что  для  всей  этой многоликой основополагающей силы,  именуемой "народом",
король до коронации был только дофином, и лишь после коронации стал королем.
     Теперь  вы  представляете,  каким  важным ходом  был  акт  коронации на
политической шахматной доске.  Впоследствии Бедфорд понял  это  и  попытался
исправить ошибку,  короновав своего короля {Прим.  стр.251}. Но что пользы в
этом? Никакой.
     Великие подвиги Жанны можно сравнить с ходами в шахматной игре.  Каждый
ход был точно рассчитан,  каждый был действенным и  значительным,  составляя
последовательную цепь.  Рассматриваемый в отдельности, каждый из них казался
наиболее  своевременным  и   блестящим.   Но  лишь  окончательный  результат
свидетельствует о их полном единстве и равенстве.
     Вот каким образом разыгрывалась партия:
     1. Первый ход: Орлеан и Патэ - шах.
     2.  Второй ход: примирение в Сюлли-сюр-Луар, и, не объявляя шаха, игрок
выбирает необходимую позицию, чтобы добиться успеха в дальнейшем.
     3. Третий ход: коронация - шах.
     4. Далее, бескровный поход - шах.
     5.  Последний ход (завершенный уже после ее смерти) делает помирившийся
с французским королем коннетабль Ришмон - мат.



Глава XXXIV

     Луарская кампания открыла дорогу  на  Реймс.  Теперь  не  было  никакой
существенной причины,  которая  бы  мешала  коронации.  Коронация явилась бы
завершением миссии,  возложенной на  Жанну небом,  дала  бы  ей  возможность
покончить навсегда с войной, вернуться домой к своей матери, к стадам овец и
никогда больше не  разлучаться с  родным очагом и  счастливой мирной жизнью.
Такова была ее мечта; она не могла найти себе покоя, ей не терпелось увидеть
осуществление своей  мечты,  Жанна  была  так  увлечена этим,  что  я  начал
сомневаться в ее предсказаниях о преждевременной смерти и гнал от себя прочь
всякие мрачные мысли.
     Король  боялся двинуться на  Реймс,  ибо  вдоль  дороги повсюду торчали
английские крепости.  Но  Жанна  не  придавала этому большого значения.  При
сложившихся обстоятельствах англичане были бессильны.
     И  она  оказалась  права.   Поход  на  Реймс  напоминал  увеселительную
прогулку.  Жанна не  взяла с  собой даже артиллерии,  она была уверена,  что
пушки ей не понадобятся.  Мы выступили из Жьена с двенадцатитысячной армией.
Это было двадцать девятого июня. Дева ехала по правую сторону короля, герцог
Алансонский по  левую.  За  герцогом следовали еще  три  принца  королевской
крови,  затем  Дюнуа,  маршал де  Буссак и  адмирал Франции,  потом Ла  Гир,
Сентрайль, ла Тремуйль и, наконец, длинная процессия рыцарей и дворян.
     Три дня мы отдыхали под Оксерром.  Город снабжал армию продовольствием,
и  к  королю явилась депутация с  просьбой войти в  город,  но  мы так и  не
побывали в нем.
     Перед королем распахнул ворота и Сен-Флорентен.
     Четвертого   июля   мы   достигли   Сен-Фаля.   Впереди   лежал   Труа,
представлявший для нас, парней, жгучий интерес; мы еще помнили, как семь лет
тому назад к нам на луга в Домреми пришел с черным флагом Подсолнух и принес
весть о заключении позорного Труанского договора,  согласно которому Францию
отдавали Англии,  а  дочь  королевской династии вступала в  брак  с  палачом
Азенкура.  Несчастный город,  конечно,  был в этом неповинен, но наши сердца
забились сильнее при воспоминании о  тех временах.  Мы надеялись,  что здесь
произойдет столкновение,  и всей душой желали сначала взять город штурмом, а
потом сжечь его. Большой гарнизон города состоял из английских и бургундских
войск  и  ожидал  подкреплений из  Парижа.  В  сумерках  мы  расположились у
городских ворот и в два счета разгромили вражеский отряд, пытавшийся сделать
вылазку.
     Жанна потребовала сдачи Труа.  Комендант города,  видя,  что у  нее нет
артиллерии,   с   насмешкой  отверг  предложение  и   направи