Марк Твен.
    Жанна д'Арк

     --------------------------------------------------------:)
     Книга: Марк Твен. "Жанна д'Арк"
     Перевод с английского И.Семежона и Н.Тимофеевой
     Государственное издательство БССР
     Редакция художественной литературы, Минск, 1961
     OCR & SpellChecked: Zmiy (zpdd@chat.ru), 2 августа 2001
     --------------------------------------------------------:)



     Роман


     Перевод с английского И.Семежона и Н.Тимофеевой
     под редакцией Ю.Гаврука
     ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО БССР
     Редакция художественной литературы
     МИНСК, 1961


СОДЕРЖАНИЕ

     Марк Твен и его книга о Жанне д'Арк. Д.Факторович
     Книга первая. В Домреми
     Книга вторая. При дворе и на войне
     Книга третья. Суд и мученичество
     Комментарии. Составил И.Семежон


PERSONAL RECOLLECTIONS OF JOAN OF ARK
     BY  THE SIEUR LOUIS DE CONTE (HER PAGE AND SECRETARY) FREELY TRANSLATED
OUT OF  THE ANCIENT FRENCH INTO MODERN ENGLISH FROM THE ORIGINAL UNPUBLISHED
MANUSCRIPT IN THE NATIONAL ARCHIVES OF FRANCE BY JEAN FRANCOIS ALDEN BY MARK
TWAIN (Samuel L. Clemens)

     ЛИЧНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ О ЖАННЕ Д'АРК
     СЬЕРА ЛУИ ДЕ  КОНТА {Прим.  стр.2},  ЕЕ  ПАЖА И  СЕКРЕТАРЯ,  В  ВОЛЬНОМ
ПЕРЕВОДЕ СО  СТАРОФРАНЦУЗСКОГО НА  СОВРЕМЕННЫЙ АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК  ЖАНА ФРАНСУА
АЛЬДЕНА {Прим. стр.2} С НЕОПУБЛИКОВАННОЙ РУКОПИСИ, ХРАНЯЩЕЙСЯ В НАЦИОНАЛЬНОМ
АРХИВЕ ФРАНЦИИ, В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ОБРАБОТКЕ МАРКА ТВЕНА (Сэмюэла Л. Клеменса)


     МАРК ТВЕН И ЕГО КНИГА О ЖАННЕ Д'АРК

     Выдающийся  американский  писатель  Марк   Твен  (1835-1910)  -   самый
известный  за  пределами  своей  родины  художник-реалист  и  демократ.  Наш
читатель знает  и  ценит  в  М.Твене  писателя,  который  всегда  был  верен
жизненной правде.
     М.Твен вышел из гущи народной и потому,  естественно,  проникся образом
мыслей  простых людей  Америки.  На  первых порах  буржуазные издатели очень
хотели придать юмору  Твена чисто развлекательный характер.  В  своей статье
"Два  Марка  Твена"  Т.  Драйзер  очертил  наметившееся в  творчестве  этого
"Линкольна   американской  литературы"   противоречие,   в   силу   которого
"...простой,  непосредственный,  гениальный малый  с  речного  парома  и  из
рудничного поселка,  а затем из западноамериканской газеты растерялся и одно
время был  положительно ошеломлен,  очутившись в  том  наглом,  настойчивом,
властном,  полном условностей мире,  к которому он необдуманно примкнул" [Т.
Драйзер.   Сочинения,  том  II,  стр.594].  Но  демократическая  закваска  в
даровании М.Твена неизменно сказывалась в том,  что наряду с образцами чисто
развлекательного юмора,  вроде  "Мои  часы"  или  "Как  я  обучался езде  на
велосипеде",  им создавались такие проблемно сатирические вещи,  как "Письма
Китайца" или "Как меня выбирали губернатором".
     Еще   в   1874  году  возглавлявшийся  М.   Салтыковым-Щедриным  журнал
"Отечественные записки" начал  печатать роман  М.Твена "Позолоченный век"  с
указанием, что "это произведение, возбудившее сильное негодование в Америке,
представляет такое  обличение  мрачных  сторон  американской жизни,  которое
могло раздражить до исступления квасной патриотизм американцев".
     Реалистическое дарование М.Твена  все  крепло,  ширились  горизонты его
творчества.  Он опубликовал замечательные "книги для мальчиков в возрасте от
8 до 80 лет" -  "Приключения Тома Сойера" и "Приключения Гекльберри Фина", в
которых с неподражаемым юмором нарисовал столкновение живых отроческих натур
с  уродствами буржуазной цивилизации и  господствующей в ней моралью.  Всего
цикла этих романов М.Твен не закончил,  а  в  записных книжках заметил,  что
если бы Гек возвратился из странствий на родину, то увидел бы, что "...жизнь
оказалась неудачной.  Все,  что они любили, и все, что считали прекрасным, -
ничего этого уже  нет".  В  этой записи отражена нравственная трагедия целых
поколений,  вынужденных с  болью расстаться со  своими иллюзиями перед лицом
укрепившегося   империалистического   хищничества.   Последними   могиканами
буржуазной демократии назвал В.  И.  Ленин тех писателей,  которые возвысили
свой   голос   против   проявлявшегося  повсюду   в   конце   XIX   столетия
империалистического хищничества.
     Далеко не все из написанного М.Твеном в  обличительном плане (или,  как
пишут  американские  душеприказчики  писателя,   "во   гневе")  даже  сейчас
опубликовано.   Так,   старательно  замалчиваются  памфлеты  М.Твена  против
реакционнейших   сил    современности!    империалистической   военщины    и
католического миссионерства,  находящихся на службе у  доллара.  Обращает на
себя  внимание то  обстоятельство,  что,  вопреки противодействию буржуазных
издателей,   М.Твен  не  отказался  от  намерений  пригвоздить  бельгийского
короля-убийцу Леопольда к  позорному столбу за  его бесчеловечные действия в
Конго.  К  известному нам  облику  М.Твена  немало прибавляет этот  памфлет,
написанный как речь от  первого лица:  "Про меня говорят,  что я  абсолютный
монарх,  который ни  перед  кем  не  ответственен.  Я  топчу  ногами  хартию
конголезцев... Я захватил страну и объявляю ее своей собственностью, ибо это
только моя добыча.  Я смотрю на миллионное население страны как на рабов,  и
только рабов.  Их  труд принадлежит мне независимо от  того,  получат они от
меня деньги или нет.  Каучук,  слоновая кость, все прочие богатства - мои, и
только мои.  Их собирают и  добывают для меня мужчины,  женщины и малые дети
под угрозой бича и пули,  огня и голодной смерти, увечья или петли" [Впервые
в  СССР это произведение М.Твена опубликовано в украинском журнале "Bcecвiт"
No 1. 1959].
     Этот памфлет М.Твена и аналогичный ему "Монолог русского царя" -  слово
писателя-демократа  "во   гневе".   Но   это   не   тот  гнев  "субъективной
раздражительности",  который  лицемерные  хранители  наследия  американского
писателя  усматривают всюду.  Это  -  гнев  писателя-гуманиста и  демократа,
который ненавидел насилие и  обман,  грабеж и  лицемерие.  М.Твен  одинаково
отрицательно относился и к властителям, и к церкви. Так, еще в пору создания
путевых  очерков  "Простаки за  границей" М.Твен  отмечал в  своих  записных
книжках "посещение церкви как  мошеннического предприятия".  Когда  туристам
был показан прах Иоанна Крестителя,  то М.Твен заметил:  "Мы уже видели прах
Иоанна Крестителя в другой церкви.  Нам трудно было заставить себя поверить,
что  у  Иоанна Крестителя было  два  комплекта праха".  Только в  1946  году
читатели всего мира смогли ознакомиться с рассказом М.Твена "Письмо ангела",
в   котором  герой  в  молитвах  своих  переживает  своеобразное  раздвоение
личности. Он возносит молитву господу, чтобы тот послал тепло тем, кто нищ и
наг;  и  тайно  молится о  похолодании,  чтобы можно было  повысить цену  на
антрацит, в чем он кровно заинтересован...
     За  полвека  своей  литературной  деятельности М.Твен  выступал  и  как
журналист, и как новеллист-рассказчик, и как публицист-памфлетист, и, прежде
всего,  как  романист.  При  этом  писатель неизменно обращался к  народному
читателю:  "Я  никогда не  пытался,  ни единого раза,  помогать цивилизовать
культурные классы,  но всегда искал большего -  массы.  Моя публика нема, ее
голос  не  раздается в  печати,  и  поэтому  я  не  знаю,  снискал ли  я  ее
расположение или  только  осуждение".  Народный читатель сказал свое  веское
слово  тем,  что  продолжает читать  и  перечитывать романы М.Твена.  В  них
писатель-демократ  стремился прояснить народное сознание,  рисуя  прошлое  и
настоящее.  Отнюдь  не  уходом от  современности явились исторические романы
М.Твена.  В  "Принце и  нищем" показана жестокая бесчеловечность всех норм и
законов жизни  в  обществе,  основанном на  власти  и  богатстве,  а  не  на
справедливости. Заслуженной популярностью пользуется роман М.Твена "Янки при
дворе короля Артура".  В нем писатель стремился развенчать преклонение перед
феодальной стариной,  подобно  тому  как  Сервантес  в  свое  время  высмеял
увлечение рыцарскими романами.  М.Твен настойчиво и  ожесточенно пародировал
романтизм  В.   Скотта,  который  "влюбил  весь  мир  в  сны  и  видения,  в
разрушившиеся и  низкие формы религии,  в  устарелые и  унизительные системы
управления,  в глупость и пустоту,  мнимое величие, мнимую пышность и мнимое
рыцарство безмозглого и ничтожного, давно исчезнувшего века. Он (В. Скотт. -
Д.  Ф.) причинил тем самым неизмеримое зло, более реальное и длительное, чем
любой человек, когда-либо писавший".
     М.Твен  своими  историческими романами  приносил  в  жертву  сатире  не
историю как таковую,  а определенное ее понимание, толкование. Так, писателю
претило  всякое  упоение стариной,  сентиментальное умиление ею,  близорукое
увлечение пышными одеждами, скрывавшими насилие и обман.
     В  записных книжках М.Твена  отмечалось,  что  "никакой бог  и  никакая
религия  не  могут  пережить  насмешки.  Ни  церковь,  ни  аристократия,  ни
монархия,  ни  любой  другой обман  не  могут  встретиться лицом  к  лицу  с
насмешкой и  продолжать после  этого свое  существование".  В  своих романах
"Принц и нищий" и "Янки при дворе короля Артура" М.Твен доказал это.
     Но  сатира не была для М.Твена самоцелью.  Им использовалась сатира как
оружие против всего,  что  унижает человека,  а  сам художник не  забывал об
идеалах,  никогда не оставлял мечты о  положительном герое и посвященном ему
большом,  искреннем и поэтическом произведении. Еще в отроческие годы М.Твен
зачитывался и увлекался историей Жанны д'Арк -  подлинной героини из народа.
Как  отмечается советскими исследователями М.Твена [М.  Боброва.  Марк Твен.
Гослитиздат,  М., 1952, стр.105-106. М. Мендельсон. Вступительная статья к I
тому  Собрания  сочинений  М.Твена.   Гослитиздат,   М.,  1959],  в  поисках
положительного героя  из  народа,  способного противостоять миру  корысти  и
обмана, писатель обратился к истории Жанны д'Арк; долгие годы он подготовлял
материалы и говорил: "Это будет серьезная книга, для меня она значит больше,
чем все мои начинания,  которые я  когда-либо предпринимал".  Позднее М.Твен
записал:  "Я люблю "Жанну д'Арк" больше всех моих книг,  и она действительно
лучшая, я это знаю прекрасно".
     Если в  предыдущих своих исторических романах М.Твен разоблачает лживую
идеализацию Средневековья,  то  в  образе Жанны д'Арк он  воспевает народную
героиню,  назвав ее "гением патриотизма, конкретным, осязаемым и видимым его
воплощением".  В  дни пятидесятилетия со дня смерти великого писателя газета
"Правда" подчеркивала,  что в книгах "Жанна д'Арк" и "По экватору" Марк Твен
признает народ движущей силой истории,  рождающей героев и вождей, и считает
его источником нравственных и эстетических ценностей [М.  Боброва.  "Великий
американский писатель", газета "Правда", 20 апреля 1960 года].
     В  работе над  книгой о  Жанне д'Арк М.Твен еще и  еще раз убеждается в
том, что "человек всегда останется человеком, целые века притеснений и гнета
не  могут  лишить его  человечности".  Таким  Человеком с  большой буквы для
М.Твена  явилась Жанна д'Арк,  и  писатель с  полной определенностью сказал:
"Она.  была крестьянка.  В  этом вся разгадка.  Она вышла из народа и  знала
народ".  Именно поэтому, - писал Твен, - "она была правдива в такие времена,
когда ложь  была  обычным явлением в  устах людей;  она  была честна,  когда
целомудрие считалось утерянной добродетелью...  она отдавала свой великий ум
великим помыслам и великой цели,  когда другие великие умы растрачивали себя
на пустые прихоти и жалкое честолюбие;  она была скромна,  добра, деликатна,
когда грубость и необузданность,  можно сказать, были всеобщим явлением; она
была полна сострадания, когда, как правило, всюду господствовала беспощадная
жестокость;  она  была  стойка,  когда постоянство было  даже неизвестно,  и
благородна в такой век,  который давно забыл,  что такое благородство... она
была безупречно чиста душой и телом, когда общество даже в высших слоях было
растленным и духовно и физически, - и всеми этими добродетелями она обладала
в  такое  время,  когда преступление было  обычным явлением среди монархов и
принцев и  когда самые высшие чины христианской церкви повергали в ужас даже
это  омерзительное время зрелищем своей гнусной жизни,  полной невообразимых
предательств, убийств и скотства".
     В   так   называемом   предисловии   переводчика,   по   сути-авторском
предисловии,  наш  читатель найдет выразительную характеристику Жанны д'Арк,
как она выкристаллизовалась в  художественном сознании писателя.  Свой роман
М.Твен выдает за "свободный перевод" личных воспоминаний Луи де Конта - пажа
и секретаря самой Жанны д'Арк.  Уже от переводчика на современный английский
язык,  т.  е.  от  своего  собственного  имени,  М.Твен  указывает  на  свои
источники,  которые  он,  с  одной  стороны,  называет  источниками  "из-под
присяги",  а  с  другой -  "достоверными и  убедительными".  В  этом  нельзя
полностью согласиться с  М.Твеном.  А.  Франс  был  ближе  к  истине,  когда
создавал свою книгу о Жанне д'Арк, отмечая исключительную недобросовестность
ведения всех материалов процесса над Жанной (а  он исследовал гораздо больше
источников,  нежели М.Твен).  Наконец,  А. Франс проницательно указал на то,
что все материалы процесса при переводе на латинский язык потеряли во многом
оригинальный оттенок и утратили тонкость мыслей.
     М.Твен использовал разнообразные источники, которые он изучал и освещал
как писатель-демократ.  Из  этих источников он  мог составить себе следующую
картину.
     Шла  Столетняя война.  После битвы при  Азенкуре (1415 г.)  весь  север
Франции вместе с  Парижем подпадает под власть англичан,  на сторону которых
переходят и  многие  французские феодалы (например,  герцог Бургундский).  К
1428  году  стягивается петля  осады вокруг города Орлеана,  взятие которого
открыло бы англичанам весь юг страны и  привело бы к падению Франции.  Перед
лицом  этой  колоссальной опасности  растерялись и  феодалы,  и  церковники,
называвшие  себя  народными  пастырями.  Только  простой  народ  Франции  не
покорялся иноземцам и  видел  в  них  ненавистных захватчиков.  В  областях,
захваченных врагом,  велась партизанская борьба,  и  время властно требовало
появления вождя из среды самих масс.  Тогда-то семнадцатилетняя крестьянская
девушка из  Домреми по  имени  Жанна  д'Арк  становится во  главе небольшого
отряда,  который при поддержке городского ополчения снимает осаду с Орлеана.
Естественно, что свое патриотическое призвание Жанна сама и ее современники,
ее  близкие понимали и  могли понимать лишь как миссию,  внушенную ей свыше.
Отсюда и  ее вера в "голоса",  которые обращались к ней,  звали на подвиг во
имя "Франции милой и прекрасной",  как пели в ту пору средневековые жонглеры
и труверы, повторяя слова из "Песни о Роланде".
     Подвиги Жанны д'Арк в дни Столетней войны не ограничились освобождением
Орлеана,  хотя и этого было бы достаточно для славы,  ибо в 1428 г. наступил
поворот  во  всей  Столетней  войне.  Сопротивление ненавистным  захватчикам
ширилось.  Многочисленные отряды партизан и  ополченцев присоединяются к  ее
армии  и  гонят  врага,  но  именно из-за  растущей популярности Жанны,  как
заметил К.  Маркс,  "для королевской и аристократической партии крестьянская
девушка была также бельмом на глазу" [Архив Маркса и Энгельса,  том VI, стр.
328]. И тут наступает в ее истории трагический поворот. Как отмечал уже Жюль
Мишле (единственный историк,  прямо цитированный в романе М.Твена. - Д. Ф.),
девственница была  покинута тем  самым духовенством,  которое в  былое время
несло  крест  впереди  нее...   Не  нашлось  ни  одного,   кто  вызвался  бы
засвидетельствовать в  Руанском замке  ее  невинность,  установленную за  18
месяцев перед  этим.  Это  постыднейшая страница в  истории правящих классов
Франции и  католической церкви:  в  угоду иноземным поработителям был  начат
процесс над национальной героиней страны.
     Повествование М.Твена,  едва автор переходит к описанию этого процесса,
становится гораздо более жизненным,  чем в начале.  Это и понятно.  В первых
частях  романа источниками о  жизни  Жанны  д'Арк  служили косвенные книжные
свидетельства.  В  материалах  самого  допроса,  в  свидетельских показаниях
родственников,  земляков и  близких перед М.Твеном вырисовывались во  многом
стереотипные ответы о  "голосах" и  "святости поведения",  о том,  что Жанна
"была, как и все"...
     Общепризнано,   что   если   первые  части  романа  отмечены  некоторой
сентиментальностью  вымышленного  рассказчика,  то  картины  инквизиционного
процесса  исполнены большого  драматизма.  Массовые сцены,  -  а  только  от
массового героизма при переходе к  атаке против лагеря англичан под Орлеаном
и надо было ждать избавления, - не очень удались американскому романисту. Но
вот  схватку Жанны с  ее  извечными идеологическими противниками,  с  отцами
церкви во  главе с  епископом Кошоном М.Твен  изобразил весьма убедительно и
живо.  Все,  что касалось облика Жанны,  было окутано дымкой легенды.  Особо
почитаемый М.Твеном  историк  Жюль  Мишле  так  и  писал:  "Она  была  живою
легендой".  И действительно, как Жанна держалась в седле, какие предпочитала
доспехи,  при каких именно обстоятельствах препоясалась древним мечом, - все
это  известно только  народной легенде.  Лишь  память  народа,  а  не  труды
историков военного искусства,  хранит свидетельство об этом,  как равно и об
использовании пастушкой из  Домреми артиллерии.  Поневоле М.Твен был  связан
здесь литературными обработками легенд о Жанне.
     Но когда М.Твен переходит к описанию процесса 1431 года,  к изображению
допросов,  во время которых казуистика матерых схоластов и инквизиторов была
пострашнее любых  военных ловушек англичан или  бургундцев,  вот  тут  он  с
большой  выразительностью  рисует  нравственную  силу  Жанны  д'Арк.  М.Твен
выступает одновременно и как сатирик - в обличении всей своры палачей Жанны,
и как поэт -  в изображении самой народной героини. Писатель показывает, как
церковные ищейки  словно  бы  нападают на  след  возможного "отступничества"
Жанны,  когда  ставят  перед  нею  различные  казуистические вопросы.  Но...
тщетно!  Здравый смысл,  врожденное чувство юмора, а главное, всепоглощающая
воодушевленность патриотическим подвигом -  все  это помогает Жанне избежать
самых гибельных ловушек. Героиня одерживает одну моральную победу за другой.
На судебном процессе в  Руане,  где ей было отказано во всем,  ее ни разу не
поставили в тупик, не заставили признаться в дурных помыслах, в "дьявольских
кознях".   Когда  Жанну  пытаются  обвинить  в  непослушании  родителям,   в
самовольном уходе из Домреми, патриотка отвечает, что она поступила как дочь
Франции;  когда ее  спрашивают,  почему она облачилась в  мужскую одежду или
почему она призывала к  сражению в канун пасхи,  ответы ее на каждый из этих
вопросов -  это ответы девушки из народа,  народной героини,  горячо любящей
свою родину.  На одном из дознаний Жанну спрашивают, как могла она побуждать
соотечественников к убийству.  На это девушка отвечает: пусть иноземцы уйдут
отсюда,  и тогда все будут спокойны,  а если они останутся,  то будут убиты.
Один из  судей прошамкал на лимузенском наречии:  "На каком языке говорили с
тобой "голоса"?" Жанна гордо ответила: "На лучшем языке, чем ваш".
     Перед  каждым автором,  который писал  о  Жанне д'Арк,  вставала задача
объяснить природу ее  воодушевления "голосами".  Марк  Твен показывает,  как
церковь сначала использовала это,  а  затем цинично надругалась над этим же.
Он  пишет:   "Голоса"  Жанны,   или,   лучше  сказать,  какой-то  внутренний
инстинкт..."  Этим  сказано все.  М.Твен  приходит к  выводу,  что  "голоса"
девушки из народа - это ее внутреннее понимание долга, или, точнее, какой-то
внутренний