ал Ингвар.
     -- Кто?
     -- Старика зовут Молотом, -- объяснил Ингвар. -- Он пришел
еще с  Рюриком.  Знатный  был  воин... Приятно видеть людей еще
того, почти сказочного времени!
     -- Как он добрался до стола, -- удивилась Ольха. -- Он мог
рассыпаться по дороге.
     -- Думаю, Боян его принес сюда на руках, -- бросил  Ингвар
весело, и Ольха не повяла странного юмора русов.

     Глава 21

     Гости  все  чаще  вставали  из-за стола. Иные возвращались
нескоро, другие собирались  по  три-пять  человек,  пили  стоя,
пуская  огромный  рог  по  кругу, обнимались, что-то обсуждали,
хватали со стола и с подносов  наполненные  кубки.  Расхаживали
вдоль стен, громко разговаривали, а смеялись еще громче.
     Она   ощутила,   что   ее  рассматривают  придирчиво  и  с
восторгом. На той стороне палаты, где гуляли  гости  князя,  на
голову  возвышался  над  боярами  и  знатными  людьми  огромный
белокурый  викинг.  Золотые   волосы   казались   расплавленным
золотом,  синие  глаза  были  как  небо, а когда улыбался, зубы
блистали как молния. В правой руке  он  держал  огромный  турий
рог.
     Ольха  подумала смятенно, что таких богатырей не встречала
ни в своем племени, ни  в  соседних.  В  самом  деле,  в  Киеве
встретишь все, что угодно. Этот гигант, судя по всему, явился в
одежде  своего  племени  -- в шкуре пардуса через плечо, легкой
обуви  из  волчьей  шерсти.   Среди   богато   разодетых   бояр
выглядит... необычно в красиво!
     Викинг,  не  отрывая от Нее глаз, протиснулся через толпу.
Ольха выпрямилась, чувствуя  как  его  взгляд  пробежал  по  ее
фигуре. Голос викинга был сильный, мужественный:
     -- Что  привело  такую дикую непокорную красоту в дом, где
мало женщин, а слишком много пьяных мужчин?
     От него пахнуло вином, чуть-чуть крепким мужским потом, но
сам викинг выглядел чистым, как речная рыба.
     -- Ты тоже выглядишь диким и непокорным, -- ответила Ольха
и увидела, что ее ответ  польстил  викингу.  Мужчины  падки  на
сладкие слова больше, чем женщины. -- Но ты тоже здесь.
     -- Я  проездом,  --  отмахнулся викинг. -- Еду в Царьград.
Наймусь в охрану императора. Или пойду на войну. Империя всегда
где-нибудь воюет... А что делаешь ты?
     -- Я -- добыча, -- ответила Ольха.
     Его глаза сразу посерьезнели.  Он  отнял  рог  от  красных
красиво изогнутых губ:
     -- Как это?
     -- Меня взяли в плен. Я княгиня Древлянская.
     Он изучал ее несколько мгновений. Спросил серьезно:
     -- И что собираются с тобой делать? Казнить?
     Она  невольно вздрогнула Ее плечи передернулись, словно по
палате пронесся порыв зимнего ветра.
     -- Хуже. Насильно отдать кому-то из бояр в жены...
     Он смотрел непонимающе. Потом глаза блеснули гневом:
     -- Вот как... Но это подло! Льготе убить.
     -- Ты понимаешь меня, -- прошептала она с благодарностью.
     -- Еще бы! Моя сестра Хильда...
     Голос его прервался,  будто  за  горло  внезапно  ухватила
огромная мускулистая рука. Быстро огляделся по сторонам:
     -- Меня  зовут  Сфенел.  Если  доверишься  мне,  мы  можем
попытаться бежать.
     -- И ты?
     -- Я все равно завтра покидаю Киев. Моя дорога лежит прямо
на юго-восток. К Царьграду. Жизнь наша  будет  полна  подвигов,
как  лес  муравьев!  Мы  с  тобой  отправимся в далекий путь на
драккаре с длинными веслами. Но если хочешь,  можем  расстаться
прямо за городскими воротами. Или дальше, как пожелаешь.
     Она ощутила такой приступ острой надежды, что пошатнулась,
умоляюще прижала к груди руки;
     -- Да, да, хочу! Вырви меня из этого ужасного места! Но...
это же опасно. Если нас схватят, тебя могут убить!
     Он беспечно рассмеялся:
     -- Викинг  рождается  для  битв  и славной гибели. А какая
гибель может прекрасней и угодней нашим свирепым богам, как  не
за красивую женщину?
     -- За женщину...
     Он поправился, почувствовав тревогу в ее словах:
     -- Защищая женщину! Как брат. Любая женщина пусть видит во
мне брата,  старик -- сына, а ребенок -- отца. Так завещали нам
боги.
     Она уцепилась за него так, будто уже висела над пропастью:
     -- Я пойду с тобой!

     Сфенел, беспечно  разговаривая  и  слегка  обнимая  ее  за
талию,  вывел  в  коридор,  дальше неожиданно увлек в небольшую
ком-ватку, запыленную и пустую.  Он  покачивался,  улыбка  была
широкая  и  глупая,  но  глаза  оставались трезвыми. Ольха чуть
побаивалась, не ведет ли витязя собственная похоть, но  викинг,
похоже, в самом деле любовным потехам предпочитал звон мечей.
     Он  подбежал  к окну, ухватился за железную решетку. Ольха
со страхом  и  восхищением  смотрела  как  вздулись  чудовищные
мышцы, затрещали. Нет, затрещало железо, выползая из деревянных
гнезд!
     Сфенел  осторожно  положил  решетку  на  пол,  стараясь не
звякнуть, выглянул.
     -- Ты сможешь вылезть за мной?
     -- Конечно.
     -- А я не знаю, но попробую.
     Он на миг  выскользнул  в  коридор,  вернулся  с  огромным
боевым топором. Ольха помогла приладить его в ременной петле за
плечами,  затем  Сфенел,  обдирая  плечи, протиснулся в окошко,
поизвивался, цепляясь на внешней стороне, исчез. Ольха поспешно
полезла следом.
     Сфенел висел на одной  рука,  ногами  нащупывал  опору  на
гладко  отесанных бревнах. Лицо его было злое, трезвое, а глаза
грозно блестели. Голос был тихим:
     -- Нам нужно опуститься побыстрей. Могут поднять тревогу.
     Ольха заспешила вниз с такси скоростью, что викинг  только
ахнул, начал быстрое переполоть с бревна. на бревно. С высоты в
два  человеческих  роста  прыгнул,  но Ольху не догнал, она уже
стояла на земле.
     -- Надо пробраться к коновязи, -- предложила она.  --  Там
сейчас никого нет.
     На его лице было смущение. Она спросила встревоженно:
     -- Что-то не так?
     -- Викинги  не  умеют  ездить  на  конях,  -- признался он
неохотно. -- Мы -- морской народ. Я научусь в Царьграде.
     -- Эх... а как же ты думаешь туда добраться?
     -- На кораблях, --  удивился  он.  --  Как  же  иначе?  На
кораблях  нам  пет  равных.  Как и в сражениях на суше... Там у
причала сотни судов. Больших и малых, боевых и  торговых.  Есть
даже  наши  драккары. Надо пробраться туда, а там я тебе покажу
что такое настоящий викинг а бою!

     Их догнали, когда они прокрались через  княжеский  двор  и
выскочили  за  ворота.  Сфенел был слишком заметен, ему кричали
приветственно, на него указывали -- викинг  был  в  самом  деле
сказочно красив, с таких поют кощюнники и грезят девки.
     Вдогонку  с криками выбежало с десяток дружинников. Сфенел
хотел было остановиться и драться. Ольха вскрикнула:
     -- А Царьград?
     Сфенел выругался, побежал, держа ее за руку. Они  миновали
три  улицы,  от  них  шарахались,  прыгали  с  дороги,  у Ольхи
затеплилась надежда уйти из ненавистного  города,  впереди  уже
показались  раскрытые  ворота,  когда  впереди раздался конский
топот.
     В сотне  шагов  на  перекресток  выметнулись  конники,  не
меньше двух десятков. Трое ринулись вперед, сзади крикнули, все
выстроились в две линии, перегораживая улицу.
     Ольха  оглянулась.  Сзади с мечами и топорами придвигались
дружинники. Они  прикрывались  огромными  щитами.  Ольха  такие
видела впервые, надвигались сплошной стеной.
     Сфенел  со страшным криком потащил из-за спины топор. Лицо
его озарилось свирепой радостью.  Не  глядя  на  Ольху,  сказал
сдавленно:
     -- Прощай,  любимая!.. Я не сумел защитить сестру... Может
быть, боги простят меня, если умру, защищая тебя.
     Он оглянулся, смерил взглядом расстояние  до  конников.  У
тех  в руках появились копья и боевые топоры. Когда стена щитов
приблизилась на десяток шагов, Сфенел с криком прыгнул вперед.
     Ольха не ожидала, что огромный викинг, который должен быть
грузным, может прыгнуть так  далеко.  Не  ожидали  и  воины  со
щитами. Сфенел в прыжке обрушил страшный удар огромного топора,
раздался  треск,  дружинник упал, а Сфенел с диким криком начал
рубить направо и налево. Двигался он легко и быстро  как  барс,
но  после  каждого  удара  щит разлетался вдрызг, а воин за ним
падал весь в крови.
     -- Один! -- вскрикнул он страшно. -- Один!
     Ольха со  страхом  поняла,  что  Сфенел  призывает  Одина,
верховного бога викингов, который с небес зрит на лучших воинов
и отбирает героев себе в дружину.
     Боясь   опоздать,  она  бросилась  вперед,  увернулась  от
залитой кровью секиры, выхватила  из  руки  павшего  дружинника
меч.  Меч  был  странный  --  кривой,  с  утяжеленным  на конце
лезвием, но легкий, из синеватого булата.
     Она загородила дорогу дружиннику, что пытался  прокрасться
к Сфенелу сбоку, парировала его удар. Его глаза расширились:
     -- Баба...
     Она быстро и с силой нанесла удар под ухо, под край шлема:
     -- Женщина, дурак.
     Лезвие  рассекло череп, кровь брызнула горячей струей. Она
снова вскинула меч, уже залитый кровью. Сфенел увидел, несмотря
на  жаркую  схватку,  отбивался  сразу   от   троих,   закричал
счастливо:
     -- Валькирия!.. Один, благодарю тебя!
     Тремя  страшными  ударами  поверг  на землю троих, а Ольха
отрубила руку одному, а второму сшибла шлем. Держась за лоб, он
поспешно  отступил.  Сфенел  захохотал,   высоко   запрокидывая
голову.  Он  был  очень  красив, той мужественной красотой, что
нравится женщинам, а у мужчин не вызывает  злобы.  Забрызганный
кровью,  разрумянившийся  от  схватки,  он казался совсем юным,
почти ребенком.
     Дружинники отступили, растерянно и зло посматривая друг на
друга. На улице осталось полдюжины трупов, а раненые с  криками
и стонами отползали к стенам.
     Сзади  всадники  не  двигались,  запирали выход из города.
Спереди посовещались, наконец, ринулись разом. Это были опытные
воины, стыд придавал силы.
     Сфенел рубился страшно, но щит у него был мал, закрывал не
больше половины груди. Когда изрубили в щепки, он  отшвырнул  и
сражался уже с одним топором. Он был в крови, но теперь Ольха с
болью видела, что это льется и его кровь. Он был ранен в плечо,
в ноги, трижды в грудь, а кто-то еще и метнул копье в спину.
     Ольха   жалобно   закричала,  а  когда  побелевший  Сфенел
повернулся, голова труса уже покатилась от  ее  меча,  а  Ольха
скрестила  окровавленный  меч с двумя другими. Их уже окружили,
пробравшись под стенами.
     -- Последний бой! -- вскрикнул Сфенел страшным голосом. --
Один!
     -- Перун! -- закричала она звонким чистым голосом.  --  Не
дай мне остаться живой!
     Они  встали  спина  к  спине  и встретили яростный натиск.
Сфенел хрипел, со лба срывались крупные  капли  пота.  Внезапно
изо  рта  пошла  пена,  он затрясся, в него словно вселился бог
воины. Мышцы вздулись и стали толстыми, как сытые удавы.  Грудь
раздвинулась,  он  стал  выше  ростом, вид у него был настолько
ужасен, что дружинники в страхе попятились, а иные и побежали.
     -- Берсерк!
     -- Хлопцы, это берсерк!
     Сфенел с ревом рванул остатки звериной  шкуры,  отшвырнул.
Грудь  и  весь торс были залиты алой кровью. Кровь струилась из
множества ран, но глаза Сфенела горели такой  яростной  жизнью,
какой не было в глазах дружинников.
     Ольха  смотрела  со  страхом  и восторгом. В племя древлян
доходили смутные слухи о неуязвимых  воинах  Одина,  берсерках,
которые в бою приходят в неистовство, сражаются с голой грудью,
а если и погибают, то не от множества ран, а от изнеможения.
     Они  вдвоем  стояли  посреди  широкого кольца. Их окружало
десятка три  воинов,  подбегали  новые,  но  никто  не  решался
сделать  шаг  вперед.  Викинг  выглядел  разъяренным  туром,  а
маленькая рядом с ним женщина походила на рассвирепевшую кошку,
загнанную в угол и защищающую котят.
     Внезапно  послышался  конский  топот.  На  улицу   галопом
ворвались  трое  всадников.  Ольха  с  ужасом  увидела  впереди
Ингвара. Лицо его было перекошено, лик страшен.
     Дружинники поспешно расступились.  Ингвар  остановил  коня
так резко, что едва не разодрал удилами рот. Животное поднялось
на дыбы, замолотило копытами по воздуху.
     -- Сфенел! -- крикнул Ингвар мощно. -- Ты рехнулся?
     Его   глаза   поспешно   отыскали   Ольху.  Она  стояла  с
окровавленным мечом в руке, ноги ее  были  забрызганы  красным.
Сфенел  вскинул  над  головой залитый кровью топор. Обломки его
щита лежали среди трупов. Красные  капли  падали  на  лицо,  он
лизнул,  сладострастно сощурился. Голос был хриплый, сдавленный
от ярости:
     -- Ты хуже, чем убийца... Ты -- осквернитель.
     -- Сфенел!
     Сфенел потряс топором:.
     -- Иди сюда. Ты не был трусом, но если не возьмешь  меч  и
не встанешь напротив...
     Лицо  Ингвара  искривилось  в  ярости.  Все еще не отрывая
взгляда от  Ольхи,  ей  почудился  в  нем  странный  страх,  он
спрыгнул  с  коня,  держа  в  руке свой Переляк. Его прямой меч
отливал  серо-синим  цветом,  он  был  едва  ли  короче  топора
викинга.
     -- Ты  еще  можешь  уцелеть,  --  сказал он резко, -- если
отошлешь сюда женщину. Сфенел захохотал: -- Приди и возьми!
     -- Сфенел, но ты умрешь.
     -- Погибну,  --  поправил  викинг  счастливо.  --  Погибну
красиво.  А  вот  ты  умрешь  гадко и страшно. Боги дают видеть
грядущее тем, кого берут к себе...
     Он пошатнулся. Ольха  поспешно  подставила  плечо.  Сфенел
слегка  оперся,  тряхнул  головой, борясь с головокружением. На
Ольху попали капли его горячей крови. Она выставила перед собой
меч, нацелив острие в грудь Ингвара.
     Сфенел снова захохотал:
     -- Разве это не ответ?
     Еще один всадник показался на улице. Конь его  шел  легкой
рысью.  Ольха издали узнала человека с красными волосами. Князь
Олег сидел спокойный, странные зеленые  глаза  смотрели  прямо.
Ольхе почудилась в них смертельная усталость.
     Ингвар повернулся как ужаленный:
     -- Княже!..
     -- Не суетись, воевода.
     -- Он ее похитил!
     -- Гм...
     Князь   сделал   какой-то   знак  рукой.  Сфенел  и  Ольха
оглянулись. Всадники с копьями и топорами пустили коней вперед.
Они теснились от стены до  стены.  За  первым  рядом  были  еще
всадники и еще.
     -- Один!  --  выкрикнул  Сфенел из последних сил. -- Прими
меня в свою небесную дружину!
     Он ухватил рукоять топора  обеими  руками  и  вскинул  над
головой.   Ольха   ощутила  неладное,  оглянулась.  Она  успела
увидеть, как князь Олег молниеносно сорвал с  седельного  крюка
массивный топор, швырнул почти без размаха.
     Ольха  завороженно смотрела, как топор распарывает воздух,
переворачивается,  проносится  над   головами   пеших   воинов,
переворачивается  еще,  и  уже  ничто не в состоянии остановить
смертоносное оружие на пути к золотой голове юного викинга...
     На самом деле топор пронесся с такой стремительностью, что
многие вовсе не успели заметить смазанное движение.  Он  дважды
перевернулся  в  воздухе,  с  силой  ударил  викинга  в затылок
топорищем. Ноги Сфенела подломились. Он рухнул, словно из  него
выдернули  стержень.  В  откинутой руке все еще держал страшный
топор, просветленное лицо было повернуто к небу.
     Ольха не  успела  отвести  взор,  как  запоздало  услышала
стремительный  цокот  копыт.  Что-то тяжелое обрушилось на нее.
Она едва успела  повернуть  меч,  услышала  сдавленную  ругань.
Сильные  руки  сдавили  ее,  она узнала этот ненавистный запах,
грубо выдрали меч из ослабевших пальцев.
     Олег подъехал, когда Ингвар, крепко держа сопротивляющуюся
Ольху, пытался пнуть распростертого викинга.
     -- Негоже бить поверженного, -- заметил Олег  осуждающе  с
высоты седла.
     -- Он... он похитил...
     -- Полно тебе, воевода. Она сама с ним бежала, не видно?
     Воины  утащили  за  ноги  распростертого  Сфенела.  За ним
оставался кровавый след. Ольха успела удивиться меткости князя,
тот явно нарочито ударил  в  затылок  топорищем.  Зачем,  чтобы
юного викинга казнить страшно и жестоко?
     Ингвар грубо тряхнул Ольху:
     -- Он ведь похитил тебя? Похитил?
     Воины   перестали   двигаться,   ждали.  Олег  внимательно
смотрел, конь тоже смотрел  печальными  карими  глазами.  Ольха
понимала,  что от ее ответа зависят не только условия плена, но
и сама жизнь. Она выпрямила спину, что  было  нетрудно,  Ингвар
как  в  капкане  сдавил  руки  за спиной, голос ее был чистый и
ясный:
     -- Это я побудила его бежать со мной.
     По хмурым лицам дружинников видела, что верят.  Пусть  они
самые  умелые  воины,  но  древлянские  князья тоже учили своих
детей владеть оружием. А как,  трое  киевских  дружинников  уже
проверили на себе.
     Князь Олег начал поворачивать копя. Ольха чувствовала, как
напрягся  Ингвар.  Его  пальцы,  сжимающие  ее локти, дрогнули.
Ольха ждала, что князь буднично велит ее убить  на  месте.  Что
ждал  Ингвар,  она  не знала, но великий князь тем же будничным
тоном, которого она ждала, бросил Ингвару уже через плечо:
     -- Не забудь, за нее по прежнему отвечаешь ты.
     Она услышала могучий вздох Ингвара. Но была ли это досада?
Или непонятное облегчение? Возможно,  он  настолько  жаждет  ее
унизить, что даже смерть считает для нее слишком легким выходом
из плена?
     Он толкнул ее:
     -- Пойдем.
     Она   непроизвольно   дернула  локтем,  попала  по  ребру,
услышала сдавленный вздох. Лицо  его  было  белое,  даже  глаза
побелели. По правому боку стекала струйка крови.
     Боян заметил, подбежал:
     -- Княже!.. Ты ранен?
     -- Пустяки,  --  сказал  он  как  можно болев беспечно, но
голос выдавал, что он сдерживает боль. --  Где-то  поцарапался.
Еще в тереме.
     Боян метнул на нее ненавидящий взгляд:
     -- Я  даже  знаю  где. Эти хазарские мечи оставляют плохие
раны. Давай я перевяжу.
     -- Эта змея ускользнет.
     -- Порешить ее и дело с концом, -- предложил Боян. --  Кто
берет меч, тот берет и смерть от меча.
     Ингвар сказал хмуро:
     -- Мы  должны думать о благе нашей новой родины. Убить эту
женщину -- это начать войну с еще одним древлянским племенем.
     Но  даже  Ольха  ощутила,  что  воевода  говорит   слишком
высокопарно.  Дружинники его слишком хорошо знают. Их ка мякине
не проведешь.
     Ее окружал лес копий. Сердце стучало отчаянно, раздираемое
противоречивыми чувствами. Если бы Ингвар  признался,  что  его
ранила  она,  то князь Олег в отместку за своего любимца мог бы
жестоко казнить ее. А то и велел бы сперва обесчестить прямо на
улице. Но почему смолчал Ингвар? Жаждет отомстить сам?
     Неожиданно для себя сказала негромко:
     -- Дай я перевяжу твою царапину.
     Его глаза все еще были сумасшедшими от бешенства:
     -- Ты?
     -- Это не помешает нашей войне.
     Он несколько мгновений изучал ее сузившимися глазами  Лицо
было изнуренное, злое. Сказал, после минутного колебания:
     -- Обойдемся. У моих людей есть чистые тряпицы.
     Она  подошла,  следуя  за его взглядом к оседланным коням.
Дружинники уносили раненых и убитых. Павка подвел коня  выводе,
на Ольху смотрел сердито, осуждающе. Ольха отыскала коня волхва
по запасам лечебных трав и кореньев.
     Ингвар  скрипнул зубами, когда она расстегнула его рубашку
из  тонко  выделанной  кожи.  Кровь  хлынула  свободнее.  Ольха
ахнула,  рана  была  глубокая, а разрез длинный. Он уже потерял
много крови.
     -- Сядь.
     -- Пошла прочь...
     -- Ты сейчас издохнешь.
     -- Не... дождешься...
     В голове слышался звон, Ингвар чувствовал легкость во всем
теле. Он ощутил под собой камень, его усадили под стену. С  ним
что-то  делали.  Раза два кольнуло болью, потом пришло странное
облегчение. Тело словно онемело, он не чувствовал  всей  правой
стороны груди.

     Глава 22

     Когда   силы   кое-как   вернулись,   он   обнаружил  себя
распростертым на ложе. Комната была знакомая, в ней он  ночевал
не  раз,  когда  останавливался  в княжьем тереме. Перед ним на
корточках сидел волхв Крыло, встревоженно заглядывал в лицо:
     -- Ингвар!.. Ингвар!
     Он с труд