ать глаза и сморкаться.
   Что ему полагалось сказать? Должен ли он извиниться за то,  что  чуть
было не поцеловал ее? А  может,  за  то,  что  не  использовал  удобного
случая, когда мог бы это сделать? Вероятно, было бы  правильно  показать
свое влечение к ней именно таким образом -  выложить  карты  на  стол  и
вести себя сообразно ее реакции.
   Когда Алессандра перевела дух и обрела  способность  говорить,  Гарри
уже знал, что ему предстоит услышать. Конечно, он застал ее врасплох,  в
момент эмоционального кризиса. Она будет ему признательна,  если  впредь
он будет держать свои блудливые руки подальше от нее.
   Однако вместо этого она сказала совсем другое:
   - Не хочу, чтобы они думали, будто я плакала. Пожалуйста, не говорите
им, ладно?
   Неужели она совсем не заметила того, что он чуть не поцеловал ее?
   Гарри откашлялся, чтобы голос его звучал тверже:
   - Не скажу.
   Алессандра с тревогой повернулась к нему:
   - Вы думаете, они не догадаются?
   Гарри разглядывал  ее  обведенные  черными  кругами  глаза,  все  еще
красные и опухшие,  покрасневший  нос,  разводы  на  щеках,  оставленные
пролившимися слезами, там, где они смыли косметику. Интересно, а если бы
он ее поцеловал, она по-прежнему делала бы вид, что не  заметила  этого?
Притворялась бы, что ничего не произошло?
   - Да, - ответил он.
   - В этом нет сомнений, да?
   Он вытащил из кармана темные очки и протянул ей:
   - Возьмите. Это поможет.
   Надевая их, Алессандра застенчиво улыбнулась, и они вошли в дом.

Глава 7

   Гарри стремительно распахнул дверь в спальню Алессандры. В  его  ушах
все еще звенел ее крик.
   Он тотчас же охватил взглядом всю комнату. Элли,  съежившись,  сидела
на кровати, пока еще живая, без признаков раны или крови.  Комната  была
пуста - в ней не было мебели, если не считать двуспальной  металлической
кровати и платяного шкафа. Никаких киллеров.  Никаких  мафиози.  Никого,
кроме нее. Двери стенного шкафа закрыты. Шторы на обоих окнах задернуты.
   Гарри мгновенно понял, что Алессандра  съежилась,  укрываясь  от  его
взгляда, - он ворвался в ее спальню полуодетым и с револьвером  в  руке.
Оглядывая комнату и скудную мебель, он краем глаза видел и ее. В чем  же
дело? В платяном шкафу минимум  одежды,  он  наполовину  пуст,  если  не
считать нескольких висящих там рубашек, пары туфель и кроссовок на полу.
Постель... Он присел на корточки и  обшарил  взглядом  пространство  под
кроватью. Пусто. Ни одной пылинки.
   В дверях, сжимая в руке револьвер, появился Джордж.
   - Ложная тревога, - успокоил его Гарри.
   Он стремительно поднялся на ноги и, пройдя через комнату,  подошел  к
окну, затем раздвинул шторы и сделал знак агентам, наблюдавшим за  домом
снаружи. Все, что требовалось для успеха операции, - не  более  двадцати
агентов, готовых тотчас же броситься в дом.
   Если бы Элли оказалась немного умнее и проницательнее, она  мгновенно
сообразила бы, что их операция не была стандартной  в  рамках  Программы
защиты свидетелей. Она бы сразу догадалась, что они устроили ловушку для
Тротта.
   Господи, как ему претило, что она должна стать приманкой!
   - Мне привиделся кошмарный сон, - сказала она с дрожью  в  голосе.  -
Прошу прощения. Что, я очень громко кричала?
   Да так ли громко она кричала? В крови Гарри  еще  бушевало  несколько
кварт адреналина, вызванного к жизни силой ее голоса. Никогда до сих пор
ему не доводилось слышать крика, полного такого ужаса, а ведь  на  своем
веку он слышал немало разного. В мгновение ока он проснулся и взлетел на
второй этаж, одолевая по три ступеньки кряду.
   Гарри поставил револьвер на предохранитель, потом склонился над  ней.
Слава Богу, он был еще  достаточно  молод  и  здоров,  чтобы  с  ним  не
приключился сердечный приступ.
   - Это все собака. - Темные волосы Алессандры были растрепаны, на лице
выступили капельки пота. - Когда я была маленькой, то  постоянно  видела
этот кошмарный сон.
   - Но похоже, вам удалось с ним справиться,  -  саркастически  заметил
Джордж и исчез за дверью.
   - Постой! - крикнул ему вдогонку Гарри, но его напарник уже скрылся.
   Черт возьми! Он старался не  оставаться  с  Алессандрой  наедине.  Но
теперь  они  все-таки  оказались  одни  в  спальне  при  скудном  свете,
просачивающемся в комнату из холла. Здесь было тепло, темно и  чертовски
уютно.
   На Алессандре была та самая пижама, что  и  в  отеле.  Она  полностью
скрывала ее тело, в котором теперь не усматривалось ничего сексуального,
если не считать самой пижамы.
   Но сейчас и этого было вполне достаточно.
   - Я буду внизу на всякий случай - вдруг понадоблюсь.
   Уже произнеся эти слова, Гарри  понял,  как  глупо  поступил.  Какого
черта он мог ей понадобиться?
   Но она кивнула, будто столкнулась с непреложным и вполне естественным
фактом.
   - Вы не проверите на всякий случай заднюю дверь?  Я  хочу  убедиться,
что собака не ворвется. Гарри повернулся к ней.
   - Почему вы так боитесь собак?
   Алессандра не могла видеть его лица, только силуэт, туманную  фигуру,
и все равно она чувствовала, что он смотрит на нее.
   - Когда мне было пять лет,  соседская  собака  сорвалась  с  цепи.  Я
увидела ее в нашем дворе и подбежала, чтобы  приласкать,  но  собака  не
была ни ручной, ни комнатной. Должно быть, я ее рассердила,  потому  что
она бросилась на меня.
   Алессандра закрыла  глаза,  пытаясь  отогнать  воспоминание  об  этом
кошмаре - обнаженные клыки и страшные свирепые темные глаза, которые она
не забудет до самой смерти.
   - Не знаю, как я уцелела, - думаю, меня спасла  изгородь,  отделявшая
наш двор от участка моей подруги Дженни. Я была маленькой,  и  мои  ноги
как раз вошли в  кольца  изгороди,  похожей  на  ту,  что  во  дворе.  Я
мгновенно вскарабкалась по кольцам,  но  когда  оказалась  уже  наверху,
собака ринулась на изгородь, тряхнула ее и я свалилась - к  счастью,  во
двор Дженни. Я сильно расшибла ногу и не  могла  двинуться  с  места,  а
собака лаяла на меня из-за изгороди. Рано или  поздно  она  должна  была
найти дыру в заборе, которой  часто  пользовались  мы  с  Дженни,  чтобы
сократить путь друг к другу, поэтому я просто лежала в ожидании смерти.
   Гарри шагнул в комнату. Теперь свет из  холла  освещал  половину  его
лица. Подбородок его казался черным, потому что он гуще  обычного  зарос
щетиной, спутанные волосы падали на лоб.
   Алессандра с трудом заставила себя улыбнуться:
   - Как видите, я осталась жива...
   - Но должно быть, получили травму на всю  жизнь.  Неудивительно,  что
вас мучают ночные кошмары.
   - С тех пор я не выношу собак, даже маленьких, величиной с ваш кулак.
   Только тут Алессандра заметила, что на Гарри были ярко-синие трусы  и
белая тонкая майка, плотно обтягивавшая его  мускулистую  грудь,  отчего
плечи казались шириной в милю.
   Она отвела взгляд, стараясь не вспоминать о  том,  какими  теплыми  и
надежными ей представились его руки вчера, когда он обнимал и утешал ее.
Она даже чуть не позволила ему поцеловать себя, но это было бы безумием.
   И все же, хотя Гарри казался ей грубым, неотесанным, однако  из  всех
многочисленных  агентов  Бюро,  с  которыми  ей  довелось  пообщаться  в
последние дни, он один был с ней совершенно честен. И она ему  доверяла,
по крайней мере настолько, насколько вообще могла доверять кому бы то ни
было.
   Похоже, ее красота не оказывала на него никакого воздействия, пока  в
силу обстоятельств ее внешности не был нанесен такой ужасный урон: вчера
днем  на  ступеньках  крыльца  она,  вероятно,   выглядела   хуже,   чем
когда-нибудь  в  жизни.  И  все  же  именно  вчера  ему  захотелось   ее
поцеловать. Он бы наверняка сделал это, если бы  внезапно  не  открылась
дверь и им не помешали.
   Алессандра отвела волосы с лица и отерла влажный лоб рукавом; ее кожа
блестела, пижама взмокла от пота. Она знала, что выглядит ужасно, и  все
равно гадала, захочет ли он теперь поцеловать ее.
   - Иногда самое лучшее, что можно сделать в таком случае, -  собраться
с силами и встретиться с собакой лицом к лицу, - сказал Гарри. - Пока же
каждый раз, встречаясь с собакой, вы чувствуете себя снова пятилетней  и
совершенно беззащитной. - Он переступил с ноги на ногу. - Вы знаете, как
защититься от нападающей на вас собаки?
   Алессандра показала на револьвер, который Гарри держал в руке:
   - Ну, например, можно запастись такой штукой, как у вас.  Правда,  по
соседству найдется множество владельцев собак, которые возмутятся,  если
я начну стрелять в их любимцев, приблизившихся ко мне  на  расстояние  в
сто футов.
   Гарри улыбнулся и сразу, казалось, сбросил лет десять.
   - Есть и другие, не столь жестокие, способы. Самое  лучшее  оружие  -
знание. Если вы сумеете сразу определить, что  собака  опасна,  а  также
научитесь правильно вести себя... Знаете, у Джорджа есть опыт  работы  с
собаками. Держу пари, что он будет рад поговорить с вами об этом утром.
   Гарри снова переступил с ноги  на  ногу,  и  Алессандра  поняла,  что
сейчас он выйдет, а она снова останется в темноте  одна.  Ей  надо  было
задержать его здесь хоть чуть-чуть дольше.
   - У вас бывают ночные кошмары?
   И тотчас же Алессандра поняла, каким глупым был ее  вопрос.  Его  сын
умер ужасной, жестокой, бессмысленной  смертью.  В  ее  памяти  зазвучал
голос Гарри: "...иногда единственный способ заставить себя заснуть - это
не спать по семьдесят два часа кряду..." Конечно, его мучили кошмары.
   Но Гарри не обиделся, не сказал ей, чтобы она заткнулась  и  занялась
своими делами, - он просто смотрел на нее, однако улыбка его  потускнела
и исчезла.
   Наконец он вздохнул, и усталость ясно обозначилась на его лице.
   - Хотите сандвич?
   Она почувствовала, что в желудке у нее забурлило.
   - Нет, но выпила бы чаю.
   - Чаю? - Улыбка снова осветила лицо Гарри. - Ну что ж, чаю так чаю.

***

   Алессандра обеими руками держала свою чашку с чаем,  будто  ей  стало
зябко и она грела об нее руки. С волосами, собранными  сзади  в  конский
хвост, в огромной, не по размеру, пижаме она выглядела  почти  девочкой;
без косметики лицо ее было бледным, а кожа гладкой, без единой морщинки.
   - Когда-то я брал уроки плавания и научился правильно двигать  руками
и ногами, но переплыть Ла-Манш - это  не  по  моей  части,  -  признался
Гарри. - У меня бывает повторяющийся кошмар: улица затоплена, я на крыше
машины и знаю, что должен плыть, но когда вхожу в воду, течение  сбивает
меня с ног, и я просыпаюсь, когда ухожу под воду с головой. - Он откусил
от своего сандвича. - Эти кошмары засасывают.
   В плохие ночи ему снился Кевин в  его  последние  минуты.  Иногда  он
видел и Соню за рулем машины, видел несущийся  на  них  грузовик.  Гарри
знал, что и Кевин, и она обречены,  что  они  умрут,  что  он  не  может
остановить несущуюся  на  них  махину  и  предотвратить  преждевременную
смерть своего ребенка. Он протягивал руки к Кевину, чтобы прижать его  к
себе, но не мог дотянуться до него даже кончиками пальцев. Гарри никогда
не удавалось дотронуться до него.
   Он снова откусил, но мясо утратило прежний  вкус;  тогда  он  отложил
сандвич. Алессандра подняла на него глаза от своей чашки.
   Гарри готов был  держать  пари,  что  она  прочла  его  мысли.  Всего
несколько дней назад он не считал ее способной на  это,  но  теперь  его
мнение о ней изменилось. Алессандра Ламонт  не  глупа  -  она  оказалась
гораздо более восприимчивой и чувствительной, чем он думал прежде.
   - Вы подозреваете, что Майкл Тротта имеет отношение к  гибели  вашего
сына?
   - Да.
   Она снова посмотрела на него, но на этот раз он был  готов  встретить
ее взгляд и смотрел на нее твердо.
   - Доказательств нет - ничего, за что бы можно было  притянуть  его  к
ответу. В то время Тротта был тесно связан с капо  одного  из  мафиозных
кланов, который мы  разрабатывали.  Похоже,  Тротта  был  среди  наемных
убийц, которые стреляли в машину  Сони.  -  Гарри  оттолкнул  тарелку  с
сандвичем. - Ваш славный Майкл Тротта, этот добрый и приветливый  малый,
с которым вы вместе  праздновали  Рождество,  совершил  преступление,  в
результате которого погиб мой сын.
   Алессандра не смела взглянуть на него.
   -  Он  не  собирался  убивать.   Это   должно   было   стать   только
предупреждением, напугать меня: несколько пуль в ветровое стекло машины,
и ни одна из них не должна была ни ранить, ни убить. Но что-то пошло  не
так. Они ранили шофера грузовика. Это случилось  на  шоссе,  где  всегда
оживленное движение, много транспорта. Шофер не справился с управлением.
Соня нажала на тормоз, но у них с Кевином не  было  ни  малейшего  шанса
спастись.
   Гарри рассказывал ей эту историю бесстрастно, как репортер, будто все
это случилось с чужими людьми, а не с его бывшей женой и сыном.
   Алессандра закрыла глаза.
   - О, мне так жаль!
   - Да, - откликнулся Гарри. - Мне тоже. А вот Тротта, должно быть, все
равно.
   Подняв глаза, Гарри увидел, что  Алессандра,  не  мигая,  смотрит  на
него.
   - Тротта не сядет в тюрьму за то, что убил моего  сына,  -  продолжил
он, - но рано или поздно этот негодяй проиграет: он сделает ошибку, а уж
ФБР будет тут как тут. И я тоже.
   - Но это не вернет вам Кевина.
   От ее спокойных слов он чуть не онемел - они застигли  его  врасплох.
Потом он отвел глаза. Никто  на  свете  -  ни  Джордж,  ни  Мардж  -  не
осмеливался говорить с ним столь откровенно. Гарри  знал,  что  они  так
думают, но Алессандра первая сказала об этом вслух.
   - Я знаю, - ответил он хмуро. -  Но  все  равно  отправить  Тротта  в
тюрьму или в ад - дело моей жизни: когда я  засажу  его,  то  почувствую
себя много лучше.
   - Вы действительно так считаете?
   Гарри внимательно разглядывал  ее.  В  жестком  свете  флуоресцентной
лампы, падавшем из кухни, она казалась измученной - глаза ее запали,  их
окружали темные тени.  Она  была  искренней,  не  играла  роли  адвоката
дьявола, но лишь хотела знать правду.
   Алессандра слегка подалась вперед.
   - Неужели вы и впрямь почувствовали  облегчение,  когда  этот  Рипоза
погиб при сопротивлении полицейским во время ареста?
   - Вам-то, черт возьми, откуда известно имя Фрэнка Рипозы? -  Впрочем,
Гарри уже догадался:
   - Вы говорили обо мне с Джорджем?
   Теперь настала очередь Алессандры отвести  глаза.  Она  едва  заметно
пожала плечами, глядя куда-то мимо него.
   - Здесь особенно нечего делать. Можно только болтать. Верно, я задала
ему несколько вопросов о вас.
   - И  выбрали  именно  эту  тему  из  всех  доступных  вам  четырехсот
шестидесяти восьми триллионов тем, - вслух размышлял  он.  -  Я  в  этом
списке значусь под номером один. Польщен.
   Алессандра отхлебнула чаю с небрежным видом, но  щеки  ее  окрасились
едва заметным нежным румянцем и она по-прежнему старалась не встречаться
с ним взглядом.
   - Не сердитесь. Я  просто  пыталась  справиться  с  одолевающей  меня
скукой.
   Она солгала. Он сразу понял это, и она знала, что он догадался  о  ее
лжи.
   - Так вам стало легче, оттого что умер Рипоза?
   Гарри встал и поставил горчицу в холодильник.
   - Да, - ответил он.
   Теперь они оба знали, что и он солгал.

***

   Алессандра открыла дверь спальни и споткнулась о Гарри - он сидел  за
дверью в коридоре и крепко спал, но как только ее нога  уперлась  в  его
ребра, тут же проснулся.
   Алессандра мгновенно отлетела к противоположной стене и ударилась  об
нее с громким стуком.
   С непостижимой быстротой Гарри оказался с ней рядом.
   - Вы ушиблись?
   Глаза  его  были  сонными  и  опухшими.  Сквозь  ткань   пижамы   она
почувствовала тепло его рук. Алессандра  и  раньше  знала,  что  у  него
теплые  и  сильные,  удивительно  надежные  руки.  Как  было  бы  хорошо
прижаться к нему и позволить позаботиться о себе...
   Ужасная правда заключалась в том, что она стосковалась по близости  с
мужчиной. Возможно, Гриффин и был  весьма  искусным  любовником,  но  он
слишком любил всевозможные фантазии. Конечно,  все  прошедшие  годы  они
старались произвести ребенка, и это налагало определенные ограничения, в
значительной степени отнимая физическую радость. Прошло  столько  лет  с
тех пор, как Алессандра занималась сексом ради удовольствия, только ради
удовольствия.
   Гарри находился совсем близко, и его рука лежала у нее на  плече.  Он
стоял неподвижно, очень  тихо,  будто  почувствовал  нескромный  ход  ее
мыслей. Она ощущала жар его  тела,  его  запах  и  тепло.  Господи,  как
приятно от него пахло!
   Алессандра  кашлянула,  но,  когда  заговорила,  голос  ее  прозвучал
хрипло:
   - С вами все в порядке? Я не хотела причинить вам боль.
   Он продолжал смотреть на нее, потом улыбнулся уголком рта.
   - По утрам вы отлично выглядите, Эл.
   Волосы ее свисали прямыми прядями, глаза припухли, на  лице  не  было
даже следов косметики.
   - Черта с два! Я выгляжу ужасно.
   - Ну, такой лексикон вам совсем не идет.
   - Вы тоже выглядите ужасно.
   - Это звучит для меня как комплимент, -  возразил  он.  -  По  правде
говоря, это мой обычный вид, а уж в скверные дни  я  выгляжу  не  просто
ужасно, а дерьмово, совсем дерьмово. - Гарри улыбнулся,  и  вокруг  глаз
лучиками разбежались морщинки. - Поэтому благодарю за комплимент.
   Алессандра ответила ему улыбкой.
   Он слегка отстранился,  и  его  рука  скользнула  по  ее  руке,  чуть
погладив ее. В этом жесте были нежность и  интимность.  Потом  он  убрал
руку, и ей тотчас  стало  зябко  без  этого  прикосновения.  Но  как  ни
неприятно было ощущение холода, она понимала, что  чувствовала  бы  себя
значительно хуже, если бы позволила себе вступить в связь с  ним  просто
потому, что ей не хватало уверенности в собственной безопасности.
   Да и откуда уверенность, когда холод шел изнутри?
   Гарри взглянул на свое отражение в зеркале, висевшем в холле,  и  без
особого успеха попытался пригладить  волосы,  но  это  оказалось  пустым
занятием.
   - Что вы так смотрите на меня? Мне надо подстричься.
   - Вы сторожили мою дверь, чтобы охранять меня от  собак  и  бандитов,
или боялись, что я попытаюсь сбежать? - спросила она.
   Гарри оставил в покое  свои  волосы  и,  повернувшись  к  ней,  долго
смотрел на нее, прежде чем ответить.
   - Всего понемногу, - наконец сказал он. Алессандра кивнула:
   - Мне нравится, что вы честны со мной.
   - Да. Мне бы хотелось, чтобы и вы были со мной честны.
   - Даже если я буду  утверждать,  что,  по-моему,  произошла  страшная
ошибка?
   Щека Гарри задергалась; он некоторое время молча смотрел на нее.
   - Я сосчитала деньги, - тихо  сказала  Алессандра,  -  там  была  вся
сумма. Мне не хочется говорить об  этом.  Вы  ведь  уверены,  что  Майкл
Тротта убил вашего сына, но...
   Гарри кивнул.
   - Если вы вернетесь, Майкл натравит на вас свою собаку и она разорвет
вас. - Голос его звучал мягко, несмотря на жестокость слов.
   Алессандра отвернулась.
   - Вы хотите, чтобы я был честен с вами, - добавил он.  -  Я  искренне
так считаю, Элли.
   - Что, если вы ошибаетесь? - спросила она дрожащим голосом.
   - А что, если прав?
   - Я хочу позвонить ему.
   - Только не отсюда - не из этого дома, не из этого города.
   Алессандра резко повернулась, готовая упасть перед ним  на  колени  и
умолять его позволить ей сделать это.
   - Тогда давайте поедем куда-нибудь. Пожалуйста! Мы можем  проехать  в
Коннектикут. Я позвоню ему... Уж не  знаю  откуда...  Ну,  например,  из
Хартфорда. Из автомата.
   Детектив долго молчал. Когда он не  улыбался,  морщинки  вокруг  глаз
придавали его лицу усталый вид. Потом он кивнул.
   - Я попытаюсь что-нибудь для  вас  сделать,  но  вы  должны  проявить
терпение. Возможно, потребуется несколько дней, пока я  получу  согласие
своего босса.
   - Обещаю отсюда не звонить.
   Гарри снова кивнул, потом улыбнулся, и в глазах его она прочла  нечто
большее, чем веселье или снисходительную насмешку. Это было одобрение.

***

   Шон пр