▌ыхъЄЁюээр  сшсышюЄхър
┴шсышюЄхър .юЁу.єр
╧юшёъ яю ёрщЄє
╧Ёшъы■ўхэш 
   ╧Ёшъы■ўхэш 
      ╩ыртхыы ─цхщьё. ╤хуєэ -
╤ЄЁрэшЎ√: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  -
о оделся и вышел на улицу, где его уже ждали самураи. Они поднялись и отвесили поклоны. - Сегодня мы охраняем вас, Анджин-сан. - Спасибо. Мы идем на верфь? - Да, вот ваш пропуск. - Благодарю вас. Могу я узнать ваше имя? - Мусаси Митсутоки. - Спасибо, Мусаси-сан. Пошли? Они спустились к верфям. "Эразмус" крепко держался на якоре на глубине трех саженей, трюмы - в превосходном состоянии. Блэксорн нырнул с борта и проплыл под килем: обрастание днища минимальное - несколько ракушек. Теперь - на борт: что ж, руль в полном порядке; на складе сухо и чисто; он нашел кресало и выбил искру на пробную порцию пороха - воспламенение мгновенное, порох в прекрасной сохранности. Так, полетом на небо - с верхушки фок-мачты он поискал, нет ли угрожающих трещин, поломок, обрывов: нет, ни там, ни по пути на мечту, ни где-либо еще в рангоуте ничего подозрительного. Правда, многие веревки, гардели и ванты сращены неправильно, но это пустяк - исправим за полвахты. Оказавшись снова на юте, он позволил себе широко улыбнуться. "Корабль выглядит как... как что? " Блэксорн не придумал подходящего слова, он только засмеялся. Ему хотелось еще побывать в своей каюте, и он опять спустился вниз. Но здесь, в этой знакомой тесноте, он вдруг почувствовал себя чужим и одиноким... Мечи его лежали рядом, на койке. Он потрогал их, вынул "Продавца масла" из ножен: работа изумительная, жало лезвия наточено отлично. Он разглядывал меч с чувством удовольствия - подлинное произведение искусства. "Да, но смертельного искусства, - подумал он, поворачивая меч на свету. Эти мысли всегда приходили ему в голову, когда он смотрел на мечи. - Сколько смертей на тебе за все твои двести лет? Сколько еще будет, до того как погибнешь сам? Неужели мечи живут своей жизнью, как говорила Марико-сан? Марико... Что с ней?.. " Отблески с поверхности моря проникли в каюту и прыгнули на сталь - вся его меланхолия тут же исчезла. Он убрал "Продавца масла", стараясь не трогать лезвие пальцами - малейшее прикосновение, согласно понятиям японцев, могло повредить такую совершенную вещь. Блэксорн, облокотившись на койку, вглядывался в пустынную поверхность моря... "Так что с руттерами? И навигационными инструментами? - обратился он к своему отражению в медной морской лампе, тщательно начищенной, как и все кругом. Но отражение молчало. - Купишь в Нагасаки, когда будешь набирать команду. И позаимствуешь у Родригеса. Да-да. Тебе же придется захватить его, перед тем как напасть на корабль, не так ли? - Он видел в медном "зеркале", что улыбается. - Ты уверен, что Торанага даст тебе уйти, да? - И ответил уверенно: - Да. Поедет ли он в Осаку или нет, я получу все, что мне надо. И Марико тоже". Довольный, он засунул мечи за пояс и поднялся на палубу, - там пришлось подождать, пока снова опечатают двери... Когда Блэксорн вернулся в Осаку, было еще очень рано - удалось заехать в отведенное ему помещение перекусить: немного рису, две порции рыбы, поджаренной на углях, с соевым соусом - удалось научить этому своего повара, - маленькая бутылочка саке, потом чай. - Анджин-сан? - Хай? Седзи распахнулись - за ними кланялась застенчиво улыбающаяся Фудзико. ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ - Я забыл о вас, - сказал он по-английски, - боялся, что вы умерли. - Досо го иемасига, Анджин-сан, нан дес ка? - Нани мо, Фудзико-сан, - сказал он, устыдившись, - Гомен уреси. - Пожалуйста, простите меня... сюрприз, да? Рад видеть вас. Садитесь, пожалуйста. - Домо аригато годзиема-сита, - откликнулась Фудзико. Она размеренно сообщила ему своим тонким, высоким голосом все, что считала нужным: как она рада его видеть; как сильно продвинулся он в японском языке; как прекрасно он выглядит и как хорошо, что она здесь. Он посмотрел на ее колено, неловко положенное на подушку. - Ноги... - Он искал в памяти слово "ожоги", но не мог припомнить и сказал так: - Огонь повредил ноги. Еще болит? - Нет, но пока еще, извините, немного мешает сидеть, - Фудзико сосредоточенно следила за его губами, - ноги повреждены, извините. - Пожалуйста, покажите мне. - Пожалуйста, извините меня, Анджин-сан, не хочу вас затруднять, у вас свои проблемы. Я... - Не понял. Простите меня, слишком быстро. - Ах, извините! С ногами все нормально. Не беспокоят, - умоляла она. - Беспокоят. Вы наложница, не так ли? Не стесняйтесь, покажите сейчас же! Она послушно встала. Очевидно, она стеснялась, но сразу же начала развязывать оби. - Пожалуйста, позовите служанку, - приказал он. Она повиновалась. Седзи сразу же открылись, ей кинулась помогать женщина, которую он не узнал. Сначала они развязали жесткий оби, служанка отложила его в сторону вместе с кинжалом. - Как вас зовут? - спросил он резко, как и полагается, настоящему самураю. - Ох, пожалуйста, извините меня, господин, простите меня. Мое имя Хана-иси. Он буркнул что-то одобрительное. Мисс Первый Цветок - прекрасное имя! Все служанки согласно обычаю назывались мисс Хвостик, Журавль, Рыбка, Вторая Ива, Четвертая Луна, Звезда, Дерево, Веточка и тому подобное. Хана-иси была женщина средних лет, очень серьезная. "Бьюсь об заклад, что она старая домашняя служанка, - решил Блэксорн. - Не исключено, что вассал покойного мужа Фудзико. Муж! Я совсем забыл о нем и о ребенке, которого казнили - казнили по приказу этого злого духа Торанаги, который на самом деле не злой дух, а дайме и хороший, может быть, великий вождь. Быть может, муж ее заслужил такую судьбу... если бы знать всю правду... Но не ребенок, за это нет прощения". Фудзико спокойно дала распахнуться верхнему кимоно, зеленому с узором, но, когда развязывала тонкий шелковый пояс желтого нижнего кимоно и откидывала его в сторону, пыльцы ее задрожали. Кожа у нее была чистая, сквозь складки шелка виднелся край груди - маленькой и плоской. Хана-иси встала на колени, развязала ленты на нижней рубашке и стянула ее с пояса на пол, чтобы хозяйка могла переступить и выйти из нее. - Йе, - приказал он. Она подошла и подняла кайму. Ожоги начинались с задней стороны ног, у икр, - Гомен насаи. Она стояла не двигаясь. Капли пота стекали по ее щекам, нарушая макияж. Он поднял рубашку повыше. Кожа обгорела везде с задней стороны ног, но заживление, видимо, шло отлично: уже образовались рубцы, инфекции, нагноений не видно, только немного чистой крови там, где новая, молодая ткань лопнула, когда Фудзико садилась на колени. Он отодвинул кимоно в сторону и распустил ленту на поясе. Ожоги кончались в верхней части ног, обходили крестец, где ее придавило бревном и тем спасло от ожогов в этом месте, и затем снова начинались на пояснице. Бугры от ожогов, шириной в полруки, шли вокруг талии. Рубцовая ткань уже перешла в постоянные шрамы. Да, неприятное зрелище... Но заживает на удивление. - Очень хороший доктор. Лучший из всех, кого я видел! - Он отпустил кимоно, - Прекрасно, Фудзико-сан! Шрамы, конечно, ну и что? Ничего. Я видел много пострадавших от ожогов, понимаете? Вот и хотел сам посмотреть, чтобы понять, как дела. Очень хороший доктор. Будда помогал вам. - Он положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза. - Не беспокойтесь. Сигата га наи, да? Вы поняли? У нее хлынули слезы. - Пожалуйста, извините меня, Анджин-сан, мне так стыдно. Пожалуйста, простите мою глупость, что я была там, попалась, как полоумная эта. Мне следовало быть с вами, защищать вас, а не толкаться со слугами в доме. Мне нечего было делать в доме, не было причин там находиться... Сочувственно ее обнимая, он дал ей выговориться, хотя почти ничего не понял из ее речи. "Мне бы надо найти, чем лечил ее этот доктор, - возбужденно подумал он. - Это самое быстрое и хорошее заживление, какое я встречал. Каждый капитан ее королевского величества должен владеть этим секретом, да что там, - любому европейскому капитану он необходим... Постой... А кто бы отказался заплатить за это несколько золотых гиней? Ты же можешь сделать целое состояние! Нет уж, не таким путем, - только не так. Наживаться на страданиях моряков... Нет! " Фудзико повезло, что обгорели только задние поверхности ног. Лицо все такое же квадратное и плоское, острые зубы - как у хорька, но глаза излучают такую теплоту, что, пожалуй, язык не повернется назвать ее непривлекательной. Он еще раз обнял ее. - Ничего, Фудзико, не надо плакать. Это мой приказ! Блэксорн отправил служанку за свежим чаем и саке, приказал принести побольше подушек и помог Фудзико расположиться на них. Она все стеснялась и то и дело спрашивала: - Как смогу я отблагодарить вас? - Не надо благодарностей. Давайте снова, - Блэксорн на мгновение задумался, но не нашел в памяти японских слов "помогать" или "помнить", тогда он вытащил словарь и поискал их там. - Помогать - о-негаи... Помнить - омой дасу... Хай, мон-досо о негаи! Оми дес ка? - Помогайте мне снова. - Помните? - Он поднял кулаки, изобразил пистолеты и нацелился ими. - Оми-сан, помните? - О, конечно! - воскликнула она, потом, заинтересовавшись, попросила посмотреть книгу. Она никогда не видела раньше латыни, и колонки японских слов против латинских ничего не сказали ей, но она быстро ухватила их смысл: - Это книга всех наших слов... простите. Книга слов, да? - Хай. - Хомбун? - спросила она. Он показал ей, как найти это слово на латыни и по-португальски: хомбун - это долг, потом добавил по-японски: - Я понял, что такое долг. Долг самурая, не так ли? - Хай! - Она захлопала в ладоши, как будто ей показали чудесную игрушку. "Но это чудо, - сказал он себе. - Подарок судьбы. Это поможет мне лучше понять и ее, и Торанагу, и скоро я буду неплохо владеть языком". Она задала ему еще несколько слов, и он нашел их на английском, латинском и португальском; слово, которое она выбирала, каждый раз было понятно и он находил его - словарь ни разу не подвел. Он поискал слово: - Мадсутси дес, нех? Это чудесно, правда? - Да, Анджин-сан, книга чудесная. - Она отпила чаю. - Теперь я смогу разговаривать с вами, по-настоящему. - Понемногу. Только медленно, вы понимаете меня? - Да. Пожалуйста, будьте терпеливы со мной. Прошу вас, извините меня. Громадный колокол на главной башне замка пробил час козла, ему отозвались все замки в Эдо. - Сейчас мне надо уходить. Я иду к господину Торанаге. - Он пристроил книгу за рукав. - Можно я подожду здесь, пожалуйста? -- А где вы остановились? Она показала: - О, там, моя комната - за следующей дверью. Прошу извинить мою нетактичность! - Медленно. Говорите, пожалуйста, медленно. И простыми словами! Она повторила медленно, особенно тщательно - слова извинений. - Благодарю вас. Мы с вами еще увидимся. Она хотела было подняться, но он покачал головой и вышел во двор. День был облачный, в воздухе стояла духота. Охрана уже дожидалась его. Скоро Блэксорн уже был во дворе главной башни, где встретил Марико - еще более прекрасную, воздушную, лицо ее под золотисто-красным зонтиком казалась алебастровым. На ней было темно-коричневое кимоно, окаймленное ярко-зеленым узором. - Охайо, Анджин-сан. Икага дес ка? - Она церемонно раскланялась. Он отвечал в тон ей, что чувствует себя прекрасно, и продолжал говорить по-японски, - они условились раньше, что он будет пытаться это делать, пока у него хватает сил. На португальский он переходил, когда уж совсем уставал от усилия припоминать японские слова и еще когда хотел сказать ей что-нибудь не предназначенное для чужих ушей. - Ты, - произнес он осторожно, когда они поднимались по лестнице башни. - Ты, - откликнулась Марико и немедленно перешла на португальский, с той же серьезностью, что и в прошлую ночь: - Извините, пожалуйста, но давайте не будем сегодня говорить на латыни, Анджин-сан, сегодня латынь не подходит - она не может служить тем целям, для которых мы ею пользуемся, правда? - Когда я смогу поговорить с вами? - Это очень трудно, простите. У меня есть обязанности... - Все нормально, да? - О да, - сказала она, - пожалуйста, извините меня, но что может случиться? Ничего плохого. Они поднялись еще на один пролет не разговаривая. На следующем этаже, как обычно, у них проверили пропуска, охрана шла впереди и сзади. Пошел сильный дождь, влажность в воздухе уменьшилась. - Этот дождь на несколько часов, - заметил Блэксорн. - Правда, но без дождей не будет риса. Скоро дожди прекратятся, через две или три недели, тогда будет жарко и влажно до самой осени. - Она выглянула из окна и показала ему на лохматые облака. Это очень живописное зрелище, Анджин-сан, вам нравится? - Да, - он смотрел на "Эразмус", который был далеко отсюда, у пристани. Но дождь скоро скрыл от него корабль. - После того как мы побеседуем с господином Торанагой, нам придется ждать, пока кончится дождь, - нет ли здесь места, где мы могли бы поговорить? - Это связано с трудностями, - Она уклонилась от прямого ответа, и он нашел это странным. Обычно она была очень решительна и излагала свои вежливые "предположения" как приказы - так они и воспринимались. - Прошу простить меня, Анджин-сан, но у меня сейчас трудное положение и мне нужно много всего сделать. - Она на мгновение остановилась и переложила зонтик в другую руку, придерживая нижнюю кайму кимоно. - Как у вас прошел вечер? Как ваши друзья, ваша команда? - Прекрасно. Все было прекрасно, - сказал он. - Действительно "прекрасно"? - переспросила она. - Прекрасно, но очень странно. - Он оглянулся на нее. - Вы что-то заметили, да? - Нет, Анджин-сан. Но вы не упомянули о них, а вы же много о них думали в последнюю неделю. Я не волшебница, извините. После паузы он решился: - А у вас все хорошо? С Бунтаро-саном ничего не возникло? Он никогда не говорил с ней о Бунтаро и после ╨косе не упоминал его имени. Они согласились на том, что никогда не будут обсуждать ее семейную жизнь. - Это мое единственное требование, Анджин-сан, - прошептала она в первую ночь. - Что бы ни случилось во время нашего путешествия до Мисимы или, если позволит Мадонна, до Эдо. - для нас не будет иметь никакого значения, да? Мы не будем обсуждать между собой то, что происходит, да? Не будем... Пожалуйста. - Я согласен. Клянусь. - И я тоже. В конце концов, наше путешествие кончается в Эдо, у Первого Моста. - Нет. - Но конец должен быть, дорогой. У Первого Моста наше путешествие кончается. Пожалуйста, или я умру от страха за вас, от мыслей об опасности, в которую я вас втянула... Вчера утром он стоял у входа на Первый Мост и у него внезапно стало тяжело на душе, - не спас даже тот подъем, что он испытал при виде "Эразмуса". - Сейчас мы должны пересечь мост, Анджин-сан, - сказала Марико. - Да, но это всего лишь мост, один из многих. Иди, Марико-сан, иди рядом со мной через этот мост. Рядом со мной, пожалуйста. Давай пройдем вместе, - добавил он по-латыни, - и верь, что ты прошла и что мы рука об руку идем к началу чего-то нового. Она вышла из паланкина и пошла рядом с ним, пока они не перешли по мосту на ту сторону. Там она снова села в паланкин с занавешенными окнами, и они стали подниматься по пологому склону. Блэксорн помнил, как молился Богу, чтобы с неба ударила молния. - Так с ним ничего не возникло? - повторил он все же свой вопрос, когда они подходили к последней площадке. Марико покачала головой. Торанага начал беседу: - Корабль вполне готов, Анджин-сан? Это точно? - Точно, господин. Корабль в прекрасном состоянии. - Сколько еще надо людей... - Торанага взглянул на Марико, - пожалуйста, спросите его, сколько человек команды требуется дополнительно, чтобы корабль нормально плавал. Я хочу быть совершенно уверен: он понял, что именно я хочу знать. - Анджин-сан говорит: для того чтобы выйти в плавание на корабле, необходимо тридцать моряков и двадцать артиллеристов. Сначала его команда состояла из ста семи человек, включая повара и купцов. Чтобы плавать и воевать в этих морях, достаточно двухсот самураев. - И он считает, что тех, кто ему потребуется, он может найти в Нагасаки? - Да, господин. Торанага произнес будто про себя: - Я вовсе не доверяю наемникам... - Прошу меня простить, господин, вы хотите, чтобы я перевела эти ваши слова? - Что? О нет, не обращайте внимания. Торанага встал, все еще делая вид, что чем-то недоволен, и посмотрел в окно на дождь: ливень не позволял рассмотреть город. "Пусть дождь идет еще несколько месяцев, - подумал он. - О Боги, все, какие только есть, - сделайте так, чтобы дожди шли до Нового года! Когда Бунтаро сможет встретиться с моим братом? " - Скажите Анджин-сану, что завтра я передам ему его вассалов. Сегодня ужасная погода - этот дождь будет идти весь день, нигде нет ни клочка сухой земли. - Да, господин, - донесся до него голос Марико. Он иронически улыбнулся. Никогда еще за всю его жизнь ему не мешала погода. "Она, конечно, уверена, как и остальные, кто сомневается, что я постоянно меняюсь к худшему", - думал он, зная, что не может уклониться от выбранного курса, - Завтра или через день - какая разница? Скажите ему, что, когда я буду готов, я пошлю за ним. До этого времени он должен оставаться в замке. Он слышал, как Марико перевела его слова Анджин-сану. - Да, господин Торанага, я понял, - Блэксорн отвечал сам, без Марико, - но вы не против, если я задам вопрос: можно ли быстро выехать в Нагасаки? Думаю, что это важно, прошу меня извинить. - Я решу это позднее, - Голос Торанаги прозвучал резко, - он не старался сохранять обходительность и сделал знак, что аудиенция окончена, - До свидания, Анджин-сан, я скоро решу, что делать с вами. - Он видел, что тот хочет настаивать на своей просьбе, но постарался от него отделаться. "Боже мой, - подумал он о Блэксорне, - наконец-то этот чужеземец научился вежливости! " - Скажите Анджин-сану, что ему нет нужды ждать вас, Марико-сан. До свидания, Анджин-сан. Марико выполнила его просьбу. Торанага, отвернувшись, смотрел на город, на ливень, что обрушился на него, прислушивался к шуму воды. " Дверь за Анджин-саном закрылась. - Так что за ссора? - Торанага обратился к Марико не глядя на нее. - Простите, господин? Его настороженный слух тут же уловил слабое дрожание в ее голосе. - Ссора, разумеется, между Бунтаро и вами, или вы участвовали в другой, которая касается меня? - добавил он с горьким сарказмом, - этот оттенок в голосе казался ему необходимым... да-да, это ускорит дело. - С Анджин-саном, может быть, или с моими врагами - христианами, или с Тсукку-саном? - Нет, господин, пожалуйста, извините меня. Это началось, как всегда, как начинаются обычно ссоры между мужем и женой. Фактически из-за ничего. Потом внезапно, как обычно и бывает, все стало разрастаться и подействовало и на него и на меня - под соответствующее настроение. - И у вас было такое настроение? - Да. Пожалуйста, простите меня. Я немилосердно провоцировала своего мужа. Это полностью моя вина. Сожалею, господин, но в таких случаях

╤ЄЁрэшЎ√: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  - 80  - 81  - 82  - 83  - 84  -
85  - 86  - 87  - 88  - 89  - 90  - 91  - 92  - 93  - 94  - 95  - 96  - 97  - 98  - 99  - 100  - 101  -
102  - 103  - 104  - 105  - 106  - 107  - 108  - 109  - 110  - 111  - 112  - 113  - 114  - 115  - 116  - 117  - 118  -
119  - 120  - 121  - 122  - 123  - 124  - 125  - 126  - 127  - 128  - 129  - 130  - 131  - 132  - 133  - 134  - 135  -
136  - 137  -


┬ёх ъэшуш эр фрээюь ёрщЄх,  ты ■Єё  ёюсёЄтхээюёЄ№■ хую єтрцрхь√ї ртЄюЁют ш яЁхфэрчэрўхэ√ шёъы■ўшЄхы№эю фы  ючэръюьшЄхы№э√ї Ўхыхщ. ╧ЁюёьрЄЁштр  шыш ёърўштр  ъэшує, ┬√ юс чєхЄхё№ т Єхўхэшш ёєЄюъ єфрышЄ№ хх. ┼ёыш т√ цхырхЄх ўЄюс яЁюшчтхфхэшх с√ыю єфрыхэю яш°шЄх рфьшэшЄЁрЄюЁє