ин, - боюсь, не смогу.
   Он снова закашлялся; сухие хрипы, казалось, разрывали легкие.
   - У нас мало времени,  друг  мой,  -  прошептал  он,  -  так  что  слушай
внимательно.
   Гарион, чуть не плача, взял его за руку.
   - Помнишь, о чем мы говорили тем утром, когда уехали из дома дяди? Гарион
кивнул.
   - Ты сказал, что именно я должен решить, стоит ли нарушать обет молчания,
данный Торазину и остальным.
   - Помню, - кивнул Гарион.
   - Ну вот. Я решился. Освобождаю тебя от клятвы. Делай что сочтешь нужным.
   - Лучше бы ты сам рассказал обо всем дедушке, Леллдорин, -  запротестовал
Гарион.
   - Не могу, - простонал тот. - У меня слова в глотке застрянут. Прости, уж
такой уродился. Знаю, что Нечек нас использует, но я дал слово товарищам.  Я
- аренд, Гарион, и сдержу обещание, даже если буду знать, что не  прав,  так
что решай сам. Нужно помешать Нечеку уничтожить нашу страну. Я  хочу,  чтобы
ты пошел прямо к королю.
   - К королю? Он мне никогда не поверит.
   - Заставь поверить. Расскажи ему все. Гарион решительно замотал головой.
   - Я не назову ни тебя, ни Торазина. Сам знаешь, что он с тобой сделает.
   - Это неважно, - настаивал Леллдорин, вновь закашлявшись.
   - Скажу о Нечеке, - упрямо заявил Гарион, - только не о тебе.  Где  можно
найти этого мерга?
   - Он знает, - очень слабым голосом прошептал Леллдорин. - Нечек  -  посол
при дворе в Во Мимбре. Личный представитель Тор Эргаса, короля мергов.
   Гарион замер в изумлении.
   - К его услугам все  золото  из  неистощимых  рудников  Ктол  Мергоса,  -
продолжал Леллдорин. - Этот  заговор,  придуманный  им,  возможно,  один  из
сотни, направленных на уничтожение Арендии. Ты должен помешать ему,  Гарион.
Обещай мне.
   Светлые глаза юноши лихорадочно блестели, он  с  силой  вцепился  в  руку
Гариона.
   - Я все сделаю, Леллдорин, - поклялся Гарион.  -  Еще  не  знаю  как,  но
обязательно помешаю ему.
   Леллдорин устало откинулся на носилки, будто все силы ушли на  то,  чтобы
услышать эти слова из уст друга.
   - До свидания, Леллдорин, -  тихо  сказал  Гарион,  вытирая  полные  слез
глаза.
   - До свидания, друг мой, - едва слышно  прошептал  Леллдорин;  и  тут  же
глаза его закрылись, а  рука,  сжимающая  пальцы  Гариона,  повисла.  Сердце
Гариона сжалось от страха, но, заметив, как слабо бьется жилка  на  шее,  он
понял, что Леллдорин все еще  жив...  но  едва  держится.  Гарион  с  нежной
осторожностью положил руку друга ему на грудь  и  натянул  на  плечи  грубое
серое одеяло. Потом встал и быстро ушел, не сдерживая  катившихся  по  щекам
слез.
   Прощание  было  коротким;  путешественники  погнали  коней   к   Великому
Западному пути. Крестьяне и копьеносцы дружно приветствовали их, но  вдалеке
слышались другие звуки - это  деревенские  женщины  отправились  разыскивать
своих близких, бродя  среди  распластанных  на  земле  тел:  вопли  и  стоны
зловещим эхом вторили радостным крикам.
   Гарион с мрачной решимостью пришпорил коня и догнал Мендореллена.
   - Мне кое-что нужно сказать вам, - горячо начал он, -  Может,  эти  слова
придутся не по нраву, но мне все равно.
   - И что же? - мягко осведомился рыцарь.
   - Думаю,  что  вы  поступили  отвратительно  и  жестоко  по  отношению  к
Леллдорину. И  пусть  вы  считаете  себя  величайшим  рыцарем  в  мире,  но,
по-моему, - вы просто беззастенчивый хвастун с каменным  сердцем,  и  можете
делать со мной что хотите.
   - Ах, вот что! - кивнул Мендореллен. -  Поверь,  юный  друг,  ты  неверно
понял мои намерения. Необходимо было  спасти  его  жизнь  Астурийский  юноша
очень храбр и поэтому не думает о себе. Не открой я ему глаза, этот  молодой
человек, несомненно, продолжал бы настаивать на том, чтобы ехать с  нами,  и
вскоре бы умер.
   - Умер? - фыркнул Гарион. - Тетя Пол наверняка бы спасла его.
   - Именно леди Полгара сообщила мне, что жизнь юноши в опасности, но честь
не позволяла ему бросить товарищей, та самая честь, что побудила  Леллдорина
остаться и не стать причиной нашей задержки.
   Рыцарь криво усмехнулся.
   - Думаю, слова мои понравились ему не больше, чем тебе, но зато он  будет
жить, а это самое главное, не так ли?
   Гарион молча уставился на ехавшего с высокомерным видом мимбрата,  ярость
внезапно испарилась, юноша понял, что вел себя глупо и невежливо.
   - Простите, - неохотно пробормотал он, - я и в самом деле не понимал, что
вы делаете.
   - Неважно, - пожал плечами Мендореллен. - Многим неясны мои поступки.  Но
пока я уверен, что мотивы благородны, мнение остальных меня не беспокоит.
   Однако я рад, что имел  возможность  объясниться  с  тобой,  -  ведь  нам
предстоит долгое совместное путешествие, а всякая неприязнь в таких  случаях
опасна.
   Они некоторое  время  ехали  молча;  Гарион  старался  привести  мысли  в
порядок.
   Должно быть, он и вправду недооценивал Мендореллена.
   Добравшись до широкого тракта, они вновь повернули  на  юг  и  продолжали
путь под угрюмым, низко нависшим небом.

Глава 8

   Арендийская равнина расстилалась перед ними -  необозримое  пространство,
заросшее высокой травой,  где  поселения  встречались  очень  редко.  Ветер,
гуляющий  по  полям,  был  пронизывающим  и  холодным,  грязно-серые  облака
клубились в небе.
   Необходимость оставить раненого Леллдорина  повергла  всех  в  уныние,  и
путешественники почти целыми  днями  ехали  молча.  Гарион  держался  позади
вместе с Хеттаром и вьючными лошадьми, стараясь находиться как можно  дальше
от Мендореллена.
   Хеттар, казалось, часами мог обходиться без слов, но через два дня Гарион
намеренно попытался вывести олгара с ястребиным лицом из глубокого раздумья.
   - Почему ты так ненавидишь мергов,  Хеттар?  -  полюбопытствовал  он,  не
найдя лучшей темы для беседы.
   - Все олорны ненавидят мергов, - спокойно ответил тот.
   - Да, - согласился Гарион, - но у тебя, кажется, это связано еще с чем-то
личным. Разве не так?
   Хеттар, скрипя кожаной курткой, устроился поудобнее в седле.
   - Они убили моих  родителей,  -  пробормотал  он.  Гарион  словно  ощутил
тяжелый удар в грудь, внезапно вспомнив о собственной семье.
   - Как это случилось? - выпалил  он,  не  успев  сообразить,  что  Хеттар,
возможно, не желает исповедоваться.
   - Мне было семь, - глухо, без  всякого  выражения,  начал  Хеттар.  -  Мы
собрались навестить семью матери - она была  из  другого  племени.  Пришлось
проезжать около восточных укреплений, и тут случился  набег  мергов.  Лошадь
матери споткнулась, она вылетела из седла, и мерги появились прежде, чем  мы
с отцом успели помочь ей. Они убили моих родителей  не  сразу.  Очень  много
времени прошло. Помню, как мать вскрикнула всего однажды - в самом конце.
   Лицо Олгара было холодно-бесстрастным, как скала, а монотонный  спокойный
голос делал рассказ еще более ужасающим.
   - После того как мои родители перестали дышать, мерги обвязали  мне  ноги
веревкой и потащили по земле за лошадью. Когда  веревка  наконец  порвалась,
они посчитали меня мертвым и бросили на дороге. Как сейчас слышу их  веселый
смех.
   Через два дня меня нашел Чо-Хэг.
   Гарион на миг так ясно представил себе искалеченного  одинокого  ребенка,
брошенного в пустыне  Восточной  Олгарии,  выжить  которому  помогли  только
скорбь и всепоглощающая ненависть.
   - Я убил первого мерга в  десять  лет,  -  продолжал  Хеттар  по-прежнему
бесстрастно. - Он пытался скрыться от нас, но я  сбил  его  и  вонзил  копье
между  лопаток.  Мерг  завопил,  когда  копье  пробило  его  насквозь,  а  я
почувствовал себя лучше. Чо-Хэг подумал, что если я увижу смерть  мерга,  то
излечусь от ненависти.
   Но он был не прав.
   Лицо высокого Олгара было абсолютно  лишено  всякого  выражения;  длинная
прядь на макушке трепыхалась на ветру. Казалось, в душе  его  царит  ледяная
пустота, словно там нет других чувств, кроме  одного,  не  дающего  спокойно
спать, мучающего день и ночь.
   В эту секунду Гарион смутно осознал,  что  имел  в  виду  господин  Волк,
предостерегая об опасности, грозящей тем, кто одержим идеей мести, но тут же
прогнал навязчивую мысль Если  Хеттар  может  жить  с  этим,  значит,  такое
существование под силу  и  ему.  Гарион  неожиданно  почувствовал  безмерное
восхищение   одиноким   человеком,   сознательно   идущим   столь    мрачным
беспросветным путем.
   Господин Волк был поглощен беседой с Мендорелленом;  оба  замедлили  ход,
что позволило Хеттару и  Гариону  догнать  их.  Некоторое  время  они  ехали
вместе.
   - Такова наша природа, - меланхолично заметил рыцарь в сверкающих  латах.
- Чрезмерная гордыня - проклятье наше,  причина  войн,  опустошающих  бедную
Арендию.
   - Это можно исправить, - возразил Волк.
   -  Как?!  Гордость  у  нас  в  крови.  Сам  я  -   крайне   миролюбив   и
доброжелателен, но даже меня не миновала национальная  болезнь  Более  того,
распри наши столь древние,  что  уходят  корнями  в  историю:  прежде  всего
необходимо очистить души от язв. Мир  не  продлится  долго,  друг  мой.  Уже
сейчас в лесах поют астурийские стрелы, направленные в  мимбратов;  Мимбр  в
отместку сжигает астурийские дома, зверски убивая заложников.  Боюсь,  война
неизбежна.
   - Нет, ты не прав, - покачал головой Волк.
   - Но как предотвратить ее? - нахмурился Мендореллен. - Кто может излечить
нас от безумия?
   - Я, если придется, - спокойно ответил Волк,  откидывая  на  спину  серый
капюшон.
   - Ценю  твои  добрые  намерения,  Белгарат,  -  едва  заметно  усмехнулся
Мендореллен, - но даже ты ничего не сможешь сделать.
   - Нет на свете ничего невозможного, - деловито заметил Волк. - Чаше всего
я предпочитаю не мешать забавам других людей, но не  могу  позволить,  чтобы
именно сейчас в Арендии вспыхнул пожар войны. И  если  будет  нужно,  сделаю
все, лишь бы помешать совершиться очередной глупости.
   - Вправду сила твоя столь велика? -  задумчиво  осведомился  Мендореллен,
словно не мог заставить себя поверить этому.
   - Да, - спокойно кивнул Волк, почесывая короткую белую бородку, -  именно
так.
   Лицо  Мендореллена  приняло  встревоженное,  даже  немного  благоговейное
выражение, а Гарион сильно  обеспокоился,  услышав  такое  заявление  своего
деда.
   Если Волк собирается в одиночку воспрепятствовать войне, он так же  может
расстроить все его планы мести. Еще один повод для волнений.
   Но в эту минуту подъехал Силк.
   - Место, где проходит Большая ярмарка, как раз впереди.  Остановимся  или
объедем стороной?
   - Можно и остановиться, - решил Волк. - Уже почти вечер, да и  припасы  у
нас на исходе.
   - Лошадям тоже нужно  отдохнуть,  -  добавил  Хеттар.  -  Они  жаловаться
начинают.
   - Нужно было мне сказать, - укорил Волк,  оглядываясь  на  тяжелогруженых
животных.
   - Они еще не истощены, но  жалеют  себя.  Преувеличивают,  конечно,  хотя
небольшой отдых не повредит.
   - Преувеличивают?! - ошеломленно воскликнул  Силк.  -  Уж  не  хочешь  ли
сказать, что лошади способны на ложь?
   - Ну конечно, - пожал плечами Хеттар, - то и  дело  не  прочь  соврать  и
весьма преуспели в этом.
   Какой-то момент Силк, казалось, был просто потрясен, но тут же неожиданно
рассмеялся.
   - Это странным образом восстанавливает мою  веру  в  космический  порядок
вещей, - объявил он. Волк поморщился:
   - Силк, знаешь ли, ты очень злой человек. Неужели тебе не стыдно?
   - Каждый делает то, на что способен, - издевательски ответил человечек  с
крысиным лицом.
   Арендийская ярмарка располагалась на пересечении Великого Западного  пути
и горной дороги, ведущей из Алголанда. На большом  пространстве  примерно  в
квадратную лигу  радовали  глаз  яркие  голубые,  желтые,  красные  шатры  и
полосатые палатки. Все вместе походило на цветной сказочный город посередине
унылой  серо-коричневой  равнины,  а  блестящие  треугольные  флажки  весело
трепетали на буйном ветру под низко нависшими облаками.
   - Надеюсь, у меня хватит времени  совершить  кое-какие  сделки,  а  то  я
начинаю терять навык, - объявил Силк, когда все спускались с высокого холма.
   Кончик его острого носа возбужденно подергивался.
   С полдюжины забрызганных грязью нищих в безнадежном  отчаянии  сгрудились
на обочине дороги, протягивая руки.
   - Не стоит кормить эту шваль, - проворчал Бэйрек.
   - Милосердие - это одновременно обязанность и  привилегия,  господин  мой
Бэйрек, - ответил рыцарь.
   - Почему здесь не построят дома? - спросил Гарион  Силка,  приближаясь  к
центру ярмарки.
   - Никто не остается здесь надолго, - пояснил тот. - Ярмарка не кончается,
но люди приходят и уходят.  А  кроме  того,  здания  облагаются  налогом,  а
палатки - нет.
   Многие из  торговцев,  вышедших  на  улицу,  чтобы  приветствовать  вновь
прибывших, как оказалось,  знакомы  с  Силком,  а  некоторые,  подозрительно
оглядывая его, неохотно произносили слова приветствия.
   - Вижу, репутация твоя хорошо известна, Силк, - сухо заметил Бэйрек.
   - Такова цена славы, - пожал тот плечами.
   - Нет ли опасности, что  кто-нибудь  знает  тебя  под  другим  именем?  -
спросил Дерник. - Вспомни, кого разыскивают мерги?
   - Ты имеешь в виду Эмбара? Вряд ли. Эмбар редко бывал в Арендии, а  кроме
того, совсем не похож на Редека.
   - Да, но это один и тот же человек - ты, - возразил I Дерник.
   - Верно, - многозначительно подняв палец, согласился Силк. - Мы  с  тобой
знаем это, а они -  нет.  Для  тебя  я  всегда  выгляжу  одинаково,  но  для
других...
   Дерник скептически усмехнулся.
   - Редек,  старый  дружище!  -  окликнул  лысый  драснийский  торговец  из
ближайшего шатра.
   - Делвор! - радостно отозвался Силк. - Сто лет тебя не видел.
   - Смотрю, ты преуспеваешь, - заметил лысый.
   - Свожу концы с концами, - скромно ответил Силк. - Чем торгуешь?
   - Достал несколько маллорийских ковров, - ответил Делвор.  -  Кое-кто  из
местных аристократов желал бы купить, да цены не устраивают.
   Пальцы его, однако, быстро шевелились, и разговор  на  языке  жестов  шел
совсем о другом:
   "Твой дядя велел, чтобы мы помогли  тебе,  если  понадобится.  Что-нибудь
нужно?"
   Вслух же он громко спросил:
   - Вижу, у тебя много вьюков. Что везешь?
   - Сендарийское сукно и всякие мелочи, - объяснил  Силк,  в  свою  очередь
сделав несколько непонятных знаков:
   "Видел ли ты мергов здесь, на ярмарке?"
   "Одного, но он покинул Во Мимбр неделю назад. Однако на том  конце  стоят
палатки недраков..."
   "Слишком далеко они забрались от дома, - жестикулировал Силк. -  В  самом
деле приехали торговать?"
   "Трудно сказать", - ответил Делвор.
   "Можешь приютить нас денька на два?"
   "Что-нибудь придумаем, за соответствующее вознаграждение,  конечно..."  -
просигналил Делвор с ехидной усмешкой в глазах.
   Силк, молниеносно двигая руками, выразил  свое  возмущение  столь  наглым
заявлением.
   "В конце концов, дела есть дела", - пошевелил пальцами Делвор.
   - Можете входить, - пригласил он вслух. - Выпейте вина, поужинайте. Нам о
многом нужно поговорить!
   - Будем очень рады, - кисло скривился Силк.
   - По-моему, вы встретили достойного соперника, принц Келдар, не так ли? -
мягко осведомилась тетя Пол, едва заметно улыбнувшись, и грациозно  оперлась
на руку Силка, помогавшего ей спешиться перед полосатым шатром Делвора.
   - Ну что вы, леди Полгара! Просто пытается во всем  опередить  меня,  вот
уже много лет, еще с тех пор, как потерял целое состояние в Яр Гораке  из-за
одного задуманного мной дельца. Пусть считает, что сквитался наконец со мной
- это поднимет настроение Делвора, а мне доставит большую радость, чем  если
бы я вновь в очередной раз положил его на обе лопатки.
   - Вы неисправимы, - засмеялась она.
   Силк весело подмигнул.
   Внутри шатер оказался очень уютным. В расставленных там  и  сям  жаровнях
весело  пылали  дрова,  встречая  усталых  путешественников   благословенным
теплом.
   На полу лежал темно-синий ковер, а вместо стульев повсюду были разбросаны
большие красные подушки. Силк поспешно представил друзей Делвору.
   - Большая честь для меня, о Древнейший,  -  пробормотал  торговец,  низко
кланяясь господину Волку и тете Пол. - Чем могу помочь?
   - Больше всего сейчас необходимы  сведения,  -  ответил  Волк,  сбрасывая
тяжелый плащ. - Несколько дней назад к северу отсюда мы  встретили  гролима,
пытающегося развязать гражданскую войну. Ты можешь потолковать среди людей и
разнюхать, что происходит вокруг?  Хотел  бы  я,  по  возможности,  избежать
очередной распри между соседями.
   - Попытаюсь узнать, - пообещал Делвор.
   - Я тоже пойду погуляю, - решил Силк. -  Если  за  дело  возьмемся  мы  с
Делвором, очень скоро нам станет известно все до последней мелочи.
   Волк вопросительно взглянул на него.
   - Редек из Боктора никогда не упустит случая заключить сделку повыгоднее,
- чуть поспешнее, чем нужно,  объяснил  коротышка.  -  Подумай,  людям  ведь
покажется странным, если он останется в шатре Делвора.
   - Понятно, - кивнул Волк.
   - Не хочешь же ты, чтобы нас  начали  подозревать?  -  с  невинным  видом
продолжал Силк, хотя кончик носа подергивался все быстрее.
   - Ну хорошо, - сдался Волк. - Только не зарывайся. Не желаю, чтобы завтра
с утра у палатки толпились разъяренные покупатели, требующие твоей головы.
   Носильщики Делвора сняли груз с  вьючных  лошадей;  один  из  них  взялся
показать Хеттару дорогу к конюшням. Силк  начал  рыться  в  тюках.  На  свет
появилась груда маленьких, но  дорогих  предметов  обихода,  извлекаемых  из
складок свернутого сукна.
   - А я все удивлялся, зачем тебе понадобилось столько денег в  Камааре,  -
сухо заметил Волк.
   - Всего-навсего часть маскировки, - ухмыльнулся Силк. - У Редека с  собой
всегда много безделушек, которыми тот выгодно торгует по пути.
   - Прекрасное объяснение, - заметил Бэйрек, - но я бы все-таки не впадал в
крайности.
   - Клянусь навсегда удалиться от дел, если мне не удастся в  ближайший  же
час удвоить деньги нашего почтенного друга, - пообещал Силк. - Ах да, совсем
забыл. Гарион будет моим носильщиком. У Редека всегда свои слуги.
   - Постарайся не слишком сильно испортить его, - велела тетя Пол.
   Силк преувеличенно низко  поклонился,  лихо  сдвинул  на  затылок  черную
вельветовую  шапочку  и  в  сопровождении  Гариона,  нагруженного   довольно
увесистым тюком, с важным видом отправился на Большую  арендийскую  ярмарку,
словно человек, идущий на бой.
   Жирный толнедриец, расположившийся в третьей по счету  палатке,  оказался
крайне скаредным и умудрился купить у Силка кинжал, украшенный  драгоценными
камнями, заплатив лишь втрое больше настоящей стоимости, но два  арендийских
торговца купили одинаковые серебряные  кубки  по  такой  цене,  что  разница
вполне  возместила  неудачу  с  толнедрийцем.  Силк  так   и   раздулся   от
самодовольства.
   - Люблю иметь дело с арендами! - хвастал он, шествуя по грязной  дорожке,
вьющейся между палатками.
   Хитрый маленький драсниец проходил по ярмарке,  сея  повсюду  смятение  и
хаос. Когда он не мог продать, то покупал, все, чего не мог купить, - менял,
если не удавалось и это, собирал сплетни и сведения. Некоторые из торговцев,
те, что поумнее, завидев его, быстро прятались. Гарион, заразившись энергией
драснийца, начал понимать увлеченность друга этой игрой, где задачей было не
получить прибыль, а обставить соперника.
   Интересы Силка отличались разнообразием. Он мог иметь дело с кем угодно и
когда угодно.
   Толнедрийцы, аренды, чиреки, даже земляки  драснийцы  -  все  становились
жертвами хищнических инстинктов Силка  К  полудню  он  успел  избавиться  от
всего, купленного в Камааре. Кошелек раздулся от  монет,  а  тюк  на  плечах
Гариона не становился легче, хотя товары там были теперь совсем другие.
   Однако  Силк  недовольно  хмурился,  встряхивая  маленький  необыкновенно
красивый пузырек из фигурного стекла. Он поменял две книги весайтских стихов
в переплетах из слоновой кости на этот кро