обичевания, которое в  первый  раз  Гарион  увидел  во
дворце короля Энхега в Вэл Олорне. Гарион вздохнул.
   - У тебя уже меланхоличное настроение, муж  мой?  -  спросила  его,  чуть
усмехаясь, Се'Недра. И опять, хотя они сидели, она просунула свою голову под
его руку и положила ее себе на плечи особым, присущим только ей  жестом.  От
Се'Недры исходил свежий аромат, и Гарион отметил про себя, что тело ее  было
мягким и теплым.
   - Я просто вспомнил кое-что, - ответил он на ее вопрос.
   - Хорошо. А теперь попытайся выбросить все это из головы. Я не хотела бы,
чтобы позже воспоминания тревожили нашу жизнь.
   Гарион покраснел, а Се'Недра хихикнула.
   - Не думаю, что это "позже" так уж далеко, - сказала  она.  -  Ты  должен
потанцевать с леди Полгарой, а я потанцую с твоим дедушкой. А затем,  думаю,
придет нам время отдохнуть. День был очень насыщенный.
   - Я действительно немного устал.
   - Но ваш день еще не закончен, Белгарион Райвенский,  -  многозначительно
сказала Се'Недра.
   Чувствуя себя немного не в себе от услышанного,  Гарион  подошел  к  тете
Пол, которая вместе с Дерником наблюдала за танцующими.
   - Не потанцуешь ли со мной, тетя Полгара? - спросил он,  сделав  вежливый
поклон по всем правилам.
   Они танцевали при ярком свете свечей под звуки лютен  и  флейт.  Движения
Полгары были более размеренными и тихими, чем те,  которым  с  таким  трудом
обучил Гариона Леллдорин. Гарион понял, что она вернулась в далекое  прошлое
и танцевала с ним тот величественный танец, который она выучила много  веков
назад. Так они вместе и  танцевали  этот  медленный,  грациозный  и  отчасти
грустный танец, который исчез навсегда  около  двадцати  пяти  веков  назад,
чтобы жить только в памяти Полгары.
   Се'Недра была красной от смущения,  когда  Белгарат  вернул  ее  Гариону,
чтобы  они  станцевали  последний  танец.   Добродушно   усмехаясь,   старик
поклонился дочери и взял ее руки, чтобы потанцевать и  с  ней.  Все  четверо
танцевали недалеко друг от друга,  и  Гарион  ясно  расслышал  вопрос  своей
тетки: "Хорошо ли мы сделали, отец?"
   Улыбка Белгарата была совершенно искренней.
   -  Ну  конечно,  Полгара,  -  ответил  он.  -  Нужно  признать,  что   мы
действительно все сделали хорошо.
   - Значит, это стоило того, правда, отец?
   - Да, Пол, действительно стоило. И они продолжали танцевать.
   - Что он тебе говорил? - прошептал Гарион Се'Недре.
   Она зарделась:
   - Неважно. Может быть, я расскажу... позже.
   Опять прозвучало это слово.
   Танец закончился, и  тишина  воцарилась  в  толпе.  Все  чего  то  ждали.
Се'Недра подошла к отцу, весело поцеловала его, а затем вернулась к Гариону.
   - Ну? - сказала она.
   - Что "ну"?
   - О, ты невыносим! - рассмеялась Се'Недра, взяла его за руку и решительно
увела из зала.
   Было довольно поздно, возможно часа  два  ночи.  В  каком-то  причудливом
настроении и с графином в руках бродил Белгарат-чародей по  пустынным  залам
райвенской Цитадели. Он неплохо погулял на свадьбе и был явно навеселе, хотя
и не так пьян, как многие другие гости, которые уже  дошли  до  невменяемого
состояния.
   Старик остановился, чтобы рассмотреть стражника, который храпел в  дверях
с кружкой эля в руках.
   Затем, мурлыкая какую-то песенку и сопровождая ее  парочкой  танцевальных
па, седобородый старик-чародей направился прямой дорогой  в  обеденный  зал,
где, как он думал, оставалось еще немного эля.
   Проходя мимо тронного зала  райвенских  королей,  Белгарат  заметил,  что
дверь немного приоткрыта, а внутри горит свет. Из  любопытства  он  просунул
голову в дверной проем, чтобы посмотреть, кто же там  может  быть.  Зал  был
пуст, а озарявший его свет исходил от Ока Олдура, вделанного в рукоять  меча
райвенских королей.
   - О, - сказал  Белгарат  камню,  -  это  ты.  -  Затем  старик  несколько
нетвердым шагом подошел к подножию трона. - Ну что ж, дружище, - сказал  он,
скосив глаз на камень. - Я вижу, все ушли и бросили тебя тоже.
   Око замерцало в знак того, что узнало его.
   Белгарат тяжело уселся у подножия трона и отхлебнул эля.
   - Мы прошли вместе длинный путь, не правда ли? - обратился он к Оку.  Око
проигнорировало его.
   - Хотел бы я, чтобы ты не был все время столь серьезен. Ты  очень  нудный
собеседник. - Старик выпил еще глоток.
   Некоторое время они молчали. Затем Белгарат снял ботинок,  вздохнул  и  с
удовольствием пошевелил пальцами.
   - Ты ведь ничего в этом не понимаешь, не так ли, дружище?  -  спросил  он
Око в конце концов. - Несмотря ни на что, у тебя каменная душа. Ты понимаешь
и ненависть, и преданность, и непоколебимость обязательств, но ты не  можешь
понять более человечные чувства - сострадание, дружбу, любовь, прежде  всего
любовь, я думаю. Стыдно, что ты этого  не  понимаешь.  Ведь  эти  чувства  в
конечном счете все и решили. Они и в основе всего этого лежали... Но  ты  не
знал об этом, не так ли?
   Око продолжало игнорировать его. Внимание камня, очевидно, было приковано
к чему-то другому.
   - На чем это ты так  сильно  сосредоточился?  -  с  любопытством  спросил
старик.
   Око, которое искрилось ярким  голубым  светом,  опять  замерцало,  и  его
голубой свет вдруг сменился розовым, который становился все  более  и  более
густым, пока камень совсем не покраснел.
   Белгарат с усмешкой взглянул в направлении королевских покоев.
   - О, - сказал он, понимая, и тут же принялся хихикать.
   Око  покраснело  еще  больше.  Белгарат  рассмеялся,  напялил  башмак  и,
шатаясь, поднялся.
   - Возможно, ты понимаешь больше, чем я думал, - сказал он камню  и  допил
последние капли, оставшиеся в графине. - Я действительно хотел бы  остаться,
чтобы обсудить это, - сказал он, - но у меня  вышел  весь  эль.  Уверен,  ты
извинишь меня. - И сошел со ступенек трона.
   Дойдя  до  двери,  Белгарат  остановился  и  бросил  веселый  взгляд   на
зардевшееся Око. Затем старый чародей опять хихикнул и вышел, тихо закрыв за
собой дверь.