азетой, я закричу.
     - А в чем дело?
     - Ну знаешь, Джордж, ты мог бы проявить побольше понимания после того, как я пережила шок из-за грабителя, и обеда, и этой беспризорной Арчиной курочки - все свалилось на меня сразу. И еще мне хотелось бы знать, что привело к нам мисс Силвер. Она спрашивала эту девушку.
     - Кто такая мисс Силвер?
     Эрнестина вспыхнула и прикусила губу.
     - Ты прекрасно знаешь. Она вернула те отвратительные бриллианты, которые подарила твоя мать. И должна сказать, я не думала, что ты так к этому отнесешься... я не могу слышать, что я должна думать обо всем сама!
     Джордж молчал, он вернулся к новостям гольфа.
     - Джордж, я думаю, тебе следует хоть что-то сказать! Ты просто утонул в этой несчастной газете! Я думаю, ты будешь продолжать читать, даже если в каждой комнате будет по грабителю!
     - Что ты хочешь, чтобы я сказал? Ух ты! Сэнди Герд вчера сделал классный раунд!
     - Ну знаешь, Джордж!!!
     - В чем дело?
     - Если ты еще раз скажешь про гольф, я расплачусь...
     - О чем ты хочешь поговорить?
     - Конечно, о грабителе. Зачем он приходил?
     - Полагаю, чтобы что-нибудь украсть...
     - Тогда почему он перевернул весь стол в пустующей комнате, но не взял мои бриллианты? Ты не можешь сказать, что это значит?
     Джордж не мог. Он потерял интерес к грабителю. Раз ничего не украдено, зачем шум поднимать? Он вновь обратился к гольфу.
     Мисс Грета Вильсон опоздала к завтраку. Закончив есть, она отправилась со своей хозяйкой, которая уже несколько успокоилась, в поход по магазинам, который Джордж грубо назвал "походом любопытных носов".
     - Мужчины, кажется, не задумываются, что женщинам нужна одежда,- сказала миссис Фостер.- Джордж безнадежен. Если я говорю, что хочу вечернее платье, он начинает хвастать - да, он буквально хвастается, какая у него гора вечерних нарядов.
     Грета хихикнула.
     - Я люблю смотреть наряды. А еще лучше - покупать их, правда?
     Они пересмотрели множество вещей. Эрнестина купила шляпу, свитер, несколько пар шелковых чулок, которые ей особенно приглянулись. В полдень она с ужасом вспомнила, что обещала Рине Латочи непременно позвонить и сказать адрес Джима Максвела.
     - Я его специально нашла, но Джордж меня отвлек, и У меня совершенно вылетело из головы. Пойдем в "Харрисон", я оттуда позвоню.
     Они свернули к большому магазину. Из переулка выехал автомобиль и остановился у края тротуара.
     Миссис Фостер оставила Грету бродить по первому этажу, а сама помчалась наверх, к телефону.
     - Меня не будет по крайней мере минут двадцать, потому что подозвать Рину к телефону - это целая история Мне придется переговорить со всеми в доме, пока ее позовут. Какое-то сумасшествие.
     Грета была довольна, что ее оставили одну. Она смотрела на ошеломляющие ткани, сияющие всеми цветами радуги, и сочиняла десятки нарядов. Потом ей попался отдел поскучнее, где продавали пледы для путешественников. Ее не интересовали пледы для путешественников, но один она пощупала, чтобы оценить, насколько он мягкий. В это время произошла любопытная вещь: на мгновенье перед ней возникла мужская рука. Мужчину она не видела, он стоял сзади, видела только руку - широкую, волосатую - и рукав из темно-синей шерсти. Рука положила конверт на мохнатый коричневый плед и исчезла так же внезапно, как появилась.
     Огромными, как блюдце, глазами Грета смотрела на конверт, и становилась все бледнее и бледнее. Конверт был серый, но не изысканно-серого цвета, а просто сделанный из грубой серой бумаги, что было совершенно необычно. На конверте было четко и ясно написано: "Мисс Маргот Стандинг".
     После минутного колебания Маргот взяла конверт и вскрыла его.
     Когда Эрнестина Фостер закончила разговор с Латочи, она вспомнила, что обещала купить фрукты к обеду. Она выбрала ананас, потом решила, что если он будет кислый, то Джордж спросит, сколько она за него заплатила. Минут десять она колебалась, выбирая между виноградом и персиками, и наконец купила яблоки и бананы и побежала искать Грету.
     Греты не было ни в отделе шелков, где она ее оставила, ни в банке, где они договорились встретиться. Не было ее и в ювелирном отделе, и в отделе мехов, перчаток, белья, галантереи, стекла и фарфора, грампластинок... Нигде.
     У Эрнестины резко испортилось настроение. Утром симпатия Греты к одежде вообще и к ее покупкам в частности смягчила ее отношение к непрошеной гостье, но после того, как в поисках Греты она обегала пятнадцать отделов, миссис Фостер снова впала в раздражение. "Отвратительная Арчина курица!" После следующих десяти отделов Эрнестина была не только зла, но и слегка встревожена. Конечно, эта глупышка устала ждать и отправилась домой - у девушек в этом возрасте отвратительные манеры. Но...
     Она расспросила всех швейцаров. Швейцар, стоявший возле той двери, через которую они входили, хорошо запомнил юную леди. Он знал миссис Фостер в лицо и помнил, что она пришла с юной леди. Более того, он помнил, что юная леди минут через десять вышла. О да, он совершенно уверен, что это была та самая юная леди. Она вышла из магазина и села в машину, которая ждала на другой стороне улицы.
     - Она вышла одна?
     - О да, мадам, совершенно одна. В машине сидел джентльмен.
     - Какой джентльмен?
     - Не могу сказать, мадам. Машина была закрытая, с шофером. Шофер зашел в магазин и вышел на две-три минуты раньше юной леди.
     - Какая машина?
     - "Даймлер", мадам.
     Эрнестина страшно разозлилась и поехала домой. Дома позвонила своему кузену Арчи Миллару, и ей сказали, что он ушел на ленч. Она оставила для него сердитое послание и на протяжении всего ленча бранила Джорджа за невоспитанность и отсутствие уважения к людям, присущее мужскому полу.
     - Если Арчи собирался повести девушку на ленч, почему он не сказал? Раздобыл машину бог знает где. Арчи - и "даймлер" с шофером, извольте видеть! До чего это по-мужски - навязать мне девушку, а потом буквально похитить ее за пять минут до ленча, ничего мне не сказав! Теперь не появится в своем офисе часов до трех. Потом примчится сюда и опять подкинет мне девчонку, чтобы я за ней ухаживала. Ну кто, кроме мужчин, способен так вывести из себя?!
     Арчи позвонил в половине второго.
     - Эрнестина, привет!
     - Ну знаешь, Арчи, это уже переходит всякие границы!
     - Девочка моя, зачем так сердиться? Если будешь продолжать в таком же духе, у тебя раньше времени появятся морщины.
     - Должна сказать, что тебе следовало дать мне знать, что собираешься вести девушку на ленч. Я уж вообразила бог весть что.
     - Э-э... что все это значит?
     - Говорю, ты должен был меня предупредить.
     - Предупредить о чем?..
     - Джордж, конечно, принял твою сторону, мужчины всегда заодно.
     - Что я такого сделал?
     - Если собрался вести ее на ленч, а я думаю, что вы договорились еще вчера, почему она мне ничего не сказала, а попросту сбежала из "Харрисона"?
     - Эрнестина, о чем ты говоришь?.. Где Грета?..
     - Понятия не имею. Разве вы не вместе обедали?
     - Нет. Может, ты все-таки скажешь, что случилось?
     - Так ты не забирал ее из "Харрисона"?
     - Нет, конечно.
     - Тогда кто же?
     - Послушай, расскажи толком, что случилось.
     - Я поднялась наверх позвонить Рине Латочи, потому что обещала дать ей адрес Джима Максвела, а Джордж так приставал, что я забыла про это, пока мы с Гретой не подошли к "Харрисону".
     - Ну?
     - Как всегда, Рину долго не подзывали к телефону. А когда я закончила разговаривать, то нигде не смогла найти Грету. Я обошла все отделы. Знаешь, оказывается, там есть вещи, о которых я и не слышала. Все обошла, а ее нигде нет. Я стала расспрашивать швейцаров. Один ее видел, он сказал, что Грета вышла десять минут назад, села в "даймлер", который стоял напротив, и уехала. Конечно, я подумала, что это был ты!
     - "Даймлер"!
     - С шофером. Швейцар сказал, что внутри сидел мужчина. Это был ты?
     - Нет. Я не видел ее со вчерашнего дня.
     Эрнестина не узнавала голос Арчи, так он изменился.
     - Тогда кто же там был?
     - Во сколько это случилось?
     - Значит, так... Когда я вспомнила, что надо позвонить Рине, было около двенадцати, а швейцар сказал, что она вышла через десять минут.
     - Эрнестина, я же сказал тебе не оставлять ее одну!
     Эрнестину это оскорбило.
     - Ну знаешь, и это ты называешь оставить одну?!
     Арчи повесил трубку.

Глава 38

     Чарлз провел целый день на Торнхил-сквере, разбирая бумаги. Часов в пять он закончил и вышел на улицу через сад. Смеркалось, но было еще светло. В аллее было темнее, чем в саду.
     Он запер дверь в стене, немного постоял и пошел направо. Почему именно направо, Чарлз не мог объяснить - просто свернул направо, а не налево и пошел по темной аллее.
     По правую руку от него были сады домов на Торнхилсквере, по левую - более узкие садики домов, выходящих на Джордж-стрит. С обеих сторон кирпичные стены то там, то сям прерывались деревянными дверьми. Из-за наклона улицы справа были видны только верхние этажи домов, но дома на Джордж-стрит являли миру все свои освещенные окна, задернутые шторами.
     Чарлз прошел несколько метров и только тогда понял, что его ведет сентиментальное желание взглянуть на дом Пельхамов. Он мог бы взглянуть на него в любой день после возвращения, это правда, но правда и то, что у него ни разу не возникало такого желания. Сейчас он понял причину этого. Его манил именно пустой дом, потому что в пустом доме живут тысячи воспоминаний.
     Он миновал изгиб аллеи и остановился на том месте, где часто поджидал Маргарет, сбегавшую к нему через садовую дверь. Дом был самым большим на этой улице - больше и старее других на сто лет. Квадратный дом в георгианском стиле с современными пристройками. Пристройкой, в частности, был и кабинет. Он выступал вперед, нарушая ровность линий. Из сада к нему вела уродливая железная лестница. С аллеи была видна балконная дверь и ступени витой лестницы.
     Сотни раз Чарлз стоял здесь и смотрел на эту дверь, ожидая, когда она откроется. Он и сейчас стоял и смотрел, и его не покидало чувство, что он дурак, если пялится на пустой дом и вспоминает обитавших в нем людей. Сумерки сгустились до темноты, дом казался черным квадратом. Он уже не различал окно и ступеньки, когда продолговатое окно вдруг засветилось и его пересекла тень. Одно мгновенье - и человек опустил жалюзи.
     Это был Фредди Пельхам, и, увидев, его Чарлз отбросил романтические воспоминания в прошлое, где им и место. Их сменила вполне практичная мысль о том, что сейчас у него есть блестящая возможность прижать Фредди и прояснить запутанную ситуацию вокруг Серой Маски.
     Чарлз толкнул дверь сада - она оказалась открыта, и он быстро прошел по тропинке к лестнице. Железные ступеньки были скользкие, а перила холодные и небезопасные.
     Он постучал в окно и чуть не засмеялся - такое испуганное лицо было у Фредди, когда тот поднял жалюзи и стал всматриваться в темноту. "Небось решил,- подумал Чарлз,- что Серая Маска заявился".
     Чарлз был тронут, увидев, как просветлело лицо Фредди, когда тот узнал его.
     - Понимаешь, я в доме один. От меня немного пользы, если дело дойдет до схватки с грабителем. Вот Хьюго Бирн, ты помнишь Хьюго, или нет... он был до тебя? Его мать - Эдит Пис, еще ее сестра была замужем за Данлопом Мюреем,- конечно, они тебе не родня. Послушай, а о чем я говорил? Ах да, о грабителях. Так вот, бедняга Хьюго как-то встал среди ночи, и ему показалось, что он слышит вора и... О чем бишь я?., он привез себе жену из Шотландии, он женился на Джозефине Кэмпбел, знаешь ли... Нет, не на Джозефине, та была чернявая... а на Элизабет Кэмпбел. Да, точно, на Элизабет, она рыжая, мы еще ее называли Рыжая Лиза, за глаза, конечно. И... о чем это я? Ах да, бедняга Хьюго и вор. Оказалось, что это ходит старик Роберт Кэмпбел. И он так и не оставил им ни гроша. Печально, а?
     В кабинете царил привычный беспорядок. Как Фредди умудряется здесь что-нибудь находить - загадка. Фредди предпринял слабую попытку прибраться.
     - Ужасная мешанина, правда? Садись, садись. Вот сюда, переложи альбомы на пол. Нет, лучше оставь. Садись в кресло, эти бумаги мы сдвинем, тут ничего важного. Что? Одни счета, если что и потеряется, никто не заплачет.
     Он стряхнул кипу бумаг на пол.
     - Спасибо, я не сяду,- сказал Чарлз.- Извини, что помешал. Я хотел тебя кое о чем спросить, и когда увидел свет, то подумал, что можно зайти и все решить.
     - Да, что я могу для тебя сделать? Все равно вряд ли я могу с этим что-то сделать. Хотел немного разобраться с хаосом - завтра я уезжаю, а здесь так много работы, все равно не справлюсь. Маргарет придет проститься. Я ей звонил, сказал, что буду здесь, и она придет, как только освободится. Потому и оставил садовую дверь открытой - она войдет через нее. Ну-ну, я рад, что уезжаю. Не люблю прощаться, факт. Довольно глупо, а?
     Фредди беспокойно перебирал бумаги на столе. Было что-то жалкое в его бесцельных движениях и виноватом взгляде, сопровождавшем эту суету. Чарлзу стало его жалко.
     - Не знаю... Я хотел поговорить о Маргарет.
     Фредди от любопытства оживился.
     - О Маргарет... Что именно? Не хочешь ли ты сказать... О нет, конечно нет,- что было, то прошло, так оно и лучше. Я сейчас вспомнил Томми Хадона, он был обручен со второй дочерью Дженкинса, убей меня, не помню, как ее звали, какое-то короткое имя... Дот? Нет, Мей? Нет, не Мей...
     - Я совсем не об этом,- твердо сказал Чарлз.
     - Ну-ну, извини. Но я все равно не понимаю, зачем возвращаться к таким вещам. В случае с Томми... они расстались на год, и это хуже, чем разорвать помолвку. Гвендолин! Вот как ее звали - Гвендолин Дженкинс! А ее сестра вышла за Сэма Фортескью.
     - Я совершенно не об этом,- сказал Чарлз, подумав, что Фредди темнит,- ему не было никакого дела до семейства Дженкинсов.- Послушай, Фредди, мне нужно с тобой поговорить. Ты принимаешь интересы Маргарет близко к сердцу, и я подумал, что вместе мы могли бы что-то сделать, чтобы помочь ей выпутаться из того ложного положения, в которое она попала.
     Ему было невероятно трудно говорить - слова казались напыщенными и неуместными, нечто среднее между словоблудием и банальностью. Фредди смотрел на него с другой стороны стола, трепеща и сгорая от любопытства.
     - Чарлз, ты меня мучаешь. Боюсь, я не понимаю. Какое ложное положение?- Он не сказал: "И какое тебе до этого дело?", но Чарлз уловил намек в его тоне.
     Он бросился напролом:
     - Маргарет действительно находится в ложном положении. И смотри, Фредди, что получается: ты едешь за границу, у тебя нет определенного плана, ты можешь отсутствовать годы, а здесь все может случиться. Думаю, ты согласишься, что не имеешь права оставлять ее...- он помедлил, подыскивая слова,- она совсем запуталась.
     Фредди взъерошил свои мышиного цвета волосы.
     - Дорогой мой мальчик, ты меня совершенно расстроил. Что, Маргарет влезла в долги? Я предлагал ей содержание, но она отказалась. Не знаю почему.
     - Я говорю не о долгах.
     - Но ты сказал "запуталась".
     - Я имел в виду не долги. Думаю, ты сам понимаешь, что я имел в виду.- Он отвел глаза.- Ты знаешь. Я хочу, чтобы ты понял: я тоже знаю.- Чарлз помолчал и добавил: - Маргарет рассказала, почему она расторгла помолвку.
     Он посмотрел на Фредди и увидел, что тот побледнел, его маленькие глазки бегали, руки тряслись. "О господи, какой мерзкий трус!" Противно было видеть Фредди в таком состоянии, противно видеть, что человек может так трусить,- у него даже взмок лоб под мышиными волосами.
     Трясущейся рукой Фредди убрал со лба влажные волосы.
     - Что она тебе рассказала?
     Чарлз повторил то, что ему рассказала Маргарет.
     - Она сказала, что, будучи мальчишкой, ты вляпался в это дело. Она сказала, что дело политическое, но не рассчитывай, что я этому поверю. В семнадцать лет ты мог в это верить. Я про это не знаю ничего, но это и неважно. Ты, как и я, знаешь, что бизнес Серой Маски и его большой преступной организации - погоня за добычей.
     Фредди спрятал побелевшее лицо в ладонях, но Чарлз чувствовал, что испуганные глазки сверлят его сквозь щелки между пальцами. К жалости примешалось презрение. Неудивительно, что Маргарет не смогла вынести такого нажима, если это способ Фредди взывать о помощи.
     - Послушай, Фредди...- начал он, но внезапно прикрикнул на него: - Ради бога, старик, возьми себя в руки! Нельзя так раскисать!
     Послышался невнятный звук - не то протест, не то рыдание. Чарлз заходил по комнате.
     - Не хочу тебя упрекать, но ты должен понимать, что это твое дело - вытащить Маргарет из неразберихи, в которую ты ее затащил. Ты не можешь взять и сбежать за границу, а ее предоставить самой себе.
     Опять этот звук... Чарлз оставил его без внимания и продолжил:
     - Конечно, она круглая дура, что что-то подписала. Она сказала, что поставила подпись под двумя заявлениями и оба для нее опасны. Нужно их вернуть. Об этом я и пришел с тобой поговорить. Когда люди стоят по ту сторону закона, как Серая Маска и его шайка, должны быть способы с ними справиться. Займись этим. Ты их знаешь, ты с ними контачил, ты находишься в таком положении, что...
     Фредди уронил руки.
     - Ты не понимаешь. Я ничего не могу сделать.
     - Что-то нужно делать.
     Фредди уперся руками в колени, вся его фигура безвольно обвисла. Он заговорил обрывками фраз и в конце каждого короткого предложения его голос замирал:
     - Ты их не знаешь. Ты должен меня простить... Чарлз, это был такой шок... узнать, что тебе что-то известно...
     - Допустим. Но я хочу, чтобы ты понял меня. Я забочусь о двоих. Одна - это Маргарет, другая - Грета Вильсон. Меня очень беспокоит Грета, она в очень опасном положении, и я ничего не могу сделать, чтобы ее защитить, не подставив при этом Маргарет под удар.
     - Что ты имеешь в виду?- спросил Фредди Пельхам.
     - Но ведь это очевидно, не так ли? Пока мы не вернем эти два заявления, которые ты заставил Маргарет подписать, я не могу отдать Грету под защиту полиции. Ты слышал, что ее преследовал неизвестный автомобиль. Я думаю, она была на волосок от похищения, так же как вчера - на волосок от смерти под колесами автобуса. Тебе известно, что ее толкнули. Ты знаешь, кто ее толкнул?
     Фредди окаменел. Было такое впечатление, что его охватил ужас, и он замер, как животное в капкане в ожидании неминуемой смерти.
     Чарлз даже испугался.
     - Фредди! Ради бога, не говори, что ты не знал!
     Фредди помотал головой. Напряжение спало, и он сказал:
     - У меня был шок. Нет, она поскользнулась.
     - Она поскользнулась потому, что ее толкнули. Я намерен узнать, кто ее толкнул. Я намерен отдать под суд всю преступную шайку. И хочу, чтобы ты мне помог. Ради Маргарет, ради собственной безопасности. Я не прошу тебя фигурировать в деле - можешь завтра же уезжать за границу. Если у тебя хватит ума, держись от всего этого подальше. Я только хочу знать, у кого эти заявления.
     - У Серой Маски,- содрогнувшись, сказал Фредди.
     - Кто это - Серая Маска?
     Фредди снова задрожал.
     - Никто... не знает...
     Опять эта замороженность, этот застывший от ужаса взгляд.
     - Фредди, возьми себя в руки! Я не спрашиваю ничего такого, что тебя компрометирует, я только хочу, чтобы ты помог Маргарет. Я не могу работать в полной темноте. Дай мне хоть намек, в каком направлении двигаться.
     - Мне нечего сказать,- выдавил Фредди.
     - Послушай, Фредди, ты вынуждаешь меня давить на тебя. Если ты мне не поможешь, мне придется идти собственным путем. Идти на ощупь. Может пострадать Маргарет, ты тоже можешь пострадать. Неужели ты не понимаешь, что, как только я сделаю первый шаг, я могу все обрушить? Если же ты мне поможешь, я уверен, мы вытащим Маргарет, и я обещаю, что сделаю для тебя все возможное. Но если мне придется действовать вслепую, это может все бесповоротно испортить.
     Фредди сидел молча.
     - Как видишь, т