чила по почте письмо от своей подруги миссис Кранстон, которая мне никогда не нравилась. В письме говорилось об Эллиоте.
     - У женщин поразительный талант совать нос в чужие дела,- заметил Джеймс Парадайн.
     - Она писала, что тете Грейс следует знать о...
     - Да, дорогая?
     Филлида побледнела.
     - Миссис Кранстон писала об автомобильной катастрофе. Эллиот сидел за рулем, и с ним в машине была девушка. Она пострадала, и ее отнесли в дом Кранстонов. Конечно им пришлось назвать свои имена и адреса. Девушку звали Мейзи Дейл. Миссис Кранстон писала, что они были в придорожном ресторане...
     Мистер Парадайн снова поднял брови.
     - Это все?
     - Конечно нет. Просто я никогда об этом не говорила. Это... нелегко.
     - Понимаю. Будешь рассказывать дальше?
     - Да. Я не видела письма и не хотела видеть. Думаю, эта ужасная женщина просто написала, что люди говорят об Эллиоте и девушке. Тетя Грейс ужасно расстроилась. Мы ведь были женаты, А миссис Кранстон утверждала, что Эллиот поддерживает отношения с той девушкой. Понятия не имею, как она узнала.
     - Смысл жизни таких женщин - все знать,- промолвил Джеймс Парадайн.- Девушка сильно пострадала?
     - Нет. По словам миссис Кранстон, она просто потеряла сознание от удара, А когда пришла в себя, то сказала, что с ней все в порядке.
     - Понятно. Продолжай.
     Филлида покраснела и отвела взгляд.
     - Тетя Грейс хотела узнать, правда ли это. Она поручила кому-то все выяснить.
     - Как предприимчиво с ее стороны!
     - Она думала, что поступает правильно. Когда мы вернулись, я увидела, что тетя Грейс расстроена, но решила, что это из-за моего замужества. Но однажды она пришла ко мне в комнату и все рассказала. Тетя Грейс стала читать мне письмо миссис Кранстон, и когда она заканчивала, вошел Эллиот. Понимаете, у меня не было времени подумать. Все произошло внезапно - только что с тобой было все в порядке, А в следующую минуту все рушится. "В чем дело?" - спросил Эллиот, А тетя Грейс ответила: "Филлида хотела бы услышать, что вы можете сообщить о Мейзи Дейл". Она даже не дала мне возможности что-нибудь сказать.
     - Не сомневаюсь.
     Филлида снова посмотрела на Джеймса.
     - Эллиот очень рассердился. А тетя Грейс продолжала: "Вы провели с ней уикенд в Педларс-Холте в июне". "Даже если так, это не ваше дело",- ответил он. Тогда она спросила: "Вы отрицаете, что содержите ее?" "Это тоже не ваше дело",- сказал Эллиот. "Вы отрицаете, что посещали ее на прошлой неделе, двадцать шестого декабря?" - не унималась тетя Грейс. "Я не отрицаю ничего,- отозвался он.- А теперь выйдите отсюда и дайте мне поговорить с женой".
     - И она вышла?- Филлида покачала головой.
     - Она спросила: "Думаете, вам удастся ее переубедить?"
     - А что ты сказала, Филлида?
     - Вообще ничего. Это звучит нелепо, но даже когда я теперь об этом вспоминаю - А я делала это сотни раз,- то все равно не могу придумать, что я могла бы сказать. Я словно онемела - мне казалось, что это конец всему. Я и теперь чувствую то же самое. У меня звучат в ушах те ужасные вещи, которые они говорили друг другу. В конце концов, Эллиот заявил: "Тогда я ухожу. Ты идешь со мной, Филлида?" Тетя Грейс обняла меня и крикнула: "Нет!" Эллиот вышел из комнаты, хлопнув дверью, А у меня не нашлось сил последовать за ним. Я думала, Эллиот вернется или напишет мне, но он не сделал ли того, ни другого. А тетя Грейс твердила, что он ушел к ней.
     - Ты уверена, что он тебе не писал?
     - Что ты имеешь в виду?
     - Ну, насколько я его знаю, Эллиот должен был бы написать тебе.
     - Тем не менее он этого не сделал.
     - На твоем месте я бы спросил его об этом.
     - Спросил бы?
     - Разумеется. Теперь, когда он здесь, ты ведь не собираешься позволить ему уехать снова, ничего не обсудив?
     - Но...
     Джеймс Парадайн откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на нее.
     - Процесс проходил как при тоталитарном режиме, верно? Обвинение было представлено в избытке, но защита отсутствовала, А подсудимому не дали слово.
     - О!..- Филлида сделала паузу.- Позволь мне продолжать, дядя Джеймс. Я хочу рассказав о сегодняшнем вечере.
     - Конечно.
     - Когда Эллиот вошел в комнату...
     - Да, дорогая?
     - Я чувствовала себя такой несчастной, но как только увидела Эллиота, стала ужасно счастливой.
     - Это я заметил.
     - Неужели?
     - Дорогая моя, ты же не можешь размахивать всеми флагами и ожидать, что их никто не увидит.
     Флаги развевались и сейчас.
     - Меня это не заботило,- вздохнула Филлида.- Потому я и пришла поговорить с тобой. Может быть, все дело в том, что я устала быть несчастной и мне захотелось перестать беспокоиться о вещах, о которых слишком беспокоились и я, и тетя Грейс? Не знаю, беспокоится ли о них Эллиот. Возможно, уже нет.
     - Я бы спросил у него,- посоветовал Джеймс Парадайн. Склонившись вперед, он выдвинул один из ящиков стола и вытащил коробочку с патриотическим рисунком на крышке. Внутри лежали леденцы. Взяв лимонный, Джеймс протянул коробочку Филлиде.
     - Возьми леденец, дорогая, и перестань думать о себе. Подумай лучше об Эллиоте. Даже у обвиняемых есть права... и чувства тоже. Я бы выслушал его... Кто-то копается в моих леденцах - я уже некоторое время это подозреваю. Алберт? Не думаю, чтобы у него имелись настолько человеческие слабости. Иногда я вообще сомневаюсь, что он человек. Кого бы ты заподозрила? Как зовут ту малышку с румяными щеками, которые багровеют, когда мы встречаемся в коридоре?
     Филлида невольно рассмеялась.
     - Полли Арсис. Ей всего шестнадцать. Она любит сладости.
     - Придется назначить ей паек. Как, по-твоему, она прореагирует на лежащий в коробочке пакетик с двумя унциями сладостей и надписью "Полли"?
     Филлида отодвинула стул и поднялась.
     - Думаю, она до смерти перепугается,- ответила она. В этот момент дверная ручка повернулась, А замок издал резкий звук.
     Лицо Джеймса сразу напряглось.
     - Подождите! Я сейчас открою!- крикнул он. Приложив палец к губам, Джеймс Парадайн другой рукой указал Филлиде в сторону незанятой спальни, смежной с кабинетом. Поспешив туда и закрыв за собой дверь, она услышала шаги Джеймса и звук ключа, поворачивающегося в замке.
     В спальне было абсолютно темно. Филлида не помнила, чтобы бывала там раньше. Один-два раза она стояла у двери и заглядывала внутрь, но не более того. В ее детские годы это была запретная зона. Взгляды из коридора помогли сохранить в памяти тяжелые темно-красные портьеры, огромную кровать с пологом на четырех столбиках, покрытую пыльными одеялами, и массивную мебель красного дерева. Пространство между дверью и окном слева целиком занимал гардероб.
     Филлида пыталась вспомнить, где находится остальная мебель. Ей нужно было добраться до двери в коридор, при этом ни на что не наткнувшись. Где-то был громоздкий комод... Да, вот он, справа от нее. Если она сделает пять шагов вперед и повернется, то окажется у двери.
     Внезапно Филлида услышала звуки голосов в кабинете - Джеймса Парадайна и кого-то еще. Второй голос казался знакомым. Быстро сделав в темноте пять шагов, она повернулась и снова двинулась вперед, протянув руки, пока они не коснулись двери.

Глава 5

     Около половины двенадцатого Эллиот Рей пробудился от апатии. Его пассивную уступчивость как рукой сняло. Алберт вещал о миграции угрей к Саргассову морю и возможности их размножения там, когда звуки его монотонного поучающего голоса внезапно стали невыносимыми, превратившись в пытку, наподобие долгого капания воды на одно и то же место. Эллиот встал, потянулся и предложил:
     - Давайте выпьем.
     Алберт уставился на него. В данный момент его мысли были полностью заняты угрями. За толстыми стеклами очков его карие выпученные глаза походили на драже. Если вы можете представить себе драже с обиженным выражением, то получите глаза Алберта.
     Эллиот усмехнулся.
     - Пошли! Лейн обычно оставляет поднос в столовой Давайте проверим!
     Комнаты в этой стороне дома находились непосредственно над апартаментами Джеймса Парадайна, библиотекой и бильярдной. Чтобы добраться до столовой, они могли либо спуститься по лестнице в конце коридора, либо свернуть налево и спуститься в холл по парадной лестнице. Они избрали второй и более короткий путь, тем более что он позволял им не проходить мимо кабинета.
     Эллиот повернул влево и стал спускаться к центральной лестничной площадке. На первых ступеньках рассмотреть холл мешала массивная позолоченная люстра. Свет уже погасили, и она просто чернела в воздухе на фоне света единственной лампы, горевшей внизу. Только вблизи площадки холл стал виден полностью, с его большой двойной дверью из красного дерева, ведущей в вестибюль и на крыльцо. Правая створка двери двигалась. Впоследствии Эллиота настойчиво расспрашивали, насколько он уверен, что дверь шевелилась. К тому времени когда он добрался до площадки и повернулся, чтобы спускаться дальше, движение прекратилось. Эллиот подумал, что, даже если Джеймс Парадайн принимал посетителя, это его не касается. Когда они спустились в холл, с верхнего этажа донесся какой-то звук. Как и движение двери, это было скорее впечатлением, нежели определенным фактом.
     Они направились в столовую, где Эллиот выпил виски с содовой, наблюдая, как Алберт Пирсон готовит себе на спиртовке чашку какао. Намерение со стороны Алберта продолжить разговор об угрях встретило возражение Эллиота, что он уже усвоил всю информацию, какую может удержать в голове, и что возобновление процесса помешает ему обеспечить алиби. Алберту оставалось искать утешения в какао.
     Позже, поднимаясь по лестнице, Эллиот пытался проанализировать свои впечатления о звуке наверху. Он донесся из части дома, расположенной над гостиной. Там спали Грейс Парадайн и Филлида. У каждой имелись гостиная и ванная. Помещения для слуг находились внизу, в отдельном флигеле. Звук мог быть вызван чьим-то движением, А двигаться там могли только Филлида и мисс Парадайн. Когда Эллиота расспрашивали об этом, он не мог добавить ничего другого. То, что он слышал, могло быть шагом либо открыванием или закрыванием двери. Его впечатление было крайне смутным. Вернувшись к себе, Эллиот увидел, что стрелки часов на каминной полке показывают восемь минут первого.
     Наступил 1943 год. Алберту больше не требовалось алиби...
     За несколько минут до того, пока Эллиот Рей и Алберт Пирсон были в столовой, Джеймс Парадайн все еще сидел за письменным столом в кабинете. Прошло три часа с тех пор, как он взорвал свою бомбу в семейном кругу. Если Джеймс чувствовал усталость, то он ничем этого не обнаруживал. Напротив, у него был вид человека, для которого время прошло быстро и даже интересно. Ожидая, пока часы пробьют двенадцать и освободят его от взятых на себя обязательств, он казался довольным собой. Правда, при взгляде на картонный цилиндр с левой стороны стола его брови сдвинулись, но нахмуренное выражение сразу же уступило место саркастической усмешке, А взгляд переместился на книжечку-календарь, лежащий с краю раскрытой, ярко-голубой кожаной обложкой вверх, резко выделяясь на красной коже крышки стола. Протянув руку, Джеймс Парадайн подобрал книжечку, посмотрел на дату открытой страницы - первое февраля - и положил ее на папку с промокательной бумагой, после чего погрузился в приятные размышления.
     Вскоре Джеймс отодвинул стул, вынул связку ключей из правого кармана брюк, подошел к шкафу с документами слева от камина, отодвинул его от стены и открыл спрятанный за ним сейф, откуда извлек несколько старомодных красных кожаных футляров с вытесненными на них золотом инициалами К. П. Кожа выцвела, А золото потускнело, по лежащие внутри бриллианты сверкали по-прежнему. Ожерелье, которое можно использовать как диадему, серьги, кольца различной формы, браслеты, броши спустя двадцать лет блестели в темноте так же ярко, как когда их носила Клара Парадайн, позируя для портрета, висящего над камином.
     Джеймс Парадайн перевел оценивающий взгляд с настоящих драгоценностей на изображенные художником. Портрет очень походил на Клару, и бриллианты тоже выглядели вполне натурально. Он заплатил за них немалую сумму, и их никто. не носил после смерти Клары. Ему даже в голову не приходило подарить что-нибудь из драгоценностей Бренде или Айрин. Пускай одна из них дочь, А другая невестка Клары, но бриллианты приобретены Парадайном и являются частью капитала Парадайнов.
     Джеймс вернул футляры в сейф, запер его, придвинул шкаф к стене, потом с ключами в руке подошел к камину, чтобы посмотреть на часы. Без двух минут двенадцать... Очевидно, никто уже не постучит в дверь кабинета. Канун Нового года подошел к концу. Необычный вечер, но неплохой.
     Как и несколько часов назад, Джеймс Парадайн подошел к двери А выключил свет. Потом, очевидно в силу привычки, раздвинул портьеры, скрывавшие нишу, и отпер дверь на террасу. Выглянув, он заметил изменения в пейзаже, происшедшие с тех пор, как он стоял здесь перед обедом. Слева еще виднелись серебристые отблески, но сама луна исчезла из поля зрения. Поднявшийся ветер нагнал тучи, скрывшие ее из виду. Скоро станет совсем темно. Позади него часы на каминной полке пробили первый из четырех ударов, обозначавших наступление очередного часа. Джеймс Парадайн шагнул на террасу, подошел к парапету и остановился, глядя вниз. Последний лунный блик блеснул на излучине реки возле Хантерс-Ли. Джеймсу припомнились запертые в сейфе бриллианты. Потом наступила темнота.
     Когда замер последний, двенадцатый удар часов, отбивавших полночь, туга разверзлись и хлынул дождь.
     Через полчаса все звуки в доме - шаги взад-вперед в крыле над кабинетом, вода в ванной - стихли. Освежившись под душем, Эллиот заснул, как только его голова коснулась подушки. Есть нечто особенное в безмолвии спящего дома. Это молчание жизни, так же отличающееся от тишины покинутого жилища, как сои от смерти.
     Филлиде снилось, что она гуляет по саду в сумерках. Воздух был напоен ароматом роз, и она знала, что Эллиот рядом - чувствовала его руку, обнимающую ее, но не видела лица. Потом из полумрака возникла женщина в длинной черной вуали и увела его. Филлида не могла разглядеть ее лицо, но решила, что это Мейзи Дейл. Она побежала за ними, зовя Эллиота, но его там не было, А женщина повернулась и откинула вуаль. Это оказалась не Мейзи Дейл, А Грейс Парадайн, и она крикнула: "Я никогда не позволю тебе уйти!"
     Филлида проснулась. В ее ушах стоял звук, похожий на крик. Кругом было темно, и она испугалась. Чувство опасности последовало за ней из сна.
     Протянув руку, Филлида включила ночник, и опасность сразу отступила. Моргая глазами при свете, она увидела, что хромированные часы показывают начало первого. Ужасный год остался позади. Филлида была рада, что ей не пришлось сидеть за столом, провожая его. Пусть он канет в Лету, как гость, который задержался слишком надолго и о котором никто не сожалеет.
     Снова выключив свет, Филлида стала думать о том, как ей утром поговорить с Эллиотом. На сей раз им никто не должен помешать. "Я попрошу его прийти в мою гостиную",- подумала она. Забавно планировать встречу с собственным мужем - забавно и приятно. Чувство, что все несчастья ушли вместе со старым годом, было сильнее ее. Вскоре Филлида погрузилась в крепкий сон без всяких сновидений.
     Лейн каждое утро входил в комнату мистера Парадайна ровно в половине восьмого. Эта процедура никогда не изменялась. Поставив поднос, он закрыл окно, раздвинул портьеры и включил свет. Первое утро 1943 года ничем не отличалось от других, но, повернувшись к кровати, дворецкий с удивлением обнаружил, что она пуста.
     Его первое впечатление ограничилось этим фактом. Однако за ним последовало беспокойство, так как в кровать явно не ложились. Покрывала выглядели нетронутыми, А на подушках не было вмятин. Лейн настолько удивился, что счел необходимым подойти к кровати и потрогать постель, дабы удостовериться в увиденном, после чего он поспешил в ванную, опасаясь, что у мистера Парадайна произошел внезапный приступ. Однако в ванной все было в порядке, даже слишком: коврик не смят, в ванне ни капли воды, зубная щетка и паста убраны.
     Встревоженный дворецкий направился к окнам, пройдя между портьерами к высокой двери на террасу. Его тревога усилилась, так как дверь была открыта, впуская холодный ветер. Очевидно, ночью шел дождь, и в воздухе пахло влагой. Распахнув дверь шире, он выглянул наружу.
     Было очень темно - рассвет должен был начаться только через час. Лейн не мог ничего разглядеть. Хотя он знал, на каком расстоянии находится низкий парапет, но не видел его.
     Вернувшись в комнату, дворецкий нашел фонарик, включил его и вышел на террасу. Вероятно, ночной дождь был сильным. Все углубления в камне наполняла вода. Луч фонарика подрагивал на мокрых плитках, так как Лейн был не в состоянии унять дрожь в руке.
     Он подошел к парапету высотой не более двух футов и остановился там, шевеля губами и опустив руку с фонарем.
     - Я всегда говорил - Лиззи может подтвердить,- что опасно, когда парапет всего в два фута находится над таким обрывом.
     Слова эти произносились абсолютно беззвучно. Подняв фонарь, дворецкий направил луч вниз - на тропинку, ведущую к реке. Луч осветил распростертую человеческую фигуру в мокрой одежде - такую же неподвижную, как Дорожка, на которой она лежала, или камень рядом с ней.
     Лейн перестал дрожать - беспощадная действительность привела его в чувство. В правом углу террасы ступеньки спускались на маленькую лужайку, откуда шла тропинка к реке. Дворецкий спустился с лестницы и зашагал по дорожке. По ней хорошо было идти к лодочному сараю солнечным летним днем, А не январским утром. Он вспомнил, что сегодня первый день нового года.
     Подойдя к темной фигуре, Лейн осветил ее фонарем. Это был Джеймс Парадайн, и он был мертв.

Глава 6

     Филлида проснулась в темноте от стука в дверь и машинально пробормотала:
     - Войдите!
     Дверь открылась и закрылась, на потолке вспыхнул свет, и Филлида увидела Эллиота, одетого наспех. При виде его мрачного и напряженного лица все ее недавно обретенное счастье сразу же испарилось, А в сердце закралось ощущение катастрофы. Даже появление мужа не казалось странным. Филлида вскочила с кровати, ее волосы разметались по плечам.
     - Что случилось, Эллиот?
     - Боюсь, у меня плохие новости.
     Филлида схватила его за руку, чтобы унять дрожь.
     - С мистером Парадайном произошел несчастный случай.
     - Несчастный случай?
     Она крепче вцепилась ему в руку, но им обоим это казалось вполне естественным.
     - Боюсь, что он мертв,- сказал Эллиот.
     По щекам Филлиды потекли слезы.
     - Лучше сядь. Фил,- посоветовал Эллиот.- Ты должна взять себя в руки. То, что мы скажем и сделаем, будет иметь большое значение для всех нас. Нам нужно сохранять спокойствие и ясную голову.- Он подвел ее к кровати, и они сели рядом.- Слушай внимательно. Мистер Парадайн свалился с террасы. Его нашел Лейн. Ты знаешь, как Джеймс перед сном выходил подышать воздухом и посмотреть на реку. Должно быть, у него закружилась голова, и он упал через парапет. Его кровать нерасправлена, А дверь кабинета открыта. Лейн вышел с фонарем и нашел Джеймса. Потом он пришел ко мне, а я разбудил Алберта и велел ему позвонить всем, кому нужно об этом сообщить - Моффату, Фрэнку Эмброузу, Марку и Дики, доктору Хортону и полиции.
     - Полиции?- Филлида все еще держала его за руку.
     - Когда происходит несчастный случай, следует уведомить полицию,- бесстрастным тоном объяснил Эллиот.
     Филлида вздрогнула, отпустила его руку и повернулась к нему.
     - Что ты имел в виду, говоря о том, какое большое значение будет иметь то, что мы скажем и сделаем?
     Вместо ответа Эллиот поднялся, подобрал светло-голубой пеньюар, лежащий на обитом ситцем кресле, и набросил его ей на плечи.
     - Думаю, тебе придется сообщить мисс Парадайн. А потом нам нужно решить, что мы скажем полиции.
     Филлида встала и завязала пояс.
     - О че