х. Она поняла, что если леди Джоселин вернулась, значит, три с половиной года назад погибла Энни Джойс. Поскольку мисс Коллинз не виделась с Энни десять лет, удар оказался не слишком сильным, к тому же статьи в газетах привели ее в состояние лихорадочного возбуждения. Жизнь мисс Коллинз была однообразна и уныла. Ее единственная родственница, старшая сестра, недавно умерла, а постоялица, миссис Смитерс, была поглощена своими семейными делами. Мисс Коллинз решилась написать леди Джоселин и предложить встретиться - якобы для того, чтобы подробнее разузнать о смерти Энни. Но похоже, на самом деле мисс Коллинз просто пыталась привлечь к себе внимание,- сделав паузу, она добавила: - Убеждена, что мысль о шантаже ей и в голову не приходила.
     - О шантаже? О, господи!- воскликнул Фрэнк Эбботт.
     - Я же предупреждала: дело чрезвычайно серьезное.
     Фрэнк пригладил и без того зеркально-гладкую прическу.
     - Серьезное?- переспросил он.- Боже милостивый, давайте дальше!
     Услышав эту неделикатную просьбу, мисс Силвер слегка нахмурилась. Она снисходительно относилась к этому юноше, но как бывшая гувернантка, считала своим долгом следить за его манерами.
     - Как я уже сказала, бедная мисс Коллинз не строила никаких далеко идущих планов, но боюсь, на человека, позвонившего ей, она произвела совсем иное впечатление.
     - На какого человека?
     - Своего имени он не назвал. Мисс Коллинз объяснила мне, что написала леди Джоселин, видимо - в Джоселинс-Холт, но ответа не получила. Вместо этого ей позвонил какой-то джентльмен. Он не назвал себя, но сообщил, что говорит от имени леди Джоселин. У мисс Коллинз сложилось впечатление, что она беседует с сэром Филипом. Это невероятно польстило ей - она призналась, что прежде ни разу не разговаривала с баронетом. Об этом я упоминаю, чтобы ты понял, каким человеком она была - очень простодушным, впечатлительным, доверчивым.
     - Филип Джоселин? Интересно...- на лице Фрэнка отразилось сомнение.
     Спицы мисс Силвер неторопливо пощелкивали.
     - Очень может быть, дорогой мой Фрэнк. Но с другой стороны... По-моему, нам покамест следует воздержаться от выводов.
     Он кивнул.
     - Итак, неизвестный мужчина позвонил мисс Коллинз. Что он сказал?
     - Спросил, говорила ли она кому-нибудь о письме по поводу Энни Джойс. Она дала отрицательный ответ. Он назначил ей встречу с леди Джоселин под часами на вокзале Ватерлоо, вчера днем, без четверти четыре.- Чтобы мисс Коллинз смогли узнать, ей было предложено взять в левую руку газету. Боюсь, именно в этот момент мисс Коллинз допустила роковую ошибку. Она заявила, что если леди Джоселин действительно очень похожа на Энни, то она узнает ее в любой толпе, но тут же добавила, что это сходство ни на миг не введет ее в заблуждение. Она говорила сбивчиво и путано, поэтому я передаю не ее слова, а только их смысл. А когда мисс Коллинз упомянула, что видела в газетах фотографию леди Джоселин, собеседник поинтересовался, смогла бы она отличить ее от Энни. Мисс Коллинз ответила, что на фотографии - нет, но при встрече она сразу поймет, кто перед ней - леди Джоселин или Энни. Он удивился и спросил как, и мисс Коллинз воскликнула: "Это же очевидно!" Едва услышав это, я насторожилась. Мне не было никакого дела до мисс Коллинз, но я никак не могла избавиться от мысли, что она поступила весьма опрометчиво. Даже теперь, повторяя ее слова, я чувствую, что она намекала на то, что известно только ей и что не позволит ей допустить ошибку. Я спросила, почему она так уверена, что сможет отличить Энни Джойс от леди Джоселин - может быть, у мисс Джойс есть какая-то особая, красноречивая примета? Я напомнила, что даже родные не сразу признали леди Джоселин, значит, сведения, которыми располагает мисс Коллинз, будут особенно ценными.
     - Вы так и сказали?
     - Да, Фрэнк. Мои слова чрезвычайно взволновали ее. Боюсь, ей, бедняжке, очень польстила мысль о том, что она, оказывается, хранит столь важную тайну.
     - И что же она?
     - Я постараюсь передать ее ответ слово в слово. Она заявила: "Так я ему и сказала. Я промолчала бы, если бы не была уверена в том, что узнаю ее". Джентльмен вежливо засмеялся и заметил, что она весьма уверена в себе, и мисс Коллинз согласилась, но не объяснила почему. А мне она сказала, что всякий, кто с пятилетнего возраста купает ребенка, одевает его и всячески заботится о нем, знает об этом ребенке все. Не знаю, что еще она хотела добавить: в этот момент поезд остановился, в вагон вошла целая толпа. Продолжать разговор было невозможно, но уже на перроне мисс Коллинз пригласила меня в гости, а я назвала ей свое имя и адрес.
     Фрэнк Эбботт не сводил с нее глаз.
     - Зачем вам это понадобилось?
     Мисс Силвер сложила ладони поверх вязанья.
     - Я решила, что она слишком уж неосторожна и потому способна произвести ложное впечатление. Мне казалось, что она может очутиться в затруднительном положении. Вряд ли у нее нашлось бы с кем посоветоваться, а совет мог ей пригодиться. Вот так все и было, Фрэнк, но, пожалуй, я действовала по наитию. Факты говорили сами за себя.
     Некоторое время он молчал, затем заговорил:
     - Очевидно, Нелли Коллинз располагала - или делала вид, будто располагает,- особыми сведениями относительно Энни Джойс. Если Энни Джойс и вправду мертва, эти сведения не представляют ни малейшего интереса ни для кого, кроме семьи Джоселин, и то лишь в том случае, если они по-прежнему сомневаются, подозревая, что к ним вернулась отнюдь не леди Джоселин, и нуждаются в такой ценной свидетельнице, как Нелли. Значит, никаких мотивов убивать ее у них нет. С другой стороны, если выжила все-таки Энни Джойс, а леди Джоселин уже три с половиной года мертва, тогда женщина, занявшая ее место, сильно рискует, но рассчитывает, что выдержит испытание. И тут появляется Нелли Коллинз и заявляет: "Я купала Энни Джойс и одевала ее, я знаю о ней все - иначе и быть не может!" Мотив преступления налицо.
     Мисс Силвер кивнула.
     - Но поскольку по телефону встречу назначил мужчина...
     - Да, от имени леди Джоселин.
     - Вы уверены, что Нелли Коллинз сказала именно так?
     - Абсолютно уверена, Фрэнк.
     Он поспешно поднялся.
     - Тогда я готов дать голову на отсечение, что у леди Джоселин окажется железное алиби!

Глава 20

     Энн Джоселин открыла дверь квартиры и с удивлением уставилась на двоих мужчин, стоящих у порога. Тучный джентльмен средних лет сложением напоминал колонну собора, а его элегантный молодой спутник наверняка чувствовал бы себя как дома в любой гостиной.
     Представившись старшим инспектором Лэмом, мужчина постарше шагнул через порог, мимоходом назвал своего спутника сержантом Эбботтом и продолжал с заметным деревенским выговором:
     - Мы могли бы поговорить с вами, леди Джоселин?
     Она ответила не сразу. На лестничной площадке за дверью царила темнота, а холл освещала только полоса света из приоткрытой двери гостиной. Повернувшись, леди Джоселин очутилась бы в этой полосе. Но если не выйти на свет сейчас же, нежданные гости решат, что она испугалась. Испугалась... разве одним словом выразить ощущение того, что весь мир рушится? Цепляясь за остатки воли, она отдала приказ телу, и оно повиновалось. Выдержав почти незаметную паузу, она повела гостей к полуоткрытой двери.
     Они вошли в уютную комнату. Свет лился с потолка сквозь стеклянный абажур от Лалик. В массивной вазе с узором из птиц, клюющих ягоды, стоял букет золотистых хризантем. Шторы из парчи медового оттенка были плотно задернуты, от них исходило почти неуловимое золотистое сияние. Вся обстановка была выдержана в одной гамме - от меда до старого золота.
     Голубое платье леди Джоселин дополняли две нитки ее знаменитого жемчуга.
     - Так вы хотели видеть меня...- заговорила она и осеклась.
     Притворяться было бессмысленно. Даже глупец понял бы, что она перепугана, а эти двое не выглядели глупцами - даже тот, что постарше, с коренастой фигурой полицейского и одутловатым багровым лицом. Энн сделала легкий жест, который Лэм сразу же с презрением заклеймил, как иностранный.
     - Наверное, вы сочтете, что я слишком глупа, но дело в том, что я по-настоящему испугалась. Видите ли, я больше трех лет прожила в оккупированной Франции, где единственной полицией было гестапо - такой жизни я никому не пожелаю...- она снова осеклась и с улыбкой закончила: - Нервы подвели меня. Итак, чем могу помочь? Не хотите ли присесть?
     Мужчины сели, озаренные ярким светом. Фрэнк Эбботт окинул взглядом хозяйку: миловидная женщина, немного взволнованная, но сумевшая взять себя в руки... или это только игра? Ars est celare artem {Истинное искусство состоит в том, чтобы быть незаметным (лат.)}, и если это искусство, Фрэнк готов был снять перед ним шляпу. А может, ей и вправду нечего скрывать. Жизнь в оккупированной стране, под надзором гестапо, способна расстроить нервы любой женщины.
     Лэм не спеша заговорил:
     - Простите, что мы напугали вас. Видите ли, у нас есть причины полагать, что вы способны помочь нам в деле, которое мы расследуем.
     - В деле? Я... ну конечно, всем, чем могу... но право, не знаю...
     Старший инспектор Лэм словно не слышал ее. Взгляд его глаз, которые непочтительный сержант неизменно называл бычьими, остановился на хозяйке квартиры, словно на каком-нибудь кресле или диване. Лэм остался совершенно равнодушен к ее молодости, красоте, обаянию и титулу. Он просто сидел и смотрел на нее, как смотрел бы на старую судомойку, дверной косяк или кошку. Сочным голосом он продолжал:
     - Недавно нам сообщили о дорожной аварии. Погибшей оказалась некая мисс Нелли Коллинз из магазина "Дамская шкатулка" в Блэкхите. Вы были знакомы с ней?
     Фрэнк Эбботт увидел, как легкий румянец покинул лицо леди Джоселин, на его месте остались только два островка румян и накрашенные алой помадой губы. До сих пор Фрэнк не замечал макияж хозяйки квартиры - он был наложен так аккуратно, что никто не сумел бы разглядеть, где заканчивается природа и начинается искусство. Но испуг подпортил впечатление. На бледной коже резко и неприятно выделялись мазки румян и помады. От такого неопровержимого свидетельства потрясения у Фрэнка перехватило горло. Собравшись с силами, леди Джоселин произнесла всего одно слово:
     - Нет.
     - Значит, мисс Коллинз вы не знаете?
     - Да.
     - И никогда не слышали о ней?
     Фрэнк Эбботт бросил быстрый взгляд на ладони Энн Джоселин, сложенные на коленях. Кисти рук способны выдать немало тайн. Фрэнку случалось видеть женские руки, открывающие то, о чем умалчивало лицо. Но руки Энн Джоселин хранили молчание. Пальцы не были стиснуты и ничего не теребили, кисти лежали совершенно спокойно. Они шевельнулись только в тот момент, когда леди Джоселин призналась:
     - Она прислала мне письмо.
     Старший инспектор Лэм сидел, как изваяние, утвердив ладони на коленях. Свою шляпу-котелок он оставил на сундуке в холле, а пальто только расстегнул, но не снял. Он не спускал глаз с лица собеседницы, но сам оставался бесстрастным. Казалось, он позирует для фотографии - одного из тех снимков, на котором отец семейства тупо смотрит в камеру, а его лицо не выражает ни единой мысли.
     - Можно узнать, с какой целью?- спросил он.
     - Она хотела встретиться со мной.
     - И, очевидно, не без причины?
     Она испустила длинный, прерывистый вздох. Потрясение уже отступило, румянец постепенно возвращался на лицо.
     - Простите... как глупо... просто я перепугалась. Сейчас я все объясню. Наверное, вы читали в газетах о том, что родные считали меня погибшей. Вместо меня похоронили другого человека, женщину по имени Энни Джойс. Она приходилась мне незаконнорожденной родственницей, точнее, двоюродной сестрой, и внешне мы были очень похожи. Мисс Коллинз знала Энни еще девочкой. Вот она и написала мне, объяснила, как была привязана к Энни, и предложила встретиться - ей хотелось увидеть меня. А заодно и узнать о смерти Энни.
     - Ясно. И что же вы ответили?
     - К сожалению, я не ответила на письмо.
     - Вот как?
     - Да. Оно пришло всего несколько дней назад, когда нам предстоял переезд на квартиру. Мы только что сняли ее.
     - Когда вы переехали сюда, леди Джоселин?
     - Вчера.
     - Вчера? Откуда?
     - Из поместья Джоселинс-Холт в Суррее. Мой муж служит в военном министерстве. Поездки из города в поместье и обратно утомили его.
     - Вчера...- Лэм задумчиво произнес это слово.- В таком случае, где вы были вчера днем?
     - Утром я проследила за отправкой вещей из Джоселинс-Холта и сама уехала в город после раннего ленча. В квартире я оказалась примерно в три часа и остаток дня распаковывала и раскладывала вещи.
     - При этом кто-нибудь присутствовал?
     - Я привезла из Джоселинс-Холта одну из своих горничных. Она выросла в деревне, поэтому не пожелала переселяться в город. Вчера она помогла мне и провела здесь ночь. Сегодня днем я отослала ее обратно в поместье.
     - Не могли бы вы назвать ее имя и адрес?
     - Пожалуйста: Айви Фоссет. Она постоянно живет в Джоселинс-Холте.
     Фрэнк Эбботт старательно записывал вопросы и ответы. Записал он и имя горничной. Лэм продолжал расспросы:
     - Вы выходили из квартиры после того, как прибыли сюда... во сколько, вы говорите?
     - Без десяти три. Нет, больше я никуда не выходила.
     - Значит, вы не встречались с мисс Коллинз на вокзале Ватерлоо?- Разумеется, нет - я не собиралась встречаться с ней. Нет, я никуда не выходила.
     - Кто-нибудь кроме Айви Фоссет может подтвердить это? Энн Джоселин вспыхнула, ее лицо стало озадаченным.
     - Не понимаю, на что вы намекаете... Моя кузина, миссис Перри Джоселин, зашла ко мне в три. Мы выпили чаю, а потом она помогла мне распаковать вещи.
     - Долго ли она пробыла здесь?- Почти до семи.- Можно узнать ее адрес? Эбботт записал адрес миссис Перри Джоселин. Неожиданно Энн Джоселин резким жестом вскинула руки.
     - Но почему вы расспрашиваете меня об этом? Кому какое дело, выходила я из дома или нет? Я не назначала встречу мисс Коллинз, а если бы и назначила - что в этом странного? Лэм молча смерил ее взглядом.
     - А вот мисс Коллинз была убеждена, что вы согласились встретиться с ней под часами на вокзале Ватерлоо, вчера днем, без четверти четыре.
     - Что за нелепость!
     - Ради этой встречи она приехала из Блэкхита, леди Джоселин.
     - Но этого просто не могло быть! Ни на какой вокзал я не собиралась. Я была здесь, в квартире, раскладывала вещи. На письмо мисс Коллинз я не ответила. Откуда она узнала о встрече?
     - Назначить встречу можно не только в письме, но и по телефону, леди Джоселин. Мисс Коллинз указала в письме свой номер телефона, не так ли?
     - Не знаю... может быть... я не обратила внимания.
     - Можно взглянуть на письмо?
     - На письмо?.. Кажется, я его разорвала.
     Лицо Лэма осталось бесстрастным.
     - Говорите, вы его разорвали? И не ответили мисс Коллинз?
     Последовали очередные жесты - сдержанные, грациозные, не свойственные англичанам.
     - Кажется, ей принадлежит магазин... я запомнила его название и потому могла бы отправить письмо когда-нибудь потом. Честно говоря, мне вообще не хотелось отвечать мисс Коллинз. Я ничего не могла сообщить ей про Энни. Вся эта история с Джойсами... отвратительна. Мне показалось, что мисс Коллинз падка на сенсации. Знали бы вы, сколько писем мы получили от совершенно незнакомых людей!
     - Итак, вы разорвали и выбросили письмо. А вы помните, что в нем было написано?
     - Кажется, да. Какая-то чепуха - о том, как она была привязана к Энни, как ей хотелось бы увидеться со мной, чтобы узнать о смерти Энни, и так далее.
     - В письме не упоминалось об особых приметах Энни Джойс?
     - Не понимаю, о чем вы.
     - Мисс Коллинз не намекала, что смогла бы узнать Энни Джойс?
     На миг леди Джоселин уставилась на Лэма в упор, ее глаза под высоко поднятыми бровями стали ледяными.
     - Нет, конечно! Что за вздор! Как она могла бы узнать Энни Джойс? Ведь она мертва!
     Лэм живо перебил:
     - Вы хотите сказать - Энни Джойс мертва? Или вы имеете в виду смерть Нелли Коллинз?
     Она затаила дыхание.
     - Почему вы спрашиваете об этом?
     - Потому что хочу знать все, леди Джоселин.
     Понизив голос, леди Джоселин пояснила:
     - Энни Джойс мертва.
     Лэм мрачно добавил:
     - И Нелли Коллинз - тоже.

Глава 21

     - Я же говорил: у нее есть железное алиби.
     Откинувшись на спинку кресла, Фрэнк Эбботт ждал реакции мисс Силвер, но она осталась невозмутимой. Она уже заканчивала вязать резинку второго чулка для Джонни. Не прерывая работу и не меняя выражение лица, она отозвалась:
     - И ты, конечно, поспешил известить меня, что был совершенно прав.
     Фрэнк со смехом развел руками.
     - О, почтенная наставница!
     Мисс Силвер позволила себе слегка улыбнуться уголками губ.
     - Когда тебе надоест болтать чепуху, Фрэнк, будь добр, расскажи мне про леди Джоселин. Это было бы очень занимательно.
     - Когда мы покинули квартиру, шеф спросил, что я думаю о леди Джоселин. Обычно ответы на такие вопросы он выслушивает молча. Что бы он ни думал, каким бы ни было его собственное мнение, он держит его при себе, делает непроницаемое лицо, зато никогда не упустит случая осадить и раскритиковать меня. По-моему, его придирки обратно пропорциональны значению, которое он придает моему мнению: чем они оскорбительнее, тем более лестным комплиментом он их считает. Спускаясь по лестнице, я выслушал немыслимое количество шпилек и предположений, что кое-кто из юнцов слишком много о себе мнит.
     Мисс Силвер кашлянула.
     - Так какого же ты мнения о леди Джоселин?
     - А вот теперь - самое интересное. Думаю, и шеф мог бы согласиться со мной, потому и разошелся. Леди Джоселин сама открыла нам дверь и перепугалась так, словно увидела не нас, а двух гестаповцев со смертным приговором в кармане.
     Мисс Силвер снова кашлянула.
     - В конце концов, она более трех лет прожила в страхе перед гестапо.
     - И не преминула напомнить нам об этом. Она вышла из затруднительного положения, проявив решимость и присутствие духа, заявила, что мы до смерти перепугали ее, провела нас в гостиную и чуть не лишилась чувств, когда шеф объяснил, что хочет расспросить ее о покойной мисс Нелли Коллинз. Я впервые видел человека, который был настолько близок к обмороку, но так и не потерял сознание. Единственная причина - обмороком там и не пахло. Старания леди Джоселин было больно видеть: казалось, кто-то с силой скручивает стальную пружину. Но она справилась! Сосредоточенность и направленность ее усилий были поразительны: мышцы шеи напряглись до предела, но руки лежали на коленях совершенно свободно. Странно, правда? Пожалуй, это признак удивительной силы воли. Но что все это значило? Увидев нас, она перепугалась, но сумела взять себя в руки. Потом шеф объявил, что Нелли Коллинз мертва, и леди Джоселин чуть не потеряла сознание. Клянусь, о смерти мисс Коллинз она узнала от нас и пережила ужасное потрясение. Но почему? Ведь она была чем-то напугана еще до того, как услышала о смерти Нелли Коллинз, и напугана очень сильно. А известие о смерти чуть не повергло ее в обморок. Я хочу знать почему. Если ей было не в чем винить себя, почему она испугалась? Если она знала о смерти мисс Коллинз, почему испытала потрясение? Какое ей дело до гибели Нелли Коллинз в аварии? Что ей Гекуба, что она Гекубе?
     Мисс Силвер молча смотрела на него.
     - У Энни Джойс могли быть две веские причины для шока. Чувство облегчения зачастую бывает ошеломляющим. К тому же она наверняка была искренне привязана к Нелли Коллинз.
     - Энни Джойс?- переспросил Фрэнк.
     Спицы снова защелкали.
     - Ну разумеется, дорогой мой Фрэнк! Слишком живой интерес к Нелли Коллинз недвусмысленно указывает на то, что выжила не Энн Джоселин, а Энни Джойс. У леди Джоселин не было никаких причин опасаться мисс Коллинз, которой известны некие особые приметы. Но Энни Джойс, выдающая себя за леди Джоселин, понимала, как велик риск. Смерть Н