ько знала - "infame, scelerat, assassin!"  Как видите, мне пришлось заставить ее замолчать. Иначе ее мог кто-нибудь услышать. Я ударил ее - а что еще мне оставалось? Потом добил камнем. Я просто не мог допустить, чтобы она продолжала визжать. Во всем мире не найдешь такого невезучего человека, как я.
     Сисели ничего не сказала. Сжав сережку, она опустила руку и, стоя неподвижно, слушала, как знакомый голос рассказывает о событиях, возможных разве что в кошмарном сне. Самым страшным был его обыденный, непринужденный тон.
     Марк продолжал:
     - Я увез ее в лес. Потом, конечно, избавился от машины - отвел ее в Бэзинстоук и оставил возле гаража, а потом вскочил в лентонский поезд и поехал в кино. В половине девятого я позвонил в гараж, сообщил, что за машиной приедут через два-три дня, и повесил трубку. Не помню, каким именем я назвался - само собой, не моим. Я просто не хотел, чтобы о машине сообщили в полицию. Как видите, я все предусмотрел. Вернулся в кинотеатр, досмотрел фильм и пешком вернулся домой. Потом я придумал, где спрятать труп. Я вспомнил про дом лесника. У моего дяди была книга с легендой об этом доме - ее написал отец мисс Грей. Помню, я читал ее в детстве. Когда дядя еще был жив, мы иногда говорили об этом доме. Однажды он повел меня в лес и показал дом лесника, объяснил, где находится вход в подвал. Он знал об этом, потому что его бабушка была урожденная Томалин, у нее хранились все бумаги, касающиеся дома. Поначалу он вел тяжбу с Эбботтами, но в конце концов они поладили. Впрочем, это вам известно.
     - Да,- подтвердила Сисели.
     Разговор был самым заурядным. Так они могли бы говорить о самых привычных, простых вещах и событиях. А между тем речь шла о том, как Марк убил Луизу Роджерз и спрягал ее труп в подвале дома лесника.
     Он снова вынул руки из карманов и пригладил мокрые волосы.
     - Но потом мне опять не повезло. Я дождался темноты, открыл подвал, приготовил все инструменты. Я все продумал, но меня опять настигло невезение. Перенести труп в дом было не так-то просто, но я справился. У дома лесника мне пришлось включить фонарь, чтобы отыскать дверь, и при свете я увидел, что одна из сережек Луизы исчезла. Перепугавшись, я начал искать ее, и тут услышал чей-то крик. Я прекрасно знал, что Луиза мертва, но в тот момент моя душа ушла в пятки. А потом я услышал, как кто-то убегает - стремглав, через заросли. К тому времени, как я опомнился, я понял, что мне ее не догнать. Я спрятал труп в подвале, закрыл дверь и ушел домой. Я знал, что кто бы ни увидел меня в лесу с трупом, он меня не узнал. Через пару часов слухи успели облететь всю деревню. Миссис Грин и Лиззи вернулись домой и наперебой принялись рассказывать о том, что видела Мэри Стоукс. К счастью, она солгала о том, где видела труп, поэтому никаких следов не нашли. Вернувшись в дом лесника глубокой ночью, я тщательно спрятал труп в подвале. И решил, что теперь мне ничто не грозит.
     Внезапно его тон изменился, он перевел взгляд на Сисели. Она перестала быть для него просто слушательницей.
     - Видите, как все было. Почему вы молчите?
     Перед ней был прежний Марк - он исполнил роль и теперь ждал аплодисментов. Но аплодировать убийце?!
     - Вы решили, что вам ничто не грозит,- повторила Сисели.
     Марк вспыхнул.
     - И был бы прав, если бы не эта чертова девчонка! Все решили, что она все выдумала или видела призрак. Она не разглядела моего лица, и я думал, что в безопасности. Поэтому я испытал шок, когда в прошлую субботу утром она принесла мне масло и яйца и попыталась шантажировать меня.
     В прошлую субботу... значит, шестнадцатого... Так вот в чем дело! Мэри Стоукс пыталась шантажировать его и тем же вечером погибла...
     Марк нетерпеливо взмахнул рукой.
     - Напрасно она так сглупила. Я как раз подходил к дому, когда она собиралась уходить. Она остановилась и поздоровалась. Я тоже остановился и заметил, что она смотрит на мои руки. Я даже не попытался спрятать их. Она таращилась в упор. Затем сказала: "Так это были вы! Я так и думала". Я ответил: "Дорогая, что вы имеете в виду?" "Бросьте!- перебила она.- Я могу поклясться, что это были вы. Хотите, я так и сделаю?" "Я понятия не имею, о чем вы говорите",- возразил я, и она ответила: "Ладно, тогда я обо всем расскажу в полиции". И она пошла прочь, но не сделав и двух шагов, обернулась и сказала: "Интересно, что они подумают, когда узнают про подвал?" Конечно, просто так я не мог отпустить ее. "Поговорим в другом месте",- предложил я, и она спросила где. Мы назначили встречу. Она уезжала в Лентон, Джо Тернберри должен был провожать ее домой. Она сказала мне, что войдет в дом и хлопнет дверью, а когда Джо уйдет, снова выскользнет, но дальше веранды не пойдет,- Марк зловеще рассмеялся.- Она считала себя очень умной и предусмотрительной, думала, что успеет позвать на помощь старика Стоукса. Она не знала, чему нас научили в армии. Она и пикнуть не успела. Даже не заметила, что я уже на месте, пока я не вцепился ей в горло.
     Сисели содрогнулась всем телом, ее охватил холод и оцепенение. Подумать только: все это говорит Марк! А он продолжал:
     - Я не мог допустить, чтобы она разболтала обо мне всей округе. Вы же сами все понимаете. У меня просто не оставалось выбора, совершенно никакого. Меня нельзя винить. Мне просто не повезло,- он помедлил и добавил тем же голосом: - А теперь еще вы...
     - Да,- подтвердила Сисели.
     Он развел руками.
     - Ну какого черта вы явились сюда? Этого я не мог предвидеть! Я был убежден, что Гранта арестуют, как только полиция узнает, что он встречался с Роджерз, а потом обыщут весь дом и найдут пропавшую сережку. Она потерялась, пока я переносил труп. При первой же возможности я вернулся в лес и нашел ее, но оставил при себе. Я знал, что она мне еще пригодится - так и вышло.
     - Так и вышло - эхом повторила Сисели.
     - Разумеется! Ее найдут в вашей ладони. И все станет ясно: вы нашли ее случайно, и он прикончил вас.
     - Он?- переспросила Сисели, не понимая о ком говорит Марк.
     - Грант, кто же еще! Он убил двух других женщин и убил вас, потому что вы все узнали. Его повесят. И поделом ему. Я давно хотел избавиться от него. И жениться на вас.
     Оцепенение понемногу проходило. Она погибнет, Гранта повесят... он избавиться от них, как от назойливых мух... Против этого восстало все ее существо. Она стояла всего в двух ярдах от письменного стола - широкого и массивного. Если она успеет обежать вокруг него, а потом метнуться к окну и двери, выходящей в сад...
     Но открыть дверь ей ни за что не успеть. Значит, остается только тянуть время, выиграть побольше времени... может быть, кто-нибудь придет...
     - По-моему, это неразумно,- сказала она.
     Этим тоном ей всегда удавалось прекращать споры. Он подействовал и сейчас. Марк вспыхнул.
     - Что вы имеете в виду?
     - Посудите сами. Вы думаете, полиция решит, что Грант убил меня потому, что я нашла сережку. Но неужели он оставит на месте преступления такую улику? Ведь он не глуп.
     Марк явно задумался. Он терпеть не мог менять планы.
     - Он может не заметить сережку, зажатую в вашей руке.
     - Тогда зачем ему убивать меня?
     Это была нелепая пародия на их прежние споры. Марк всегда был тугодумом и раздражался, когда Сисели в выводах опережала его. Вот и сейчас он не скрыл досады.
     - Вы думаете, что умнее всех? Ошибаетесь: он убьет вас по той же причине, что и Мэри Стоукс,- потому что вы слишком много знаете. Сережку вы ему не показывали, держали ее в кулаке. Но вы рассказали ему все, что знаете, и он убил вас - чтобы заткнуть вам рот. Вот и все.
     Его лицо исказилось, он метнулся к Сисели. Она успела обежать вокруг стола, не замечая, что кричит во весь голос. За первым воплем последовал второй, еще громче.
     Марк Харлоу потянулся через стол, но Сисели увернулась и опять закричала. Ей не хватало дыхания. Она уворачивалась, отступала, отклонялась, а Марк превратился в дикого зверя, обезумевшего и неистового, движимого одной целью - уничтожить ее. Он схватил ее за рукав, она вырвалась. Внезапно сквозь топот ног, тяжелое дыхание и быстрый стук сердца она различила еще какой-то звук. Он приближался. Наверное, это была машина.
     Набрав побольше воздуху, она снова закричала. Он вскинул над головой тяжелый стул. Под руку Сисели попалась массивная стеклянная чернильница, и она метнула ее прямо в лицо Марку, а потом бросилась бежать из кабинета - прямо в объятия Гранта Хатауэя.

Глава 37

     В то время как Сисели маялась в ожидании, Грант Хатауэй вошел в кабинет начальника лентонской полиции, гадая, сумеет ли выйти отсюда свободным.
     Фрэнк Эбботт закрыл за ним дверь. Оба сели. Лэм выглядел мрачным и недовольным. И неудивительно: в кабинете было слишком душно - огонь в камине пылал вовсю. Значит, сейчас его, Гранта, поджарят на адском огне.
     - Добрый день, мистер Хатауэй. Будьте любезны ответить на несколько вопросов.
     - С удовольствием.
     - Луиза Роджерз не сказала вам, откуда у нее ваши имя и адрес?
     - Сказала. Она упомянула, что я обронил конверт. Кто-то поднял его и по просьбе Луизы отдал ей.
     - Так она и нашла вас?
     - Да, так она сказала.
     - Она не спрашивала, кто был с вами в машине?
     - Спрашивала.
     - И вы ответили?
     - Да.
     - И тогда она уехала?
     - Именно так.
     - Как вы думаете, она решила продолжить поиски?
     - Этого она не говорила.
     - Вы назвали ей имя Марка Харлоу и название его поместья. Вы объяснили, как проехать туда?
     - Она спросила, где живет мистер Харлоу, и я ответил.
     - Она не говорила, что сейчас же поедет к нему?
     - Нет.
     - Но она собиралась туда?
     - Об этом я не думал. Меня это не интересовало.
     - Вы не звонили мистеру Харлоу и не предупреждали его о гостье?
     Грант был явно удивлен.
     - Конечно нет!
     - А могли бы так поступить?
     - Вряд ли.
     - Вы с мистером Харлоу были друзьями?
     - Мы с ним никогда не ссорились.
     - Звучит не слишком обнадеживающе.
     - Повторяю: я с ним не ссорился. Но он мне не дру.
     - Однако он подвез вас четвертого января.
     Грант улыбнулся.
     - А вы когда-нибудь пытались добраться до Лентона из Ледлингтона? Я торопился домой.
     Лэм хмыкнул.
     - Значит, вы не звонили мистеру Харлоу и не предупреждали о неприятностях?
     - Нет.
     - Кому вы рассказывали о приезде Луизы Роджерз?
     - Никому.
     - Вы уверены?
     - Абсолютно.
     - А вашей жене?
     - С какой стати?
     - Отвечайте на вопрос.
     - Жене я ничего не говорил.
     - И никому другому?
     - Никому.
     - Почему?
     Грант снова улыбнулся.
     - По трем серьезным причинам: во-первых, у меня и без того полно дела. Во-вторых, этот визит меня не заинтересовал. И в-третьих, у меня хватало неприятностей.
     Последовало молчание. Лэм не сводил с Гранта глаз. В комнате стало еще жарче. На лбах всех присутствующих проступил пот. Грант понимал, что этот пот могут счесть признаком волнения и приписать его виновности.
     Молчание затянулось. Лэм нахмурился.
     - Харлоу знает, что вы встречались с ней.
     - Но не с моих слов.
     Лэм откинулся на спинку стула.
     - Значит, пора узнать, откуда ему все известно. Вы утверждаете, что ничего не говорили ни ему, ни кому-либо другому. В таком случае поедем и спросим его, откуда он все знает. Вы будете сопровождать нас.
     Они отправились на Лейн в полицейской машине, за рулем сидел констебль Мэй. Неподалеку от Дипсайда Грант резко спросил:
     - Если вы намерены арестовать меня, можно мне взять кое-какие вещи?
     Лэм надолго задумался. Он мог ответить: "С чего вы взяли?", а мог сказать: "За вещами мы заедем на обратном пути". Но никто не понял, почему он ответил по-другому:
     - Хорошо.
     Мисс Мод Силвер впоследствии назвала этот поступок вмешательством провидения.
     Они повернули к дому и услышали отчаянный лай Брамбла, запертого в кухне. Едва констебль остановил машину и выключил двигатель, Грант услышал вопль Сисели. Три двери распахнулись рывком, четверо мужчин вбежали в дом: Грант и Фрэнк - потому что услышали крик, Лэм - вслед за Грантом, а констебль - потому что он привык бежать вслед за остальными.
     Крики доносились из кабинета. Едва Грант приблизился к двери, навстречу ему выбежала Сисели. Она бросилась прямо в объятия Гранта Хатауэя, он крепко прижал ее к себе. Фрэнк Эбботт увидел сережку, лежащую на полу - там, где ее выронила Сисели, а потом упавшего на колени Марка Харлоу. Он рухнул вместе со стулом, который намеревался бросить в Сисели. Лицо Марка было залито чернилами и кровью, он беспомощно хватался за воздух.
     Фрэнк бросился к нему. Лэм на секунду застыл на пороге. Он услышал слова задыхающейся Сисели: "Он убил их обеих и пытался убить меня!" Взгляд Лэма уперся в сережку, затем в Марка Харлоу, который уже поднялся, опираясь на стол, и пытался стереть с лица кровь и чернила. Лэм, тщательно обдумав происходящее, спросил: "Что тут происходит?" - и перешел прямо к обвинениям.
     Марк Харлоу слышал их невнятно, как далекий вой ветра. Кровь шумела у него в ушах, от боли кружилась голова. До него доносились обрывки: "...любые ваши слова... могут быть истолкованы..."
     Протерев глаза, он в ужасе уставился на Лэма.
     - Ну и что? Все уже сказано,- и он проклял Сисели и свое невезение. Будь здесь Луиза Роджерз, она узнала бы и голос, и брань.
     - Итак, я вас предупредил,- продолжал Лэм.- Миссис Хатауэй говорит, что вы пытались убить ее. Что вы можете сказать об этом? И о Луизе Роджерз? Или о Мэри Стоукс?
     - Да, я убил их,- ответил Марк Харлоу.- Мне крышка. С невезением не поспоришь.

Глава 38

     Они уехали, взяв у Сисели показания. Прошло полчаса с тех пор, как вдалеке затих шум машины, увозящей в Лентон полицейских и Марка Харлоу в наручниках. Старший инспектор сидел впереди, рядом с констеблем Мэем.
     Жизнь в доме постепенно входила в привычную колею: охрипшего от лая Брамбла выпустили из кухни, Грант снял плащ, Сисели приготовила чай. Чем скорее займешься привычными делами, тем быстрее забудется кошмар. Они сидели в кабинете, перед камином, шторы были плотно задернуты. Сисели сама задернула их. Если бы она сегодня подошла к дому и заглянула в окно кабинета, то не увидела бы ничего.
     Полицейские увезли кольцо вечности, Грант собрал с пола осколки стекла. По ковру растеклось чернильное пятно - высохнув, оно станет почти незаметным. Чернильницу наполнили чернилами. Она не разбилась - от нее только отлетело несколько осколков.
     Сисели с наслаждением пила горячий чай. Говорить ей не хотелось. Вскоре она встанет и пойдет мыть посуду, но не сейчас. В камине уютно потрескивал огонь. Брамбл лежал, уткнув нос в передние лапы. Грант откинулся в кресле, подложив под голову коричневую расшитую подушку. Постепенно забывая об опасности, он переполнялся отвращением к коричневой ткани. К любой ткани, и к коричневой в особенности. Ее ценят за практичность, но она выглядит грязной, даже если она чистая, и наоборот.
     Медленными, размеренными движениями Сисели начала убирать в кабинете. Обоям было не меньше тридцати лет - синие и бурые хризантемы на грязноватом фоне. Сисели мысленно решила заменить их кремовыми и выбрать новые шторы - зеленые или бледно-розовые, когда Грант вдруг открыл глаза и спросил:
     - Хочешь поговорить?
     - Нет,- сказала Сисели.
     Он потянулся и сел.
     - Все равно придется.
     Она покачала головой.
     Он отодвинул чайный столик, сел прямо, положил руки на подлокотники и посмотрел на нее в упор.
     - Мы должны поговорить, Сисели. Лучше разобраться со всем сразу. Ты уехала к родителям второпях, ничего не объяснив. Может, все-таки выясним, что произошло?
     Она опять покачала головой. Презрение, копившееся несколько месяцев, вспыхнуло в ней и вызвало тошноту. Когда она думала, что Гранта арестуют, Марк убьет ее, а Гранта повесят, ей не было дела до того, что произошло между ней и мужем. Это случилось в другом мире, в другой жизни, потерявшей свое значение. Она покачала головой.
     Голос Гранта стал твердым.
     - Придется. Я хочу знать, с чего все началось. Мы были счастливы, и вдруг ты уехала, заявила, что я женился на тебе только ради денег и ты меня раскусила. И теперь я хочу знать, с чего это тебе взбрело в голову.
     Сисели тоже села. В камине еще догорал огонь.
     - Не делай вид, будто ты ничего не понимаешь!
     - Я действительно ничего не понимаю. Объяснись.
     - Грант, ты же сам, своими руками отдал мне то письмо!
     - Какое письмо?
     - От твоей кузины Филлис Шоу, с которой вы вместе росли. Ты сказал: "Вот письмо от Фил, если повезет, они будут дома к Рождеству. Она славная, ты ее полюбишь". Ты открыл правый ящик стола, порылся в нем, вынул письмо и отдал его мне. А потом ушел.
     Грант кивнул.
     - Да, я уехал на встречу с Джеймсом Рони. А когда вернулся, узнал, что ты ушла и оставила записку о разводе. Ты отказалась видеться со мной, не отвечала на письма и вообще вела себя странно.
     Глаза Сисели блеснули.
     - Вовсе не странно!
     - А мне так показалось. Может, все-таки объяснишь, в чем дело?
     - А ты не помнишь, что было в том письме?- В ее голосе зазвенело негодование.
     - Не припомню ничего, что могло оскорбить тебя.
     - Какая у тебя короткая память!
     Грант по-прежнему сидел неподвижно, покачивая ногой. Но голос его стал резче.
     - Я действительно не могу вспомнить ничего особенного. Если я что-нибудь упустил, будь любезна напомнить мне.
     - Ты правда ничего не помнишь?
     - Возможно, я невнимательно прочел письмо. Посуди, разве я стал бы показывать его тебе, будь в письме что-нибудь оскорбительное? А теперь говори, что там было.
     Сисели сидела прямо; она была бледна, только на щеках пылал румянец.
     - Не понимаю, как ты мог забыть такое! Не знаю, зачем ты вообще показал мне то письмо. Я постоянно думаю об этом и теряюсь в догадках. Эти строки я прочла на второй странице, как только ты ушел. Я стояла у окна и читало письмо. Вначале говорилось о жаре. Потом я перевернула страницу. У твоей кузины очень разборчивый почерк. Она писала: "Сисели Эбботт можно посочувствовать. Я знаю, как ты к ним относишься. Твое "она просто смуглая худышка" не слишком обнадеживает: я слышала, что она довольно мила. Одна из сестер Джералда, толстая Мэри, училась с ней в школе. От нее я и узнала, что леди Эвелин Эбботт завещала Сисели все свое состояние. Теперь богатых наследниц не так уж много, а к ее внешности ты привыкнешь. Мэри уверяет, что ее не назовешь дурнушкой".
     На лице Гранта Хатауэя отразилось изумление - несомненно, он вспомнил этот отрывок. Его терзали ужас и одновременно желание засмеяться.
     - О, Сисели!- воскликнул он.
     Сисели сжата губы в тонкую алую линию.
     - Бедняжка моя, как мне жаль! Это было не то письмо.
     - Вот как? А по-моему, оно пришлось кстати.
     - Дорогая, ты не посмотрела на дату?
     - Нет.
     - Письмо у тебя?
     Она вспыхнула.
     - Разумеется, нет! Ты думаешь, я могла сохранить его? Я разорвала его в клочки и сожгла их.
     Он со смехом объяснил:
     - Вот к чему приводят вспышки гнева, Сисели! Если бы ты взглянула на дату, ты поняла бы, что письмо написано год назад, в январе.
     Сисели метнула в него недоверчивый взгляд.
     - В январе? Но ведь твоя кузина писала про страшную жару!
     - Конечно, ведь она живет в Южной Африке. Неужели тебя ничему не научили в школе?
     Сисели стыдливо потупилась.
     - Вот так-то, детка. А теперь послушай меня. Приехав сюда, я написал Фил, что не представляю себе, как оплатить расходы на похороны, а тем более - на какие средства содержать поместье. В ответ она предложила мне жениться на богатой наследнице, уверяя, что таких полным-полно. И предложила тебя, соседку, школьную подругу Мэри, сестры Джералда - что может быть лучше? Я ответил на письмо после того, как познакомился с тобой на том кошмарном чаепитии в присутствии миссис Боуз. Тебя затащили туда сило