й. Хочешь быть
моим внуком - тогда веди себя, как подобает.
- Да, дедушка. - Поднявшись, Везерел склонился над стариком и
поцеловал его.
Лазарус потрепал внука по щеке.
- Ну, внучек, ты мальчик сентиментальный, но хороший. Вся беда в том,
что в хороших мальчиках человечество никогда особой потребности не
ощущало. А теперь сотри с лица торжественное выражение, отправляйся домой
и ложись спать.
- Да, дедушка. Я так и сделаю. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. Давай.
Более Везерел не задерживался. Когда он вышел, стоявшие у двери
техники расступились и мгновенно нырнули в палату. Везерел шагал, не
замечая людей вокруг; выражение его лица было мягче, чем обычно. Миновав
ряд экипажей, он направился прямо к директорскому; повинуясь голосу,
машина раскрыла перед ним дверцу, а потом направилась в центр города -
прямо к правительственному дворцу.
Лазарус оглядел техников и поманил к себе высокого. Через шлем
донесся искаженный фильтрами голос:
- Постель... сэр?
- Нет, я хочу... - Лазарус помедлил и заговорил: - Компьютер. Ты
умеешь говорить? Если нет - напечатай.
- Я слушаю вас, старейший, - ответило мелодичное контральто.
- Скажи этому брату милосердия, чтобы дал мне болеутоляющее - я хочу
поработать.
- Да, старейший. - Бестелесный голос перешел на галактический и,
получив ответ па том же самом языке, сообщил: - Дежурный старший техник
желает знать природу и местонахождение боли и предлагает воздержаться
сегодня от работы.
Помолчав, Лазарус сосчитал в уме десять шимпанзе. Потом негромко
сказал:
- К черту - все тело болит. И мне не нужны советы младенцев. Перед
сном я хочу кое в чем разобраться... Никогда не знаешь, в каком состоянии
проснешься наутро. Дело не в болеутоляющем. Пусть они уберутся и станут
снаружи.
Лазарус пытался не прислушиваться к последовавшему обмену мнениями -
ему надоедало слушать, понимая и не понимая. Он открыл полученный от Айры
Везерела конверт, извлек из него завещание - длинную, сложенную гармошкой
распечатку - и начал читать, высвистывая мелодию.
- Старейший, дежурный главный техник заявляет, что вы дали заказ
первой очередности, который по правилам клиники следует немедленно
удовлетворить. Сейчас вам сделают общую анальгезию.
- Забудем об этом. - Продолжая читать, Лазарус стал напевать прежний
мотивчик:
Есть ломбард
За углом, за углом,
Где обычно держу я пальто.
А в ломбарде
Есть делец, есть делец,
управляющий моим капиталом.
[Стишки датируются двадцатым
столетием. Анализ семантики
см. в приложении. (Дж.Ф.45-й.)]
Рядом с Лазарусом вырос рослый техник с блестящим диском, от которого
отходили трубки.
- Это... от боли.
Лазарус отмахнулся.
- Не мешай, я занят.
С другой стороны возник низенький техник. Глянув на него, Лазарус
спросил:
- Ну, а тебе что нужно?
Едва он повернул голову, рослый быстро уколол Лазаруса в предплечье.
Потерев место укола, тот проговорил:
- Расторопный, каналья! Обманул, значит? Ну и утрись! Raus! Пошел
вон! - И тут же забыв о случившемся, вернулся к работе. Мгновение спустя
он проговорил: - Компьютер!
- Жду ваших распоряжений, старейший.
- Введи для распечатки. Я, Лазарус Лонг, именуемый также старейшим,
зарегистрированный в генеалогиях Семей Говарда под именем Вудро Уилсон
Смит, год рождения 1912, сим объявляю свою последнюю волю и завещаю...
Компьютер, просмотри мой разговор с Айрой и зафиксируй все, что я обещал
ему для проведения миграции.
- Сделано, старейший.
- Тогда сделай все необходимое с языком и введи это в качестве
первого абзаца. И... кстати, добавь что-нибудь вроде: если Айра Везерел не
выполнит условий завещания, пусть мои мирские богатства после моей смерти
пойдут на приют для престарелых, проституток, попрошаек... любых подонков,
всех, кто подойдет под какое-нибудь из определений, начинающихся с буквы
"п". Понятно?
- Записано, старейший. Разрешите высказать совет - по существующим на
этой планете правилам последнее ваше желание с высокой степенью
вероятности будет опротестовано при апробации завещания.
Выразив риторическое и физиологически невероятное пожелание, Лазарус
сказал:
- Хорошо, пусть это будет приют для бездомных котов или любое другое
приемлемое с точки зрения закона, но бесполезное дело. Поищи в памяти, чем
угодить суду. Чтобы я мог быть уверен, что попечители не сумеют наложить
руки на мое состояние. Понятно?
- Выполнить ваше условие, старейший, невозможно. Однако такая попытка
будет сделана.
- Проверь, не найдется ли лазейки, и напечатай сразу же, как сумеешь
выполнить мое задание. А теперь записывай распределение имущества. Начали.
- Лазарус начал читать, но обнаружил, что в глазах его все поплыло. - Черт
побери! Эти болваны вкололи мне наркотик, и он начинает действовать.
Кровь, мне нужна капля собственной крови, чтобы удостоверить завещание
отпечатком пальца! Скажи этим олухам, пусть помогут, если не хотят, чтобы
я откусил себе язык. А теперь печатай текст с любой разумной
альтернативой, но поспеши!
- Печатаю, - спокойно отозвался компьютер и перешел на галактический.
"Олухи" с компьютером спорить не стали, один вынул из принтера
готовый лист сразу, как только остановилась машина, другой неизвестно
откуда извлек стерильную иглу и уколол Лазаруса в подушечку левого
большого пальца, не давая и секунды на раздумья.
Лазарус не стал дожидаться, пока кровь наберут в пипетку. Он выдавил
каплю крови, размазал ее по подушечке пальца и прижал палец к завещанию,
которое держал невысокий техник.
- Готово, - шепнул он, откидываясь назад, - скажите Айре... - и
мгновенно уснул.
Кресло осторожно переложило Лазаруса на постель. Техники молча
наблюдали. Потом маленький проверил по показаниям датчиков дыхание,
сердечную деятельность, мозговые ритмы и прочие параметры
жизнедеятельности, высокий тем временем поместил оба завещания, новое и
старое, в бронеконверт, запечатал его, запломбировал пальцем, пометил "Не
вскрывать. Предназначено только для старейшины и/или исполняющего
обязанности". Оставалось дождаться сменщиков.
Сменный техник выслушал отчет сдающего дежурство, проверил параметры
и внимательно поглядел на спящего клиента.
- Длительность сна рассчитана, - констатировал он.
- Неолетен. Тридцать четыре часа.
Он присвистнул.
- Новый кризис?
- Не такой опасный, как предыдущий. Псевдоболь с иррациональной
раздражительностью. Физические характеристики для этого этапа в пределах
нормы.
- А что в конверте?
- Распишись и следуй указаниям на нем.
- Прошу прощения за перерасход кислорода.
- Расписывайся.
Сменщик поставил свою подпись, заверил ее отпечатком пальца и
потянулся за бронеконвертом.
- Ты свободен, - недовольным тоном проговорил он.
- Спасибо.
Невысокий техник ждал у входа. Старший техник проговорил:
- Не нужно было меня дожидаться. Иногда смену приходится передавать
раза в три дольше. Ты можешь уходить сразу же, как придет младший техник -
твой сменщик.
- Да, старший техник. Но этот клиент особенный - и я подумал, что
могу потребоваться вам в разговоре с этой любопытной Варварой.
- Ну, это не проблема, я спокойно управлюсь. Да, клиент особенный - и
то, что квалификационное бюро предложило мне твою кандидатуру, когда удрал
твой предшественник, свидетельствует в твою пользу.
- Благодарю вас.
- Не стоит. - Доносившийся из-под шлема голос, искаженный фильтрами,
казался мягким - хотя слова таковыми не были. - Это не комплимент, а
констатация факта. Если твое первое дежурство оказывается неудачным -
второго уже не бывает. Клиент действительно, как ты говоришь, "особенный".
Упрекнуть тебя не в чем - разве что в нервозности, которую клиент мог
ощутить, даже не видя лица. Но ты справился.
- Надеюсь, что так. Но здорово нервничал.
- Мне больше по вкусу помощник нервный, чем знающий все на свете и
ошибающийся. Но пора домой - на отдых. Пошли - я подвезу. А где ты
переодеваешься? В средней лоджии? Я как раз еду мимо.
- О, не тревожьтесь обо мне! Но я могу поехать вместе с вами и потом
отвести машину назад.
- Расслабься. Когда работа окончена, среди следующих призванию нет
рангов... Разве тебя этому не учили?
Они миновали очередь на общественный транспорт, прошли мимо машины
директора и направились к месту, отведенному для ведущих сотрудников.
- Да, но... мне еще не доводилось помогать кому-нибудь в вашем
звании.
Старший техник усмехнулся.
- Тем больше у тебя причин следовать со мной правилу: чем выше
взлетишь - тем сильнее хочется забыть об этом. А вот и свободная машина.
Залезай. - Низкорослый так и поступил, но не стал садиться, пока не уселся
старший техник. - Мне тоже трудно. После каждого дежурства мне кажется,
что я не моложе его.
- Понимаю. Интересно, надолго ли меня хватит? Шеф! А почему ему не
позволяют умереть? Он же так устал.
Ответ последовал не сразу.
- Не зови меня шефом. Мы не на работе.
- Но я не знаю вашего имени.
- В этом нет нужды. Хмм... Все совсем не так просто, как кажется: он
уже четыре раза совершал самоубийство.
- Что?
- Просто он этого не помнит. Если ты считаешь, что у него плохая
память - посмотрел бы на него три месяца назад. Каждое самоубийство только
ускоряет нашу работу. Эта кнопка - мы подсовывали ему подделку - всякий
раз только лишала его сознания, и можно было переходить к следующей стадии
- спокойно вносить в его сознание новые ленты памяти. Но с этим пришлось
покончить, и убрать кнопку - несколько дней назад он вспомнил, кто он.
- Но... это же нарушение правил! Каждый человек имеет право на
смерть.
Старший техник прикоснулся к пульту: машина свернула к обочине и
остановилась.
- Я и не утверждаю, что это соответствует правилам. Но политику
определяют не дежурные.
- Когда меня принимали на работу, помнится, в присяге были такие
слова: "Отдать свою жизнь, если это потребуется... и не отказывать в
смерти тому, кто жаждет ее".
- А ты думаешь, что мне пришлось давать другую присягу? Директорша
разгневалась настолько, что ушла в отпуск... возможно, она уйдет и в
отставку, не буду гадать. Но исполняющий обязанности председателя не
нашего поля ягода, присяга его не связывает и девиз над нашим входом
ничего не говорит ему. У него есть собственный, и, по-моему, он гласит: "В
каждом правиле есть исключения". Видишь ли, я понимаю - нам следует
переговорить и лучше сделать это до следующего дежурства. Я хочу спросить
- ты не намереваешься отказаться от участия в этой работе? Никаких
последствий не будет - я позабочусь об этом. И не беспокойся о сменщике -
во время следующего моего дежурства старейший будет еще спать... с делом
справится любой помощник... тем временем квалификационное бюро подберет
замену тебе.
- Нет, я хочу помочь ему. Это огромная привилегия, подобная
возможность мне никогда раньше не представлялась. Но я не нахожу себе
места. По-моему, с ним все-таки обходятся непорядочно. А кто более
старейшего заслуживает порядочного отношения?
- Меня это тоже смущает. Меня просто потряс приказ сохранить жизнь
человеку, по своей воле пытавшемуся свести счеты с жизнью. Ну хорошо -
полагавшему, что пытается свести их. Увы, дорогой мой коллега, выбора у
нас нет. Дело будет сделано, независимо от того, что мы чувствуем. Я знаю,
что в профессиональном плане чувствую себя достаточно уверенно - если
хочешь, считай это тщеславием. И полагаю, что я один из наиболее
компетентных дежурных. Следовательно, если уж старейшине Семей суждено
пройти через все это, мне не следует отказываться, передоверяя дело менее
искусным коллегам. И дело не в деньгах - свое жалованье я перечисляю
приюту для дефективных.
- Я тоже могу так поступить, а?
- Можешь, только не стоит. Я получаю куда больше тебя. Только учти -
хотелось бы, чтобы твой организм выдерживал действие стимулирующих
препаратов, поскольку я отвечаю за проведение всех важных процедур и
рассчитываю на твою помощь.
- Стимуляторы мне не нужны, я пользуюсь самогипнозом. В случае
необходимости... изредка. Следующее наше дежурство он проспит. Ммм...
- Коллега, ты должен ответить немедленно, - чтобы в случае
необходимости своевременно известить квалификационное бюро.
- Нет, я остаюсь! До тех пор, пока не уйдете вы.
- Хорошо. В этом трудно было сомневаться. - Старший техник вновь
потянулся к пульту. - Теперь в среднюю лоджию?
- Минутку, мне хотелось бы лучше познакомиться с вами.
- Коллега, если вы остаетесь - назнакомитесь досыта. У меня острый
язык.
- Но не на работе.
- Хм.
- Вы не обиделись? За время дежурства я восхищался вами. Но не видел
вашего лица. Мне хотелось бы увидеть его. Окажите мне такую честь.
- Я верю тебе. И будь любезен, поверь мне тоже. Прежде чем принять
рекомендации бюро, мне пришлось изучить твои психологические
характеристики. Какая обида - это приятно. Не отобедать ли нам вместе?
- Безусловно. Только я подумал... Как насчет "Семи часов блаженства"?
Последовала короткая многозначительная пауза. Наконец старший главный
техник проговорил:
- Коллега, а какого ты пола?
- Разве это существенно?
- Наверное, нет. Не возражаю. Прямо сейчас?
- Если вы не против.
- Нет. Вообще-то мне хотелось отправиться к себе, посидеть, а потом
на боковую. Поехали ко мне?
- А как насчет Элизиума?
- Не стоит. Блаженство должно быть в сердце. Но спасибо за
приглашение.
- Я могу себе это позволить - живу не на жалованье. И могу позволить
себе все, что может предложить Элизиум.
- Быть может, в следующий раз, коллега. Мое жилье в клинике вполне
комфортабельно, да и ближе гораздо - там мы скинем изолирующие костюмы и
переоденемся. Идем ко мне. Мне не терпится. Боже, мне давно не приходилось
так веселиться.
Спустя четыре минуты они вошли в помещение, где обитал старший
техник, - просторное, полное воздуха и весьма приятное на вид. В уголке
гостиной весело приплясывал огонек в фальшивом камине.
- Гардеробная для гостей за этой дверью, душ там же. Слева
мусоропровод, справа стеллажи для шлемов и комбинезонов. Помочь?
- Нет, спасибо. Справлюсь.
- Хорошо, крикнешь, если что-нибудь понадобится. Через десять минут
встречаемся у камина.
- Хорошо.
Помощник техника явился, затратив на освобождение от спецодежды чуть
больше десяти минут; босой и без шлема он казался еще меньше ростом.
Старший техник подняла голову с коврика перед камином.
- А вот и ты. Мужчина! Я приятно удивлена.
- А ты женщина. Очень рад. Но я не могу поверить в то, что ты
удивлена. Ты же видела мою анкету.
- Нет, дорогой, - ответила она. - Я знакомилась не с досье, а с
выдержками из него. Бюро старательно избегает всяких ссылок на имя и пол
кандидата - за этим следят их компьютерные программы. Я не знала и
ошиблась.
- А я не пытался угадать. Но я, конечно же, рад. Не знаю почему, но к
высоким женщинам у меня особая симпатия. Встань и дай мне посмотреть на
тебя.
Она лениво изогнулась.
- Что за вздорный критерий. Все женщины одного роста, когда лежат.
Ложись рядом - здесь уютно.
- Женщина, когда я говорю: встань! - значит, надо встать.
Она хихикнула.
- Ты старомоден! - И, протянув руку, дернула его за лодыжку. Не
удержавшись на ногах, он плюхнулся рядом с ней. - Так будет лучше. Теперь
мы одного роста.
- Как ты смотришь на то, чтобы перекусить посреди ночи, соня? -
спросила она.
- Я, кажется, задремал? - пробормотал он. - Было от чего.
Действительно, можно и перекусить! И чем же ты меня угостишь?
- Только назови. Если этого у меня нет, то я за ним пошлю. Для тебя -
все, что угодно, дорогой.
- Отлично. А как насчет десяти шестнадцатилетних рыжеволосых
девственниц? То есть девушек.
- Да, дорогой. Мне ничего не жаль для моего Галахада [Галахад - один
из трех доблестных рыцарей Круглого стола в легендах о короле Артуре].
Впрочем, если тебе необходимы именно девственницы, времени уйдет больше.
Но с чего бы это? Твои психические характеристики не обнаруживают
признаков подобных аномалий.
- Отменим этот заказ. Пусть будет блюдо мангового мороженого.
- Как прикажете, сэр. Я сейчас же пошлю за ним. Но персиковое
мороженое можно подать немедленно. Искушений подобного рода мне не
доводилось испытывать с шестнадцати лет. Как это было давно.
- Пусть будет персиковое. Действительно, наверное, это было очень
давно.
- Смени-ка тему, милый. Ложкой есть будешь, или мне размазать его
тебе по лицу? Не то искушение. Я, как и ты, прошла одну реювенализацию, но
выгляжу моложе.
- Мужчина должен выглядеть зрелым.
- А женщина молодой - так и есть. Но я знаю твой календарный возраст,
мой Галахад, - я младше тебя. А знаешь, как я это выяснила? Я узнала тебя
сразу же, как увидела. Я помогала реювенализировать тебя, дорогой - и
очень этому рада.
- Черт знает, что ты говоришь!
- А я рада, дорогой. Такая приятная неожиданность. Клиента редко
видишь снова. Галахад, а ты понимаешь, что мы еще не прибегли ни к одному
шаблонному способу совместного блаженства? Но мне не жаль. Такой радости и
бодрости, как сейчас, я не испытывала многие годы.
- И я тоже. Разве что персикового мороженого не хватает.
- Свинья. Животное. Чудовище. Я тебя выше. Повалю и наброшусь.
Сколько ложек, дорогой?
- Клади, пока рука не устанет; мне потребуется много, чтобы
восстановить силы.
Он последовал за ней на кухню и сам разложил мороженое.
- Простая предосторожность, - пояснил он. - Это чтобы мне его на лицо
не намазали.
- Ну-ну, не нужно! Неужели ты считаешь, что я и впрямь способна
поступить так с моим Галахадом.
- Иштар [в аккадской мифологии богиня плодородия и плотской любви],
тебе нельзя доверять. Могу предъявить тебе свои синяки.
- Глупости! Я была так нежна с тобой.
- Ты не знаешь собственной силы. И ты выше меня, как уже сама
говорила. Мне следовало бы назвать тебя не Иштар, а... кстати, как ее
звали? Царицу амазонок в мифологии старого отечества.
- Ипполита, дорогой. Но в амазонки я не гожусь, как раз из-за того,
чем ты только что восхищался... совсем как ребенок.
- Жалобы? Хирурги все недостатки устранят за десять минут и даже
шрама не оставят. Не беда, "Иштар" тебе подходит больше. Но есть тут
какая-то несправедливость.
- Какая, дорогой? Давай сядем перед камином и закусим.
- Хорошо. Значит, так, Иштар. Ты говоришь, что я был твоим клиентом,
и знаешь оба моих возраста. Значит, логично предположить, что ты знаешь и
мое имя в регистре и Семью... можешь припомнить и кое-что из генеа
Научная фантастика