(Опущено.)
     Мы прожили в нашей долине семь лет, прежде чем в  нее  прибыл  первый
фургон. Юному Заку было почти семь, он уже начинал мне помогать... точнее,
он полагал, что помогает, но я поощрял его попытки. Энди стукнуло пять,  а
Элен еще не было четырех. Персефону мы только что  потеряли,  и  Дора  уже
была беременна снова, и вот почему...
     Дора настояла, чтобы очередного  ребенка  мы  завели  немедленно,  не
откладывая ни на день, ни на час, - и  оказалась  права.  Как  только  она
зачала, настроение наше сразу улучшилось. Персефоны нам  не  хватало,  она
была  такая  милая  девочка.  Но  мы  перестали  горевать.  И  с  надеждой
обратились к будущему. Я надеялся, что родится еще одна девочка, но был бы
рад любому ребенку - тогда на пол будущего младенца еще не умели влиять.
     Итак, все в порядке, мы здоровы, ферма процветала,  семья  счастлива:
много скота, в большом дворе находился дом, пристроенный к дальней  стене.
Ветряк приводил в действие пилу, молол  зерно  и  производил  энергию  для
моего бластера.
     Заметив фургон, я подумал, что неплохо было бы обзавестись  соседями.
И тут же понял, что буду гордиться - очень  гордиться,  -  показывая  свое
превосходное семейство и ферму пришельцам.
     Дора  поднялась  на  крышу  и  вместе  со  мной  стала   следить   за
приближением  фургона.  Он  находился  примерно  в  пятнадцати  километрах
отсюда, и ждать его следовало к вечеру. Я обнял жену.
     - Волнуешься, любимая?
     - Да. Впрочем, я никогда здесь  не  скучала  -  ты  не  позволял  мне
испытывать чувство одиночества. Как ты думаешь, сколько  человек  придется
кормить ужином?
     - Хмм... только один фургон, одно семейство. Полагаю,  что  в  лучшем
случае их двое, без детей либо с одним, самое большее  с  двумя.  Если  их
окажется больше, я удивлюсь.
     - И я тоже, дорогой, но еды у нас довольно.
     - Надо бы одеть детишек, прежде чем они приедут, а то  подумают,  что
мы воспитываем дикарей - как по-твоему?
     - Значит, и мне придется одеться? - невозмутимо спросила Дора.
     - Ах, какое горе! Ну, решай сама, длинноногая Лил. А  кто  в  прошлом
месяце жаловался, что нет повода надеть праздничное платье?
     - А ты свой килт наденешь, Лазарус?
     - Конечно. Можно даже искупаться. Пожалуй, даже придется, потому  что
до конца дня надо будет вычистить загон и  прочие  места,  чтобы  наш  дом
выглядел более опрятным. И забудь Лазаруса, дорогая, - теперь я снова Билл
Смит.
     - Не забуду... Билл. Я тоже искупаюсь  перед  их  приездом.  Придется
похлопотать: надо приготовить угощение, прибрать в доме, выкупать детей  и
попытаться втолковать им, как разговаривать с незнакомцами. Они же еще  не
видели людей, дорогой. По-моему, они даже не  подозревают,  что  на  свете
существует кто-то, кроме нас.
     - Ну, они будут молодцами.
     Я не сомневался, что так и будет. Мы с  Дорой  придерживались  единых
взглядов на воспитание детей. Следовало хвалить их, не ругать,  наказывать
по  необходимости  и  сразу,  а  потом  забывать  обо  всем.  А  отшлепав,
немедленно проявить дружелюбие или даже более горячее чувство. Шлепать  их
приходилось -  Дора  обычно  пользовалась  прутиком,  -  потому  что  всех
отпрысков, которых я породил за несколько столетий, можно  было  именовать
не иначе  как  сорванцами.  Они  охотно  воспользовались  бы  любой  нашей
слабостью. Некоторые из моих жен  удивлялись,  что  я  произвожу  на  свет
маленьких чудовищ, но Дора во всем разделяла мои взгляды и в итоге  вывела
самую цивилизованную породу, числящуюся среди моих потомков.
     Когда фургон был уже в километре от нас, я выехал навстречу - и сразу
же испытал удивление и разочарование. Это была семья, если  можно  считать
семьей мужчину с двумя взрослыми сыновьями. Не было ни женщин, ни детей. Я
подивился их странному представлению о жизни поселенцев. Младший  сын  был
еще не совсем взрослым: борода его выглядела редкой и клочковатой. Тем  не
менее даже он был выше и тяжелее меня. Его отец и брат ехали верхом, а  он
был возницей - настоящим возницей, поскольку они обходились  без  ведущего
мула. Не видно было никакой живности, кроме мулов.  Впрочем,  в  фургон  я
заглянуть не пытался.
     Внешний  вид  прибывших  мне  не  понравился  -  он   совершенно   не
соответствовал моему представлению о соседях.  Оставалось  надеяться,  что
они поселятся подальше, километров  за  пятьдесят.  У  верховых  на  поясе
висели пистолеты, как и положено в стране прыгунов.  Я  тоже  был  украшен
игольным пистолетом и поясным ножом. Впрочем, у меня с собой  было  и  еще
кое-что, однако, по-моему, невежливо  демонстрировать  гостям  при  первой
встрече все это снаряжение.
     Когда я приблизился, всадники остановились и возница сдержал мулов. Я
осадил Бьюлу в десяти шагах от головной пары мулов.
     - Привет, - сказал я. - Приветствую вас в Счастливой долине. Я - Билл
Смит.
     Самый старший из троих оглядел меня с ног до головы. Трудно судить  о
выражении лица мужчины, когда он зарос  бородой,  но  то  малое,  что  мне
удалось увидеть, выражало лишь усталость. Мое лицо было гладко выбрито:  в
честь гостей я побрился и переоделся в чистое. Я брился,  потому  что  так
нравилось Доре и еще потому, что хотел быть молодым, как она. Я  изобразил
на лице самое дружелюбное выражение, а про себя подумал: "Даю  вам  десять
секунд, чтобы ответить и объясниться, - иначе не  рассчитывайте,  что  вам
удастся вкусно пообедать".
     Старший едва уложился в отведенное время. Я  уже  отсчитал  про  себя
семь шимпанзе, когда из зарослей, покрывавших лицо, выкарабкалась ухмылка.
     - Ну что ж, ты весьма любезен, молодой человек.
     - Билл Смит, - повторил я. -  Но  я,  кажется,  не  расслышал  вашего
имени.
     - Наверное, потому, что я не назвал его, - ответил он. -  Меня  зовут
Монтгомери. Для друзей я Монти, а врагов у меня не бывает: долго не живут.
Верно, Дарби?
     - Да, папаша, - согласился второй верховой.
     - Вот это - мой сын Дарби, а там Дэн  правит  упряжкой.  Скажите  ему
здрасьте, ребята.
     - Здрасьте, - повторили ребята.
     - Здравствуйте, Дарби, здравствуйте, Дэн. Монти, а миссис  Монтгомери
с вами? - Я кивнул в сторону фургона, не пытаясь заглянуть в него;  фургон
человека - его крепость, так же как и дом.
     - Почему ты спрашиваешь об этом?
     - Потому, - проговорил я, по-прежнему играя  дружелюбного  идиота,  -
что мне надо сообщить миссис Смит, на сколько человек ей придется готовить
ужин.
     - Хорошо!  Вы  слышали,  мальчики?  Нас  приглашают  на  ужин.  Очень
приветливый человек. Верно, Дэн?
     - Верно, папаша.
     - Мы с благодарностью примем приглашение. Верно, Дарби?
     - Верно, папаша.
     Я  уже  устал  от  этого  эха,  но  старался  сохранить   приветливое
выражение.
     - Монти, вы еще не сказали, сколько вас.
     - Во! Нас только трое. Но есть мы способны  за  шестерых.  -  Хлопнув
себя по колену, он расхохотался собственной шутке. - Верно, Дэн?
     - Верно, папаша.
     - Так что  погоняй  этих  тупиц,  Дэн;  теперь  у  нас  есть  причина
поторопить их.
     Я остановил готовое сорваться эхо.
     - Потише, Монти. Нет необходимости переутомлять мулов.
     - Что? Это мои собственные мулы, сынок.
     - Они твои и делай с ними, что  хочешь,  но  я  поеду  вперед,  чтобы
миссис Смит успела подготовиться к встрече. Я вижу у тебя на руке часы.  -
Я поглядел на свои собственные. - Хозяйка  ожидает  вас  через  час.  Или,
может, вам потребуется больше времени, чтобы добраться, распрячь и напоить
ваших мулов?
     - А че, эти тупицы потерпят до после ужина.  Если  приедем  пораньше,
обождем.
     - Нет, - твердо сказал я, - через час, никак не раньше. Вы понимаете,
как чувствует себя хозяйка, если гости являются раньше времени? Вы  будете
мешать ей, и она может испортить ужин. Займитесь-ка своими  мулами;  здесь
есть удобное местечко, где можно их напоить: маленький пляж там, где  река
ближе всего подходит к дому. Удобное место -  можно  умыться,  прежде  чем
садиться ужинать с дамой. И не являйтесь к нам раньше чем через час.
     - У тебя какая-то странная жена...  К  чему  эти  церемонии  в  диких
местах?
     - Да уж такая, - ответил я. - Домой, Бьюла.
     С рыси Бьюла перешла на торопливый галоп, но мне  было  не  по  себе,
пока я не удалился настолько, что меня  уже  было  не  достать  выстрелом.
Среди животных лишь одно опасно по-настоящему. И иногда приходится  делать
вид, что веришь, будто коварная, как кобра, зверюга ласкова и невинна.
     Я не стал останавливаться, чтобы расседлать Бьюлу,  и  поторопился  в
дом. Дора услышала мои шаги и встретила меня на пороге.
     - Что случилось, дорогой? Беда?
     - Возможно. Там трое мужчин, они мне не  нравятся.  Тем  не  менее  я
пригласил их на ужин. Дети поели?  Уложи  их  спать  и  скажи,  что,  если
высунут нос, мы спустим с них шкуры. Я не говорил приезжим о детях,  и  не
надо упоминать о них в разговоре. Я сейчас осмотрю  дом,  чтобы  ничто  не
выдало присутствия малышей.
     - Попробуем. Да, я покормила их.
     И ровно через час Лазарус Лонг встречал гостей у порога своего  дома.
Они подъехали со стороны пляжа, который Смит показал  им.  Лазарус  решил,
что животных напоили, однако с легкой укоризной отметил, что не распрягли,
хотя ожидание им, безусловно, предстояло долгое. Однако он с удовольствием
обнаружил, что все трое Монтгомери постарались привести  себя  в  порядок.
Возможно, они будут вести себя хорошо; его шестое чувство, предупреждающее
об опасности, наверное, чересчур обострилось после  долгого  пребывания  в
глуши.
     Лазарус был одет в самое лучшее - килт с полной  выкладкой;  впрочем,
эффект портила выгоревшая куртка из Нового Питтсбурга. Но  она  была  и  в
самом деле нарядной и надевалась только на дни рождения детей. В остальные
дни он ограничивался рабочим комбинезоном  либо  собственной  шкурой  -  в
зависимости от погоды и рода работы.
     Спешившись, Монтгомери остановился и оглядел хозяина.
     - Боже, ну и модник!
     - В вашу честь, джентльмены.  Я  храню  эту  одежду  для  специальных
оказий.
     - Да? Весьма благородно с твоей стороны. Ред. Верно, Дэн?
     - Верно, папаша.
     - Монти, меня зовут Билл, а не Ред. Можете оставить свои пистолеты  в
фургоне.
     - Вот еще! Ты не слишком-то  приветлив.  Мы  не  расстаемся  с  нашим
оружием. Верно, Дарби?
     - Верно, папаша. А если папаша говорит, что тебя зовут  Ред,  значит,
тебя на самом деле так зовут.
     - Ну-ну, Дарби, я так не говорил. Если Ред хочет  звать  себя  Томом,
Диком или Гарри, это его дело. А без пистолетов мы чувствуем себя  голыми.
Вот так-то вот, Ред... Билл. Я со своими, например, даже сплю. Вон там.
     Лазарус стоял  возле  открытой  двери  своего  дома  и  не  делал  ни
малейшего движения в сторону, чтобы впустить внутрь гостей.
     - Разумная предосторожность... когда ты в дороге. Но  джентльмены  не
носят оружие, когда обедают с дамой.  Оставьте  их  здесь  или  уберите  в
фургон, если так вам больше нравится.
     Лазарус ощущал, как растет напряжение, видел, как двое молодых  людей
внимательно смотрят на  отца,  ожидая  распоряжений.  Не  обращая  на  них
внимания, Лазарус с приветливой улыбкой оборотился к Монтгомери, заставляя
себя выглядеть непринужденно. Прямо сейчас? Может, этот медведь  отступит?
Или воспримет его слова как вызов?
     На лице Монтгомери расплылась широчайшая улыбка.
     - Ну что ж, конечно, соседушка... если уж ты так хочешь.  Штаны  тоже
снять?
     - Ограничимся оружием, сэр.
     Он правша. А будь я правшой,  где  спрятал  бы  второй  пистолет  под
одеждой? Там, я полагаю... А если там, то он невелик: либо игольный,  либо
старомодный короткоствольный револьвер. А сыновья его тоже правши?
     Семейка Монтгомери оставила пояса с  пистолетами  на  сидении  своего
фургона и вернулась. Лазарус отошел в сторону  и  пригласил  их  войти,  а
потом закрыл и заложил дверь. Дора, одетая в свое лучшее платье, ждала их.
Первый раз она не надела перед ужином свои рубины.
     - Дорогая, это мистер Монтгомери, это его сыновья, Дарби и  Дэн.  Это
моя жена, миссис Смит.
     Дора присела.
     - Приветствую вас, мистер Монтгомери... Дарби и Дэн.
     - Зовите меня Монти, миссис Смит... а  как  вас  зовут?  Приятненькое
местечко... в такой-то глуши.
     - Джентльмены, извините меня - мне нужно  кое-что  сделать  и  подать
ужин на стол. - Она быстро повернулась и поспешила на кухню.
     - Я рад, что тебе здесь понравилось, Монти, -  промолвил  Лазарус.  -
Пока нам не удалось сделать что-нибудь получше, мы только  начали  строить
ферму.
     В задней половине дома были четыре комнаты: кладовая, кухня,  спальня
и детская. Все помещения выходили во двор, но сейчас была  открыта  только
дверь в кухню. Внутри все комнаты сообщались.
     За кухонной дверью виднелась датская печь, здесь  же  располагался  и
очаг. Очаг, печь да бочонок с водой - вот  и  все,  что  было  у  Доры  на
кухне... однако муж обещал ей проточную воду: "Еще до того, как ты станешь
бабушкой, моя дорогая". Она не торопила его: дом  рос  и  с  каждым  годом
становился удобнее.
     Позади датской печки вдоль стены стоял длинный стол  со  стульями.  У
противоположной стены в маленьком помещении располагалось  отхожее  место:
два деревянных корыта, сделанных из разрезанного  пополам  бочонка,  возле
бочонка с водой. Возле отхожего места находилась куча земли с воткнутой  в
нее лопатой; выгребная яма медленно заполнялась.
     - А вы неплохо устроились,  -  заметил  Монтгомери.  -  Но  зачем  ты
устроил внутри сортир, зачем, а?
     - Снаружи есть еще одно отхожее место, - сообщил ему Лазарус Лонг.  -
Этим мы пользуемся пореже, и я стараюсь, чтобы от него не пахло. По-моему,
женщине незачем выходить на улицу после наступления темноты, в особенности
там, где полным-полно прыгунов.
     - Много, значит, прыгунов?
     - Теперь стало поменьше. А драконов не видели, когда ехали по долине?
     - Костей  видели  много.  Похоже,  что  здесь  их  поразила  какая-то
болезнь.
     - Что-то в этом роде, - согласился Лазарус. - Леди, к ноге!..  Монти,
скажи-ка Дарби, что пинать собаку небезопасно, она  может  броситься.  Это
сторожевая собака. Она охраняет дом и знает это.
     - Дарби, ты слыхал, что сказал этот человек? Оставь собаку в покое.
     - А нечего меня обнюхивать! Не люблю собак. Она рычит на меня.
     Лазарус обратился непосредственно к старшему сыну:
     - Она зарычала на тебя потому, что ты ее лягнул, когда она стала тебя
обнюхивать. А это входит в ее обязанности. И если бы меня здесь сейчас  не
было, она перегрызла бы тебе горло. Оставь ее в покое, и она тебя тоже  не
тронет.
     - Билл, ты  бы  выставил  ее  наружу,  пока  мы  едим.  -  В  просьбе
Монтгомери звучали нотки приказа.
     - Нет.
     - Джентльмены, ужин подан.
     - Иди, дорогая. Леди, сторожи. Верх. - Сука глянула на Дарби и  сразу
отправилась по лестнице на крышу. Там она обошла крышу  кругом  и  уселась
так, чтобы одновременно видеть, что творится внизу и за оградой.
     Приема из ужина не получилось: разговор вели в основном двое  старших
мужчин,  Дарби  и  Дэн  просто  ели.  Дора  коротко  отвечала  на  реплики
Монтгомери и старалась не слушать те из них,  которые  можно  было  счесть
неприемлемыми. Сыновья как будто удивились, обнаружив около тарелок  ножи,
вилки, зубочистки и ложку, - они полагались на нож и  собственные  пальцы,
однако отец их,  с  известной,  правда,  неловкостью,  пользовался  каждым
предметом и не забывал при этом пачкать бороду.
     Дора поставила на стол  жареных  цыплят,  холодную  резаную  ветчину,
картофельное пюре, политое цыплячьим жиром, горячие кукурузные  лепешки  и
целый пшеничный каравай с топленым беконом. Перед каждым стояли  кружка  с
козьим молоком и салат из латука и помидоров, посыпанный сыром;  еще  были
вареная свекла, свежая редиска, свежая клубника с козьим молоком.  Семейка
Монтгомери, как и обещала, ела за шестерых, и Доре это было приятно.
     Наконец  Монтгомери  отодвинулся  от  стола  вместе   со   стулом   и
выразительно рыгнул.
     - Во повезло! Миссис Смит будет готовить нам теперь, ребята!
     - Верно, папаша!
     - Рада, что вам понравился обед, джентльмены.
     Дора встала и начала убирать со стола. Лазарус принялся помогать ей.
     - Сядь, Билл, - велел Монтгомери, - надо спросить тебя кос о чем.
     - Давай спрашивай, - произнес Лазарус, продолжая собирать тарелки.
     - Ты сказал, что больше в долине никого нет.
     - Это так.
     - Полагаю, мы можем здесь остаться. Миссис Смит очень хорошо готовит.
     - Пожалуйста, можете сегодня переночевать здесь.  А  потом  выбирайте
место: вниз по течению реки земли отличные. А здесь все принадлежит мне.
     - Как раз об этом я и хотел потолковать. Нехорошо, когда один человек
занимает все лучшие земли.
     - Монти, это вовсе не  лучшие  земли,  таких  здесь  не  одна  тысяча
гектаров. Единственная разница в том,  что  эту  часть  я  уже  вспахал  и
обработал.
     - Не будем спорить, все равно мы правы  -  большинством  голосов.  Из
четырех голосующих то есть. А мы трое голосуем за одно  и  то  же.  Верно,
Дарби?
     - Верно, папаша.
     - Мы здесь не голосуем, Монти.
     - Да ну тебя! Большинство всегда право. Но не будем спорить. Покормил
нас, а теперь развлекай. Любишь бороться?
     - Не очень.
     - Не порть удовольствие. Дэн, как по-твоему, ты его бросишь?
     - Конечно, папаша.
     - Хорошо, Билл, сперва ты будешь  бороться  с  Дэном,  вот  здесь,  в
середине, а я, значит, буду судьей, чтоб все было хорошо и отлично.
     - Монти, я не собираюсь бороться.
     - Э, нет. Миссис Смит! Иди-ка сюда, ты должна все видеть.
     - Я занята, - отозвалась Дора, - скоро выйду.
     - Поторопись. А потом будешь бороться с Дарби, Билл, а уж  напоследок
со мной.
     - Никакой борьбы, Монти. Вам пора в свой фургон.
     - Э, нет, ты захочешь бороться, молодой человек. Я ж тебе не  сказал,
за что мы будет бороться. Победитель спит с миссис Смит. - С этими словами
Монти вытащил пистолет. - Ну, че, одурачил я тебя, а?
     Выстрелом из кухни Дора выбила пистолет из руки Монти, а в  шею  Дэна
вдруг  воткнулся  нож.  Старательно   прицелившись,   Лазарус   прострелил
Монтгомери ногу, а потом, прицелившись  еще  более  тщательно,  пристрелил
Дарби. Леди Макбет уже  пыталась  ухватить  того  за  горло.  Вся  схватка
продолжалась менее двух секунд.
     - Отличный выстрел, Адора. Леди, к ноге. - Смит похлопал Леди  Макбет
по спине. - Хорошая Леди, хорошая собачка.
     - Спасибо тебе, дорогой. Прикончить Монти?
     - Подожди-ка. - Лазарус склонился над раненым. - Ну как,  хочешь  еще
чего-нибудь сказать, Монтгомери?
     - Ах вы, сукины дети! Не дали нам даже шанса.
     - У вас была бездна шансов. Только вы не воспользовались  ими.  Дора!
Сделаешь? Твое право.
     - Что-то не очень хочется.
     - Ну, хорошо.
     Лазарус подобрал второй пистолет  Монтгомери,  мельком  оглядел  его,
отметив, что это музейный образчик, тем не менее  совершенно  целый,  и  с
помощью трофея прикончил его владельца.
     Дора уже срывала с себя платье.
     - Подожди минутку, дорогой, дай я разденусь: я  не  хочу,  чтобы  оно
запачкалось в крови.
     Когда Дора сняла платье, стало заметно, что она беременна.  Она  была
обвешана оружием, включая пояс с кобурой на бедрах.
     Лазарус тоже выбрался из килта и прочего великолепия.
     - Можешь не помогать мне, дорогая. Ты сегодня отлично поработала! Дай
мне самый старый комбинезон.
     - Но я же хочу помочь. Что ты собираешься с ними делать?
     - Положу в фургон и  отвезу  подальше  вниз  по  реке,  чтобы  о  них
позаботились прыгуны, потом вернусь. - Он взглянул на солнце. - До  заката
еще полтора часа. Времени хватит.
     - Лазарус, я не хочу, чтобы ты оставлял меня сейчас! Потом сделаешь