ии Гавриловны, но зато воды можно налить больше. Впрочем, Роман не надеялся, что по осколку можно найти хозяина. Опытный колдун, создавая подобную ловушку, наверняка постарался замести следы.
     Роман положил осколок на дно чаши и налил пустосвятовскую воду до самого ободка. Никакого эффекта. Вода как была прозрачной, таковой и осталась. Колдун опустил на поверхность ладонь. Кожу слегка покалывало. Огненная стихия в обруче чувствовалась, но не сильно. Как и другие три. Но вода не желала откликаться. Колдун усилил давление. Потом еще. Безмолвие... Потом... потом от куска обруча потекли черные струйки, вода потемнела... Роман осторожно слил воду в заранее приготовленный кувшин. На дне ничего не осталось. Осколок растворился в воде. Как кусок земли... Выходило, что он и был землею. Что же получается? Его создал повелитель этой стихии? Как земляной колдун в Темногорске известен был Слаевич. Чушь какая-то! Слаевича вчера пленить хотели. Значит, кто-то другой. Но сомнений не было - обруч не из металла.
     Роман прошелся по спальне. Расхаживать неудобно - все время натыкаешься на кровать. Что же получается? Ясно, что в обруче заключены все четыре стихии. И чтобы его создать, несколько колдунов объединились. Выходит - в Темногорске настоящий заговор, и никто об этом не знает. Надо сообщить Чудодею. Но Михаил Евгеньевич раньше двенадцати не встает. До полудня куча времени. Что тогда?
     Тогда - вспоминать. И как можно скорее, если Роман хочет спасти Стена. Колдун плеснул водою в лицо, и
     ВОСПОМИНАНИЯ
     нахлынули, как вода в Пустосвятовке.
     Итак, он ехал в Беловодье, и слабая надежда, столь слабая, что Роман не позволял ей ни на миг усилиться, томила сердце. О чем он думал там, в джипе, когда мертвое Надино тело покоилось у него на руках? Да ни о чем. Переживал заново только что пережитое - свой бурный и безнадежный роман. Машина катилась, убаюкивая, как будто была живым существом. Баз Зотов вел джип к далекому Беловодью. Юл задремал, Алексей Стеновский тоже уснул. Впрочем, Лена не спала. Роман мог бы дотронуться до нее и узнать, о чем она думает. Возможно, с ее помощью он мог бы увидеть сны Юла и Стена. Но он не хотел.
     - Зачем я нужен Гамаюнову? - спросил Роман у Зотова.
     - Послушай, сейчас не могу объяснить. Приедешь в Беловодье - узнаешь.
     - Иван Кириллович может воскресить Надю?
     - Я же сказал: все ответы в Беловодье.
     - А если никаких ответов нет? Скажу честно, Баз, тебе я верю. А вот твоему шефу - ни капли.
     Роман укачивал Надю, как ребенка. Заклинание не позволяло льду обжигать руки, но все же он ощущал невероятный холод ее тела - как некую грань, за которую нельзя проникать.
     "Гамаюнов должен ее оживить, - сем себя уговаривал колдун. - Иначе зачем призывать меня? Хочет взять мою жизнь - пусть берет. Только пусть Надю воскресит... Он должен, должен, должен..."
     Зотов вдруг затормозил, да так резко, что все проснулись - и Стен, и Юл. Лена, наконец задремавшая, тоже вздрогнула и очнулась. А вот Наде не проснуться.
     - В чем дело? - спросил Стен.
     - Да я подумал, что перекусить неплохо. А там впереди, у дороги, кабачок. Заглянем?
     Все тут же вспомнили, что с самого утра ничего не ели. Как выехали из лже-Беловодья, так и мотаются по дорогам, во рту ни крошки. Лена невольно облизнула губы.
     - Жрать, в самом деле, охота, - высказал общее мнение Юл.
     У дороги высился новенький, под старину, теремок с яркой вывеской кренделем. Вокруг тянулись запущенные поля, полосы кустарника, жидкий лесок. Да еще какие-то почерневшие сараи и склады.
     Подле кабачка стоял "КамАЗ", других машин не было видно. Удобное место, от жилья далеко и от пригляда ментовского - тоже. Вечерком приезжают сюда бизнесмены попировать да решить свои дела. Сейчас, правда, час был еще для таких встреч ранний, и заведение пустовало.
     Роман выбрался из машины и прочел вывеску. "У деда Севастьяна". Моргнул несколько раз. Вновь прочел. Все то же: "У деда Севастьяна". Ему стало нехорошо. Будто кто-то под ребра пихнул - и пребольно.
     Алексей вынес на руках раненого Юла.
     - Я сам могу идти! - гневно выкрикнул мальчишка. Рванулся из рук старшего брата и смело встал на больную ногу.
     Баз не протестовал. Роман тоже. Знал, что рана с его помощью почти зажила и мальчишка больше играет раненого, чем немощен на самом деле.
     - Роман, погоди! - окликнула колдуна Лена.
     - В чем дело?
     - Куртку сними.
     Он только теперь заметил, что куртка вся в бурых пятнах. Сбросил. Переложил бумажник и серебряную флягу с водой в карманы джинсов. Впрочем, джинсы у него тоже были в пятнах засохшей крови.
     "Пусть думают, что краска", - решил он беспечно.
     Посетителей в кабачке было, мягко говоря, маловато. Краснолицый пожилой мужчина за дальним столиком яростно боролся с куском жареного мяса. И все. Больше никого. Даже офциантки не было в зале. Юл повис на стойке, изучая меню под стеклом.
     - Жаркое возьмите, - посоветовал мужчина, оставив в покое мясо. Вытащил из-за пазухи пол-литровую бутылку водки, глотнул и закусил глазированным сырком. Одинокий посетитель был ростом с Романа, только в плечах куда шире. Так что пoллитровка ему эта была - ну что стакан кваса. Разве что глаза покраснели.
     - Спасибо за совет, - ответил Роман. - Только мне кажется, вам это жаркое не по зубам оказалось.
     - Зато было весело, - подмигнул собеседник, провел по редкому седому ежику ладонью и спрятал бутылку.
     Наконец за стойкой объявилась немолодая брюнетка в черном платье с короткими рукавами и в белом передничке. Юл тут же заказал пиво и ухватил толстую стеклянную кружку двумя руками.
     - Заплати за меня, - потребовал он у Романа, ухмыляясь.
     Колдун отобрал у пацана кружку с пивом и заказал пять порций жаркого с гарниром и по апельсиновому соку каждому.
     - Это дискриминация, - запротестовал Юл. - Зачем тебе пиво? Ты же всё равно его пить не можешь. Отравишься.
     - И ты не можешь.
     - Могу.
     - Пей, - поддакнул Роман. - И ожерелье тебя задушит.
     - Туфта! Эй, Стен! - крикнул Юл, потому как в этот момент дверь отворилась и остальные наконец пожаловали в кабачок. - Ты пиво пьешь?
     - Хочешь меня угостить?
     - Нет, я спрашиваю, пьешь или нет? Или сразу кондрашка хватит, если остаканишься?
     Стен заметил кружку с пивом в руках колдуна и понял, куда клонит младший братишка, возомнивший себя взрослым.
     - Иногда отторгается организмом, - заметил он дипломатично.
     - Да все враки! - Юл опять совершил бросок к кружке. И сумел-таки довольно ловко сделать большой глоток, прежде чем Роман отнял ее вновь. - Ладно, давайте закусь. - Юл притянул к себе тарелку, всадил вилку, куснул, демонстративно показывая, что дурно воспитан. Хотя вряд ли он этим кого-то мог шокировать, потому как ножей в этом заведении не полагалось. Видимо, чересчур опасно здешним завсегдатаям держать в руках ножи за обедом. - Ни у кого нет вставных челюстей? Одолжите пожевать. - Юл стал вертеть кусок жаркого на вилке, разбрызгивая соус. У Лены на куртке появилось жирное пятно. Она этого, правда, не заметила.
     - Все ты выдумываешь, мясо мягкое, - не уступал Стен.
     - Юл, веди себя прилично, - сделала замечание Лена. Чисто по-женски она была уверена, что просто обязана воспитывать молодое поколение.
     - Как - прилично? - Юл уронил кусок мяса Базу на брюки.
     - Вот черт! - выругался тот.
     Юл залпом выпил стакан сока и налил себе еще - из Ленкиной порции.
     - Ты что, решил нас всех достать?! - озлился Алексей.
     - Ему нужна разрядка, - объяснил Баз. - После всего пережитого.
     - Послушай, Стен, я тебя давно хотел спросить, - Роман не обращал внимания на выходки Юла, - ты ведь с Ником Веселковым в одной школе учился?
     - Ну да.
     - А тогда у него не наблюдалось таланта к колдовству?
     Стен задумался:
     - Знаешь, нет. Нормальный парень был. То есть как все. В младших классах в отличниках ходил, а потом скатился на тройки. Математика ему не давалась. Это его сильно задевало.
     - И он любил мед?
     - Не припоминаю. С чего ты взял?
     - Так почему он назвал себя Медоносом?
     - Голос у него слащавый.
     - Этот твой сладкий Ник, судя по всему, - очень сильный колдун. Но одно меня смущает... - Роман задумался. - Там, в лесу, против меня и Нади... - Он произнес ее имя и задохнулся. Кашлянул, прогоняя застрявший в горле комок. - Так вот, там, в лесу, Медонос не применил своей силы - не запалил огня, не поджег кусты и деревья вокруг, не метнул в нас огненным шаром. Ничего. Надя наставила на него пистолет, и он трусливо убежал. Странно... Я эту встречу постоянно вспоминаю. И с каждым разом она мне кажется все нелепей. Что ему помешало призвать огненную стихию?
     - Вода?
     - Я был полностью подчинен. Надя меня спасла, говорю.
     - А может, он неуязвим для пули?
     - Чего ж он тогда убегал?
     Мужчина тем временем оставил в покое жаркое, поднялся и очень твердой походкой направился к столику Романа и его друзей.
     - Ребята, - сказал незнакомец, подмигивая всем сразу, но Лене показалось, что он подмигнул ей, - выпить не желаете? - Он вытянул из-за пазухи наполовину пустую бутылку.
     - Я за рулем. - Баз улыбнулся заученной улыбкой. - У остальных язва.
     - У всех язва, - вновь подмигнул незнакомец. - И все за рулем. Меня у обочины "КамАЗ" дожидается.
     - Как же вы за рулем-то сидите?! - воскликнула Лена.
     - А вот так и сижу. Потому как я хулиганом работаю.
     При этих словах Баз глянул на мужчину внимательно:
     - Но ведь так нельзя.
     - Что - нельзя? Хулиганом работать? - Водитель "КамАЗа" уселся за их столик.
     - Нельзя столько пить.
     - А как же иначе? - Он вновь глотнул из бутылки. - Иначе никак с главной хулиганкой не сладишь...
     - Главная хулиганка? - Лена поддерживала разговор, не зная теперь, как из него выпутаться, - незнакомец попался на редкость разговорчивый. И глядел по-доброму. Послать его на все четыре стороны было неудобно.
     - Ну да, жизнь, она и есть главная хулиганка. А у нас в Суетеловске она особое хулиганство учинила.
     - Суетеловск... - эхом отозвался Баз. Незнакомец уперся в него взглядом.
     - Васька! Васька Зотов! Ну, точняк! Ты! А мы уж думали, ты за бугром живешь, бешеные бабки зашибаешь, а нам, хулиган такой, не шлешь баксы! Зажимаешь! А ты раздобрел, круглый стал, ну что твой колобок, на ихних Макдональдсах.
     - Я вас тоже узнал, Григорий Иванович. - Баз улыбнулся куда шире, чем обычно.
     - Какой я тебе Григорий Иваныч! Был Григорий Иваныч, да весь вышел. Ты меня, как прежде, дядей Гришей зови. Я ж хулиганом работаю. - Он вдруг потускнел, потянулся к бутылке, да так и замер. - Ты ведь не знаешь, поди, что Машенька моя пропала.
     - Не знаю... - Губы Зотова скривились, как будто он все еще пытался улыбаться, но не получалось.
     - Десять дней уже как. И с тех пор о ней ни слуху ни духу. Девятнадцать лет девке.
     Все сидели, глядя в тарелки. Потом Стен встал, подошел к стойке и заказал литровую бутылку водки. Вернулся, сел. Все по-прежнему молчали.
     - Похитили? - сухо спросил Баз.
     - Кто ж ответит? Менты искали - не нашли. Объявления сам расклеивал. Да что толку! Ушла из дома и не вернулась... А ведь она такая красавица у меня выросла - загляденье. Ухажеров было - тьма. Глазенки-то у нее хулиганские. Как глянет, сразу наповал. У нее и свадьба была уже назначена... Да что теперь! - Дядя Гриша махнул рукой. - Мне присоветовали к колдунам в Темногорск ехать. - Он откупорил бутылку, разлил по стаканам, один Роман накрыл свой ладонью. - Говорят, они по фот-ке кого угодно найти могут. Вот и еду. Только, думаю, выдумки это.
     - Дядь Гриш, вы только что угадали счастливый билет! - встрял в разговор Юл. - Потому что с нами сейчас самый крутой колдун на свете. Он эту вашу Машу хоть под землей найдет.
     Лена покачала головой. Впрочем, Юл и сам заметил, насколько двусмысленно прозвучали его слова, и сконфузился.
     - В самом деле - колдун? - Дядя Гриша с подозрением оглядел Романа. - А может, ты всего лишь хулиган, а?
     - Не без этого. Баз, у тебя тарелка в вещах сохранилась?
     - Ну да...
     - Неси сюда. - Колдун вытащил из кармана джинсов флягу с пустосвятовской водой. - Место не слишком подходящее, но все равно можно попробовать.
     Баз бегом кинулся за тарелкой.
     - Изменился я очень, - вздохнул дядя Гриша. - Раз племяш не узнал.
     - Григорий Иванович, - Лена тронула нового знакомца за плечо, - а что в милиции сказали? Расследование было?
     - Тебя как зовут?
     - Лена.
     - Куришь?
     - Нет.
     - Так бери вместо сигареты, - он протянул ей конфетку.
     Она сказала "спасибо" и взяла.
     - Какое расследование, Леночка, сама посуди? Таких пропавших у них сотни да тысячи. Случайно если только найдут во время облавы или шмона. Может, она уже за бугром в борделе каком хулиганит.
     - Неужели никакой зацепки?
     - Так ведь другие тоже хулиганами работают. Разве я один? - ухмыльнулся Григорий Иванович. Ухмылка вышла грустной. И даже новый глоток из "волшебной" бутылки не помог.
     Баз вернулся с тарелкой и торжественно водрузил ее посреди стола. Колдун вылил в нее всю воду из фляги. Больше запаса пустосвятовской воды не было, остальная сгинула в мнимом Беловодье.
     Роман взял дядю Гришу за руку, опустил его ладонь на поверхность воды, сверху накрыл своей рукой. Все ждали, боялись дышать. Вода плеснула, замутилась и обратилась стеклом. И в зеркале этом отразилась какая-то комната. Современная квартирка, низкопотолочная, с оконцем, затянутым потерявшими цвет шторами. Продавленный диван. На диване - какая-то женщина. Спит. Накрыта дешевеньким покрывалом. Растрепанные русые волосы прикрывают лицо. Вот она вздохнула, повернулась, попыталась встать. Курносый носик, пухлые губы, веки набрякли. Под левым глазом застарелый желто-зеленый синяк. Покрывало сползло. Теперь видно, что на женщине сомнительной чистоты лифчик и трусики. Нельзя сказать, красива она или нет, потому как измучена до крайности.
     Роман, за миг до того предвидя, что дядя Гриша сейчас завопит, коснулся его плеча, и тот лишь беззвучно раскрыл рот. Роман передвинул тарелку. Все перевели дыхание и вновь замерли. Изображение зарябило - колдун проходил в своем видении сквозь стену. А далее стало ясно, что он смотрит с высоты на провинциальный городок. Внизу пролегала улица: магазинчики, стеклянный универмаг, лотки. Огромная вывеска "Казино" над кривобоким домиком, несколько кирпичных новостроек и подле заброшенный фундамент.
     Колдун медленно повернул тарелку. Вот оно, окно квартиры, где они только что побывали. Четвертый этаж хрущобы. Роман хотел еще раз повернуть тарелку, но видение дрогнуло и пропало.
     Дядя Гриша вновь открыл рот - давая понять, что место он узнал.
     - Что ж это за хулиганство такое?! - рявкнул он, когда Роман вернул ему способность говорить.
     - Что за место?
     - Блядское авеню. У нас в Суетеловске.
     - А женщина? Машенька?
     - Она... - Григорий Иванович посерел лицом, вылил остатки из литровой бутылки к себе в стакан, хлопнул. Однако при этом сделался еще более мрачен. - Можешь ее найти, колдун? То есть дом и номер квартиры указать?
     - Могу. Тут ничего хитрого нет. - Господин Вернон аккуратно слил всю воду из тарелки назад во флягу. - Эта вода нас к Машеньке и приведет.
     - Я погляжу, вы хулиганы перворазрядные. - Дядя Гриша похлопал Юла по плечу, будто из всей компании он был главным хулиганом. - Эх, почему же раньше-то я вас не встретил? Что ж за хулиганство такое? А?! - Он провел пальцами по глазам. - Ладно, поехали. Немедля. Сейчас. Я этих скотов голыми руками душить буду.
     Никто не пытался опротестовать изменение маршрута.
     "Время теряю, - подумал колдун. - Ведь три дня всего..."
     Но отказать дяде Грише не мог.
     - Кто этот дядя Гриша? - спросил колдун у База, когда они уселись в джип.
     - Он мне жизнь подарил, - отвечал добрый доктор.
     Баз не врал. Дяде Грише он был обязан жизнью - в самом прямом смысле этого слова. То есть только благодаря дяде Грише Васенька Зотов и появился на свет. Жили две сестрички, Танюша да Лизавета. Танюша, старшая, вышла за Григория Ивановича, а Лиза за красавчика Зотова. Мать с мужем, то есть с будущим отцом База, жила не слишком хорошо. Сказать точнее - плохо. Несмотря на постоянные ссоры, она хотела ребенка, но три года не беременела. Отец к детям был равнодушен, ездил по командировкам, жизнь вел веселую. Итак, воротился он из одной командировки да собрался в другую и ночь - одну только ноченьку - с женушкой под родным кровом провел. Одну палку кинул, наутро уехал. А она через месяц поняла, что, беременная. Три года не беременела, а тут - будто чудо. Она - плакать от радости. А будущий отец вернулся, услышал и стал орать: не мой это ребенок, нагуляла, сука, иди, чистку делай. И вновь в командировку. А перед отъездом сказал: "Чтоб никакого ребенка к моему возвращению не было".
     Чистка, да уж, большой шутник это слово придумал. Будто новая жизнь - это грязь, и от нее очиститься надо. Будущая мать проревела ревмя несколько дней, но нужные бумаги собрала. А накануне к ней дядя Гриша заглянул. Зашел по просьбе Танюши, жены своей, плащ забытый забрать.
     - Что случилось, сестричка, отчего у тебя лицо от слез опухшее, точь-в-точь перезрелый помидор?
     Будущая мама, которая от материнства своего уже отреклась, обо всем поведала.
     - Это что еще за хулиганство?! - взревел дядя Гриша. - Совсем одурела. Красавчику твоему чхать на все. Но я тебе жизнь уродовать не позволю! Ребенок будет! - И грохнул кулаком по столу. - Мы с Танюшкой детей не имеем, Ваську твоего поможем поднять. - Он почему-то тогда уже понял, что будет мальчишка, Васька.
     Лиза обещала. То есть уступила для виду. А утром пошла на экзекуцию, как любимый велел. Только дядя Гриша не поверил ей - чуял он: уступила баба, потому что бабе положено быть уступчивой. Приехал поутру к Лизавете домой, а ее нет. Дверь заперта. Ну, ясно, куда подалась. Сел дядя Гриша на мотоцикл - и погнал. Примчался в больницу, в абортарий. И на прорыв. Медсестра дверь перед ним закрывает, а он: "А ну пусти, иначе я тут хулиганить начну!" Ворвался туда, Лизку неразумную чуть ли не у дверей операционной перехватил и на улицу вынес на плече, как была, в тапочках и халатике.
     - Я отец! - кричал он встречным медсестрам. - С дороги! Я хулиганом работаю! - И им не препятствовали.
     - Васька будет! - постановил дядя Гриша. Посадил Лизку позади себя на мотоцикл и повез домой. То есть к себе домой. Там она на плече у Танюшки выплакалась и согласилась - будет Васька.
     А когда будущий папа явился, был у них с дядей Гришей очень серьезный разговор. Такой серьезный, что красавчик Зотов потом месяц целый в темных очках разгуливал.
     И Васька родился. К тому времени квартиру родительскую разменяли, опять же не без дядиной помощи, и из роддома Лизка с новорожденным Васенькой в комнату в пятиэтажке вселилась. Васькой же маленького Зотова назвали в честь деда, отца Лизаветы да Татьяны, что на войне погиб. И с тех пор на днях рождения - всех, какие дома справляли, и вне дома тоже, - первый тост поднимали за дядю Гришу и за все его хулиганства, в жизни учиненные.
     Баз хотел сесть за руль. Потом повернулся к Роману:
     - Садись. Ведь ты один не пил.
     - За мной езжайте, - подошел к их машине дядя Гриша. - За моим "КамАЗом".
     - Мы за тобой в ближайший кювет уедем, - заметил Алексей.
     - Ты что, забыл, я хулиганом работаю. Да и ты, парень, хулиган, хоть и глядишь праведником. Хулиган ведь? Так?
     - Так. - Стен невольно улыбнулся. Ехали часа два, потом остановились.
     - Можно, я выйду? - попросила Лена. - Погодите немного.
     Она выскочила из машины и углубилась в лесок. Ее куртка мелькнула за белыми стволами берез и пропала. Всем тоже захотелось в лес - по той же причине.
     - Глашу в машине оставим. Как сторожевого пса, - предложил Роман. - Ей до ветру без надобности. А ук