ака уплотнить, и тогда воля Слаевича доделает все остальное.
     - Ничего не получится, - вновь заспорил Большерук. - Энергии не хватит.
     - А стихия? - спросил Роман. - Учли в расчетах стихию? Слаевич - колдун земли. А уж ее энергии на всех хватит.
     - А как мы ее захватим, скажите, как! - Большерук потряс в воздухе тетрадкой с записями.
     - Я помогу, - сообщил Чудодей. - Начинайте.
     - Погодите! - остановил их Роман. - Я пыль и всякие посторонние элементы к стенам и полу заклинаниями прибью.
     Он взял бутылку минералки со стола, произнес нужные слова и немного попрыскал, как прыскает хозяйка, чтобы прибить пыль перед метением пола. Теперь можно было начинать.
     И Большерук начал. Первым делом пустил по комнате небольшой вихрь. В крутящийся волчок засасывались все новые и новые молекулы, вихрь все усиливался, собирая и уплотняя большое облако и два маленьких, и вот уже слабо проглядывает некий абрис...
     И тут под ногами завибрировали доски. Роман успел вовремя отскочить. Доска, сорванная с гвоздей, взлетела к потолку. За ней вырвало вторую.
     - Уведи вихрь влево! - крикнул Роман, перепрыгивая через образовавшуюся дыру.
     Третья доска, рванувшись, опрокинула стол и стулья.
     - На дыру его гони! На дыру! - закричал Чудодей, решительным жестом нахлобучивая свой паричок почти на нос.
     Роман подтолкнул разобранного на частички Слаевича к черной ямине. Вихрь закружил над дырой, уплотнился, уже явственно в круговерти угадывался человек. Тут зашатался весь дом. Шкаф опрокинулся, лавиной хлынула на пол посуда, треснуло стекло в окне, Чудодей с Большеруком повалились на уцелевшие доски. А на них сверху грохнулся Слаевич, живой и совершенно голый.
     - Мой звездный час, - простонал колдун. - Мой час...
     Большерук спихнул с себя земляного колдуна и поднялся. Потом кинулся поднимать Чудодея.
     - Аутомагический эффект, - прошептал Чудодей. - Обруч направляет всю колдовскую энергию внутрь, на самого колдуна. - Но зачем?.. Зачем?
     Большерук чертыхнулся, потом пояснил:
     - С конкурентами борются. Но такой замок не может держаться долго. Ну, неделя, ну, две максимум. Месяц точно не простоит.
     - Чего тут гадать! - раздраженно бросил Роман, стряхивая с куртки комья земли, что вылетели из подвала. - На Синклите ожидается большая драка. "Обрученные" колдуны заранее из потасовки выбывают. Так что все ясно, кроме одного - кто надевает обручи.
     - Роман Васильевич, я бы с вами согласился... - Чудодей вздохнул. - Только мне противно думать, что все обстоит именно так.
     - А кто весь это бардак прибирать будет? - зло спросил Слаевич.
     - Твои поклонники, - буркнул Большерук. - Я на тебя столько энергии извел, что мне теперь вольный воздух придется всю неделю лично для себя собирать. А если учесть, что скоро Синклит... - И Большерук горько пожалел о свершенном добром деле.
     Чудодей вывел Романа Вернона на крыльцо.
     - Вы отдали осколок Гавриилу, как я просил?
     - Вчера еще.
     - И что он?
     - Обещал помочь. Чудодей вздохнул:
     - У меня сомнения. Я к вам очень хорошо отношусь, клянусь "Мастером и Маргаритой". Но вы не представляете, какие у меня сомнения, Роман Васильевич.
     - Насчет чего? - не понял господин Вернон.
     - Расстегните куртку, - скорее не попросил, а приказал Чудодей.
     - Это еще зачем?
     - Я же сказал: расстегните.
     Роман пожал плечами и выполнил просьбу Чудака.
     - Теперь рубашку... Ну, вот... И откуда у вас эти шрамы? - Чудак коснулся пальцем так и не зажившего пореза на груди водного колдуна.
     - Не помню! - огрызнулся господин Вернон.
     - То есть?
     - Я все забыл, что случилось за последний год. - Роман стал спешно застегивать рубашку. - Одно ясно: кто-то вырезал из моей кожи водные нити. Причем насильно. У меня был колдовской шок.
     Чудодей вздохнул, как показалось Роману - облегченно.
     - И что вы намерены делать теперь, Роман Васильевич?
     - Вспоминать. И кое-что мне уже удалось. Еще дня два-три, и память восстановится полностью.
     - До Синклита успеете?
     - Должен.
     - Тогда торопитесь. - Чудодей положил ему руку на плечо. - И спасибо за Слаевича. Он хороший парень. Кстати, как ваш ассистент?
     - Я держу его в кабинете. Наложил дополнительные заклинания, чтобы получить полное экранирование внешней колдовской энергии.
     - Да? А если он на вас нападет? Вы в таком случае не сможете воззвать к стихии. Он же вас сожрет... простите за грубое слово. И вы свое ожерелье, в отличие от меня, разомкнуть не можете.
     Надо же! Как в воду глядел. Нет чтобы раньше предупредить. Впрочем, умные мысли, видимо, самые тяжелые, потому что приплывают в сознание непременно с опозданием.
     - Я сильнее, - кратко сказал Роман.
     - Самоуверенность тут ни к чему. Будьте осторожны.
     Когда Роман Вернон вернулся домой, то застал Тину на кухне. Она баюкала Казика и бормотала что-то слащаво-сюсюкательное.
     - Где Лена?
     - В кабинете.
     - Что?
     - Она попросила, чтобы я пропустила ее туда, внутрь. Я не могла отказать. Он все же муж ей.
     - А заклинания?!
     - Я тоже кое-чему в этом доме научилась.
     - Да? Прежде не замечал!
     - Тише, Казика разбудишь, - шикнула Тина.
     Роман провел над ребенком рукой. Но ничего шептать не стал. Не знал - можно ли. Ведь у малыша - собственное ожерелье.
     - Что ты наделала, а? Понимаешь хоть?
     - Ничего особенного. Жена любимого мужа немного поддержит в трудный час. Обычное дело. Я бы для тебя не задумываясь на что угодно пошла.
     - Да? Тинуля, милая, что ты знаешь о колдовском вампиримизме? - И сам ответил: - Да ничего шеньки ты не знаешь. И я не знаю наверняка, хватит у Лены сил поддержать Лешку или нет. А с двоих я снять порчу не могу зараз. Сил не хватит.
     - Да что с твоей Леной случится? Вы, мужики, с начала патриархата за наш бабский счет вампирите, а мы ничего, выживаем. А как только стали вас с загривка ссаживать, так вы сразу завопили: ой-ой-ой, что ж это деется, женщина должна быть женщиной, мужа слушаться, силы в нем поддерживать, дела неинтересные за ним доделывать, дело мужчины - поиск и риск, а женщины - очаг стеречь. Носки стирать, сопли вытирать. И постоянно убеждать: ты самый умный, самый сильный, самый, самый.
     - Не знал, что ты феминистка.
     - Я не феминистка, а обычная баба. Несчастная баба... - Тина заревела. И, разумеется, разбудила Казика. Тот тоже подал голос.
     - Унеси его наверх и уложи!
     - Ему есть пора, молочко маменькино сладенькое... - Тина причмокнула, а Казик заревел еще громче. С пеленки на пол полилось.
     - Памперс на него надень, - посоветовал колдун.
     - Чего ты злишься? Мальчик пописал. Это же естественно. Ах, Роман, вот этот ребенок и есть самое сильное колдовство. Да нет, не колдовство. Акт творения. Казика не было месяц назад. И вдруг - появился. Лежит в кроватке, спит. Плачет, сосет молоко. Смотрит на мир. Скоро начнет ходить, говорить. Почему люди не замечают, какие они удивительные творцы? Счастливые творцы.
     - Потому что их творения орут слишком громко и не дают спать по ночам. - Колдун сморщился, уловив запах. - И гадят под себя.
     Роман прошел в кабинет.
     Ну, разумеется, они лежали в постели.
     - Так, без вывертов, раз, два, и дама на выход. Двоих мне вытащить точно не по силам. - Роман бросил Лене ее одежду и отвернулся. -Терпеть не могу самопожертвования. Особенно глупого.
     - Что ж тут такого глупого? - обиделась Лена.
     - Глупо, когда бесцельно.
     - Роман, я старался сдерживаться, - заявил Стен.
     - Ага... сказал отец десяти детей, заделав одиннадцатого, - огрызнулся колдун.
     Лена и не подумала одеться: собрала одежду в охапку и направилась к двери. Не спешила. После родов она почти не располнела. Нет, пожалуй, бедра раздались немного. Ну и грудь налилась - загляденье. Никакого силикона не надо. Лена открыла дверь и остановилась.
     - Теперь ты должен его спасти, Роман.
     - Понял. Будет сделано, - отозвался колдун. - А знаешь, брак оказал на нее очень благотворное влияние, - улыбнулся Роман, когда дверь за Леной закрылась. - Во всех отношениях.
     - Я тебя когда-нибудь убью.
     - Знаешь, сколько раз я от тебя уже слышал эту фразу? Давай выпьем! - предложил Роман и поставил на стол бутылку с пустосвятовской водой.
     - Что будем пить? Водку? - Стен оживился. Все-таки свампирил он у любимой женушки изрядно. Впрочем, это и к лучшему: неизвестно, сколько сил ему понадобится, чтобы связь с Беловодьем разорвать, даже если колдун все умение свое приложит.
     - По воздействию - чистый спирт.
     Роман заговорил стопки и разлил. Высокие фужеры наполнил чистой водой. Стен глотнул и на миг окаменел.
     - Ну как? - Колдун рассмеялся.
     Выпили, не чокаясь. Чистой воды, обжигающей и мутящей разум, как спирт. Ночные возлияния входили в традицию.
     - Лена -молодец, не ожидал от нее такого, - признался колдун, - За нее.
     - Точно. - Они вновь выпили. - И за Казика. После третьего тоста кабинет стал напоминать каюту корабля в девятибалльный шторм. Уж больно сильные заклинания наложил колдун на воду в этот вечер.
     - Но так долго продолжаться не может. Не может, и все! - Стен грохнул кулаком по столу. - Я сказал - нет... Я превр... ща... юсь... да, превра... ну, в общем - становлюсь убийцей. Против воли. Людоедом. Не могу больше! А ты смотришь... и смеешься.
     - Я не смеюсь. Мне ожерелье шею щекочет, когда я заговоренную на спирт воду пью.
     - Ага, вот! Еще и издевается!
     - На что ты намекаешь? Будто я могу тебя спасти и не спасаю? Себя берегу? Да? - Романа мгновенно охватило бешенство.
     - Нет. Если не спасаешь, значит - не можешь! Ну, бывает... - отступил Стен.
     - Врешь! Думаешь! Я бы сам так думал на твоем месте. Не хочешь так думать, но думаешь. Я тебя всегда уважал, хотя ты и дурак. Но пойми, если б я только знал, за что ухватиться, я бы тебя за волосы вытащил. Но не знаю. Честно, не знаю. Ну, к примеру... прихожу я к тебе и прошу решить в три минуты сложнейшую математическую задачу. А ты не можешь... не можешь, и все. И никто не может... и ты тоже...
     Стен задумался на мгновение:
     - Решение задач... Там все подстроено. Всегда. Ненавижу задачки из учебника. Они - фальшивки. Ненастоящие. Надо лишь знать приемчик, как свести сложное выражение к знакомому, простому. И тогда все эти безумные выражения схлопываются, как карточный домик. Искусственные приемы... В жизни так не бывает. В жизни тысячи задач, вообще не имеющих решения. Бьешься, из кожи вон лезешь, чтобы их решить, а совершаешь только ошибки. Поэтому многие предпочитают ничего не решать... Да, лучше не решать... Выпьем за то, чтобы больше ничего не решать.
     Роман замер, глядя в угол комнаты. В сильный дождь по стене стекала струйка воды, оставляя на старых обоях черный змеистый след. Роман смотрел на этот след и изумлялся открывшемуся так внезапно простому выходу.
     - Что ты сказал? Свести сложное к уже известному искусственным путем?
     - Ну да. Так бывает... Но это если тебе подсказал учитель. У тебя есть кому подсказать?
     - Молчи! Не мешай думать. О, Вода-царица! Хорошая, оказывается, вещь математика. То есть...
     Роман плеснул воду из бутылки на стол и принялся водить по ней пальцем, будто чертил таинственные письмена. Алексей следил за его движениями.
     - Я могу вылечить рану или уродство... свести задачу к излечению раны или уродства...
     Стен не сразу понял, что бормочет Роман. Они были так пьяны, что происходящее казалось бредом.
     - Ты хочешь представить следы ожерелья в виде ран...
     - Не представить, а превратить... устранить... А ведь это можно, точно можно. Следы надо сначала уничтожить, а потом я залечу твои раны... Если дело будет происходить в кабинете, где нет связи с Беловодьем, то ограда не разрушится. Потому как раны тут же заживут. Стен, ты гений. И я тоже гений. Можно, я тебя поцелую?
     - Ты гений, - согласился Стеновский. - Я всегда это знал. Но целоваться не надо. Когда мы протрезвеем, то поймем, что мы с тобой два дурака. Прости, я не должен был приезжать.
     - Тс-с! Заткнись. Шат ап, если ты не понимаешь по-русски. Только что ты говорил прекрасные вещи. А теперь мелешь чепуху! Так уж лучше помолчи. Да, я пьян. Представь, если бы все могли напиваться, как я, родниковой воды, что тогда? Никакого вреда для организма. Одно чистое веселье.
     - Все бы упились до смерти.
     - Разве можно упиться чистой водой до смерти?
     - В-в-все бы были пьяны с утра до вечера и с вечера до утра.
     - Может быть. И я бы был среди них первым забулдыгой. Но оказывается, мне пьяному в голову приходят замечательные мысли. А я и не знал. Чтобы вылечить тебя, все, что мне нужно теперь, это кусочек кожи с одного из твоих шрамов. Завтра с утра иду в больницу. У меня там знакомый в лаборатории. Я парню его украденный "жигуль" нашел. Привезу Леньку сюда, он сделает тебе биопсию, и, как только образец ткани будет у меня, все путем... понимаешь, все будет путем.
     - Ты не совсем упился? - удивился Стен. - Т-ты вроде как нормально говоришь. Только непонятно.
     - Ну, пусть не совсем. А может, и совсем. Но при этом светлые мысли продолжают посещать мою голову. Стен, давай выпьем за твою долгую-предолгую жизнь. Ты доживешь до ста лет, у тебя будут внуки и правнуки. Да, внуки и правнуки. Одного из них ты назовешь Ромой, так и быть. Я, вообще-то, обожаю детей. Только я их боюсь. Вот... Так что выпьем за твоего правнука Рому.
     И колдун притащил с кухни новую бутылку с пус-тосвятовской водой.
     - Завтра я тебя спасу. Итак, план действий: сначала мчу в больницу, а потом - в Пустосвятово, за новой, сильной водой. Так, не забыть, прежде на тебя еще пару заклинаний наложить, чтобы не вампирил.
     - Я продержусь, - пообещал Стен.
     - За это никто ручаться не может. Все равно что обещать, что при виде голой бабы не будет эрекции. Так, заклинания... И Тине велю Ленку к тебе больше не пускать - пусть с малышом забавляются.
     - Как он?
     - Чего - как? А, хороший малыш. Когда голодный - орет. Когда сытый - спит.
     Роман не стал уточнять, что дал орущему младенцу несколько капель пустосвятовской воды. А про ожерелье и в этот раз смолчал - молодой отец еще успеет порадоваться.
     - Лене, наверное, трудно. - Стен уронил голову на стол, но все же пересилил себя, замотал головой, встряхнулся.
     - Справится, не волнуйся. Ладно, по последней. За то, чтобы все удалось. А потом я трезвею, очень быстро трезвею - утром дел невпроворот. Главное, сильная вода нужна. Свежая, только из реки. А то старая выдохлась.
     - Мы же с тобой так ею упились... Неужели можно еще сильнее?
     - Конечно, можно. Если бы не выдохлась, мы бы от такого количества водяры умерли. А мы с тобой что-то еще кумекаем. И даже песни не поем, а ведем философские разговоры.
     Роман поглядел на часы.
     - Ну, все, держись. Я пошел трезветь. - Роман вдруг рассмеялся.
     - Ты чего?
     - Всегда мечтал иметь импортную тачку. Теперь на твоем "форде" погоняю.

Глава 8

ЧЕРВЬ

     Над водой влажными слоями висел туман, цепляясь за черные ветви прибрежных ив. Река вздохнула, приветствуя своего повелителя.
     - Ты мне не нравишься, - сказала река.
     - В каком смысле? - Колдун пытался казаться легкомысленным и беззаботным.
     - Да в таком, что слишком себя изматываешь. А тебе много силы понадобится в ближайшие дни. Ох как много. Беда висит над Темногорском. Привалила темным облаком. Неужели не чуешь?
     - Чую, конечно. Но это еще не повод бросать друзей в беде.
     - Эх, Роман, изменился ты сильно. Теперь являешься, лишь когда я тебе нужна. А раньше приходил просто так, без повода: на бережку посидеть, посмотреть на струю бегучую. А теперь все некогда тебе, тревога гложет, дело непосильное...
     - Я приду, - пообещал колдун. - Только развяжусь со всем этим безумием, так и приду. Мы с тобой обо всем поговорим. Ведь ты у меня - самая важная, самая главная, дороже никого нет.
     Река плеснула волной, довольная. Но тут же встревожилась, зарябила:
     - А Надя?
     - Не надо сравнивать то, что несравнимо.
     - Ты же готов был меня за нее отдать, - настаивала река.
     - Не тебя - себя. Я ведь тебя отдать не могу. Дар свой, связь с тобой - могу. А тебя - нет. Не в моей власти.
     - Ой ли?
     - Не в моей власти, - повторил он. Она обиженно заплескалась:
     - Эх, ну почему я прощаю тебя всякий раз! Почему прощаю!
     - Да потому что я тебя люблю.
     - Да? А ведь верно! - Река забурлила. Волна подкатила под ноги колдуну. - Верно, противный!
     Потом был черед выполнять задуманное. Колдун вернулся в Темногорск, зашел в больницу, взял у Леонида, как было оговорено, приготовленный образец ткани. Вернулся домой.
     - Рома, Ромочка, у нас сегодня суп-харчо. Тина готовила. Вкуснятина! - сообщила Лена, распахивая дверь. - Жаль, Казик еще суп не ест.
     Она говорила фальшиво, приторно, явно хотела что-нибудь выцыганить. Схватила колдуна за руку. Бесполезный фокус - он умел блокировать ее дар. Вот и сейчас не позволил пробиться, хотя это и отняло много сил.
     - Погоди с супом. Я сейчас.
     Он прошел в кабинет, налил в стеклянную банку пустосвятовской воды, вытряхнул в нее образец из пробирки и произнес заклинания. Вода сделалась белой, как молоко. Роман одобрительно кивнул. Все пока шло как надо.
     - План такой, - стал объяснять он Стену, - стираю с тебя все следы гамаюновских фокусов, ранки залечиваю, и ты - новенький, здоровенький, как огурчик. Воды я привез сотню литров. Хватить должно, и еще на выпивку останется.
     - Пахнет вкусно, - заметил Алексей.
     - По-моему, вообще ничем не пахнет. - Колдун прикрыл банку чистой тряпицей.
     - Я имею в виду, с кухни.
     - А, суп-харчо...
     - Мой любимый. Правда, Лена его готовить не умеет. А я, помнится, когда с отцом жил, после работы перед занятиями в вечерней школе часто в чебуречную заходил. Суп-харчо брал. И первое, и второе сразу.
     - Значит, она для тебя его приготовила. Вернее, Тина приготовила, а Лена угостить надеется. Только ничего не выйдет. Ты сегодня есть не будешь, иначе весь кабинет заблюешь. Так что ты постишься - я обедаю.
     - Да ты изверг!
     - Это не жестокость. Это производственная необходимость.
     Когда колдун появился на кухне, Тина уже выставляла из духовки запечатанные подрумянившимся тестом горшочки.
     - Горячий только очень, - предупредила она. Собой была довольна, как будто только что состоялся необыкновенно удачный сеанс сложнейшего колдовства.
     Роман стал снимать с обливного горшка румяную тестяную нашлепку.
     Лена сидела, подперев кулачком щеку.
     - Леша сказал... мы через дверь переговаривались... что ты придумал, как его спасти.
     - Придумал, - подтвердил колдун. Тина поставила и перед Леной горшочек.
     - Ты поешь. И ни в коем случае не волнуйся. А то молоко пропадет! - наставляла Тина новую подругу, как будто у самой было уже пятеро.
     Лена хлебнула, обожглась, зажала рот рукой.
     - Суп вкусный, - подтвердил Роман. - Тинуля, ты с каждым днем все лучше и лучше готовишь.
     - Мне дар помогает, - важно отвечала Тина.
     - Дар поварихи?
     - А что, разве такого не бывает? Колдун почесал затылок:
     - Бывает, наверное...
     - Это опасно, то, что вы задумали? - спросила Лена.
     - Как удаление аппендикса. Или что-то в этом роде. - "Без наркоза", - добавил Роман про себя.
     - А мне можно там быть?
     - Нет, конечно. Я потом тебя позову.
     - Роман, спаси его.
     Колдун не ответил: нечего тут было сказать.
     Стен с подозрением следил за действиями Романа. Если хирург признается пациенту, что собирается делать сложнейшую операцию впервые, вряд ли у больного повысится доверие к эскулапу. Когда же перед тобой не врач, а деревенский колдун, который только что изобрел новый способ излечения, верить ему тем более нет охоты. Но Стен должен был верить. Роман с помощью Тины притащил в кабинет из спальни