ки живой? А та алая клякса на лбу - колдовская?..
     Подняли бокалы. Все гости с шампанским, Роман, разумеется, с водой.
     - Не боитесь пить водичку-то? - спросил Максимка и захихикал. - Говорят, вы недавно водой отравились.
     Тем временем подали белый Грав урожая 1976 года, а к нему копченого лосося и икру. Градислав Трищак взял бокал и произнес громко:
     - Е... х... б... м...
     - Неужели вы думаете, Градислав, что кто-то осмелится причинить вам в этом доме вред? Дорогуша, все перед, вами просто благоговеют, - льстиво улыбнулась москвичу Тамара.
     - Ах, нет! - махнул рукою Градислав и томно улыбнулся. - Это всего лишь заклинание, чтобы лучше ощутить букет дорогого, вина.
     - На французское вино действуют подобные заклинания? - удивился Роман.
     - Всегда пользуюсь только такими. Очень сильные слова. Сильнее прочих. - И Трищак сделал маленький глоток, всем видом показывая, что является знатоком тонких вин.
     - Зачем мне это заморское пойло!? - рявкнул неожиданно Гавриил. - Водки! Настоящей, нашенской, а эту подкрашенную муть сами хлебайте!
     Официанты за спиной Гавриила засуетились, принялись менять бокалы. Тут же перед исполняющим обязанности главы Синклита появился запотевший графинчик с сорокаградусной и хрустальные стопки. И солененькие огурчики и грибочки тотчас очутились под рукой Гавриила.
     - Мне тоже водочки! - крикнул Слаевич. - Лучше водочки "Темногорской" ничего не свете нет.
     - И мне, мне непременно, - затараторили три богатыря-колдуна. - Колдуны обязаны быть патриотами.
     В столовой поднялась суета. Официанты спешили, несли графины и стопки.
     - Здорово Аглаю Гавриил понес, - хихикнул Максимка Костерок, перегибаясь через стол и подмигивая Роману. - Она ведь дура. Это я ей посоветовал меню с вином и книжку подсунул. Сказал: изысканно получится. А сам-то знаю, что Гавриил, кроме водки, ничего не признает. Потому как водка его колдовство усиливает.
     Аглая сидела ни жива, ни мертва. Лицом белая. Роману показалось даже, что он способен ей посочувствовать. Хозяйка перехватила его взгляд и отвернулась. Когда она поднесла бокал к губам, ее унизанные кольцами пальцы дрожали.
     - Неужели ты ни разу в жизни не пригубил вина, Роман? - кокетливо поинтересовалась Тамара. - Отказать себе в таком удовольствии!..
     - Я могу придать воде любой вкус, - рассеянно отвечал Роман, оглядывая зал. Он ощущал вибрацию колдовской силы. Что-то назревало. - Захочу, и станет она шампанским.
     - Ах, неужто! - восхитилась Тамара. Но тут же вспомнила, что уже облюбовала Трищака, и улыбнулась московскому колдуну многообещающе: - А вы уж наверняка, Градислав Владимирович, и не на такое способны.
     - Зачем я буду делать самодельную кислятину, коли есть возможность пить французские вина? - мягко улыбнулся Трищак.
     - Как мне все опротивело, и ваши дурацкие разговоры - больше всего! - пробасил Данила Большерук. - Надо же было сначала председателя выбрать, а потом - за стол. Отметить. А мы прежде - пить и жрать.
     - Мишеньку поминаем! - плаксиво скривила губы Тамара.
     - Как Аглая, дура, промахнулась. Вот увидите, ей ни разу больше не доверят проводить Синклит, - злорадствовал Максимка.
     - Все идет отлично. Главное - водочки попить, - примирительно сказал Градислав. - Сегодня отличная погода для пития водочки. Да и гадость можно кому-нибудь сделать. Тоже весьма приятственное занятие.
     Разговор прервался, потому как в этот момент встал Гавриил Черный и попросил тишины. Колдовская братия примолкла, хотя и не сразу. Впрочем, в противоположном конце, подле Аглаи, переговаривались.
     - Хочу почтить минутой молчания память нашего любимого Михаила Чудодея, - произнес Гавриил.
     Все поднялись. Наступила мертвая тишина. Чудодея жалели искренне. Каждый попытался уловить, здесь ли еще его душа или удалилась. Но никто ничего не почувствовал. Возможно, напитки и закуски, от которых ломился стол, мешали настрою. И колдовская братия вернулась к еде и витию.
     - А теперь, - Гавриил откашлялся, - к сожалению, я перехожу к неприятному делу. Незадолго до сегодняшнего дня мне был передан осколок обруча. Задействовав всю подвластную мне темную силу, я установил, кто же пытался пленить наших колдунов. Так вот, очень хорошо видно, что внутри обруча сотворен тончайший канал. Не без труда я сумел разгадать, что внутри канала пролегала водная нить.
     Гул прокатился по залу, и все повернулись к Роману. Из членов Синклита водные нити умел создавать только он.
     - Зачем вы пытались пленить колдунов, господин Вернон? - строго спросил Гавриил. - Это нарушение одного из главных положений Синклита.
     Роман поднялся. Значит, Гавриил решил довести дело до конца? Ну что ж, потягаемся, повелитель мрака, силой. Вернее, умом.
     - А кто сказал, что обручи созданы для того, чтобы кого-то пленить? Кто сказал, что такие обручи вообще существовали? - Роман Вернон торжествующе усмехнулся. - Да, я принес вам осколок некоей структуры с каналом для водной нити внутри. И что это доказывает, Гавриил Ахманович? Что?
     - Не верьте! - крикнул Максимка. - Этот человек всегда и всех дурит!
     - Максим Викторович, ведите себя прилично, - повелел Гавриил.
     Он ожидал, что водный колдун начнет отпираться или оправдываться, и уже приготовился обличать. Но к нынешнему повороту дела Черный явно готов не был.
     - Но ведь всем известно, что пятеро наших товарищей были пленены, - тут же полез он в ловушку.
     - Кто именно был "обручен"? Назовите имена. Пусть они расскажут, что на самом деле произошло.
     Роман почти не рисковал. Да, Михаил Чудодей знал имена "обрученных". Но Гавриил-то не был посвящен. Прости, Чудак, живой бы ты мне помог. Ну что ж, поможешь мертвый. Сами "обрученные" будут молчать. Роман глянул на Аглаю. Та старательно делала вид, что разговор ее не касается. Уж она-то ни за что не признается, что кто-то смог надеть ей на голову колдовской обруч и подчинить,
     - Так кто? - повторил господин Вернон.
     - Слаевич, - подсказал Большерук. - Все знают, что Слаевич. Он распался, и мы его собирали...
     - Аутомагический эффект, - подтвердил Слаевич охотно. - Бывает, знаете ли. Очень сильный звездный час выдался. Витальное поле не выдержало. Спасибо господину Вернону, Даниле Больше-руку и, конечно же, покойному Чудодею - они меня собрали вновь. Большое спасибо! От всей души!..
     - Это действие обруча! - оборвал его Гавриил, выходя из себя.
     - Какого обруча? - почти искренне изумился Слаевич.
     - На тебя надевали обруч!
     - Кто тебе это сказал?
     - Чудодей...
     - Видимо, он неправильно понял мои слова, - ни на миг не смутился Слаевич. Не обманул земляной колдун, прикрыл спину. - Я в самом деле сказал, что обруч голову сдавил. Но ведь это была метафора. И только.
     Гавриил растерялся.
     - Но, господин Вернон, вы принесли мне осколок? - обруча и заявили, что вас пытались пленить три колдована...
     - Что же получается, я сначала создал обруч, потом сам себя пытался пленить и, наконец, пришел вам на себя жалобиться? - Роман с трудом сдерживал торжествующую улыбку.
     Гавриил обвел взглядом собравшихся, ища поддержки. О, многие могли бы его поддержать. Аглая, к примеру. Но тогда, ей надо признаться, что она находится у хозяина обруча в подчинении, В этом случае ее предсказание смерти Чудодею перестает быть простым предсказанием. Или вот Большерук. Он может поведать о разговоре с Романом и о просьбе водного колдуна помочь разгадать тайну обруча. Но как же Даниле Ивановичу признаться, что он отказался спасти Чудодея!
     И Гавриилу ничего не осталось, как отступить.
     - Глупый розыгрыш, Роман Васильевич, - прошипел он. - Что мне еще сказать...
     Все опять загалдели.
     - Тихо! - Гавриил постучал вилкой по рюмке, звон пошел такой, будто в колокол ударили.
     Роман уселся и подмигнул Тине: мол, как тебе драчка! Та восторженно хлопнула в ладоши, отчего газировка в бокалах вскипела и мгновенно и окончательно выдохлась.
     - Тихо! - грозно повысил голос Гавриил. - Перейдем к следующему вопросу: мы должны обсудить, кто теперь возглавит Синклит.
     - Микола Медонос! - объявил в эту минуту распорядитель у дверей и отступил, пропуская гостя. И слова его прозвучали как ответ на поставленный Гавриилом вопрос.
     В столовую вступил Сазонов.
     Роман смотрел на вошедшего, пытаясь уяснить происходящее, сложить картинку. Осколки с трудом вставали на места. Роман едва сдержался, чтобы не хлопнуть себя кулаком по лбу! Идиот! И как он только Ника Веселкова за сильнейшего колдуна принял! Колдунишка. Колдован даже! Вот же провел, враль! Ясно, почему тогда в лесу он и куста подпалить не сумел - на четвереньках удирал, трус поганый! А Медонос, вот он...
     Алексей Стеновский уяснил ситуацию быстрее. Роман еще дивился смене масок, а Стен уже вскочил, не стал обегать стол, перемахнул и стол, и сидящих, очутился подле Вадима Федоровича и ударил Сазонова в челюсть. Сазонов готовился к колдовской атаке и ее заранее блокировал. А вот простого воздействия кулаком не ожидал и удар пропустил. Впрочем, его колдовское предвидение было наверняка в этот миг ослаблено из-за того, что в зале уже шел поединок между колдовской волей Гавриила и водного колдуна. Прежде чем Сазонов успел ответить, вся вода, какая была в бокалах, аквариуме, фонтанчике, - вся обрушилась на Медоноса - Роман повелел. А Стен успел ударить еще раз, и опять в лицо.
     Сазонов упал. Но и Алексея отшвырнуло к стене. Только не Сазонов его ударил - Максимка Костерок атаковал Стена. Вот он, третий "обрученный". В тот же миг со всех бутылей с газировкой сорвало пробки и водой, сладкой, разноцветной, шипящей" окатило Максимку с головы до ног. Сазонов тем временем успел подняться. Стен тоже вскочил и вновь ринулся в атаку. В прыжке метил Сазонову в голову. Но все ухищрения восточного боевого мастерства были уже Медоносу не страшны. Стен ударился о невидимую преграду, оттолкнулся от нее, перевернулся в воздухе и мягко приземлился на ноги.
     - Прекратите! - попытался навести порядок Гавриил.
     - Этот человек хотел захватить власть над Беловодьем! - воскликнул Стен. - Но ему мало Беловодья. Ему нужен еще и Темногорск. Он хочет повелевать Синклитом!
     Роман перепрыгнул через стол, опрокинув Трищака со стула, но, к счастью, успел. Огненная стрела, что метила Алексею в грудь, угодила в зеленый камень перстня. Фонтаном посыпалась искры.
     В нескольких местах стала тлеть скатерть на столе.
     - Прекратите! - взревел Гавриил Черный, рассердившись не на шутку. Крылья вновь простерлись. Теперь их увидели все. - Немедленно прекратите колдовать! Мы сейчас разберемся.
     Но его не слушали.
     - Власть Медоносу! - закричала Аглая и захлопала в ладоши. Ее дочка тоже зааплодировала.
     -Медоносу! - крикнул Слаевич. И, сам сознавая, что орет не то, что хотел на самом деле крикнуть, зажал себе рот ладонью. Но все равно слышалось, как он мычит из-под руки: - Медоносу...
     - Власть Медоносу! - крикнул Максимка Костерок, стер с лица липкую пену и дохнул огнем, подпалив бороду Даниле Большеруку.
     - Медоносу! - поддержала вопль Тамара Успокоительница, хотя вряд ли кто-то потрудился надевать на нее обруч.
     - По-моему, у нас нет выбора, - вздохнул Большерук.
     - Этого не будет! - завопил Гавриил Черный.
     Но его крылья уже объяло огнем. На белую скатерть, на костюмы мужчин и вечерние платья женщин летел горячий пепел.
     - Не уступлю! - тонко взвизгнул Гавриил Черный.
     И тут же огненный вихрь вынес его в коридор. Вспыхнули шторы. Началась паника.
     - Как ты? - спросил Роман Алексея.
     - Нормально.
     - Будь острожен. Я попробую с ним сладить. Тина тоже подбежала.
     - Помощь нужна?
     - Огонь гаси! - Он не хотел, чтобы она или Стен лезли в драку. Не та весовая категория - вмиг спалят. Роман кое-что понимал уже. Но не до объяснений сейчас было.
     - Не позволю! - кричала Аглая, простирая руки. - Не позволю. Я - за Медоноса!
     Тут Трищак подобрался незаметно сбоку и обрушил на Сазонова поток матерной брани. Да не простой, а заклинательной. Вмиг, откуда ни возьмись, посыпалась на голову Медоноса какая-то мерзость. Падало на огненного колдуна и вокруг. На тарелки, на горящую скатерть шмякались то блевотина, дерьмо, то другие выделения живых организмов.
     Следом в драку ринулись три богатыря-колдуна, все сторонники Гавриила.
     Но Микола Медонос не уступил.
     В следующее мгновение потолок в столовой, и до той поры отнюдь не низенький, вырос вдвое, если не втрое, карнизы из деревянных сделались каменными, трехступенчатыми, окна удлинились в стрельчатые бойницы, а сами стены раздвинулись, и вместо обоев проступил серовато-коричневый древний камень, покрытый многолетней копотью от факелов и светильников. Три чародея-помощника Гавриила оказались в железных клетках, подвешенные под потолком. Вмиг с незадачливых сторонников Гавриила слетела вся одежда. А их самих жег огонь, что плясал на резной спинке Гавриилова кресла.
     После этого все кинулись колдовать кто во что горазд.
     "Медонос! - мысленно восклицал Роман. - Мне нужно добраться до Медоноса! А на остальное плевать!"
     Роман бросился к повелителю четырех стихий, но очутился на веранде Аглаиного дома - кто-то из собратьев колдунов удружил, на колдовские подножки члены Синклита все были мастера. Веранда сохранилась неизменной - с множеством окошечек, расцвеченных красными и синими стеклышками. Но висела она, прилепившись к каменному боку огромной башни, а та, в свою очередь, лепилась к другой, вторая - к третьей, и так каменная титаническая лестница поднималась все выше и выше, будто надеялась дотянуться до серебряного серпика убывающей луны. Это монструозное строение покоилось на островерхой каменной скале. Неведомо, как держалась махина и не падала. Ни скалы, ни тем более замка никогда прежде в Темногорске не бывало. Но, глянув вниз сквозь распахнутое оконце, Роман увидел внизу желтые огонечки Ведьминской улицы, стекающие к Уткиному полю, и в синих осенних сумерках само поле, черные кроны деревьев и светлую змейку реки, бегущую привычным руслом.
     Новоявленный замок трясло. Будто он был живой и нечаянно схватил в темногорских болотах злокачественную лихорадку - это Слаевич пытался разрушить Медоносово колдовство, но силы не хватало, мутен выдался звездный час у земляного колдуна.
     Роман открыл дверь с веранды и упал в узкий коридор, освещенный синими шарами. Коридор шел вертикально, потом повернул под прямым углом. Свет фонарей струился, но не рассеивал тьму, а только обволакивал. Тягучие световые нити сплетались в кокон, стремясь не столько прояснить и помочь распознать, сколько опутать и заморочить. Роман коснулся ближайшего светящегося шара, тот зашипел и растаял, а на его месте, на черном металлическом штырьке, торчащем из стены, остался сидеть голый зверек не больше крысы со светящейся синим кожей. Свет этот тут же угас. Роман двинулся дальше, гася по дороге светильники и оставляя позади себя коридор, погруженный во тьму. Возле самой двери навстречу ему неожиданно выскочил Максимка Костерок. Роман схватил огненного колдуна за руку и стиснул запястье. Если и была меж ними борьба, то длилась она не более секунды. Максимка Костерок мгновенно поник, и его дар - проходить сквозь стены - перешел к Роману. Держа пленника за руку (только так теперь мог действовать приобретенный на время дар), Роман пошел вперед, не ища дверей, а проламываясь сквозь и всякий раз оказываясь все в новых и новых коридорах и залах, однообразных и пустынных, освещенных все теми же синими светильниками. Дважды плененный колдун пытался вырваться и пересилить господина Вернона, но всякий раз хватало его лишь на краткий всплеск. В третий раз Роман прицыкнул на него:
     - Не дергайся. Или забыл - вода камень точит.
     И Максимка поник, не сопротивлялся более. Войдя в новую залу, Роман столкнулся с Тиной.
     - Сможешь Максимку удержать? - Роман вручил ассистентке ворот Максимкиного смокинга, как переходящий приз.
     - Так ты его совсем замордовал, бедного.
     - Держи. Минут пять хотя бы. Но лучше десять. Где Стен?
     - Сказал, что предвидел Сазонова в главном холле замка.
     Можно было идти дальше. Роман почувствовал, что его тянет в сон. Кто-то старательно колдовал, пытаясь усыпить собратьев по цеху. Веки у водного колдуна налились свинцом, и он принялся так зевать, что едва не вывихнул челюсть. Первым делом ему захотелось отыскать повелителя снов и отобрать хоть на время дар, но потом Роман передумал. Метаться по коридорам было делом опасным и ненужным. К тому же первым делом уснул Максимка. И то польза.
     Роман двинулся дальше налегке, довольствуясь лишь собственным даром. Тина поплелась следом, шатаясь, как пьяная, но вскоре отстала. Пару коридоров Роман миновал без всяких приключений и тут почувствовал, как стены начинают наливаться жаром: главный зал был уже близко, и Медонос задействовал огненную стихию. От прикосновения руки стены шипели, а от ботинок поднимался пар. Воздух сделался удушлив и горяч. Ожерелье на шее пульсировало, призывая хозяина отступить.
     - А вода на что! - крикнул Роман. - Приходи, Вода-царица!
     Смерч поднялся над гладью реки Темной и, закрутившись спиралью, змеей влетел в распахнутое верандное окно, устремился по коридорам сквозь дыры, пробитые колдуном. И вот уже поток крутится по-собачьи вокруг своего повелителя и лижет прохладным языком руки. Ожерелье враз успокоилось. Стены, шипя, остыли. Белый пар волнами поплыл по коридорам. Роман двинулся дальше, шагая по колено в воде и ожидая, что же еще ему подсунут друзья-колдуны. Самое странное, что Роман пока никого не встретил, кроме Максимки и Тины. То ли колдуны избегали попадаться на пути, то ли уже многие покинули эти стены. Но Романа интересовал один Медонос. А Медонос в замке был.
     Роман вошел в главный зал. Медонос стоял перед ним, скрестив руки на груди, и поток воды обегал вокруг него, оставляя на полу сухой круг.
     - Иди, иди, неужто боишься? - насмешливо крикнул Вадим Федорович. - Или считаешь себя мне ровней?
     Роман по привычке коснулся плетенки на шее, концентрируя силу, и шагнул. Тут же Медонос выбросил вперед руку. Вихри оранжевого пламени понеслись в сторону повелителя вод. Роман рубанул ладонью. Из волшебного камня ударил холодный синий огонь, и буйные оранжевые языки пламени отсек, срезал, как лезвием. В воду посыпался пепел. Медонос хотел отступить, но круг воды не пропустил его. Роман Вернон шагнул к Медоносу, и их руки сплелись.
     - Темногорск я тебе не уступлю! - крикнул Роман.
     Ярость колдуна - сила колдуна. Из зеленого камня перстня вновь брызнуло холодным синим огнем. Посыпались искры. Тут же стены треснули вдоль, расселся пол, и потолок стал рушиться. А сверху хлынули потоки воды. Медонос дернулся. На него падали уже не струи - ледяные клинки, вспарывая кожу и мышцы, - кромсали Медоносу плоть, но господина Вернона не задевали. Вадим Федорович пытался вырваться, но Роман не отпускал. Водный колдун хотел повернуть руку, чтобы зеленый камень перстня коснулся Медоноса, но Сазонов разгадал замысел и отчаянно сопротивлялся. Руки колдунов переплелись так, что хрустели кости.
     - Призрачной власти мало, богатства мало, поддельных бриллиантов мало - реальной власти захотелось! Не получишь! Я Чудодею обещал, что ничего у тебя не выйдет.
     - Ты дурак, Роман. Мы могли бы вместе, а ты... На ерунду силу изводишь. На одну ерунду. На мелочи, а я... мог бы... отпусти... - хрипел Медонос.
     - Нет! Хватит того, что вы Шамбалу эту свою водную с Гамаюновым изгадили. Темногорск я вам не отдам.
     - Ты глуп, Роман. Речь не о Темногорске идет...
     И вдруг все исчезло - не стало ни коридоров, ни камня, ни светильников. Вообще ничего. И скалы вымышленной не стало; и Аглаин дом, вполне настоящий, исчез. На миг мелькнуло фиолетовое небо с яркими, как уличные фонари, звездами.
     Роман стоял по колено в жидкой грязи, вокруг дымились обугленные руины хоромин. То и дело из-под обломков вырывались