овы... и зрения нет... Он еще слышит... или не слышит? Или это галлюцинации? Будто кто-то хрипит рядом и стонет от боли. Но колдун не мог сдаться. Что-то не позволяло ему отступить. Что - он и сам не ведал...
     И вдруг обруч лопнул. Грохнуло так, будто взорвалась граната. Осколки обруча полетели во все стороны. Тут же распались наручники. Несколько голосов вскричали разом. Роман вдруг обнаружил, что стоит на коленях, сдавливая ладонями виски, - ему казалось, что вслед за обручем лопнет и голова. Кровь пульсировала, как сумасшедшая, и каждый толчок ее доставлял невыносимую боль. Но зато зрение быстро возвращалось. Уже смутно мог разглядеть колдун, что подле него по земле катается давешний мучитель - осколки обруча искромсали ему ноги.
     Тот колдован, что направлялся прежде к машине, повернулся и кинулся бежать назад, к Роману. Но неведомая тень настигла его, слилась с беглецом мгновенно, а затем колдована швырнуло вперед, он крутанулся волчком и грохнулся, издав короткий булькающий звук. Что-то хрустнуло, ломаясь.
     - Роман, что с тобой? - услышал колдун показавшийся знакомым голос.
     - Воды... - прохрипел тот.
     Спаситель вытащил из карману флягу и приложил к губам Романа. Вода! Не пустосвятовская, но из серебряной фляги. Это походило на чудо!
     В свете фар человек казался призраком - бледные запавшие щеки, темные глаза - не поймешь, то ли серые, то ли черные. Тонкие губы. На вид лет тридцать. А может, и сорок. Возраста как бы и нет.
     Костюм светлый, какой-то слишком щегольской. Незнакомец поднял выпавший из рук громилы пистолет. На шее незнакомца, как и у Романа, посверкивало серебряной нитью ожерелье.
     Спаситель подхватил колдуна под мышки и поставил на ноги. Роман качнулся, едва не упал, но сильная рука его удержала. Пришлось сделать еще глоток из фляги. Теперь колдун мог стоять на ногах и не крениться к земле.
     - У вас что здесь, в городе, очередная горячая точка?
     - Стен! - всхлипнул Роман, узнавая.
     - Неужели я так изменился? - спросил Алексей Стеновский и вымученно улыбнулся.
     Хотя и сам знал: изменился. И даже очень.
     - Как ты меня нашел?
     - Твое ожерелье вопило о помощи на весь Темногорск. А что это за типы?
     - Если б я знал! Фонарик есть?
     При свете фонаря Роман осмотрел поверженных противников. Те двое, которых вырубил Стен, валялись без сознания. Третий, посеченный обломками, катался по земле и выл в голос от боли. Вокруг него на пожухлой траве блестели пятна крови. Несомненно, все трое были колдованами. Когда Роман тронул раненого, то руку довольно сильно обожгло - даже раненый колдован мог защищаться. Господин Вернон брезгливо отстранился: как все колдуны, он не любил колдованов. В принципе, любой человек, наделенный даром, может стать и колдованом, и колдуном. Сила дара тут ни при чем - решающим является что-то другое, а вот что, никто из обитателей Темногорска не знает. Колдованы, независимо от силы таланта, заучивают два-три заклинания, в основном что-нибудь парализующее, подчиняющее, убивающее. Дальше этого они не двигаются - и не могут, и не хотят. Но своими нехитрыми заклинаниями пользуются умело, и даже опытному и очень сильному колдуну не всегда удается сладить с одним колдованом. Одолеть троицу практически невозможно. Странно только, почему колдованы не применили против Алексея свои таланты... Странно? Да нет тут ничего странного: обруч, включившись, не только полностью парализовал способности колдуна, но и все магические силы вокруг пленника нейтрализовал. Потому и увели Романа Вернона на пустырь, чтобы не задеть кого-нибудь из наделенных даром обитателей Темногор-ска. Так что в итоге все решила обычная физическая сила.
     - Как хорошо, что ты драться не разучился, - заметил Роман.
     - Так кто это? - повторил Стен.
     - Колдованы. Больше ничего сказать не могу. Ни одного из них я не знаю.
     Кто обучал колдованов - неведомо. Ясно, что кто-то из колдунов. Но в данном случае учителя не хвастались своими учениками. В Темногорск молодые дарования прибывали десятками, находили тайные тропки к нужному человеку, учились месяц-другой и уезжали зарабатывать "зелень" на сладкую жизнь. Многие из них добивались успеха. Работали они обычно под прикрытием опытного колдуна. Но иногда воры и чиновники брали их на службу. Большинство шустряков через год-другой, а то и раньше внезапно утрачивали свой нехитрый дар и гибли мгновенно. Настоящих колдунов, за исключением двух-трех, колдованы терпеть не могли, и колдуны платили им тем же.
     Роман подобрал несколько осколков лопнувшего обруча и положил в карман. Металл казался очень тяжелым - куда тяжелее стали.
     "Свинцовые они, что ли?" - подивился колдун.
     - Ладно, уходим, эти двое пускай здесь валяются, а раненого берем с собой. У тебя есть чем его связать?
     - Скотч подойдет?
     - Вполне. А бутылка минеральной воды найдется?
     - Есть. Но почему не всех троих?
     - Нам бы одного до Чудодея довести, чтобы пленный по дороге нам голову не открутил. А трое точно вырвутся. Попробуем одного расколоть.
     Они расстались вчера, но при этом не виделись год. Между тем мигом, когда Роман сел в джип, чтобы мчаться в Беловодье, и нынешней встречей лежала черная полоса беспамятства.
     С другой стороны, казалось, что прошло лет пять. Во всяком случае, Алексей Стеновский сильно переменился. Хотя одевался как прежде - светлый костюм, на брюках стрелки заутюжены, белая сорочка, неброский галстук с темным узором. Светлые волосы по-прежнему по-мальчишески взъерошены. Но лицо будто чужое. Похудел Стен так, что скулы грозились прорезать кожу. И эта непривычная заостренность черт, и восковая истонченная кожа, не тронутая загаром, невольно наталкивали на тревожные мысли.
     - Не ждал! Честно сказать, не думал, что свидимся, - признался колдун, садясь вместе со своим спасителем в машину.
     - Я тоже, - отвечал Стен.
     Роман усмехнулся: дружба их прежняя была весьма странной - некая помесь смертельной вражды с побратимством.
     - А кто тебе ловушку устроил? - спросил Стен. Видно было - спрашивает, а сам думает о чем-то своем.
     - Не знаю. Я чуть не окочурился. Но все ерунда. Я сильный. Как кот. У него девять жизней. И у меня наверняка столько же.
     Радость от победы - а Роман все же разорвал обруч и, значит, победил, - радость внезапного освобождения хмельным теплом разливалась по телу. И пусть тепло это было поверхностным, оно все равно согревало и веселило.
     - Поверни-ка направо, к дому Медоноса, - попросил Роман.
     Машина вынырнула из Дурного переулка на Ведь-минскую, потом вновь повернула на Преображенскую и здесь остановилась. Впереди маячили тесовые ворота Медоносова дома. Из всех колдунов только Медонос демонстративно поселился вдали от прочей братии. Над коньком, отбрасывая блики на крышу, крытую оцинкованным железом, висел в ночном небе огненный знак Медоноса - пытающий обруч. Роман смотрел на этот знак, и странное беспокойство охватывало его, совершенно непонятное и беспричинное, - так по реке в безветренную погоду идет мелкая рябь.
     Пошел дождь. Роман не помнил, вызывал он дождь или нет. Но капли исправно стучали по капоту. А что, если собрать сейчас всю энергию воды в кулак, да и ринуться в атаку, пока Медонос не ждет. Ринуться очень хотелось. Но Роман сдержался. Он понимал, что подобная атака ни к чему не приведет. То есть ни к чему хорошему.
     - Ладно, поехали дальше, - сказал колдун. - Вот здесь сверни. По Ведьминской будет семнадцатый дом. Там и остановимся.
     Михаил Чудодей, прозванный за глаза Чудаком, возглавлял сообщество колдунов Темногорска уже скоро семь лет. Сам Чудодей был из породы колдунов не очень сильных. То есть бывали у него и несомненные удачи, и взлеты, и в прежние времена, когда колдовская практика не приветствовалась, сумел из прочих выделиться и создать себе имя. Потом, когда колдунов повсюду развелось как грязи, слава его померкла и практика сделалась весьма и весьма скромной. Но имя осталось. В том смысле, что имя было незапятнанное. Бывают такие люди - вроде бы ничем не замечательные, талантом наделенные не ахти каким, многим неудобные, но при этом никто и никогда не сомневается в их честности. Чудодей был из этой породы. Потому и поставили его во главе темногорского Синклита. Знали: ничего он толком организовать не сможет, у властей милости не выпросит, и вообще Чудак, он и есть чудак. Но при всем при том все эти семь лет колдуны жили мирно.
     То есть делали друг дружке мелкие гадости - не без этого, - но чтобы крупно разругаться или открытую драку устроить - ни-ни. И власти опять-таки колдунов не донимали. То есть сильные мира сего и колдуны сотрудничали, но, так сказать, на личностном уровне. Вот и господин Вернон порой занимался поиском пропавших для следователя Сторукова. Но это было его сугубо личное дело. Чудак подобной практики не одобрял. И чуть что, на колдовскую братию прикрикивал: помните, родимые, что вы всегда и для всех чужие, вне мира, вне злобы, вне зависти. А иначе погубите свой дар в один миг и уже не воскресите. Многие похмыкивали: надо же, какой наивный, ну чисто ребенок. Однако вслух никогда не возражали. Не смели почему-то.
     Дом у Чудака тоже был особенный. Во-первых, забор - совершенно несолидный, ниже человеческо-го роста, старый, покосившийся, калиточка вообще хлипкая, и никто ее не охранял, даже охранного заклинания не было наложено.
     Когда Роман постучал в дверь, ему отворила молодая супруга Чудака Эмма Эмильевна, дородная, румяная, в пестром, не по погоде легком платьице и в шлепанцах на босую ногу. И то: в доме у Чудака было тепло, даже жарко. Повсюду в горшках, кашпо и даже в консервных банках росло что-то зеленое, ползучее, пышнолистное - сразу видно, без колдовских заклинаний не обошлось. Не иначе как Слаевич недавно побывал в гостях во время своего звездного часа.
     - Ах, Ромочка, вернулся! - всплеснула руками Эмма Эмильевна. - Замечательно! Я к Тине все время заходила: она так переживала, бедняжка! Где ты столько времени пропадал? Мишенька искать тебя пробовал, да у него ничего не вышло.
     - Где был, то - тайна! - Господин Вернон приложил палец к губам.
     - Что-то плохо ты выглядишь. Бледнее обычного. Ничего худого, надеюсь, не случилось? Может, порча какая? В Темногорске за последний год на многих порча напала. И главное... - она понизила голос до шепота, - колдовство пошло кратенькое и худое. То есть сегодня заклинание наложат, а завтра оно уже слетает. А народу все больше за помощью приезжает. Что делать-то?
     - Михаил Евгеньевич велел зайти.
     - Да, да, конечно, заходи. Мишенька на кухне сидит.
     - Я с ассистентом.
     - И ассистент пусть заходит. А у тебя, Ромочка, с колдовством все в порядке?
     - Вроде как.
     - Ну и слава Богу! Слава Богу! Я в церковь хожу, свечки Николе Чудотворцу ставлю, чтобы он Мишенькиному дару помог устоять. Я и за тебя свечку ставила.
     - Так я не крещеный.
     - Ну и что? Я за всех молюсь.
     Они прошли не в кабинет, а на кухню, где глава темногорских колдунов пил чай. Чудодей носил не только парик, но к тому же - среди колдунов случай невиданный - очки с сильнейшими диоптриями, заявляя, что плохое зрение ему нисколько не мешает и даже, напротив, помогает яснее видеть некоторые вещи. Вот и сейчас, заслышав в прихожей голоса, он криво нахлобучил на макушку парик и водрузил на тонкий хрящеватый нос очки. Опять же криво. Для встречи гостей Чудак надел новенькую полосатую пижаму.
     - Роман Васильевич, ну наконец-то! А я уж и чай цейлонский заварил собственноручно, вас поджидая. И вы все нейдете.
     - Ассистент мой Алексей Александрович, - представил друга Роман.
     - Очень приятно. - Чудак привстал, протянул Стеновскому узкую ладонь. - Это очень даже хорошо, что у вас, Роман Васильевич, теперь ассистент. Потому что... знаете ли... время опасное. Устроили свои спешные дела?
     - Раскидал помаленьку.
     - Я ведь что? Не просто так вас на чай звал. Предупредить хочу. Кто-то над нашими колдунами власть хочет взять. Все уже предупреждены, кроме вас. Вот, как видите, сижу, жду. А не пришли бы - сам бы явился утречком. С Матюшей пошел бы гулять, и к вам. Дело-то нешуточное. Не склока какая-нибудь и не дебаты по вопросу, можно ли на госслужбу колдуну поступать или нельзя. - Чудак вдруг хлопнул ладонью по столу. - Вот, извольте узнать, до чего дошло! Обруч колдуну на голову надевают и в плен берут. Мне доподлинно известно, что нападений было уже как минимум три. Всех окольцевали. Потому как не отбиться - сила страшная в таком обруче. Кто за этим стоит, никому не известно. И я не ведаю. Подозревать тоже никого не подозреваю.
     - И надолго в плен берут? - поинтересовался Роман.
     - Сутки колдун сидит в обруче, испытывая страшнейшие боли, потом отпускают. Что тем пленением в колдовском даре нарушают, пока неизвестно. Я пытался разузнать, но без толку.
     - Своевременное предупреждение, - усмехнулся Роман.
     - Уже имели дело? - Чудодей вдруг сильно заволновался и едва не опрокинул чашку с чаем.
     - Полчаса назад. По дороге к вам мне на голову как раз такой обруч три колдована ладили. Я сдюжил, обруч разорвал. Вот, смотрите. - Господин Вернон положил перед Чудаком осколок. - Одного нападавшего мы с собой привезли.
     Чудодей с опаской взял кусок чего-то черного, повертел в руках.
     - Сила-то ушла. Теперь не распознать, какое заклятие было наложено. Говорите, один колдован с вами?
     - В машине у меня сидит. Без сознания, - сообщил Стен.
     - Его осколками посекло, да еще я заклинание недвижности на него наложил, - уточнил Роман.
     - Тогда попробуем узнать, кто за ними стоит. Ведите его сюда, на кухню.
     Колдован уже очухался. Если бы не парализующие заклинания, он бы давно скотч разорвал и ушел. Но теперь он был как бревно - неподвижный, тяжелый, даже вдвоем на кухню к Чудодею затаскивать его было нелегко. Связанного и похожего чем-то на неуклюжий манекен пленника посадили в угол на старенький диванчик. Он привалился к подушкам и смотрел прямо перед собой. Взгляд у него был ничего не выражающий, будто обращенный внутрь.
     - Вы его знаете? - спросил господин Вернон у председателя темногорского Синклита.
     - Клянусь "Мастером и Маргаритой", не знаю, - заявил Чудодей. - Надо попробовать его допросить, - предложил он не слишком уверенно.
     Впрочем, двум колдунам одолеть одного колдована ничего не стоило. Вот только что обозначать этим словом - "одолеть"? Уничтожить - да, пожалуйста. А вот переколдовать - вряд ли. Хозяин колдовала не позволит.
     Чудодей стал готовиться к сеансу - снял и парик, и очки, вытащил из шкафчика над газовой плитой растрепанную старинную книгу. Он долго листал страницы, читал, бормоча, и соловел от собственного бормотания. Чудодей был книжным колдуном в прямом смысле этого слова. Вся сила его от книг бралась. И в книги же уходила.
     - Ну-с, приступим, - сообщил Михаил Евгеньевич наконец и изобразил строгость.
     Роман рванул с губ пленника скотч. Колдован глазом не моргнул. Тогда господин Вернон взял чашку с остывшим чаем, поболтал немного, шепнул заклинание и выплеснул пленнику в лицо. Тот закричал, будто в чашке был кипяток. Потом замолк и вновь уставился в одну точку.
     - Поддается, - сообщил Чудодей. - Но только без боли, прошу. Пытки Синклит запрещает.
     Что колдовав поддается, это господин Вернон тоже почувствовал. Причем очень быстро - куда быстрее, чем должен бы.
     "Закольцован", - мелькнула у Романа мысль.
     - Всех вас скоро к ногтю, - прохрипел колдован. - Всех. Развели кругом блядство, гады.
     - И кто же нас будет прижимать к ногтю? - поинтересовался Чудодей.
     - Есть кому. Пришел. Таких, как вы, постоянно надо в обруче держать, как собак бешеных.
     Роман вылил воду из графина пленнику на голову.
     - Твое имя...
     - Мое... Сан-ня... Ку-ус...
     - Кто тебя послал?
     Саня беззвучно шевельнул губами.
     - Кто? - Роман приложил камень перстня кол-довану к щеке. - Кто?
     - Он... - последовал ответ.
     - Кто - он? Колдован затрясся.
     Роман повторил вопрос и сильнее вдавил перстень пленнику в щеку.
     Губы колдована шевельнулись.
     То, что случилось в следующий миг, было случайностью. Чудодей, чтобы лучше слышать, подался вперед. В результате обе волны колдовских посылов наложились друг на дружку и одна другую усилили.
     И тут из зеленого тусклого камня вдруг брызнуло синим и белым. Да так ярко, что все невольно зажмурились. А Роман отшатнулся. Когда вновь открыл он глаза, то увидел, что от того места, где прежде касался щеки колдована перстень, бежит вверх тонкая трещинка - по скуле, к виску, по синеватой бритой коже... А вниз торопится другая трещина, соскальзывает под одежду. Колдована будто разрезало надвое. Тело вяло осело на подушки, и одна половина чуть-чуть сместилась против другой, оттого показалось, что Саня Кус состроил дерзкую рожу незадачливым колдунам. Покрывало на диване вмиг из серо-коричневого сделалось алым. Дробно застучали об пол капли.
     Если бы не скотч, которым связали колдована, тело его развалилось бы на две части.
     - Вот же болото! - только и выдохнул Роман.
     - Я, признаться, никогда подобного не видел... - пробормотал Чудодей.
     - Ну, вот мы его и раскололи, - хмыкнул господин Вернон. - В прямом смысле этого слова.
     - Шутки у тебя, как у Шварценеггера. - Стен был больше всех потрясен увиденным.
     - Ну хоть чем-то я на Терминатора похож, - огрызнулся Роман.
     - Роман Васильевич, у вас оградительный талисман? - спросил Чудодей.
     Господин Вернон осмотрел кольцо. Все было как прежде: серебряная оправа, ноздреватый камень...
     - Да, конечно, - ответил водный колдун.
     - Откуда ж тогда это пламя? Вы видели?
     - Холодное пламя, - уточнил Роман.
     - Так откуда?
     - Не знаю.
     - А-ах! - Эмма Эмильевна именно в этот миг появилась в дверях.
     Чудодей бросился к ней и подхватил, потому как при виде колдована она стала валиться навзничь.
     - Эммочка, это ничего, ничего... - повторял Чудак, уводя супругу с кухни.
     Послышался хруст, будто жук-короед закопошился в деревянных балках, - это крошился череп колдована под напором неизрасходованной колдовской силы.
     Чудодей вскоре вернулся, поглядел на мертвого колдована, вздохнул:
     - Сильно хозяин парня скрутил. Какие-нибудь предположения у вас хотя бы есть?
     - Имеются. - Роман мстительно усмехнулся. Вновь боль вернулась, и закололо виски. - Колдо-ваны упоминали имя Медоноса.
     Чудака это не впечатлило.
     - Обманка. В прошлый раз ваше имя мне называли, Роман Васильевич. Но я не поверил.
     - А шестое чувство вам ничего не говорит?
     - Шестое чувство мне говорит, что это совсем не то, чем кажется на первый взгляд.
     - Представьте, мне тоже.
     Чудак вновь взял в руки осколок обруча. Повертел. Потом произнес заклинание и подбросил. Осколок завис в воздухе, потом медленно опустился на стол.
     - Колдовской силы в нем больше нет. Но и следов хозяина - тоже. Может, Роман Васильевич, вы через обруч на них сможете выйти? Попробуете? - Чудодей вернул осколок Роману. - Вы ведь, господин Вернон, очень сильный колдун.
     Роман пожал плечами: в данном случае он совсем не был уверен в успехе.
     - Я все хотел спросить, Михаил Евгеньевич, кто эти три колдуна, что подверглись нападению и не смогли отбиться?
     - Двое просили держать их имена в тайне. А третий... третий не скрывает... происшествия. Так что я могу назвать его. Это Слаевич. Сегодня днем с него обруч сняли. Я, как только про такое узнал, к нему сразу направился.
     Роман хмыкнул:
     - Толку от этого признания чуть. Слаевич - спонтанный колдун. И чтобы узнать, как обруч на него влияет, надо ждать звездного часа. А когда у него бывает звездный час, никому не известно. Даже самому Слаевичу.
     - Я уже об этом думал. И все же Слаевич может сказать примерно, когда звездный час ожидается. Это не проблема. Сообщу по секрету: в ближайшие дни наступит, - поведал Чудак. - А вы, Роман Васильев