мысли не совпадали. К примеру, парень говорил ей: "Да ты просто красавица, Леночка...", а мысленно добавлял: "Чего ломаешься, сука, все равно вечером снимешь трусики". Лена внезапно отстранилась. А вдруг Стен тоже подумает про трусики и все такое... Ей не хотелось прочесть в его мыслях что-нибудь подобное. Или, наоборот, хотелось. Только не в столь грубой форме.
     - Что с тобой? - Алексей остановился.
     Ленка неопределенно передернула плечами. Как сказать ему, что ей неловко подслушивать его мысли? На остальных ей было глубоко плевать. Но его она обманывать не могла.
     - У тебя есть парень? - спросил он. - Не хочешь, чтобы нас вместе видели?
     О Господи, как банально. Она расстегнула ворот платья и показала плетеное ожерелье.
     - Теперь я могу слышать чужие мысли, если прикоснусь к человеку.
     - Ты читала мои? - нахмурился Алексей.
     - Да, но только, когда держала тебя за руку. И... и... мне показалось нечестным это дольше скрывать.
     - Давно открылись подобные способности?
     - Иван Кириллович подарил мне ожерелье. После этого все и началось.
     - Иван Кириллович? - переспросил Стеновский. - В тот вечер, когда ты была у меня?
     Лена кивнула:
     - Еще он показывал мне церковь на дне тарелки, - добавила она.
     Упоминание о церкви произвело впечатление. Стен задумался. О чем? Лена заложила руки за спину, чтобы не поддаться искушению.
     - А ты? - Тут только она спохватилась. - Тоже читаешь мысли?
     Стен отрицательно покачал головой:
     - Нет. Каждому человеку ожерелье дает ему одному свойственный дар.
     - И что же подарило ожерелье тебе?
     - Ничего. Кроме необходимости раз в месяц купаться в живой воде реки, иначе петля меня задушит. Я глух к силам, что управляют ожерельем.
     - Зачем же Иван Кириллович тебе его подарил?
     - Он ничего не знал о моей особенности. Люди с подобной глухотой встречаются редко. Быть может, один на тысячу. Так он мне объяснил.
     - Да, что ни говори, Лешенька, ты у нас редкий экземпляр. И что, все участники вашего проекта носят такие ожерелья?
     - Нет! - Алексей затряс головой, давая понять, что предположение Лены просто смешно. - Насколько я знаю, пока такое ожерелье только у меня. Послушай, Иван Кириллович не присылал тебе приглашение и анкеты?
     - Вновь ответ отрицательный, - рассмеялась Лена и вдруг почувствовала обиду: оказывается, ее должны были позвать на пир, но почему-то забыли.
     - Я скажу тебе больше, чем остальным: страну ждет острейший кризис. Но если нам удастся сделать то, что мы задумали, его можно будет преодолеть. Мы вернем то, что было потеряно, - зря растраченные силы и уничтоженные жизни. Не буквально, конечно. Любая смерть - это пустота. Безвременная, насильственная смерть - пустота вдвойне. Растраченная зря жизнь - пустота. Бессмысленная стройка - пустота. Бездарная книга - пустота. Заказное кино - пустота. Крах идеалов - пустота. Вокруг вакуум. Мы не задыхаемся только потому, что каждый натянул на голову мешок и нюхает клей - какой кому по вкусу. Но мешки вот-вот сдернут. И мы либо задохнемся, либо заполним все таким дерьмом... - Он помолчал. - Так вот наш проект - это попытка заполнить пустоту. Но не новой идеологией... Нет... Для непосвященных это звучит как бред, но, клянусь, все еще можно исправить.
     - Так говорит Иван Кириллович?
     - Да, так говорит Иван Кириллович Гамаюнов. Ты должна ехать со мной.
     - Раз не позвали - значит, не должна. Алексей покачал головой:
     - Сегодня ты меня просто удивляешь.
     - В каким смысле? В хорошем или в плохом? Вместо ответа он привлек ее к себе.
     - Теперь я услышу, что ты думаешь, - напомнила Лена.
     - Ну так услышь.
     "Я хочу поцеловать тебя", - прозвучало отчетливо, как будто он сказал об этом вслух. "Так целуй..." - отвечала она. Он ждал - он не слышал ее мысленного ответа.
     - Так чего же ты медлишь? - спросила она вслух. Она чувствовала себя такой уверенной. Впервые она ощущала превосходство над Стеном.
     Кафе было большим и неуютным. Задуманное как центр молодежного досуга, оно почти всегда пустовало. Ребята предпочитали тусоваться на лестницах, чем сидеть в этом холодном здании, похожем на помесь сборочного цеха с дешевой столовкой. Высоченные потолки и огромные окна не добавляли уюта. Здесь не было ни блеска, ни полумрака, ни атмосферы таинственности. Не было и музыки. Ничего, кроме скуки. Коктейли по весьма неумеренным ценам и пирожные, вид которых навевал воспоминания об уроках кулинарии в школе, не могли привлечь посетителей.
     - Говорят, на Западе, когда девушка с парнем идет в кафе, то платит за себя сама, - сказала Лена.
     Об этом им рассказывали в школе как пример ненормальных человеческих отношений в странах гниющего капитализма.
     - Не волнуйся, мы еще в России, и я за тебя плачу, - засмеялся Алексей.
     Они заняли столик в углу - свободных мест хватало.
     - Все-таки тебе здорово повезло, Лешка. Ты уже среди избранных. А потом вообще будешь среди элиты.
     - Повезло? - удивленно вскинул брови Стен. - В чем?
     - То, что ты написал эти листовки и на демонстрации раскидал. Тебя преследовали, а теперь ты герой. Пока еще не для всех, конечно, но...
     - О чем ты говоришь! - Он передернулся. - Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти? Полгода меня обливали помоями, угрожали всеми мыслимыми и немыслимыми карами, шантажировали. Возмущенные "идейные граждане" подкараулили меня у дома и переломали шесть ребер. Меня повалили в лужу и пинали ботинками. Я пытался драться с ними, а они хохотали. Я... - Он задохнулся и махнул рукой.
     Больше всего Ленке хотелось дотронуться до его руки. Но она боялась, что он неправильно истолкует ее жест.
     - Но ты угадал, что все так изменится! И теперь ты в фаворе у этого своего адвоката, который большая шишка в проекте. Какое совпадение! Нет, я просто уверена - ты все знал заранее, - упрямо повторила она. - Может, тебе вещий сон приснился.
     - Не снилось мне никаких снов!
     - Наверное, ты просто об этом забыл, - не сдавалась Лена. - А твоя мама? Как она теперь?
     - Я к ней ездил, но она отказалась со мной встретиться.
     Она не выдержала и положила ладонь ему на руку.
     "Но ведь это не подлость! Не подлость! Я должен был это сделать. Должен!" - услышала она его мысленный крик.
     - Ты будешь писать мне? - спросила Лена, и в ответ Алексей пожал плечами точно так же, как почти три года назад.
     Но в этот раз Ленка была настойчивее.
     - Нет, ты просто обязан писать.
     - Видишь ли, - перебил ее Стеновский, - сам проект пока держится в тайне. У него слишком много противников. И потом, главное условие - минимальные контакты вовне. Поэтому вряд ли я смогу писать.
     - Ты говоришь так, будто ты не рядовой участник, а один из создателей, - заметила Ленка.
     Алексей улыбнулся.
     - А ты догадливая, Никоноша! - повторил он свою любимую шутку. - Я немного больше, чем рядовой. Не будем уточнять насколько.
     После кафе они еще долго бродили по улицам. Дошли до Ленкиного дома. Наверху желтым пятном горело окно на кухне. Ну конечно, мамаша дома, как всегда, в самый неподходящий момент. Если бы Стен придумал, куда они могут пойти. Но он молчал. Она дотронулась до его руки и уловила отчетливо: "Как все здесь изменится, когда я вернусь..."
     - Поедем завтра в лес, - предложила она.
     - Я завтра уезжаю. Рано утром.
     - Так чего же мы стоим и ждем?! - Ей стало обидно до слез: они расстаются на несколько лет, а Стен даже не пробует соблазнить ее.
     - Я не могу предположить, что будет через шесть или семь лет, когда мы вновь встретимся, - сказал Алексей. - Так что...
     - Хочешь чувствовать себя свободным, ничем и никем не связанным? - спросила она со злостью. - Там у вас в проекте будет куча хорошеньких девчонок, наверняка интереснее и умнее меня. С тобой все ясно.
     Он покачал головой.
     - Давай говорить начистоту, если все равно от тебя никак не скрыться. Так вот: три года назад мне казалось, что лучше тебя никого нет. Но... Ты сама знаешь, что потом случилось. По-моему, объяснений особых не нужно... - Вновь Стен запинался, слова не подчинялись ему. - Я ни в чем тебя не обвиняю - не имею на это права. Сегодня... Сегодня мне показалось, что вновь... Но сегодня - это один день. Его может не хватить на семь долгих лет.
     - Мне хватит! - заявила она вызывающе.
     - Я в этом не сомневаюсь. Но дело не в тебе одной.
     - Ладно, - уступила она. - Если у тебя появится что-то серьезное, так и напиши в письме: не жди. В письме такое просто написать. Гораздо проще, чем сказать, глядя в глаза. Я большего и не прошу.
     - Хорошо, напишу, - пообещал он, потом, помолчав, сказал: - Может, все-таки поедешь со мной, а?
     Ох, как хотелось согласиться! Губы сами собой уже выговаривали "да". Но она пересилила себя и вновь отрицательно покачала головой.
     - Это проект для избранных. Самых умных. Самых честных. А я вовсе не самая-самая. Я такой чести не заслужила. Не хочу попадать туда по блату.
     - Не волнуйся, блатарей там хватает, - усмехнулся Алексей. - Как всегда и всюду.
     - И ты будешь после этого... - она запнулась, как и он когда-то, не посмела произнести слово "любить", - уважать меня? А? Или для девчонок иные мерки?
     Он рассмеялся и погрозил ей пальцем.
     - А ты все-таки язва. - Ей не надо было дотрагиваться до его руки, чтобы понять, что его слова звучат одобрительно.
     Лена сама поцеловала Алексея в губы. Они долго целовались, потом вновь бродили по улицам.
     Только в третьем часу Лена поднялась к себе, а он стоял и смотрел наверх, на ее окна, ожидая, что она подойдет к окну. Но она не подошла. Стен уже собирался уходить, когда кто-то хлопнул его по плечу. Он отскочил и мгновенно принял боевую стойку, справедливо полагая, что в такое время по плечу могут хлопать не только с дружескими намерениями.
     - Лешка, это же я! - раздался знакомый голос, и Стен узнал в невысоком, щуплом, похожем на подростка парне Острякова. - Так и знал, что застану тебя здесь.
     - Зато я этого никак не предполагал, - усмехнулся Алексей.
     - Ну как же! Неужели ты не хотел встретиться со своим самым лучшим другом?
     - В принципе мне приятно...
     - Слышал, ты привез анкеты для ребят и зовешь с собой за границу? Это правда?
     Надо же, откуда он узнал? От Ника? Или Кирши? Да, он и в школьные годы умел первым вынюхивать новости.
     - У меня в самом деле есть анкеты для желающих работать в одном проекте, - поняв, что отпираться бесполезно, отвечал Алексей. - Но я беру с собою далеко не всех.
     - Так почему же ты меня не зовешь?! - вполне искренне удивился Остряков. - Вот, гляди! - И Остряков извлек из кармана самодельную картонную книжицу, на которой кривыми буквами было написано: "Клуб свободных демократов". - Пока нам еще не разрешают собираться, да и помещения нет. Но скоро все изменится, и мы своего добьемся! Я уже был в райкоме комсомола - и меня поддержали... Очень умные ребята, деловые, с ними приятно иметь дело.
     - Так зачем тогда тебе уезжать за границу? - насмешливо спросил Стеновский.
     - А как же?! Мы же должны изучать их демократический опыт, без этого нам никуда. Я теперь регулярно все толстые журналы читаю. Все пишут одно и то же: сейчас главное взять от Запада самое лучшее. Так ведь?
     Стен не отвечал, опасаясь расхохотаться.
     - Кстати, а где ты ночуешь? Ведь твоя мама больше в Питере не живет? - Он и об этом был осведомлен. - Если что, давай ко мне, мои предки будут только рады. Они о тебе всегда говорили с восхищением!
     - Я у знакомых остановился, - отвечал Алексей. - Завтра утром уезжаю.
     - Ну и отлично! Встретимся на вокзале. Договорились? - И Остряков вновь дружески хлопнул Стена по плечу.
     И Алексей почему-то не сказал ему "нет". Так вместо трех друзей Стеновский увез из Питера одного новоявленного "свободного демократа".
     Письма от Стена приходили редко. Письма ни о чем. Абстрактные рассуждения, которых зачастую Лена не понимала. Штемпели - то германские, то английский, то из Америки, то из Израиля. Он много писал о себе, но чем больше писал, тем меньше она его понимала.
     За шесть лет пришло двадцать два письма. Ни в одном не было роковой фразы "не жди". Но и уверений в том, что ждать необходимо, - тоже. Порой он спрашивал: "Не появился ли в твоей жизни прекрасный принц?" На что она отвечала: "Рядом с тобой все выглядят гадкими утятами".
     Лена жила однообразно и замкнуто - работа медсестрой в клинике, домашние дела, книги, походы в кино в одиночестве. Одинокие пробежки в парке, занятия с гантелями и по переснятому на фотографии самоучителю самообороны дома - ей не хотелось никуда ходить, с кем-то встречаться.
     Сентябрь? Нет, август. Да, точно, самый конец августа 93-го. Она возвращалась утром после дежурства домой. Теперь она жила совершенно одна. Мать ее полгода проживала отдельно: умудрилась найти муженька с квартирой и теперь оберегала свою добычу от многочисленной мужниной родни. Лена не ожидала от матери подобной прыти. Каждый раз, являясь, мать внимательно оглядывала квартиру и вопрошала: "Ну как, женишок какой-нибудь захудаленький не объявился? Нет? Эх, и в кого ты такая бестолковая уродилась, дочка. Квартира пустая, а она мужика затащить к себе не умеет!"
     И тут у подъезда Лена увидела молодого человека. Издали ей показалось, что это Алексей: он держался как-то похоже. Так же откидывал назад голову. И волосы светлые. Высокого роста. И одет во все иностранное.
     - Стен! - крикнула она и осеклась...
     Парень повернулся к ней. Несколько секунд разглядывал ее очень внимательно.
     - Извините, я ошиблась.
     - А вот я не ошибся! - Незнакомец рассмеялся. - Вы - Лена Никонова.
     - Откуда... - Она растерялась.
     - Я видел у Леши вашу фотографию.
     - Так вы...
     - Я по делам в Питере. Заодно решил передать вам лично его письмо. - Незнакомец достал из кармана конверт. - Ах, извините, забыл представиться. Игорь.
     Лена взяла конверт. Письмо в самом деле было от Стена. С наклейной маркой. Но без штемпеля. Адрес в этот раз германский. Последнее письмо тоже было оттуда. Из Гарца.
     - Может, зайдем к вам? Я бы не отказался от чашечки кофе.
     - Ну конечно, сейчас! - Лена положила конверт в сумочку, и они поднялись к ней в квартиру.
     - Вы со Стеном, наверное, друзья, раз он показывал вам мою фотографию? - спросила Лена, ставя кофейник на огонь. Как хорошо, что у нее есть пакетик "Чибо" и она может угостить гостя настоящим кофе.
     - Да, конечно, - кивнул Игорь. - И одновременно все время соперничаем. Обычно в каких-нибудь играх. Помнится, первый раз, когда мы сошлись со Стеном, это были шахматы. Стен только что обыграл База и был уверен, что меня мигом положит на лопатки. И ошибся. Я выиграл у него первую партию и свел вничью вторую. После этого Стен стал играть осмотрительнее. Но все равно выиграть не сумел.
     Лена закусила губу. Похвальба гостя и рассказ о поражении Алексея ее больно задели.
     - Играть в одни и те же игры скучно, - продолжал Игорь. - Есть соревнования интереснее шахмат. А самые захватывающие - те, в которых ты сам придумываешь правила, а твой противник ничего о них не ведает и воображает себя умненьким-разумненьким и непобедимым.
     Лена ощутила смутную тревогу и посмотрела внимательно на гостя. Игорь белозубо улыбнулся. Это ее немного успокоило. Лена разлила кофе по чашкам. Они устроились за журнальным столиком в стоящих друг против друга креслах.
     - А Стен скоро вернется? - спросила она. Игорь сделал большой глоток, прикрыл на миг глаза, потом отставил чашку и снисходительно глянул на Лену.
     - Голубушка, твой дружок никогда не вернется.
     - Что? Он останется работать в Германии?
     - Нет, дорогуша, он не вернется, потому что сдохнет, - продолжал Игорь, ласково улыбаясь.
     Лена окаменела. Она смотрела на гостя и ничего не могла понять. Что это? Нелепая шутка? Лишь сердце больно заколотилось. Колодин подался вперед и схватил ее за руку.
     "Чего ты, дура, так перепугалась? Можно подумать, что ты все эти годы ни с кем не трахалась и ждала своего принца!" - отчетливо расслышала она его мысль.
     - Пусти! - Она с отвращением попыталась вырвать руку.
     - Ой-ей-ей! Ты что, у нас никак девочка?.. - Он вскочил и, по-прежнему держа ее за руку, вроде бы и не сильно, но как-то особенно надавил на кисть, и она вся перекосилась от боли, а он наклонился и чмокнул ее в губы. Она попыталась оттолкнуть его свободной рукой.
     - Не рыпаться! - Он рванул на ней платье, на пол горохом посыпались пуговицы.
     Она догадалась схватить кофейник и выплеснула кофе почти наугад - большая часть горячей жидкости пролилась мимо, но часть все-таки попала ему на рубашку. Игорь взревел от боли и влепил ей по скуле с такой силой, что Лену буквально смело с кресла. Она грохнулась на пол. В ярости он пнул ее в живот. Она скорчилась от боли, не в силах вздохнуть. Он сгреб ее в охапку и потащил на кровать. Она пыталась сопротивляться. Но все бесполезно - он повалил ее на кровать, сорвал и платье, и белье. Потом стал возиться со своими брюками, держа ее одной рукой. Она сумела выгнуться и впиться зубами ему в плечо. Он вновь ее ударил - не кулаком, а ладонью, хлестко, так что щеку обожгло огнем. Во рту был соленый привкус крови.
     - Сволочь! Сволочь! - кричала она. - Стен тебя убьет! Только дотронься до меня, он тебе яйца отрежет, м...!
     Он наконец справился с брюками и после отчаянной, но недолгой борьбы раздвинул ее колени и... Она зажмурилась, закусила губу от отвращения и...
     И не сразу поняла, что ничего не происходит. То есть Игорь ерзает на ней, пыхтит, но более - ничего. Она медленно раскрыла глаза и перевела дыхание. Игорь, по-прежнему придавливая одной рукой ее руки, второй пытался что-то там с собой сделать. Ее стал разбирать идиотский смех.
     - Прекрати! - заорал он.
     Игорь сполз с нее, скорчился в углу кровати и принялся яростно возбуждать себя. Никакого эффекта. А Ленка продолжалась трястись от смеха.
     - Заткнись, сука! А ну быстро возьми в рот...
     - Сейчас... - выдавила она сквозь смех. - Сейчас... возьму и откушу...
     Он не стал ее бить - схватил руками за горло и сдавил. Она потеряла сознание. Когда очнулась - ее голова покоилась на его бедре, а сам он по-прежнему без всякого успеха пытался выйти на боевую позицию.
     И тут в дверь позвонили - настойчиво, раз пять или шесть подряд. Лена вздрогнула, а Игорь замер. Еще звонок - длинный-предлинный. А потом в прихожей раздался грохот - похоже, дверь высадили.
     - Стен! - выкрикнула Лена, вспыхнув вдруг невероятной надеждой.
     Но то был не Алексей. В спальню ворвался незнакомый бритоголовый парень в импортном тренировочном костюме и с пистолетом в руке. Пистолет почему-то Ленке показался ненастоящим. Игрушка, да и только. Ну не может быть, чтобы...
     - Ты чего? - начал было Игорь. - Я же велел...
     - Уходи. Живо, - приказал человек с пистолетом. - Прикид не забудь.
     Игорь соскочил с постели, подхватил брюки, ботинки и в одних носках потрусил в гостиную.
     - Быстрее! - крикнул гость.
     Лена замерла - на измятой постели, совершенно голая, если не считать плетенки на шее, с распухшим от ударов лицом, мокрая от пота, с всклокоченными волосами. В тот миг никаких чувств не было - ни стыда, ни отчаяния, ни страха. Только страшная пустота внутри.
     Гость поднял руку с пистолетом и прицелился. Ожерелье! Ожерелье уловило какой-то импульс за миг, за долю секунды, прежде чем парень нажал на курок. Ленкина голова судорожно дернулась в сторону, так что со стороны показалось, что это пуля, угодив в лоб, заставила голову резко повернуться. Пуля скользнула по лбу, сдирая кожу до кости. Обои и подушки окатило кровью. Лена потеряла сознание. Когда она через минуту или две очнулась, в квартире никого не было.
     Хныча от боли, она доползла до телефона и хотела вызвать "скорую". Но передумала. Сама, как могла - все же медсестра, - перевязала рану. Ее качало, п