кивнул в сторону ближайшей подворотни, из которой появился темный силуэт. Улица уже полностью пустела, лишь время от времени по ней торопливо пробегали группки восставших, вооруженных отнятыми у охраны шокерами. А в конце ее виднелся хвост очереди - самые храбрые (а может, самые голодные) уже отважились вернуться на свои места.
     По одной карточке занимать место в очереди имел право один взрослый с одним ребенком, поэтому эта тяжелая работа выпадала в основном на долю иждивенцев. Легко ли в одиночку или даже с мальком вдвоем дотащить до дому двухнедельный паек на всю семью? Охрана бдительно следила за порядком в очереди, поэтому от склада тянулись в разные стороны два хвоста: один из входящих, второй из выходящих.
     Для тех очередников, кто сомневался, успеет ли он сегодня попасть на склад, а также для тех, кто хотел хоть как-то разнообразить скудный паек и побаловать своих мальков, вдоль очереди бродили лицензированные лоточники. Дэвид и Торвин были как раз из таких.
     Мужчина, к которому приклеилась кличка Поэт, был им хорошо знаком: как и старики, он ежедневно гулял из конца в конец очереди, рассказывая легенды о Корабле и обещая его возвращение. Однако у него хватало ума не позволять себе никаких высказываний против Флэттери и его проекта ?Безднолет?. Как-то раз он попытался выступить против директора, и его забрали. И кончилось все тем, что он сломался в прямом и переносном смысле. С тех пор он больше не ходил с гордо поднятой головой, а хромал, согнувшись в три погибели. Дэвид слышал, как сегодня Поэт кричал откуда-то с дальнего края толпы:
     - Я был на самой вершине горы! Свободу!
     - Этого, что ли? - фыркнул Торвин и тут же пожалел об этом: нос снова закровоточил. - Поменьше бы он нюхал споры дирижабликов, был бы здоровее.
     Дэвид снисходительно улыбнулся. Они с Торвином были почти ровесниками (обоим под шестьдесят), но познакомились не очень давно, поэтому не так уж много знали друг о друге.
     - Меня ведь тоже один раз забирали, - прошептал Дэвид. - Как-то охранник потребовал у меня пирожок. Никаких талонов у него, вестимо, не было. Я знал, что, если уступлю один раз, он станет доить меня ежедневно. Да я бы лучше все бедным раздал, чем этой сволочи! И вот тут-то я сделал ужасную глупость: швырнул свой лоток в очередь, и пирожки тут же расхватали. Ну и дурак! Я думал, что арестуют одного меня! Так вот: всех, у кого обнаружили пирожки, не отоваренные по карточке, забрали тоже.
     Лицо Торвина вытянулось:
     - Дружище... Я и не знал... И что было дальше?
     - Меня привели в большой сарай, разделенный на много маленьких камер простыми занавесками. И в каждой кто-то кого-то пытал. Со всех сторон доносились жуткие крики и стоны... А запах...
     Дэвид поперхнулся, глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух из легких. Поэт все еще ковылял по улице, что-то бормоча себе под нос и жестикулируя.
     - А он был рядом со мной. В соседней камере. Тогда он был большим человеком, с самого верха, - директором всего головидения. Флэттери тогда только входил в силу... Так вот, он выступил в открытом эфире и заявил, что Флэттери хочет промыть мозги всему миру.
     - Какой смелый человек! - прошептал Торвин. Теперь он смотрел на Поэта совсем другими глазами.
     - Какой дурак! - в сердцах сплюнул Дэвид. - Ему бы лучше было подобрать тайком команду и подрывать все потихоньку изнутри... Вот хотя бы как ребята из ?Боя с Тенью?. Он же прекрасно понимал, что ему за это будет.
     Дэвид встал, отряхнул пыльные штаны, надел кепку и, глядя из подворотни куда-то вдаль, тихо продолжил:
     - А теперь я расскажу тебе, что с ним сделали. Они сложили его пополам и запихали в жестяную бочку. А к яичкам привязали бетонную гирю без дна. Мало того что он головы не мог поднять, так должен был все время держать коленями эту бетонную дуру. А руки у него были связаны за спиной, и изредка ему приносили еду, но ставили на пол, и ему приходилось есть ртом, как животному. А еще время от времени по бочке колотили железными ломами, так что можно было оглохнуть от грохота. Он был ученым человеком. Я не слышал от него ни одного проклятия. Он только молился. Молился всем богам, которых я знаю, и таким, о которых я никогда не слышал. Они специально свели его с ума - кто ж поверит сумасшедшему? Настоящему сумасшедшему, который ест насекомых и всякие отбросы, лишь бы не умереть с голоду.
     Стало тихо. Торвин задумался, обдумывая услышанное. Поэт все еще ковылял по улице. Двое патрульных прошли мимо, даже не взглянув на него.
     - Дружище... - прошептал Торвин, облизывая пересохшие губы. - А что они?.. А ты как же?..
     - Меня просто побили. Это было не так уж страшно. За неподчинение властям я получил только сутки. Не думаю, что капитан был так уж благодарен тому охраннику, что меня задержал. Во всяком случае, в нашем районе я его больше не видел... Смотри-ка, на улице опять порядок. Пошли работать. Надо бы еще хоть что-нибудь продать и вернуться домой пораньше. А то, когда на улицах неспокойно, моя Энни места себе не находит, пока я не приду.
     Старички повесили свои лотки на шеи, поправили товар, вышли на грязную улицу и побрели к очереди, напутствуемые хриплым криком Поэта:
     - Брат, брат, да настанет свобода!

***

     Помни, что сила на моей стороне; ты почитаешь себя несчастным, но я могу ввергнуть тебя в такое убожество, что самый свет дня станет тебе ненавистен. Ты - мой творец, но я - твой повелитель.
     Мэри Шелли, ?Франкенштейн?, Вашонское хранилище литературы

     Спайдер Неви проследил, как Рико втаскивает сходни на палубу ?Летучей рыбы?, и слегка подкрутил верньер, чтобы увеличить изображение. Теперь спина оператора стала видна крупным планом.
     - У него лазерник, - сказал Неви, ткнув пальцем в фигуру на экране. - Прикреплен сзади к ремню. Похоже, он умеет с ним обращаться.
     Все это он проговорил, ни разу не взглянув на ведущего вместе с ним наблюдение офицера охраны. ?Летучая рыба? на экране отвалила от причала, и Неви подключил еще один сенсор, установленный на выходе из гавани. Объектив нацелился на окно рубки проходящего судна и дал крупным планом изображение происходящего внутри. В кресле помощника рулевого сидел Рико Лапуш, а Криста Гэлли стояла сзади, облокотившись на спинку. Слева от нее примостился что-то говорящий ей Озетт. Увидев, что за штурвалом стоит Эльвира, Неви, хорошо знавший ее репутацию, беззвучно выругался.
     - Если наш катер попытается их перехватить, эта дама легко уйдет. И что тогда?
     - Тогда мы прикажем им остановиться, - отозвался Зенц. - А затем дадим предупредительный выстрел.
     - А затем?
     Зенц откашлялся, прижав рукой щель, заменявшую ему нос.
     - Будем стрелять, пока не выведем их из строя. Неви даже поперхнулся от такой глупости. Снаряд лазпушки дает взрыв с зоной поражения радиусом в тысячу метров. О каком же ?выведении из строя? тут можно говорить?
     А Зенц, очевидно, принимая молчание Неви за одобрение, продолжал разглагольствовать:
     - Директор учредил отдел безопасности всего около года назад. В наши повседневные обязанности уже тогда входили поиск и перехват любых судов, входящих в гавань Калалоча и выходящих из нее, за исключением кораблей компании; поиск и задержание любых военных и наземных отрядов, пересекающих периметр с обеих сторон...
     Неви молча слушал болтовню Зенца.
     В Теплице хозяином было это трепло, и слова Спай-дера не имели тут никакого веса. Но он-то прекрасно понимал, что попытка подобным образом перехватить ?Летучую рыбу? выльется в катастрофу огромного масштаба. Флэттери затем и дал ему это задание, чтобы он помешал наделать Зенцу очередных глупостей.
     - Мы должны заполучить ?Бой с Тенью? и Кристу Гэлли живыми, - напомнил Неви. - А кроме того, найти и выжечь нору, в которой прячутся их сообщники. И приведет нас туда именно эта ?рыбка?. А для этого она должна быть целой и невредимой.
     Зенц гордо выпрямился, снова откашлялся и заявил:
     - Мы подозреваем, что Лапуш в течение последних лет командует всеми боевиками Теней и...
     - Корабль должен выйти из гавани без помех! - резко оборвал его разглагольствования Неви и включил на консоли рабочую частоту охранки. - Немедленно дай команду своим оглоедам, чтобы воздержались от каких бы то ни было действий.
     Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза, затем Зенц кашлянул и склонился над микрофоном:
     - Говорит Зенц. Тридцать четвертый, не препятствуйте выходу из гавани белого судна третьего класса.
     - Но по приказу директора, сэр, - отозвался молодой голос, - мы обязаны досматривать все выходящие из гавани суда без исключения.
     Зенц запнулся, и наблюдавший за ним Неви молча позлорадствовал: до чего ж нелегкая дилемма встала перед и так уже вконец запутавшимся шефом охранки! А выход должен быть таким, чтобы удовлетворил как букву, так и суть приказа директора.
     - Я уже лично досмотрел его на стоянке, - буркнул Зенц. - Мы знаем, кто там, на борту.
     Неви тут же отключил связь. Зенц дал ему великолепный козырь! Теперь, если что-то и пойдет не так, первой жертвой в святой битве за выживание станет именно он.
     - Молодые офицеры плохо разбираются в букве приказа, - сказал Зенц, пытаясь изобразить улыбку.
     - Зато они прекрасно умеют бояться, - буркнул Неви. - Вот когда они познают алчность, тогда, считай, доросли до нового чина.
     Зенц слушал его вполуха, озабоченно потирая шею. Всю прошлую ночь он, вместо того чтобы отдыхать, допрашивал двух своих лучших солдат. А теперь, после приказа Неви, позволившего Кристе Гэлли вырваться из ловушки, похоже, отдых и не предвидится. Стоило ему отпустить это проклятое суденышко на волю, как воротничок стал неимоверно жать шею - тревожный симптом. Похоже, начинается приступ с кашлем и температурой, изматывающий, как грипп.
     Этот Неви сведет его в могилу. Но что толку, что понимаешь это, - спрятаться-то все равно негде! Взгляды собеседников встретились, и Спайдер Неви подумал, что Зенц сейчас очень похож на приготовившегося к прыжку рвача. Мысленно он усмехнулся, а вслух произнес:
     - Я хочу сделать из тебя героя. В партии, которую я собираюсь разыграть, у меня есть для тебя отличная роль. Если мы доставим к директору группу ?Боя с Тенью?, считай, мы ему всю Пандору поднесем на блюдечке. А победителей не судят. Думаю, такой вариант тебе нравится больше, чем любой другой?
     Чувствуя, как шею сжимает невидимый обруч, Зенц лишь молча кивнул в ответ. Его рука стремительно поднялась к подбородку, и Неви понял, что он пытается удержать от дрожи нижнюю челюсть.
     - Только ты и я, и больше никто, - продолжал Неви, все ниже наклоняясь к Зенцу. - И чем больше мы сможем рассказать директору об этих бунтовщиках и их сообщниках, тем больше он будет нами доволен. А ты ведь очень хочешь, чтобы директор был тобой доволен, не так ли?
     Белое судно уже вышло в открытое море и легко скользило по волнам, оставляя позади пенящийся след. Невдалеке продолжал маячить катер охранки Вашона. ?Конечно, то, что судно выпустили без досмотра, может их насторожить, - думал Неви. - Но пока все преимущества на моей стороне. Пусть знают, что я иду по следу. Главное, чтобы не догадывались, как я близко на самом деле?.
     Он включил камеры слежения, установленные на пирсе и в порту, намереваясь посмотреть, что там происходит. Судя по тому, что творилось на экранах, мятеж в городе уже набрал обороты.
     - Они хотят взять штурмом Теплицу, - сухо прокомментировал Неви. - Твои люди сумеют их удержать?
     Зенц от возмущения снова обрел дар речи:
     - Я, так же как вы, господин Неви, профессионал. Но у меня свой стиль работы. Дадим им выпустить пар как следует, пока они в городе. А уже у периметра устроим такую бойню, что они до конца жизни будут помнить, как лезть в Теплицу. Чем больше они набузят в городе, тем больше сэкономят нам сил и зарядов.
     Неви отключил мониторы, выпрямился и одернул пиджак.
     - Оборудуй один из личных бункеров Флэттери, - сухо приказал он. - Полное обеспечение всеми предметами комфорта на двоих и рацион на неделю. И не забудь про кофе. Встречаемся на складе через полчаса.
     Зенц вскочил, и в его взгляде Неви заметил слабенький росток надежды. Что ж, будем нежить, холить и лелеять это хилое растеньице, чтобы, когда придет нужда, поднести директору хоро-оший букет!

***

     Для меня троны всех королей и правителей не более чем пыль на ветру... Я гляжу на попытки судить, что есть добро, а что - зло, как на извивы драконьего танца, а взлеты и падения надежд и чаяний задевают меня не больше, чем смена времен года.
     Будда

     Криста Гэлли вытянулась на кожаной лежанке, еще хранящей слабый запах Рико. Она скрестила на груди руки и закрыла глаза. С того самого дня, как пять лет назад она оказалась на суше, шум и толпа ужасно утомляли и путали ее. Но вот что было там, под водой, похоже, ей уже никогда не вспомнить.
     Мягкая койка и уютная каюта помогли ей расслабиться и отрешиться от портового шума. Остальные все еще сидели в рубке, глядя на зеленый круглый экран, где точками отмечались все находящиеся вокруг суда.
     Капитан яхты - суровая женщина лет тридцати пяти - тем временем проверяла работу корабельных систем. Убедившись, что все работает, как часы, она скомандовала:
     - Отдать балласт!
     Три топливных бака одновременно выбросили длинные языки пламени, и у Кристы перехватило дыхание от ощущения внезапной скорости. Там, где ударил пламенный хвост, море вскипело, и яхта завалилась на правый бок. Бен с Рико в мгновенье ока затянули дверь рубки герметической мембраной.
     - Поехали вниз? - расхохотался Рико.
     Но капитан корабля не поддержала его игривое настроение. Не отрывая глаз от экрана, она деловито сообщила:
     - Хвостов за нами нет. Пойдем на двадцать метров ниже разрешенной зоны, пока не выйдем на курс пять-пять-семь...
     Впервые в жизни Криста чувствовала себя спокойно. Даже пережитый на пирсе кошмар больше не тревожил ее. Как только она ступила на борт яхты, все будто само собой уладилось, и теперь можно было наконец-то расслабиться. Впервые за столько лет. Она чувствовала, как ее влечет в открытое море. И неважно, что или кто несет ее туда. Бен достал из кармана детский леденец и протянул ей:
     - Тебе нужно подкрепиться. Раз уж мы сумели улизнуть из порта, думаю, самое время навестить кают-компанию. Тебе не кажется, что воздух в рубке несколько суховат?
     - Нет. - Криста, смеясь, помотала головой. - Отличный воздух! Здесь прекрасно дышится! Как в моей комнате в Теплице.
     Воздух здесь и впрямь был, как в лабораториях Флэттери, - чистым и стерильным. Здесь не пахло ни уличной снедью (тут же готовящейся на жаровнях), ни йодистыми испарениями гниющих на пляже водорослей, ни особым, ни с чем не сравнимым ароматом органических изделий беглецов с островов. Здесь не было никаких запахов, столь привычных людям снаружи. Людям, боготворившим ее, Кристу Гэлли. Людям, которых она увидела впервые за пять лет. И то всего на пару часов. Утро уже вступало в свои права, и второе солнце поднялось над горизонтом достаточно высоко - Криста всегда кожей ощущала его движение по небу. Но теперь она была вне пределов Теплицы. И, что бы ни случилось, она дала себе слово, что больше никогда не станет пленницей, заточенной в четырех стенах.
     ?Но следи за собой, - пришел внезапный совет, порожденный множеством знаний, до сих пор еще неосознанных. - Не позволяй себе стать пленницей слов или обязательств. И помни: остановившись на чем-то одном, ты утрачиваешь свободу выбора?.
     Но разве это был ее выбор - оказаться среди людей? Что до Флэттери, так он ей вообще не давал что-либо решать самой. Келп исторг ее, и она оказалась в сетях директора. Ее кто-нибудь спрашивал, хочет ли она этого? Раз уж пандорцы признали ее богиней, то теперь придется вести себя так, как они за нее придумали. Но по мере того как кораблик погружался в воду, в Кристе начала накапливаться энергия огромной мощи - прежде ей и пригрезиться не могло, что такое возможно.
     И что же теперь делать, чтобы помочь самой себе и всем этим людям, до сих пор остававшимся для нее чужаками? Даже Бен, в которого она влюблена, и тот на самом деле совсем не знакомый ей человек. И сколько бы раз за все эти пять лет она ни пыталась вспомнить о том, что было с ней до... ничего не получалось.
     ?Любой человек для меня чужак, незнакомец?.
     Эта мысль была привычна: сколько лет она снова и снова приходила Кристе в голову! Но сегодня она впервые ощутила, что ее одиночество навсегда ушло в прошлое. Ведь она же прикасалась к Бену Озетту и убедилась, что он думает так же, как и она. А ведь он прожил среди людей всю жизнь...
     ?Именно этому им и нужно научиться у келпа, - сонно пробормотала девушка. - Мы не одиноки, поскольку все мы части одного целого?.
     Затем она услышала, как Рико ворчит себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь:
     - Операторам это не понравится. Как бы ни сложилось, мы не могли ей позволить нырнуть в море. Правда, после того как накрылся обещанный воздушный перелет, им придется согласиться...
     Криста отметила, что Рико чувствовал себя на яхте как дома - он улыбался, правда криво, словно согласился на это путешествие против воли.
     - Ты когда-нибудь плавала на таких яхтах? - внезапно послышался голос Бена.
     - Никогда, - призналась Криста. - Я любовалась ими из своего окна в Теплице. Но эта яхта лучше всех, что я видела.
     - Давай теперь рассмотрим три варианта пути, - сказал Бен, выводя на монитор какие-то диаграммы. - Сейчас мы плывем на самой лучшей яхте из всех, что есть на Пандоре: как на воде, так и под ней. У нее самый мощный двигатель, чтобы перемещаться по поверхности океана, но он легко заглохнет в густых зарослях келпа. Однако благодаря старому доброму двигателю Бангассера, который черпает энергию прямо из воды, а стало быть, в водной среде вечен, мы сможем двигаться со скоростью, которую никому не удастся развить. Если же мы все-таки решим подняться в воздух, придется помнить о том, что топливные баки нужно периодически заполнять.
     Он взглянул на Эльвиру, словно ждал от нее подтверждения его слов, но та промолчала. Бен вздохнул и продолжил:
     - Сейчас мы опускаемся все глубже. А лазпушки под водой работают куда хуже, чем в воздухе. С другой стороны - нас легче вычислить, потому что все келпопроводы под контролем...
     - Чтобы нас теперь отыскать, Флэттери нужно быть семи пядей во лбу! - хохотнул Рико. - Выше нос, ребята! Мы погружаемся!И, видя, что ни Бен, ни Криста не разделяют его энтузиазма, он пожал плечами и присоединился к погруженной в расчеты Эльвире. Теперь уже двое склонились над консолями, рассчитывая оптимальный курс, а Криста тем временем завороженно следила, как вода медленно смыкается над плазом рубки.
     Как это ни смешно, но когда заходил разговор о жизни Кристы в келпе, именно Флэттери мог понять ее лучше всех. Ведь он пережил гибернацию - удивительное состояние тела и духа, поддерживаемое тупыми автоматами. Если верить его ученым, то и Криста провела юность в анабиозе с келпом: его сотни миллионов ресничек подпитывали ее кислородом и энергией. Специалисты были готовы чем угодно клясться, что именно таким образом она и просуществовала двадцать лет, пока однажды Флэттери не решил ради нужд Контроля над течениями подрезать и укротить ее родительский келп.
     - Это как до двадцати лет оставаться в эмбриональном состоянии, - призналась она Бену однажды. - Ну не знаю, как еще объяснить - нет таких слов. Ты не ешь, не дышишь, почти не двигаешься. Людей ты встречаешь только в навеянных Аваатой снах. Сейчас я уже не могу тебе рассказать, что я видела во сне и чем или кем была тогда - все так смешалось. Да меня как таковой просто не было, пока однажды... Пока не настал тот самый день. Но Флэттери знает, каково это. И Макинтош тоже. И тот мозг, что Флэттери хочет подключить к безднолету, тоже знает.
     - Но ведь это ужасно! - вырвалось у Бена, и тогда Криста впервые в жизни осознала, насколько это ужасн