последний  мо-
мент Один склонился и что-то шепнул на ухо Бальдру.  Слова,  которые  не
слышал никто, даже ты, Хеймдалль. Так что же Один шепнул на ухо мертвому
Бальдру? Мне кажется, я знаю. Могу я повторить эти слова, Отец Всего?
   - Если ты подумал о них, Хеймдалль уже услышал их.
   Двое могут сохранить тайну, но не трое. Так что говори. Что я  шепнул
на ухо моему мертвому сыну?
   - Ты шепнул: "Был бы бог, чтобы вернуть мне тебя, сын мой".
   После долгого молчания Один опять заговорил:
   - Верно. Я тогда признал свою слабость, чего никогда не делал до  тех
пор и после этого.
   - Признай ее опять. Пусть все идет само по себе,  без  твоего  вмеша-
тельства. Дай моему сыну шанс. Дай мне попробовать, нельзя ли  использо-
вать этого человека, чтобы создать лучший мир  не  через  пламя  Судного
Дня. Загладить ущерб от смерти Бальдра.
   Один снова посмотрел на плывущие внизу флотилии.
   - Ладно, - сказал он наконец. - Но я все равно получу новобранцев для
Эйнхериара. Скоро найдется дело  для  моих  дочерей  Валькирий,  Вестниц
смерти.
   Риг не ответил, мысли его были скрыты даже от Хеймдалля.

   * * *

   Военный совет, который Шеф созвал на палубе "Неустрашимого", выглядел
так, словно битва уже состоялась. У Квикки, присутствующего  в  качестве
капитана катапультной батареи, одна рука была сломана и перевязана. Лицо
Торвина было все еще покрыто синяками, заплывший глаз только-только  на-
чал приоткрываться. Сам Шеф выглядел бледным, обложенный в кресле подуш-
ками: Ханд зашил больше сотни порезов на его руках и ногах. И по  словам
лекаря, оставшейся у него к концу поединка кровью едва ли удалось бы на-
полнить кубок для вина.
   Другие смотрелись более воинственно. Во главе длинного стола Шеф уса-
дил Олафа Эльфа Гейрстата, которого его норвежцы теперь уважительно  на-
зывали Победоносным. Рядом с ним сидел Бранд, который в конце зимы  отп-
равился на юг, чтобы купить себе нового "Моржа". При взгляде на него Ше-
фу становилось все более очевидным его родство с троллями. Его надбровья
нависали, как уступы над обрывом, его  руки  и  мослы  казались  слишком
большими даже по сравнению с его могучим телом. За  Брандом  сидел  Гуд-
мунд, властью Шефа произведенный в ярлы Содерманланда вместо убитого ко-
роля Кьяллака. Другие шведские ярлы смирились с этим, когда узнали - но-
вый ярл действительно их соотечественник и даже родич. Они также с неос-
лабевающим интересом выслушивали горячие рассуждения Гудмунда о  возмож-
ностях обогащения на службе у нового короля.
   Герьольф тоже присутствовал на совете, как и Оттар, - чтобы  передать
принятые решения Пирууси и его финнам. А еще с самым  беззаботным  видом
глубоко в кресле раскинулся широкоплечий немец Бруно. Вмешательство  его
людей в Упсале обеспечило ему место за этим столом. По крайней мере,  ни
у кого не вызывала сомнений его враждебность к Рагнарссонам, которые ны-
не, захватив Гедебю и отменив Хрориково "торгуют все", создавали серьез-
ную угрозу для северных границ Германии.
   Бранда, который три года назад принес известие о смерти Рагнара Лотб-
рока в сам Бретраборг - эта история сделалась очень популярной, - попро-
сили описать укрепления цитадели для командиров объединенного флота  Ше-
фа, насчитывающего теперь свыше сотни кораблей. Бранд на большом лотке с
песком изобразил очертания залива, на берегу которого  стояла  крепость,
и, втыкая палочки в песок, обозначил расположение основных строений.
   - Твердый орешек, - заключил он. - Когда я пришел в  Бретраборг,  там
стоял патруль из полудюжины кораблей самого большого  размера.  Говорят,
что сейчас патруль удвоен, с тех пор  как  Рагнарссоны  узнали  о  нашем
приближении. На каждом корабле размещается по меньшей мере длинная сотня
человек, то есть шесть двадцаток испытанных воинов, и высота  бортов  не
меньше, чем у любого из наших судов, - не считая кораблей береговой  ох-
раны, приведенных королем Олафом, но таких у нас только четыре. И  разу-
меется, поскольку корабли Рагнарссонов никогда не выходят из залива,  им
нет нужды возить с собой припасы, они могут все время нести на себе пол-
ную команду и поочередно возвращаться в гавань для отдыха и еды.
   И теперь у них появились катапульты. Все считают,  что  своим  первым
успехом - Гедебю - Рагнарссоны обязаны этим новым машинам. С тех пор они
продолжали строить их и тренировать расчеты, все это, как  говорят,  под
началом отступников - монахов и черной братии из Иоркского собора.
   Взгляды присутствующих с некоторым упреком повернулись в сторону  ма-
ленькой черной фигурки - Эр-кенберта, сидящего рядом с Бруно.  Эркенберт
этого не заметил. Со времени своей атаки на Дуб  Королевства  он  грезил
наяву, постоянно переписывая легенду про Эркенберта-arithmeficus,  грозу
язычников, рассказанную как житие святого. Он все еще не был уверен, ка-
кую роль следует отвести в ней одноглазому ренегату, который сразил язы-
ческого короля: возможно, лучше будет опустить все упоминания  о  нем  и
приписать победу христианскому ратоборцу. В христианском  мире  писанная
история проверяется только Церковью.
   - Катапульты стоят здесь, - продолжал Бранд, высыпав пригоршню колыш-
ков на мыс, который охранял вход во внутреннюю часть залива. - Они могут
расстрелять любой корабль, прошедший мимо патруля, если  он  приблизится
примерно на одну милю. И наконец, здесь расположены  главные  силы  Раг-
нарссонов. Вооруженные корабли, вытащенные на берег, - еще одна пригорш-
ня колышков, - их почти столько же, сколько у нас, и  опять  же  им  нет
нужды загружать запас воды и провизии.
   - Скажи-ка, Бранд, - вмешался Шеф, - а есть какие-нибудь хорошие  но-
вости?
   Бранд ухмыльнулся.
   - Что ж, господин. Я мог бы сказать "зато нет дождя", но и дождь, ка-
жется, скоро начнется. Да нет, есть, есть у меня хорошие  новости.  Если
уж на то пошло, многие союзники Рагнарссонов идут с ними лишь по принуж-
дению. Они делают это, потому что Рагнарссоны нападали  на  них  по  от-
дельности и вынуждали сдаться и предоставить свои войска. Но если  союз-
ники сочтут, что могут порвать  с  Рагнарссонами,  -  тогда  Рагнарссоны
только их и видели. Если Рагнарссоны  будут  побеждать,  союзники  будут
драться за них. Но если им вдруг покажется, что  Рагнарссоны  проигрыва-
ют... Поддержка очень быстро исчезнет. Откровенно говоря, я  думаю,  что
шансы у нас неплохие - если мы только заберемся под скорлупу  ореха.  Но
катапульты - это проблема, и большие корабли тоже. - Бранд  замялся,  не
зная, следует ли объяснять очевидное. Однако на совете не все были  нор-
маннами, и он решил, что лучше излагать прямо: -  Понимаете,  в  морском
бою размер вашего корабля так же важен, как... как каменная  стена.  Эти
большие корабли во время бури в Атлантике не  выдержат  и  часа,  у  них
всегда слишком слабый киль. Но если один из них в закрытых водах встанет
с вами борт к борту, все, что от них потребуется, это скинуть  со  своей
высоты пару камней, и вы потонете. Они на несколько футов выше  обычного
корабля. Их команда защищена от всего, что вы  сможете  предпринять,  но
ваша палуба открыта для их стрел и дротиков. Они будут смотреть  на  вас
сверху вниз. Вам придется кидать веревку с кошкой, чтобы залезть  на  их
борт, а пока хоть кто-то из них жив, это невозможно. Корабли короля Ола-
фа могут сражаться с ними на равных, но таких кораблей у Рагнарссонов  в
три раза больше, чем у нас. И команда на  них,  повторяю,  лучшие  бойцы
Рагнарссонов. Только датчане, замечу,  ни  одного  норвежца,  -  добавил
Бранд не без гордости. - И при этом вовсе не безбородые мальчишки.
   - Увы, - с сильным немецким акцентом произнес  в  наступившей  тишине
Бруно, - боюсь, что всем нам лучше разбежаться по домам.
   Бранд сердито вспыхнул и потянулся через стол  к  руке  Бруно,  чтобы
схватить и зажать ее в своей лапище, пока немец не запросит пощады. Бру-
но легко избежал захвата, даже не убрав с лица свою вечную  улыбку.  Шеф
стукнул по столу.
   - Хватит. Благодарю тебя, Бранд, за твое сообщение. Граф Бруно,  если
ты намерен отправиться домой, мы продолжим без тебя. - Шеф на  мгновенье
вперил взгляд в Бруно, заставив того опустить глаза. - Граф просто пошу-
тил. Он так же решительно настроен, как и все мы, покончить с этими  бе-
шеными собаками и восстановить в северных странах законность.
   - Да, - сказал Герьольф, - но как мы это сделаем?
   Шеф выставил вперед распрямленную ладонь:
   - Это "бумага", - затем сжал руку в кулак, - это "камень", - и напос-
ледок выставил два пальца, - это "ножницы". Ну,  кто  хочет  сыграть  со
мной в эту игру? Граф Бруно, давай.
   Голос Шефа звучал сильно и решительно, странно не сочетаясь с его бо-
лезненно-бледным лицом. Шеф был уверен, что способен  повести  за  собой
этих людей, способен даже достаточно хорошо читать их мысли, чтобы выиг-
рать. Как поступит Бруно? Он не выберет "бумагу", это ясно. "Камень" или
"ножницы"? Его собственный нрав подобен лезвию. Значит, он выберет  "ка-
мень", считая, что другие похожи на него.
   - Раз, два, три, - сосчитал Шеф. Игроки одновременно выбросили  руки,
Бруно сжатую в кулак. Шеф распрямленную ладонь. - "Камень" заворачивает-
ся в "бумагу", я победил.
   Повтор, и на этот раз Бруно отвергнет "ножницы", которые победили  бы
в прошлый раз, откажется от "камня", который выбросил только что.
   - Раз, два, три. - Распрямленная ладонь Бруно против двух пальцев Ше-
фа. ~ "Ножницы" режут "бумагу", я опять победил. Ну да хватит... -  Лицо
Бруно начало темнеть из-за ухмылки Бранда. - Вы меня поняли. У них  есть
большие корабли, и катапульты, и обычные суда. Как сказал Бранд, большой
корабль побьет обычный корабль. А  что  побьет  большой  корабль?  Ката-
пульта. А что бьет катапульту? Наш замысел  -  всегда  противопоставлять
нашу силу их слабости. Слушайте, сейчас я объясню вам...

   * * *

   Когда совет закончился, Шеф откинулся на спинку кресла,  охрипнув  от
разговоров и все еще чувствуя слабость от потерянной крови. Бруно,  при-
поднимаясь, изобразил церемонный  поклон  в  направлении  нахмурившегося
Бранда, а затем прошел к концу стола.
   - Ты проделал долгий путь с тех пор,  как  тебя  пытались  продать  в
рабство в Гедебю, - заметил он. Кивнул сидящему за спиной Шефа Карли.  -
Я вижу, твой юный дитмаршец все еще с тобой. Но оружие у тебя уже не то,
что было тогда. Могу я взглянуть?
   С необъяснимой неохотой Шеф повернулся назад, взял копье,  стоящее  у
планширя, и протянул Бруно. Тот повертел реликвию в руках, осмотрел  на-
конечник.
   - Могу я спросить, где ты нашел это странное оружие?
   Шеф рассмеялся.
   - Слишком долго рассказывать. В коптильне. Мне сказали,  что  некогда
оно принадлежало ярлу трондцев, какому-то Болли. Но я его никогда не ви-
дел. Не разговаривал с ним, - поправился он, вспомнив длинный ряд подве-
шенных трупов. - Ты мог заметить, что  когда-то  оно  побывало  в  руках
христиан. Посмотри, на краях наконечнику есть кресты, когда-то там  была
золотая накладка. Но золото извлекли задолго до того, как я нашел копье.
   Бруно повернул копье, осмотрел крестообразные выемки  на  лезвии.  Он
мягко и благоговейно погладил их. Через мгновенье он тихо сказал:
   - Могу я спросить, как копье попало к тебе, если ты никогда не встре-
чался с его владельцем? С этим Болли из Тронда? Ты его где-то нашел?  Ты
взял его у кого-то?
   Шеф припомнил происшедшее в коптильне Эхегоргуна: как он отложил ору-
жие, как Кутред его подобрал и вручил ему. Все-таки очень  странно,  что
Бруно об этом допытывается. Не хотелось бы рассказывать ему всю историю.
   - Скажем так, оно перешло ко мне. В то время оно никому не  принадле-
жало.
   - Однако оно хранилось у какого-то человека? Тебе его отдал  какой-то
человек?
   "Оно хранилось у Эхегоргуна, - подумал Шеф. - А отдал  мне  его  Кут-
ред".
   - Не совсем человек, - ответил он.
   Бруно в свое время передали слова архиепископа Римберта: тот  сказал,
что святое Копье Лонгинуса и Карла  Великого  будет  обретено  благодаря
вмешательству руки, не принадлежащей человеку. Сомнений больше не  было.
Наконец-то он держал в своих руках святую реликвию Императора. Бог  воз-
наградил его за все испытания. Однако он стоял на палубе языческого суд-
на, окруженный врагами. Как сказал ему малыш-дьякон? "Претерпевший же до
конца спасется". До конца, а не почти до конца.
   Настолько обычным голосом, насколько сумел, Бруно  сказал,  аккуратно
ставя копье на палубу:
   - Ясно, что это христианское оружие. Не обижайся, но я  бы  предпочел
не оставлять его в руках того, кто более не христианин.  Может  быть,  я
его выкуплю у тебя, как мы выкупаем христианских рабов.
   "Бранд тоже убеждал меня избавиться от этого копья, - подумал Шеф.  -
Странно".
   - Нет, - сказал он, повторяя свой ответ Бранду. - Я считаю,  что  это
хорошее оружие для победителя, и оно приносит мне удачу. Оно мне полюби-
лось. Я оставлю его у себя.
   Бруно протянул копье Шефу, выпрямился и поклонился в  сдержанной  не-
мецкой манере.
   - Aufwiedersehen, herra, bis aufdie schlacht. До свиданья,  государь.
До встречи в битве.
   - Напыщенный ублюдок, - по-английски буркнул  Кутред  Квикке,  глядя,
как уходит Бруно.

   ГЛАВА 32

   Шеф спал, где-то в глубине сознания не забывая,  что  завтра  -  день
битвы. Флот стоял у берега в дюжине миль от входа в  залив  Бретраборга,
строго охраняемый от любых неожиданных вылазок.

   * * *

   Во сне Шеф сам оказался в заливе Бретраборга, в  дальнем  его  конце,
глядя в том направлении, откуда он, Шеф, должен был, как он  знал,  поя-
виться утром. И действительно, было уже утро, и  человек,  выглядывающий
из-за приоткрытых ставен, увидел корабли, идущие по фьорду в его  сторо-
ну. Он знал, что они несут ему смерть.
   Человек полностью распахнул ставни, встал лицом к надвигающемуся фло-
ту и затянул песню. Эту песню Шеф часто слышал раньше, она  была  хорошо
известна у викингов, любимая песня Бранда. Называлась она "Песня Бьярки"
или "Старая песня Бьярки". Но этот человек не повторял ее. Он ее склады-
вал. Он пел:

   День пришел, петухи зашумели крылами.
   А ублюдки взялись за свои дела.
   Очнитесь, очнитесь же, друга и воины,
   Вы лучше всех, победили Аттилу,
   Хваткого Хара и лучника Хрольфа,
   Вы люди славных родов, презираете бегство.
   Я вас бужу не для медов, не для шепота женщин,
   Я бужу вас для бури, для града стрел.

   Самоуверенный и ироничный голос всегдашнего наставника  Шефа  перебил
голос поющего:
   - Ну, ты так сражаться не будешь. Ты ведь хочешь победить, а не снис-
кать славу. И запомни: хотя я сделаю для тебя все, что смогу, ты  должен
использовать каждый свой шанс. Для слабости нет места...

   * * *

   Голоса затихли, оба голоса - и вдохновенного певца, и  хладнокровного
бога. Когда Шеф проснулся, запели рожки - наверное, именно они и  разбу-
дили его - рожки дозорных, возвещавшие, что наступает рассвет  и  настал
день битвы. Шеф лежал, не вставая, радуясь, что как король он, по  край-
ней мере, может дождаться, пока кто-то другой растопит очаг и приготовит
завтрак. Нечего и говорить о сражении на пустой желудок, ведь рукопашная
битва - тяжелая физическая работа. Он размышлял  о  своем  видении  и  о
прозвучавшей в нем песне.
   "Вы люди славных родов, - говорилось в ней,  -  презираете  бегство".
Был ли он человеком славного рода? Пожалуй, да. Был ли его отцом бог или
ярл, да будь им хоть его отчим, тан Вульфгар, о  крови  керлов  речь  не
шла. Подразумевало ли это, что он. Шеф, презирает бегство?  Что  с  поля
битвы всегда бежали только худородные? Может быть сам певец  не  считал,
что быть хорошего рода и не бежать с поля брани - одно и то же.  А  если
считал так, то он ошибался.
   Как сказал бог, Шеф должен использовать любой шанс. Что-то  подсказы-
вало Шефу, что и это тоже ошибка. Да, что-то беспокоило его. Он  уселся,
позвал своего слугу:
   - Вызови ко мне англичанина Удда.
   Когда Шеф уже обувался, пришел Удд. Шеф окинул его критическим взгля-
дом. Удд пытался держать себя в руках, но  его  побледневшее  лицо  было
напряжено. Он уже много дней так выглядел. Неудивительно. Он  в  течение
нескольких недель ожидал мучительной смерти и спасся от нее в самый пос-
ледний момент. А перед этим он прошел через большее количество испытаний
и опасностей, чем выпало бы на шесть жизней подмастерья кузнеца, которым
он был когда-то. Для него это было слишком.  Однако  он  не  желал  сда-
ваться.
   - Удд, - сказал Шеф, - для тебя у меня будет особое задание.
   Нижняя губа Удда задрожала, выражение страха на лице  проступило  яс-
ней.
   - Я хочу, чтобы ты сошел с "Неустрашимого" и оставался в арьергарде.
   - Почему, господин?
   Шеф быстро соображал.
   - Так ты сможешь передать весть от меня, если... если нам не повезет.
Вот, возьми эти деньги. Этого хватит, чтобы добраться  до  Англии,  если
дело так обернется. Если это случится, передай  от  меня  привет  королю
Альфреду и скажи, как я сожалею, что мы больше не вместе. И  передай  от
меня привет его королеве.
   Удд глядел на него с удивлением, облегчением, легким смущением.
   - А что еще передать ей, государь?
   - Ничего. Ничего. Просто привет и напоминание о старом добром  време-
ни. Послушай, Удд. Я больше никому бы этого не доверил. Я на тебя  наде-
юсь. Не подведи меня.
   Малыш вышел, по-прежнему с выражением облегчения на  лице.  Но  менее
смущенным. Неразумно, подумал Шеф. И прямо противоречит указаниям  бога.
В этот день Удд может нам понадобиться. Но я больше не  в  силах  видеть
его испуганные глаза. Вывести Удда из-под удара - это акт милосердия.  А
также противопоставления себя циничному богу Ригу, отцу и наставнику Ше-
фа.
   Шеф, насвистывая, вышел из-под навеса, удивив дозорных, которые  ожи-
дали в такое утро по крайней мере задумчивого молчания. Он приветствовал
Квикку, выслушивающего объяснения Удда.
   - Квикка, у тебя сохранилась волынка, которую ты сделал зимой?  Тогда
сыграй на ней сегодня. Если уж это не проймет Рагнарссонов, то их  ничем
не возьмешь.

   * * *

   Через несколько часов флот по спокойному морю подошел  к  заливу,  на
котором стоял неприступный Бретраборг. Слева от приближающегося с севера
флота лежала длинная морская коса. На ней ясно просматривались  укрепле-
ния Рагнарссонов из четырех катапульт, к которым  примыкали  метательные
машины, а к тем - простые, дешевые и неточные камнекидалки. Рядом с  ко-
сой, преграждая путь в залив, дюжиной черных теней встали главный боевые
корабли Рагнарссонов. Позади них сгрудились суда поменьше, основная мас-
са флота.
   Шеф на "Неустрашимом" слышал, как его гребцы ухали, налегая на  весла
- скорее уже не весла, а целые гребные  бревна.  Они  были  в  два  раза
больше обычных весел, каждое держали по два человека, самых  сильных  во
флоте, тщательно отобранных Брандом и Хагбартом.
   Корабль шел под парусом, чтобы сберечь силы гребцов, но теперь наста-
ло время убрать мачту и рею. Поблизости параллельным курсом  шли  четыре
больших корабля короля Олафа, каждый размером с утонувший "Журавль". Они
легко поддерживали скорость, гребцы косились на странное судно,  которое
они сопровождали.
   Наконец Шеф приказал установить пластины  из  обработанной  стали  на
место. Две боевые башни с поворотными "мулами" были  закрыты  наклонными
броневыми листами до высоты человеческого роста. Невозможно было бы бро-
нировать остальную часть корабля и удержать его на плаву, да еще и  сох-
ранить ход, но Шеф придумал рамы, которые крепились к планширю  с  обоих
бортов. Пластины в них закладывались внахлест, как черепица на крыше или
как драконья чешуя. Они тоже имели наклон внутрь,  начинаясь  на  высоте
голов гребцов и почти сходясь вместе в шести футах наверху.
   - Ты же не бросаешь щит во время сечи, - объяснял Шеф  сомневающемуся
Хагбарту. - По крайней мере, когда ждешь, что в тебя посыплются стрелы и
дротики. И ты держишь щит