й бежать. Троллихи его унюхали и пот-
русили за ним, но он услышал запах дыма и бежал до самой стоянки углежо-
гов. Углежоги схватились за оружие и вышли навстречу троллихам и отогна-
ли их. Потом они все целые и невредимые спустились с гор. Но  через  де-
вять месяцев выходит Лафи из дому, а на крылечке младенец, и весь покрыт
серым волосом. После этого он даже боялся ночью выйти до ветра. А что  с
младенцем сталось, не знаю.
   - Значит, они не животные. Выходит, они могут с нами делать детей,  -
задумался Озвод. - Эта сказка, может, правдивая.
   - Может, лучше отдать троллихам Карли? - предложил кто-то.
   - Точно, а если их старый папаша-тролль будет недоволен, Карли просто
набьет ему морду.

   * * *

   Снаружи, не обращая внимания на доносящиеся из темной  хижины  взрывы
смеха, Бранд пытался серьезно поговорить с Шефом.
   - Говорю тебе, - настаивал он, - она опасна. Смертельно  опасна.  Это
самое опасное, с чем ты столкнулся с тех пор, как стоял на сходнях  про-
тив Ивара. И даже опасней его, потому что, когда ты вышел  против  него,
он уже чувствовал, что в конце концов проиграет. А она так не думает. Ей
есть за что побороться.
   - Не понимаю, чего ты беспокоишься, - сказал Шеф. - Я с ней  даже  не
разговаривал.
   - Я видел, как ты на нее смотрел. И как она на тебя смотрела. Ты дол-
жен понять, что ее интересует только одно, и это одно - ее сын  Харальд.
Про него были пророчества. Сначала все считали, что пророчества относят-
ся к его отцу. Но потом стали думать, что речь шла о нем. Уж кто-кто,  а
Рагнхильда точно уверена, что все пророчества относятся к  Харальду.  Но
теперь появился ты, и люди стали говорить, что, может быть,  ты  и  есть
тот самый великий король, которого все ждут, король, который будет  пра-
вить всей Норвегией.
   - Но я бы даже не попал в Норвегию, если бы меня не выкупили у Хрори-
ка и не привезли сюда.
   - Да, но теперь-то ты здесь. И люди вроде Торвина-он не во вред тебе,
но все равно должен бы соображать - люди вроде Торвина ходят и рассказы-
вают, что ты сын богов и тот, кто пришел с Севера, и  уж  не  знаю,  что
еще. У тебя бывают видения, ты  сам  встречаешься  в  видениях,  Хагбарт
что-то говорит, а Виглик добавляет. Ясно, что люди прислушиваются. Пото-
му что есть одна штука, над которой никто не может посмеяться,  как  над
бабкиной сказкой: ты трэль, который стал королем, этому я сам свидетель.
Ты отодвинул Альфреда в сторону, а он богорожденный, происходит прямиком
от Одина, даже англичане это признают. Ты прогнал  короля  франков.  Что
против этого предсказания каких-то там гадалок?  Разумеется,  Рагнхильда
думает, что ты опасен. Вот что ее заботит.
   - Что там готовится на завтра? - спросил Шеф.
   - Жрецы Пути соберутся в священный круг. Будут  решать  насчет  тебя.
Тебя там не будет. И меня тоже.
   - А если они решат, что Торвин ошибся? Наверняка они тогда смогут  от
меня отвязаться и отпустить домой. В конце концов,  ведь  я  поддерживаю
Путь, я ношу амулет, я помогал им утвердиться в бывших христианских зем-
лях. Любой жрец Пути всегда может запросто приехать в мое королевство  и
будет желанным гостем, и научится новым искусствам, и даже более того, -
добавил Шеф, вспоминая, о чем недавно разговаривал с Уд дом.
   - А если они все-таки решат, что ты тот, кого они ищут?
   Шеф пожал плечами.
   - Если миру и суждены какие-то перемены, я бы предпочел начать  их  в
Англии, а не застрять здесь, куда никто не приезжает.
   Бранд нахмурился, недовольный таким отзывом о Норвегии.
   - А если они решат, что ты не тот, кого они ищут, а только  притворя-
ешься им? Или еще того хуже, что ты соперник и враг того, кого они ищут?
Так думает Вальгрим Мудрый, и у него есть доводы. Он уверен, что великий
перелом в мире, после которого падет власть христиан, должен  прийти  от
Одина. А ведь все согласны, что тебя послал не Один. - Он ткнул  Шефа  в
грудь могучим перстом. - Хотя ты с головы до пят выглядишь так, как  на-
до, с твоим одним глазом и этим проклятым копьем. Вальгрим  думает,  что
ты - угроза для замыслов Одина. Он постарается, чтобы тебя за это приго-
ворили.
   - Итак, Вальгрим думает, что я угроза для  замыслов  Одина.  А  Рагн-
хильда думает, что я угроза для будущего ее сына. И все  потому,  что  я
научился делать катапульты и арбалеты, сплетать веревки, ковать шестерни
и пружины. Им следовало бы понять, что подлинная опасность - это Удд.
   - В Удде всего пять футов роста, - проворчал Бранд. -  Его  никто  не
считает опасным, потому что его никто даже разглядеть-то не может.
   - Тогда поберечься стоит тебе, - ответил Шеф. Он  задумчиво  произнес
слышанное им от Торвина:

   У каждой двери оглядись,
   Когда враги в чертоге каждом.

   * * *

   В сумерках высоко в горах сидел человек, который когда-то пожертвовал
удачей своей семьи, который чувствовал, как удача уходит у него из  рук.
Некоторым людям доводилось увидеть hamingja, удачу  какой-нибудь  семьи,
земли или королевства: обычно это была гигантская женщина, полностью во-
оруженная. Олаф такого не видел. Но тем не менее он  ощущал,  как  удача
уходит от него. Это из-за того, что ушла удача, умер его  сын  Рогнвальд
Великодушный. Рогнвальда убил собственный отец.
   Сейчас несчастному отцу приходится решать, не была ли его жертва нап-
расной. Появился этот пришелец, одноглазый. Олаф видел, как он сошел  на
берег, как его приветствовали жрецы Пути и эта опасная  шлюха,  невестка
Олафа. Даже на расстоянии Олаф ощущал, насколько вокруг одноглазого  все
пропахло удачей. Ее было так много, что она пересилила  удачу  рожденных
Одином королей Уэссекса. Теперь она легко могла пересилить даже предназ-
начение, которое Олаф предвидел для семьи своего сводного брата.  Потому
что будущее, как прекрасно знал Олаф, не предначертано, это вопрос  воз-
можностей. Иногда возможности не осуществляются.
   Не должен ли он вмешаться? Олаф впустил Путь в  Западный  Фолд  много
лет назад, признав его власть над вещным  миром  благодаря  сбору  новых
знаний и власть над миром - духовным - благодаря его провидцам и  мисти-
кам. С властью над вещным миром Олаф имел  мало  общего,  а  с  духовной
властью его объединяло многое. Не будь он королем, он бы мог  сравняться
с Вигликом по множеству видений. Не говоря уж о том,  что  Виглик  видел
то, что происходит, или то, что уже произошло. А Олаф видел то, что  мо-
жет произойти. Если не избавлялся от желания увидеть.
   Олаф молча обдумывал, какую роль сыграть утром,  когда  Путь  соберет
священный круг, и его позовут, чтобы сидеть рядом, слушать и советовать.
Если он  решит  покончить  с  одноглазым,  он  знал,  что  с  ним  будет
большинство и он сможет возродить замысел, которому принес в жертву свою
жизнь и жизнь собственного сына. Но поступив так, он принесет  в  жертву
иную будущность. Олаф улавливал слабое покалывание мыслей, откуда-то из-
далека пробивающихся навстречу его собственным, ищущих то,  что  он  уже
знал, пытающихся найти дорогу среди таких же путаных, как у него,  пред-
чувствий. Христианские священники так же, как и он сам, хорошо понимали,
что надо искать. Однако они опоздали: он уже знал то, что они только ис-
кали, он был ближе к разгадке.
   Когда солнце совсем исчезло с небосвода, он забрал из рощицы свои лы-
жи, прошел туда, где под деревьями сохранился снег, и  начал  извилистый
спуск в долину. Позади  него  поднимался  волчий  вой.  Когда  его  лыжи
скользили мимо крестьянских хуторов, заметившие его смерды шептали своим
женам:
   - Это король-эльф. Он опять ходил на каменный круг, на Гейрстат, что-
бы посоветоваться с богами.

   ГЛАВА 11

   Внутри большого здания в форме корабля жрецы Пути  собрались  в  свой
святой круг. От внешнего мира его отгораживала белая бечева со свисающи-
ми с нее низками сакральных ягод дикой рябины - ягод, к весне поблекших,
утративших осеннюю яркость. В кругу сидело больше сорока  жрецов,  самый
многолюдный круг, о котором  они  когда-либо  слышали,  образованный  по
большей части людьми из Норвегии, где Путь был особенно силен, но  также
- из Дании и Швеции, было даже несколько новообращенных и  проповедников
с островов северной Атлантики, из Ирландии и из Фризии, где  Путь  заро-
дился почти два столетия назад. А один, лекарь Ханд - из  самой  Англии,
его под покровительством Ингульфа официально приняли в Путь за неделю до
круга.
   С одной стороны круга стояло серебряное копье Одина, у другой полыхал
костер Локи. По традиции, как только собрание начиналось, в этот  костер
уже нельзя было подкладывать дров, и собрание не  могло  больше  продол-
жаться, когда костер прогорают настолько, что в пепле не найти  было  ни
единой искорки.
   Вальгрим Мудрый стоял около копья Одина, не касаясь его, поскольку ни
один человек не имел права притязать на это копье, однако напоминая соб-
равшимся, что среди них он был единственным жрецом, кто отважился на не-
безопасное служение Одину. Он служил Богу Повешенных, Предателю  Воинов,
а не добродушным одомашненным богам вроде  Тора,  крестьянской  подмоги,
или Фрейра, дарующего плодовитость людям и животным. В десяти шагах  по-
зади него, почти невидимое в полумраке у закрытых ставнями окон,  стояло
резное деревянное кресло с подлокотниками и балдахином, украшенным изоб-
ражением переплетенных драконов. В тени угадывалось бледное лицо,  низко
надвинутый золотой венец отбрасывал красноватые отблески огня Локи:  это
был король Олаф, гостеприимный покровитель Пути, приглашенный для наблю-
дения и совета, однако без права голосовать и высказываться  без  специ-
альной просьбы. Скрип сидений и гул приглушенных  разговоров  постепенно
затихали. Вальгрим медлил, выжидая, когда придет его час: он знал, что у
него есть  противники,  и  хотел  использовать  все  свои  преимущества.
Единственный из собравшихся, кто стоял, он обвел взглядом круг и дождал-
ся, чтобы все взоры обратились к нему.
   - Наш Путь подошел к трудному выбору, -  неожиданно  произнес  он.  И
снова помедлил. - У нас появился первый лжепророк.
   "Это мы как раз и должны проверить", - подумал  Торвин.  Но  позволил
Вальгриму продолжать. Лучше обсуждать вопрос в открытую.
   - Полторы сотни лет распространялся Путь. Поначалу медленно и  только
в одном месте, на Севере, где мудрость ярла Радборда дала всходы. Теперь
у нас есть последователи во многих странах.  Последователи  среди  чужих
народов, говорящие на чужих языках. Даже среди тех, кто  в  детстве  был
крещен христианами. Кто же усомнится, что это и есть великое  благо?  Но
мы должны помнить о своей цели и своем предназначении. Да, и о своих ви-
дениях тоже. Радборд предвидел, что нас, тех, кто служит истинным богам,
затмят последователи бога Христа, если мы не будем поступать так же, как
они: проповедовать наше учение, объяснять, что станется с нашими  душами
и откуда они пришли. Если не сделаем еще одну вещь, которую они не дела-
ют: нужно открыто обсуждать все, а  не  твердить,  подобно  христианским
священникам, что те, кто им не подчиняется во всем, обречены  на  вечные
муки единственно за этот грех непослушания. Такова наша первейшая  цель.
Сохранить самих себя, нашу паству и наше учение от людей, которые  наме-
рены все это уничтожить. Но вслед за целью появляются видения. Я сам  не
видел их, но среди нас есть такие, кто видел. Разные  люди.  -  Вальгрим
обвел взглядом круг, время от времени кому-то кивая,  чтобы  подчеркнуть
для всех, что он имеет в виду совершенно определенных людей, которые  не
дадут ему соврать. - Разные люди видели одно и то же. Это  было  видение
из другого мира, не нашего. Мира, в котором все страны, в  том  числе  и
наша, молятся на христианского бога. Но люди там живут хуже рабов, в та-
кой тесноте, что не вздохнуть свободно, под властью правителей,  которых
никогда не видят, и их посылают на войну, как свиней на бойню. Хуже  то-
го. Наши мудрецы и прорицатели сказали, что это Скульд  -  мир,  который
будет, если мы не помешаем. И мы должны этому помешать! Есть другой мир,
который видели мудрые. Да, и этот мир я  видел  сам,  -  оглядывая  при-
сутствующих, Вальгрим тряс седой бородой. - Мир  загадочный,  мы  видели
только части его и не все поняли. Я видел  людей,  плавающих  в  черноте
безвоздушного океана, где-то между мирами, и сначала  подумал,  что  это
худшие из грешников, изгнанные изо всех миров, потому что  даже  Нитхогг
гнушался глодать их кости. Но потом я увидел их лица и  понял,  что  они
подобны людям в каком-то великом походе; и некоторые из них были  людьми
нашей крови, говорившие на нашем языке, такие  великие  путешественники,
что любой живущий ныне шкипер против них просто ребенок. Я не знаю,  как
это получилось или как это получится, но я знаю, что это настоящий  путь
для настоящих мужчин: это не Путь для убоявшихся  Христа.  Так  что  всю
жизнь я должен искать новое знание. И еще об одной вещи я скажу -  поче-
му, помимо нашего стремления к знаниям, власти и славе, мы должны  всту-
пить на этот путь.. Потому что мы не одиноки.
   Вальгрим снова оглядел собрание, стараясь усилить впечатление от сво-
их последних слов, передать свою убежденность слушателям, которые до сих
пор во всем с ним соглашались.
   - Всем известно, что рядом с нами живет Потаенный Народ.  Не  опасный
для живущих в нижних поселках, иногда опасный только для охотников в го-
рах и для детей, играющих у воды. Но это не единственный народ,  который
спрятан. Мы знаем, что где-то живут существа, могуществом равные  богам,
не тролли и никсы, а сами iotnir, враги богов и людей. И  есть  еще  от-
родье Локи, те, у кого не одна шкура, которые способны появляться в раз-
ных обличьях, полулюди, полудраконы, полукиты.
   Мы верим, что под конец придет великий день, когда люди и боги высту-
пят против гигантов и Потаенных Народов - и на стороне врагов тоже будет
немало людей, христопоклонников и перебежчиков. Тех, кто  поддался  заб-
луждению. Для этого Один и берет к себе воинов, чтобы составить  войско,
которое выйдет из Вальгаллы в Судный День. Будут и другие войска, войско
Тора из Трутвангара, войско Хеймдалля из Химинбьорта, и  все  остальные,
моряки, лыжники, лекари и лучники. Но воинство Одина будет самым могучим
и сильным, на него вся наша надежда.
   Мы не смеем распылять наши силы. Исход битвы еще не решен. Если  Путь
сейчас сделает неправильный выбор, мы будем рассеяны и разбиты. Я  заяв-
ляю, что одноглазый англичанин, который носит копье Одина, а сам не чтит
Одина, я заявляю, что он лжепророк, который сбивает нас на ложный  путь.
Ныне мы должны отвергнуть его, чтобы выполнить свое истинное  предназна-
чение: восславить Единого Короля, про которого пророки  предвещают,  что
он придет с Севера. Единого Короля, который изменит мир  и  превратит  в
Судный День поражение в победу.
   Вальгрим остановился и гордо поправил на своей широкой груди брелок в
виде копья. Он ждал возражений, которые, он знал, не  замедлят  последо-
вать.
   Они послышались со стороны тех, на чью поддержку он надеялся.  Виглик
Провидец зашевелился на табурете, взглянул на свой  необычный  амулет  -
чашу Суттунга, хранителя меда, бога вдохновения, и заговорил:
   - То, что ты сказал о видениях, может быть правдой, Вальгрим,  но  мы
видим одно, а понимаем другое. И если ты не сможешь отрицать то, о чем я
тебе уже рассказывал, ты должен объяснить мне, что это означает. Как  мы
знаем, наш брат Фарман видел одноглазого англичанина, видел, когда у то-
го было еще два глаза. В видении появился Асгард, обитель богов, и  анг-
личанин там был в роли В„лунда, хромого кузнеца богов. И Фарман  увидел,
что Прародитель Живущих, Отец Всего Сущего с  ним  разговаривает.  Никто
раньше не видел, чтобы какой-нибудь смертный удостоился такого. Так  по-
чему же я не могу считать, что у этого человека божественное  предназна-
чение? Вальгрим кивнул:
   - Я знаю, что твои видения истинны, Виглик, и видения  Фармана  тоже.
Ты видел в прошлом месяце смерть тиранов, и  торговые  суда  уже  успели
принести нам весть, что это и в самом деле произошло. И я не  оспариваю,
что ты видел одноглазого в обличье В„лунда. Но как ты только что сказал,
видеть - это одно, а понимать - это другое. О чем же свидетельствует ис-
тория В„лунда?
   Он снова огляделся, убедившись, что его слушатели, как  всегда,  живо
интересуются священными преданиями.
   - Мы все знаем, что жена В„лунда была лебедью, и после того, как  она
его оставила, его захватил Нитхад, король народа ньяров.  Нитхад  хотел,
чтобы В„лунд поработал у него кузнецом, но боялся, что тот сбежит,  поэ-
тому ножом подрезал ему сухожилия и заставил работать в  кузнице  в  Сэ-
варстате. И что же делал там В„лунд?
   Голос Вальгрима понизился до распевного баса жреца Пути:

   Сидел он, не спал, все молотом стучал,
   Все хитрости для Нитхада ковал.

   - Он сделал ему золотые браслеты и ожерелья с самоцветами. Он  сделал
ему чаши для эля и хитроумные полозья для саней. Он сделал ему меч - та-
кой острый, что он мог разрезать полотно, и такой прочный,  что  он  мог
перерубить наковальню. Но что он сделал, когда два маленьких сына Нитха-
да пришли посмотреть на чудеса? Он заманил их к себе в  кузницу,  обещав
показать диковинки, открыть свой ларец.
   Снова Вальгрим заговорил нараспев:

   К ларцу подойдя, они ключ попросили,
   Заглянули в ларец беды.

   В„лунд убил их, закопал их тела под кузницей, из их зубов сделал оже-
релье, из их черепов - кубки, из их ясных глаз - броши. И все это  отдал
Нитхаду.А когда дочь Нитхада пришла к нему починить кольцо, что он  сде-
лал? Опоил ее пивом, изнасиловал ее, вышвырнул ее вон.
   Она, плача, пожаловалась отцу. Тот пришел в кузницу за головой В„лун-
да. А В„лунд, трэль с перерезанными сухожилиями, надел  крылья,  которые
сделал в своей кузнице, и улетел. Что за хитрость он выковал для  Нитха-
да? Он выковал месть. Поэтому его так  зовут,  В„лунд.  От  слова  "хит-
рость", vel.
   Собравшиеся сидели молча, размышляя над давно известной им историей.
   - И теперь я вас спрашиваю, - сказал Вальгрим, - кто герой этого пре-
дания? В„лунд с его коварством, как нас убеждали? Или Нитхад, пытающийся
противоборствовать ему? Я говорю тебе, Виглик, что до этого англичанина,
так он В„лунд, это ясно. А мы - это Нитхад! Он убьет наших сыновей и из-
насилует наших дочерей. То есть он отвратит нас от нашего дела и  заста-
вит служить его замыслам. Нитхад сделал только одну ошибку, когда  попы-
тался использовать искусство В„лунда и надеялся, что сам будет  в  безо-
пасности, хотя тот всего лишь был хром. Ему следовало  убить  В„лунда  и
сделать это наверняка! Потому что люди  вроде  В„лунда  или  англичанина
опасны, даже если искалечены. Потому что они подобны жене В„лунда, лебе-
ди: это не люди с одной шкурой. А только не лебедем обернется этот  анг-
личанин. Скорее уж драконом или курганным чудовищем, мертвяком. Хагбарт,
я спрашиваю тебя: разве он не сказал, что уже бывал в могиле?
   Круг  взволнованно  зашевелился,   оценивая   неожиданное   заявление
Вальгрима. Все видели, что Хагбарт медленно кивнул,  нехотя  подтверждая
сказанное.
   Торвин не выдержал, как и предвидел Вальгрим.
   - Это все верно, Вальгрим, но ты же просто играешь словами.  Конечно,
парень раньше бывал в могиле - он достал из нее  сокровище  королей.  Он
раскопал ее киркой и героически выбрался наружу. Он не жил в  ней.  Будь
здесь Вига-Бранд, он бы тебя высмеял за одно предложение оставить деньги
в могиле. Я призываю всех вас, смотрите глубже слов. Смотрите на поступ-
ки. Шеф Сигвардссон, давайте будем называть парня его настоящим  именем,
целую страну обратил в нашу веру. Он избавился от христианских  церквей.
Если где и остались в стране христианские священники, то  лишь  подобные
нам, те, что сами себя кормят и работают для свой паствы. Он убил  Ивара
Рагнарссона. И можно ли сомневаться, что он стремится к знанию,  что  он
все отдаст ради знания? - Торвин,