н мертв, Хальвдан не успокоится, пока не умрут  все,
кто в это замешан. Или он сам. Не думаю, что он тронет моих моряков,  по
крайней мере, пока не обнаружит, что я исчез вместе с вами. Но мы должны
бежать из Западного Фолда быстрее, чем кто-либо делал  это  раньше.  Кто
упал - тот пропал.
   Шеф на это ничего не ответил. Он шел, запинаясь,  его  мрачные  мысли
все еще блуждали на острове. Вокруг мертвого  мальчика.  Какая-то  часть
Шефа по-прежнему оставалась с Рагнхильдой, стиснутая между теплыми  бед-
рами, приникшая к большим грудям.
   Они вступили на тропу, которая вела прямо в горы, извиваясь в  вечной
полутьме сосновых и еловых лесов. Десять англичан, четыре женщины, Карли
и Бранд, на всех них - двенадцать лошадей.  И  неотвратимая  смертельная
угроза погони поутру.
   И все-таки почти с самого начала оказалось, что не все опасения Бран-
да сбылись. Один из бывших рабов, Вилфи, немедленно объявил, что в  Анг-
лии он во время поездок бежал впереди хозяина, чтобы построить на каждой
стоянке кров и еду. Пробежать в день сорок миль,  утверждал  Вилфи,  для
него так же легко, как для другого человека -  пройти  двадцать.  Лошадь
ему не нужна. Женщины могут ехать по две, или одна может ехать, а мужчи-
ны по очереди будут бежать рядом с ее лошадью, держась за луку седла.
   Ночной переход вышел длинным, утро никак не  наступало.  На  рассвете
Бранд сделал привал, чтобы позавтракать, напоить из ручья лошадей и дать
горным пони возможность пощипать мягкую свежую травку. Рабы быстро  раз-
вели костер, растолкли зерно и сварили свою неизменную еду - кашу. Вско-
ре они были готовы ехать дальше, в то время как Бранд все еще охал и по-
тирал затекшие мускулы ног. Когда он с удивлением осмотрел уже выстроив-
шуюся колонну, Озмод сказал ему с некоторым злорадством:
   - Да ты запамятовал, начальник. Раб должен двигаться, хочется ему то-
го или нет. Это свободных приходится понукать, иначе они  будут  считать
голод и жажду или мозоли достаточной причиной, чтобы остановиться  пере-
дохнуть.
   Викинги, несмотря на то, что их перемещения казались  ленивым  армиям
христианского Запада обескураживающе стремительными, были скорее моряка-
ми и лыжниками, чем наездниками. При всем своем рвении именно Бранд  за-
держивал отряд. Ни одна из лошадей не могла долго нести  его  громоздкое
тело. Во время длинного дня, который последовал за длинной ночью,  Озмод
в конце концов взял начальство на себя, предложил, чтобы каждый  мужчина
и каждая женщина по очереди бежали и ехали верхом, и выделил Бранду двух
лошадей, одну для езды, одну наготове, а на ровных пологих местах  посо-
ветовал ему бежать между лошадьми, огромными руками ухватившись за  сед-
ла.
   - Успеем убежать? - спросил Квикка, когда  они  наконец  остановились
второй раз, чтобы выпасти лошадей на густой траве. Остальные с волнением
ждали ответа. Бранд оглянулся, пытаясь оценить, откуда они  тронулись  в
путь и как далеко уже забрались.
   - Думаю, да, - сказал он. - Мы двигаемся быстрее, чем я  рассчитывал.
И в любом случае у нас есть преимущество, потому что Хальвдан не  знает,
куда мы направились.
   - Но ведь он найдет нас? - осведомился Квикка.
   - Найдутся всадники, которые расскажут ему, кто и куда  едет  по  его
землям. Но им придется сначала доскакать до него, получить приказ, потом
вернуться и попробовать его выполнить. Все это время мы  будем  ехать  в
другую сторону. Еще два таких перехода, какие мы сделали, и мы выйдем за
границы Западного Фолда Это не помешает Хальвдану послать вслед за  нами
убийц, но он уже не сможет обязать всех и каждого преграждать нам  доро-
гу.
   - Ну так не будем рисковать, - сказал Озмод. - Едва  кони  насытятся,
двинемся дальше.
   - Нам же надо когда-то спать, - запротестовал Бранд.
   -Но не в ближайшие дни. Когда начнем валиться с лошадей, тогда  можем
и поспать. Или будем привязываться к седлам.
   Отряд снова тронулся в путь, с натертыми седлами ногами и с  урчащими
от голода желудками. Но никто не жаловался. Тон задавали женщины,  резко
одергивая тех, кто выказывал малейшие признаки слабости.
   Постепенно, однако, они стали понимать, что подлинная опасность подс-
терегает их не сзади, а впереди. В горной  малонаселенной  Норвегии  все
дороги естественно заворачивали на каждый близлежащий крестьянский двор.
Возможность для хуторян обменяться новостями, возможность для странству-
ющих торговцев продать ткани, вино или соль.  Сначала  Бранд  на  каждом
дворе торговал дополнительных лошадей, покупая одну здесь,  другую  там,
пока отряд не был полностью обеспечен лошадьми.  И  хотя  он  немедленно
платил полновесной серебряной монетой, крестьяне  как  будто  оставались
недовольны.
   - Я слишком тороплюсь, - объяснял Бранд. - Они хотят, чтобы я рядился
и торговался по полдня. Здесь никогда ничего не  происходит.  Они  любят
все подолгу обмозговывать. Заплатить запрошенную цену и уйти -  это  ка-
жется им нечестным. И в любом случае они начинают задумываться,  кто  мы
такие. Девять коротышек с неправильным выговором, четыре женщины в рабс-
ких одеждах, один человек и вовсе спит, - он показал на молчаливого  Ше-
фа, - и я. Ясно, что они не доверяют нам. Я говорил тебе, я веду выводок
мышей через страну котов.
   Первая неприятность случилась на следующий день после того, как Бранд
объявил им, что они вышли за пределы Западного Фолда. Они пересекли  не-
большой водораздел и спускались по ущелью, с обеих сторон которого стру-
илась вода, их соскучившиеся в зимних стойлах лошади щипали зеленую тра-
ву при каждом удобном случае. Отряд вошел, как  делал  это  уже  десятки
раз, на крестьянский двор, огороженный квадратом  строений.  Как  только
хуторяне завидели вновь прибывших, они немедленно  прекратили  работу  и
высыпали навстречу, скликая своих женщин и детишек, - посмотреть на про-
езжих, перекинуться словечком с Брандом. Постепенно Шеф, чей ум  еще  не
освободился от воспоминания об умершем у него на руках ребенке, заметил,
что атмосфера встречи на этом хуторе чем-то отличается от  прочих.  Люди
здесь не были озадачены и недоверчивы, они выглядели довольными. Видимо,
пришли к какому-то выводу. Шеф огляделся повнимательней. Сколько их тут?
Столько же, сколько было вначале? А все ли его люди на месте?
   Внезапно из-за коровьего хлева послышался крик.
   Кричали по-английски. Голос Эдит, самой молодой и привлекательной  из
женщин. Ни слова не говоря, Квикка, Озмод и остальные похватали арбалеты
и побежали за хлев. За ними последовали Шеф, Бранд и местные.
   За углом сарая они обнаружили двух норманнов, напавших на Эдит.  Один
обхватил ее сзади, стараясь рукой зажать ей рот. Второй вцепился в ногу,
пытаясь ухватить свободной рукой и другую. Услышав за спиной шаги,  вто-
рой норманн отпустил Эдит и обернулся.
   - Она к этому привыкла, - сказал он. - Посмотрите на нее. Просто  су-
ка, рабыня. Все время только этим и занимается. Почему нам  нельзя  тоже
попользоваться?
   - Она не рабыня, - рявкнул Озмод. - И она никогда не была твоей рабы-
ней.
   - А ты-то кто такой? - с  полдюжины  крестьян  обступили  их  кругом,
вклинились между Озмодом и вторым норманном, продолжавшим держать  Эдит.
- У нее нет здесь прав. И у тебя нет. Раз я сказал, что ты раб,  значит,
скоро им будешь.
   Шеф протолкнулся вперед, заставил норманна встретиться с  ним  взгля-
дом. Он знал, что их отряд не был в опасности, по крайней мере  пока  не
был. Он слышал щелчки арбалетов, и хотя у крестьян имелись при себе  то-
поры и ножи, они бы не успели ими  воспользоваться.  Но  если  англичане
пойдут на это, даже если они убьют каждого, даже если убьют всех  женщин
и детей, как это сделали бы викинги в Англии, все равно весть о  служив-
шемся разойдется и поднимется крик и стон. Этих людей  требуется  как-то
осадить. Но они-то ведь по своей бестолковости решили, что наткнулись на
слабаков.
   - Оставьте нам только эту одну, - предложил  норманн.  -  А  вы,  ос-
тальные, можете ехать.
   Эдит завизжала сквозь зажимающую рот руку, отчаянно забилась. Она бо-
ится, что мы так и поступим, подумал Шеф.
   Вперед вышел Бранд, снятый с седельной перевязи топор скользнул в его
могучую длань. Это было грозное Оружие, с ясеневой рукояткой в три  фута
длиной, с изогнутым лезвием длиной в один фут. Железный обух был инкрус-
тирован извивающимися серебряными змеями, наваренное стальное лезвие яр-
ко отсвечивало на темном железе. Сзади обуха выходил  длинный  шип,  для
балансировки и для обратных ударов. Это было оружие настоящего  ратобор-
ца.
   - Отпустите ее, - сказал Бранд. - Если не хотите Драться со мной. Все
сразу или по одному. Мне все равно с кем.
   Норманн, который говорил первым, поглядел на него. Он не был так  ве-
лик, как Бранд - таких Шеф вообще не встречал, но лишний  раз  убедился,
как огромны все норвежцы. Этот был на добрых четыре  дюйма  выше  самого
Шефа, намного шире в плечах и тяжелее.
   Он обдумывает брошенный вызов, осознал Шеф. Стоит ли дело того? Вели-
ка ли опасность?
   Бранд подбросил топор в воздух, не глядя, принялся им жонглировать.
   Норманн медленно кивнул:
   - Ладно же. Торгейр, отпусти ее. Она того не стоит. На этот  раз.  Но
кое-кто подловит тебя, здоровяк, раньше, чем ты спустишься с гор.  Тогда
посмотрим, почему ты бежишь с трэлями через Бускеруд. В тебе самом,  на-
верно, кровь трэлей.
   Шеф увидел, что сжимающие топорище пальцы Бранда побелели, но тот  не
двинулся с места. Освободившаяся Эдит втиснулась в  середину  ожидавшего
со взведенными арбалетами отряда. Не спеша и не поворачиваясь к  против-
нику спиной, женщины, Бранд и англичане отошли к  своим  лошадям,  молча
собрали пожитки. Две лошади исчезли, их успели украсть за время короткой
ссоры.
   - Не стоит из-за этого шуметь, - сказал Бранд. - Просто уходим  и  не
останавливаемся.
   Колонна потянулась мимо строений и навозных  куч.  Когда  они  вышли,
мальчишка швырнул в них комок грязи,  к  нему  присоединилсь  остальные,
бросая грязь и камни с издевательскими криками, которые сопровождали  их
еще с полмили.
   На ночлег в этот день устроились роскошней, чем когда бы то ни  было,
расстелив свои немногочисленные одеяла и  улучив  время,  чтобы  сварить
купленную вчера солонину и сушеный лук. Но ели молча и беспокойно. Часо-
вые все время оставались на ногах, следя за дорогой в обоих  направлени-
ях.
   Когда все потянулись спать, Озмод и Квикка уселись рядом  с  Шефом  и
безмолвным Брандом.
   - Так нам далеко не уйти, - сказал Озмод. - Весть разнесется  впереди
нас, по тропам, которых мы не знаем. У нас будут стычки на каждом дворе.
А если попадется деревня или город, будет еще хуже.
   -Я говорил вам, - повторил Бранд, - как будто  ведешь  выводок  мышей
через страну котов.
   - Мы надеялись на нашего пса, - сказал Квикка.
   Шеф, мгновенно встревожившись, взглянул на  Бранда.  Он  неоднократно
видел, как Бранду бросали вызов или провоцировали его  во  время  зимней
кампании в лагерях около Йорка и в Восточной Англии. Гораздо меньше  ос-
корбляя и задевая, чем в этот раз, и притом намного более  грозные  про-
тивники, чем Квикка. Каждый раз следовал незамедлительный  ответ  с  пе-
чальным результатом: сломанная рука, оглушенный оскорбитель.  Но  сейчас
Бранд сидел недвижно, по-видимому, погрузившись в себя.
   - Да, - наконец произнес он, - вы полагались на меня. И вы по-прежне-
му можете на меня рассчитывать. Я дал слово,  что  проведу  вас  до  Гу-
ла-фьорда, и я сделаю все, что смогу, чтобы сдержать обещание.  Но  есть
одна вещь, которую вам необходимо узнать. Если я сам  и  не  знал  этого
раньше, то понял сейчас. В течение двадцати пяти зим я был воином. Начни
я перечислять людей, которых убил, или битвы, в  которых  участвовал,  -
ну, это звучало бы как сага об одном из ратоборцев короля Хрольфа или  о
самом старике Рагнаре Волосатой Штанине. За все это время никто не  пос-
мел сказать, что я повернулся  спиной  и  отступил,  когда  скрещиваются
копья.
   Он грозно огляделся:
   - И вы это видели! Мне нет нужды здесь хвастаться. Но битва с  Иваром
что-то отняла у меня. Меня много раз ранили, и не раз я был на краю  по-
гибели. В душе, впрочем, я никогда не чувствовал, что погибаю. Но  когда
Ивар отразил мой удар, и проткнул меня мечом, и я ощутил  его  клинок  в
своем брюхе, я понял, что даже если выдержу и переживу этот день, то дня
через два
   все равно умру. Я просто знал это. Все длилось не больше одного удара
сердца, но я никогда этого не забуду. Даже после того как Ханд  заштопал
мои разорванные кишки, вылечил меня от лихорадки и выпустил гной. Сейчас
я так же крепок, как был когда-то. Но я не могу забыть то,  что  однажды
пережил. - Он снова поглядел на слушателей. - И понимаете, беда  в  том,
что здесь, в горах, где в каждом местечке есть свой  ратоборец,  да  еще
они все время занимаются этим mannjafnathr, сравнением воинов, чтобы вы-
яснить, кто из них самый грозный, они могут об этом догадаться. Тот  че-
ловек на хуторе знал, что он мне неровня, он знал, что я убил дюжину та-
ких сиволапых прежде, чем у меня отросла борода. Но он ведь заметил, что
сердце у меня к драке не лежало. Если бы он еще  чуть-чуть  поразмыслил,
он мог бы решиться и рискнуть.
   - Ты так же силен, как всегда, - сказал Озмод. - Ты бы  убил  его.  И
это было бы лучше для всех нас.
   - Думаю, что убил бы его, - согласился Бранд. - Это  был  всего  лишь
петух на своей навозной куче. Но когда у человека душа уходит  в  пятки,
происходят самые странные вещи. Я знавал великих воинов, у которых  моча
струилась по штанам, и они смирно ждали, пока их зарежут. Они застыли  -
Валькирии, дочери Одина, Вестницы смерти, набросили  на  них  свои  путы
страха.
   Англичане погрузились в молчание. Наконец снова заговорил Озмод:
   - Значит, так. С этих пор нам лучше во всех селениях держаться  кучно
и быть наготове. Алебарды на виду, арбалеты взведены. Хотел бы я,  чтобы
те недоумки увидели, как бьют наши арбалеты. Тогда бы они испугались по-
больше. Жалко, что нельзя застрелить кого-нибудь просто для примера. - И
еще одно, - добавил он. - Эдит пошла за тот сарай не просто потому,  что
такая глупая, вы же понимаете. Ее туда позвали. Женщина. И женщина,  го-
ворящая по-английски, а не по-норманнски. Она, наверное,  услышала,  как
мы говорим меж собой. Рабыня. Она здесь уже двадцать  лет.  Бранд  тяжко
кивнул.
   - Они берут рабов в Англии уже лет пятьдесят. Думаю, не ошибусь,  что
каждый крестьянский двор на Севере имеет по одной рабыне для помола зер-
на, а то и с полдюжины их; и еще мужчин-трэлей для тяжелых  полевых  ра-
бот. И чего же она хотела?
   - Конечно, хотела, чтобы мы взяли ее с собой. Заговорила с Эдит,  по-
тому что надеялась, что та ее пожалеет. А потом из-за угла вышли  мужчи-
ны, должно быть, следили.
   - Так ты поговорил с рабыней? - спросил Шеф,  отвлекаясь  наконец  от
своей внутренней борьбы. - Что ты ей сказал?
   - Сказал, что ей нельзя пойти с нами. Слишком опасно для нас.  То  же
самое мне надо было сказать Эдит и, остальным, даже если им грозило ока-
заться с перерезанной глоткой в  могильнике  какого-нибудь  королевского
недоноска. Та женщина была из Норфолка, - добавил Озмод. - Ее  увели  из
Нориджа двадцать лет назад, еще девочкой. А теперь она здесь  состарится
и здесь же и умрет.
   Они с Квиккой встали и ушли, принялись раскладывать свои одеяла.
   Шеф смотрел на Бранда, не решаясь заговорить. То, в чем признался ги-
гант, должно было стоить ему столько же переживаний и стыда, как публич-
ные рыдания - для кого-то менее сильного. Шеф задумался, что же произой-
дет с Брандом. Смогут ли они исцелить его разум, как  Ханд  исцелил  его
тело? Еще долго после того, как весь лагерь, не считая часового,  уснул,
Бранд сидел без сна, угрюмо подбирая ветки и кидая их в костер.

   * * *

   Когда на следующий день они пробирались меж  горных  сосен,  двигаясь
уже без той отчаянной спешки, что отметила  их  бегство  из  королевства
Хальвдана, Шеф обнаружил, что Удд едет рядом, и взглянул на него с удив-
лением. Обычно Удду нечего было сообщить окружающим, если только речь не
шла о кузнечной работе.
   - Я думал об этих мельничных жерновах, - сказал Удд. - В Норвегии они
не очень полезны, здесь вода течет только половину года. Да и тогда  вон
что выходит, - он показал на виднеющийся впереди горный поток, стиснутый
в узком глубоком русле и разбитый каскадом шестифутовых водоскатов.
   - Им здесь нужно что-то другое, что работайте бы круглый год.
   - Что же это?
   Уод послюнявил палец, поднял его в воздух.
   - Ветер здесь никогда не стихает, правда?
   Шеф рассмеялся. Сама мысль о том, чтобы летучий ветер, которого никто
никогда не видел, не взвесил и не поймал, двигал такую тяжелую вещь, как
огромные мельничные жернова, казалась нелепой.
   - Но ведь ветер движет корабли, правильно? - сказал Удд, прочитав его
мысли. - Если он может двигать корабль весом в десять тонн, почему он не
может двигать мельничный жернов, который весит только тонну?
   - Ветер отличается от воды, - сказал Шеф. - Он  движется  то  в  одну
сторону, то в другую.
   - Но морякам ведь это не мешает? В общем, я задумал вот  что...  -  и
Удд на ходу описал свой замысел: ветряная мельница с крыльями,  установ-
ленная на поворотной раме, которую можно развернуть по направлению ветра
за рычаг типа корабельного румпеля. Возражая, получая  ответы,  добавляя
свои замечания. Шеф ощутил, что постепенно его все больше и больше охба-
тывает изобретательское вдохновение. Едущий позади них Квикка подтолкнул
Карли.
   - Ему удалось разговорить Шефа. Как раз вовремя. Я уж было беспокоил-
ся, что мы едем по таким опасным местам с двумя вожатыми и каждый слегка
не от мира сего. Вот бы сделать что-нибудь похожее и со вторым.
   Он показал на гигантскую фигуру Бранда, бегущего впереди колонны, од-
ной рукой держась за седло своей усталой лошади.
   - С этим будет потруднее, - вмешался едущий позади Ханд. - Хорошо бы,
он поскорее оказался на своем корабле.

   * * *

   Загвоздка возникла не в одном из хуторов, которые они проезжали в тот
день и назавтра, хотя везде отряд наталкивался на опущенные долу лица  и
молчание стоящих у своих амбаров и хлевов  крестьян.  Будучи  настороже,
Шеф внимательно осматривался в каждом из дворов,  выискивая  следы  при-
сутствия других людей, кроме норманнов. Дважды  он  заметил  изможденные
лица, выглядывавшие из-за ставень - женщины, надеющиеся на чудо, а может
быть, всего лишь на ободряющее слово на родном языке. "В  своем  сне,  -
подумай Шеф, - я слышал неумолчный шум ручных мельниц, крутящихся  двад-
цать лет, тридцать лет, беспросветная каторга до самой смерти".
   Размерами хутора не превышали нескольких ярдов, в них никогда не жило
больше десяти-двенадцати мужчин, считая со стариками и подростками, явно
недостаточно, чтобы помериться силою с хорошо вооруженным отрядом  такой
же численности, пусть и составленным из бывших рабов и со странным рато-
борцем во главе. Когда горная дорога в конце концов  нырнула  в  Долину,
которая, понижаясь, встретилась с двумя другими долинами, маленькая  ка-
валькада увидела перед собой у слияния двух рек россыпь домов, за  кото-
рыми возвышалось здание в несколько этажей с вырезанными на фронтонах  и
коньках фантастическими драконами.
   Бранд привстал на стременах, оглянулся на отряд.
   - Это Флаа, - сказал он. - Главный город здесь, в Халлингдале. В  нем
даже храм есть. Попробуем просто проскочить через него,  как  будто  это
очередной хутор.
   Когда они проезжали мимо деревянной церквушки на маленькой площади  в
центре селения, между домами высыпали люди, закрывая проезд вперед, да и
в другие стороны. Они были полностью вооружены, копья и  щиты  наготове,
подростки и мальчишки сзади воинов целились из луков. Шеф  услышал  щел-
канье взводимых арбалетов. Из них можно убить  или  тяжко  ранить  соот-
ветствующее количество людей, прикинул он.