тел назад,  и,
набрав ход, она ударила его пяткой под лодыжку и подсекла его. Оба  рух-
нули на пол, троллиха сверху, меч и  щит  Кутреда  полетели  в  сторону.
Мгновеньем позже троллиха выхватила из-за пояса каменный нож  и  потяну-
лась к горлу Кутреда. Он одной рукой перехватил ее запястье, и снова они
застыли в отчаянном, но безрезультатном состязании силы.
   Копье застревало в узком проходе. Пока Шеф  боком  пытался  выйти  из
спальни, что-то заслонило тусклый наружный свет. Вернулся  хозяин  дома,
горный охотник. Он беззвучно проник через входную  дверь,  повернулся  к
борющимся.
   Даже ссутулившись, он задевал головой потолок.  А  руки  его  свисали
почти до самого пола. Плечи круглые и покатые, не квадратные, как у  че-
ловека, но при этом достигающие в размахе полной длины меча. Тролль  по-
вернулся спиной к Шефу, не заметив его, потому  что  смотрел  только  на
Кутреда и троллиху.
   Шеф поднял копье. У него была возможность  нанести  один-единственный
неожиданный удар, в хребет, или в почки, или под ребра в сторону сердца.
Такого не переживет даже гигант. Шеф помнил, что перед ним стоит людоед.
   Но когда он замахнулся для удара, его переполнило ощущение неизбывной
мрачности этого места. Это чувство посетило его недавно, на горной  тро-
пе, ощущение бесцветности, угрюмости и враждебности. Затем в видении Ше-
фу явился мир, умоляющий о спасении и облегчении, и бог с солнцеподобным
ликом даровал их; даровал то,  что  не  было  даровано  ни  Хермоту,  ни
Бальдру. Железный наконечник копья близ его щеки излучал одновременно  и
жар и какую-то усталость, желание воздержаться от убийства. Мир видел их
слишком много. Пора остановиться, что-то изменить.
   Ухватившаяся за грудь Кутреда троллиха внезапно головой вперед  поле-
тела через комнату, рухнув в ноги тролля  и  заставив  его  отшатнуться,
чуть не напоровшись при этом на копье Шефа. Кутред отталкивал  ее  назад
так, что вся ее сила была направлена вперед, а потом опустил руки, схва-
тил ее за лодыжки и перекинул через голову. Он извернулся  и  утвердился
на ногах, с мечом в руке, пошел на тролля с усмешкой безжалостной  ярос-
ти. Тролль издал рев, подобный медвежьему, и отбросил троллиху со своего
пути.
   Шеф стукнул древком копья по каменному полу и во весь голос крикнул:
   - Стойте!
   Оба тролля подпрыгнули и повернулись к  нему,  их  глаза  разбегались
из-за угрозы спереди и сзади. Шеф опять крикнул, на этот раз пробирающе-
муся вперед Кутреду:
   - Стой!
   В этот самый момент маленький тролль, которого Шеф встретил на тропе,
вбежал через наружную дверь, обхватил большого тролля за колени и разра-
зился длинным потоком слов. Шеф вышел из узкого прохода в спальню, широ-
ко развел руки и аккуратно поставил копье в уголок. Он подал знак Кутре-
ду, который помялся, но меч опустил.
   А что тролли? Шеф взглянул на них в свете  лампы,  еще  посмотрел,  в
третий раз взглянул на старшего тролля, который в свою очередь озадачен-
но на него таращился. С очень  знакомым  озадаченным  выражением.  Серый
мех, круглая голова, странная скошенная челюсть  и  массивные  зубы.  Но
что-то знакомое - что-то в бровях, в скулах, в посадке головы на толстой
шее. Шеф мягко подошел, взял огромную ладонь тролля, повернул и приложил
к своей. Так и есть. Могучие персты, кулак в два раза  больше  молочного
кувшина.
   - Ты похож на одного моего знакомого, - проговорил Шеф почти себе под
нос.
   К его удивлению тролль широко улыбнулся, обнажив могучие клыки, и от-
ветил на сбивчивом, но понятном норвежском:
   - Ты, наверное, говоришь про моего брата Бранда.

   * * *

   По словам Эхегоргуна - суть того, о чем он говорил, Кутред потом  пе-
ресказал Шефу за долгие вечера у очага, - Потаенный  Народ  некогда  жил
много южнее, в Норвегии и в странах на юг от моря, которое Эхегоргун на-
зывал Мелким, от Балтики. Но с течением времени климат изменился,  и  им
пришлось отступать вслед за льдами на север, причем им  везде  и  всегда
наступали на пятки Слабаки, Хлипкие Людишки, Носящие Железо - у  Эхегор-
гуна имелось для них много названий. Люди, конечно, не представляли  со-
бой угрозы - при одной мысли об этом Эхегоргун рассмеялся, издавая  гор-
лом странные хриплые звуки. Но людей было  много.  Они  размножались  со
скоростью тюленей, сказал он, так же быстро, как нерестящийся лосось.  И
в толпе они становились  опасны,  тем  более  что  использовали  металл.
По-видимому, обычаи Потаенного Народа восходили к  дням,  когда  металла
еще не знали, когда все Прямоходящие - люди и Спрятанные -  использовали
только камень. Но однажды у людей появились металлы,  сначала  бронза  -
Эхегоргун называл ее красным железом, - а потом и настоящее железо,  се-
дое железо, и былое равенство между видами - если это были  виды  одного
семейства - нарушилось. Эхегоргун бы с ним не согласился, но  Шеф  начал
подумывать, что быстрое размножение, которое Эхегоргун  так  презирал  и
считал не вполне достойным разумных существ, было как-то связано  с  ме-
таллами. Выковке железа из руды нельзя было научиться  просто  так,  это
был результат знания, основанного на пробах и ошибках,  к  которым  под-
толкнул первоначальный счастливый случай. Недолго живущие существа,  ко-
торым практически нечего  терять,  зато  имеющие  сильное  желание  хоть
как-то выделиться среди многочисленных соперников,  были  более  склонны
тратить свое время на опыты, чем долго живущие, долго взрослеющие,  мед-
ленно размножающиеся люди Истинного Народа, так они сами себя называли.
   Так оно было или нет, в течение столетий Истинный Народ превратился в
Потаенный Народ, живущий в недоступных горах, искусно прячущийся. Это не
так уж трудно, сказал Эхегоргун. Истинного Народа  кругом  было  гораздо
больше, чем думало большинство  людей.  Они  не  пересекались  в  прост-
ранстве, да и во времени. Норвежцы в Галогаланде, сказал Эхегоргун, дело
особое, они жили в основном на побережье. Они часто плавали  по  морским
дорогам, по Северному Пути, от которого страна и получила свое имя,  они
строили свои дома у фьордов, летом пасли скот на всех островках  зелени,
которые им попадались. Редко их можно было встретить дальше чем  в  нес-
кольких милях от берега. Особенно потому, что забредшие в  глубь  страны
путешественники и охотники чаще всего не возвращались.
   От финнов беспокойства было больше, они повсюду  кочевали  со  своими
стадами оленей, со своими санями, луками и силками. Однако  перемещались
они в основном летом и в дневное время. Зимой  они  оставались  в  своих
шатрах и домах, совершая лишь редкие вылазки по привычным тропам, на ко-
торых с ними легко было разминуться. Снега и льды, темнота и высокие го-
ры принадлежат им, говорил Эхегоргун. Они люди Мрака. А как насчет чело-
века, который висит у них в коптильне, спросил Шеф вечером  первого  дня
знакомства.
   Эхегоргун отнесся к вопросу серьезно. Все  дело  в  тюленьих  шхерах,
сказал он. Хлипким следует держаться подальше от них, хотя  бы  от  тех,
которые тролли считают своими. Шеф постепенно понял, что Эхегоргун,  как
и остальные люди его народа, был почти таким же хорошим пловцом,  как  и
белые медведи, которых нередко находят спокойно куда-то плывущими  вдали
от какого бы то ни было берега. Шерсть предохраняла его от холодя и была
водонепроницаема, как шкура тюленя. Любой из взрослых троллей  мог  спо-
койно проплыть пару миль в ледяной воде до ближайшего острова, чтобы ог-
лушить дубинкой тюленя или загарпунить моржа. Их рацион состоял из морс-
ких млекопитающих. Они не любили, чтобы сюда приходили Хлипкие,  поэтому
отпугивали их, внезапно нападая из засад. Истории о серой руке,  перево-
рачивающей лодки, были правдивы. Что касается обычая закоптить и  съесть
жертву - Эхегоргун пожал плечами. Он не видел ничего  страшного  в  том,
чтобы съесть своих возможных убийц. Хлипкие могут не есть Потаенный  На-
род, но они тоже убивают его, по каким-то своим причинам,  а  то  и  без
причин, но не потому, что Спрятанные отнимают у них пищу. Так кто же ху-
же?
   Во всяком случае, можно было обойтись без распрей  и  смертоубийства,
если и те и другие держались по свою сторону от известной линии.  Непри-
ятности, конечно, могут возникать во время голода. Если зерно не уродит-
ся - Эхегоргун считал, что так и должно происходить каждые три  года  из
десяти, - тогда Хлипкие начинают с отчаяния ходить на охоту в шхерах. Не
ешьте зерно, вот ответ для них, не размножайтесь так быстро, чтобы  при-
ходилось полагаться на случайную пищу. Но настоящие северяне,  настоящие
северяне среди людей, подчеркнул Эхегоргун, не допускают, чтобы дело за-
ходило так далеко. Они знают свое место и знают место троллей. Люди, ко-
торых он убил, все были пришельцами, они нарушили установленные за  века
границы.
   - Как человек, который оставил это? - спросил Шеф, показывая взятое в
коптильне копье.
   Эхегоргун взял копье, ощупал, задумчиво понюхал металл своими  огром-
ными расширяющимися ноздрями.
   - Да, - сказал он. - Я его помню. Ярл трондцев, что живут в  Тронхей-
ме. Глупый народ. Все стараются перехватить финскую дань  и  торговлю  с
финнами, отобрать их у Бранда и его родичей. Он пришел сюда на  корабле.
Я плыл за ними, пока они не высадились на остров, он и двое других пошли
разорять птичьи гнезда. После того как он исчез - он и еще несколько че-
ловек, - остальные испугались и отчалили восвояси.
   - Откуда ты знаешь, что он был ярлом? - спросил Шеф.
   - Потаенный Народ много чего знает. Им  есть  что  порассказать.  Они
намного больше видят, в темноте, в тиши.
   Эхегоргун об этом не упоминал, но Шеф был уверен, что тролли и родичи
Бранда как-то общаются друг с другом - может  быть,  оставляют  условные
знаки на шхерах, камень, положенный определенным образом, когда  сказать
нечего, а потом перевернутый, чтобы передать весть. Потаенный Народ  мо-
жет быть полезен для галогаландцев, для избавления от непрошеных  гостей
с юга. А Бранд и его родичи в ответ идут на какие-то определенные уступ-
ки.
   Кстати, тут были и семейные чувства.  Эхегоргун  смущенно  улыбнулся,
когда Шеф намекнул на это. Много лет назад, рассказал он, отец  Брандова
отца Барна, человек по имени Бьярни, после  кораблекрушения  оказался  в
шхерах. У него была с собой еда, хорошая еда, молоко и сыворотка, он ос-
тавил ее как приманку для Потаенного Народа. Одна девушка увидела еду  и
клюнула на приманку. Он не поймал ее, нет, как могут Хлипкие поймать да-
же слабую девушку Истинного Народа? Но он ей показал, что у него для нее
есть, и ей это понравилось. Все Хлипкие одним местом сильны, сказал Эхе-
горгун, и глаза его скользнули на Кутреда, сидевшего рядом с  троллихой,
с которой он недавно боролся.
   Эхегоргун продолжил рассказ о девушке, его собственной тете,  которая
растила младенца по имени Барн, пока не сделалось очевидным, что у  него
будет гладкая кожа или слишком мало шерсти, чтобы жить  среди  Истинного
Народа. Тогда она подбросила его к двери его отца. Но  Бьярни,  а  потом
Барн и Бранд в случае надобности вспоминали о своих родственниках.
   Шеф мало услышал из того, что говорилось дальше, потому что он  начал
беспокоиться за Кутреда. Может быть, Хлипкие и были сильны одним местом,
да ведь у Кутреда-то этого места не было. На севере он вел  себя  вполне
прилично, но в одном Шеф был уверен: любое напоминание о  его  уродстве,
любая демонстрация со стороны мужчины или провокация со стороны женщины,
и Кутред снова превратится в берсерка. Однако дело приняло странный обо-
рот. Кутред сидел и разговаривал с Мистарай, дочерью Эхегоргуна и  сест-
рой маленького Экветаргуна, как будто это была Марта или одна  из  самых
невзрачных женщин-рабынь. Причина, возможно, заключалась в том,  что  он
поборол ее. А возможно, в том, что она была женщиной, но настолько свое-
образной, что не могло быть и речи о приязни между ними. Как  бы  то  ни
было, в этот момент Кутред не представлял опасности.
   Шеф снова прислушался к истории Эхегоргуна. К этому времени все пяте-
ро присутствующих - мужчины и женщины? разумные? люди и нелюди? -  вышли
из хижины и сидели в лучах восходящего солнца на ровной  площадке  между
хижиной и коптильней. Отсюда они могли видеть  тихое  серо-металлическое
море, с разбросанными на нем островами, но сами были укрыты от посторон-
них глаз. У Потаенного Народа было острое чувство "мертвой земли", отме-
тил Шеф. Они всегда укрывались от прямого взора, чем бы при этом ни  за-
нимались.
   - Значит, вы много смотрите и многое слышите? - спросил Шеф. - Что вы
знаете обо мне? О нас?
   - О нем, - Эхегоргун кивнул своим скошенным подбородком на Кутреда, -
многое. Он был трэлемв горном селении на юг отсюда. Кое-кто из наших пы-
тался добраться до него. Может быть, они бы его съели, может быть,  нет.
Вы, люди, жестоки к себе подобным. Я знаю, что с ним  сделали.  Для  нас
это значит не так много. Нам есть чем заняться кроме спаривания. - О те-
бе... - Шеф ощутил на себе глубокий взгляд карих глаз. - О тебе нет  из-
вестий. Но за тобой гонятся какие-то люди.
   Шеф рассмеялся.
   - Для меня это не новость.
   - Тебя преследуют и другие существа. Кит-убийца, что напал на вас - а
я знаю, что иногда они это делают ради развлечения или  потому,  что  их
что-то разозлило. Так вот, я видел, как это стадо проходило туда  и  об-
ратно, и они не из этих мест. Они пришли с юга, как и  ты.  Может  быть,
вслед за тобой. Ладно, если ты уже знаешь, что за  тобой  гоняются,  ос-
тальное можно и не рассказывать.
   Эхегоргун развел своими огромными руками, свыше  девяти  футов  между
кончиками пальцев, с видом полной непричастности.
   - А что именно остальное? Эти люди сейчас поблизости?
   - Какой-то корабль спрятан в Витазгьяфи-фьорде, это полдня пути на юг
от хутора Бранда на Храфнси. Я бы предупредил  Бранда,  но  он  ушел  за
гриндами - гринды, видишь ли, по его части. Он только старается
   не загонять их на берег прямо здесь или где-то поблизости. Но в любом
случае, его нет, а корабль затаился на  юге.  Большой  корабль.  У  него
две... две палки. Такие штуки, куда вы вешаете ткань. Большая  светлово-
лосая женщина распоряжается мужчинами, - Эхегоргун  засмеялся.  -  Чтобы
она успокоилась, ей бы нужно провести со мной зиму.
   Шеф яростно соображал. Женщина - Рагнхильда, корабль - тот самый, ко-
торый пытался потопить их в Гула-фьорде.
   - Как по-твоему, что они собираются делать?
   Эхегоргун взглянул на солнце.
   - Если они не напали во время вчерашнего заката, то нападут во  время
сегодняшнего. Оба корабля Бранда не будут готовы к борьбе. Он привел  их
к месту забоя гринд и загрузил ворванью и мясом. Нападающие смогут  зах-
ватить всех усталыми и спящими. Разделка гринд отнимает много сил.
   - Ты не предупредишь их?
   Эхегоргун выглядел удивленным, насколько это могло отразить его плос-
кое мохнатое лицо.
   - Я бы предупредил Бранда. Что касается остальных - чем больше  Хлип-
ких перебьют друг друга, тем лучше. Я помню, что ты пощадил меня,  когда
мог ударить своим копьем, поэтому теперь я помогу тебе, потому  что  Ис-
тинные Люди платят свои долги, даже если их об этом не просят.  Вдобавок
ты накормил моего мальчика, моего Экветаргуна. Хотя мудрее для меня было
бы открутить тебе голову от шеи и повесить тебя рядом с остальными.
   Шеф игнорировал угрозу.
   - Я могу сообщить тебе одну вещь, о которой ты не  знаешь,  -  сказал
он. - Я человек, у которого  есть  власть.  В  своей  стране  я  король.
Кое-кто говорит, что и здесь я что-то вроде короля. И я говорю от  имени
многих людей. Вот знак моей власти, - он предъявил амулет  Рига,  kraki,
на своей шее, и показал на тот, что сделал для Кутреда. - Может статься,
я смогу что-то сделать для тебя. Для тебя и для твоего народа.  Заставлю
людей прекратить охоту на вас. Позволю вам жить не в таком диком скалис-
том месте. Но и ты должен кое-что сделать для  меня.  Помоги  мне  спра-
виться с этими людьми с юга, с этой женщиной, с кораблем.
   - Что ж, я могу это сделать, - раздумчиво сказал Эхегоргун. Он принял
странную скрюченную позу, обхватив голые ноги своими огромными руками.
   - И как? Ты предупредишь Бранда? Будешь ты... сражаться на нашей сто-
роне? Из тебя выйдет грозный воин, если дать тебе железное оружие.
   Эхегоргун покачал своей массивной головой:
   - Ничего этого я делать не буду. Но я могу для тебя поговорить с  ки-
тами. Они уже устали. Если они поверят, что я убил тебя,  они  будут  не
прочь меня послушать. А киты эти, конечно, пришлые. Если бы они были на-
ши, я бы не стал их обманывать.

   ГЛАВА 23

   Бруно, гауптриттер в Ордене Копья,  стоял  перед  сдвоенной  шеренгой
своих закованных в броню рыцарей, застывших со  склоненными  копьями  по
стойке смирно, каковой строй он в последнее время  ввел  в  обычай.  Все
глазели на церемонию, разворачивающуюся на расстоянии в сотню  ярдов  от
них. Подойдя ближе, они бы смогли рассмотреть  ее  получше,  но  никогда
нельзя сказать, как туземцы воспримут вмешательство в свои священные ри-
туалы. Бруно ничего не имел против того, чтобы вмешаться,  просто  время
еще не пришло.
   Рей вырвался из тысяч глоток собравшихся в центре судебного круга на-
рода готов, рев из глоток и клацанье оружия о щиты.
   - Что это значит? - раздался негромкий вопрос из заднего ряда. -  Они
приняли решение?
   - Разговоры в строю, - откликнулся Бруно, хотя без особого  негодова-
ния. В Ордене Копья свято верили в  предполагаемое  равенство  всех  его
членов, несовместимое с той суровой дисциплиной, которую приходится  на-
водить в крестьянской армии. - Да, видите, теперь  у  них  есть  король.
Habeant regem, - добавил он,  перефразируя  формулу  при  избрании  Папы
Римского.
   Над толпой поднималась опасно раскачивающаяся фигура. Человек,  кото-
рого подняли на щитах его рьяные сторонники. Утвердившись на  ногах,  он
огляделся, обнажил меч, выкрикнул свое имя и традиционную  формулу  пре-
тендента:
   - Я король готов. Кто против?
   Минутное молчание, затем снова клацанье оружия. Неделей раньше против
были бы с десяток воевод. Но вооруженная борьба лишила  бы  народ  готов
большей части его правителей, как богатых, так и богорожденных.  Поэтому
несколько дней перед сходом, который назывался Gautalagathing,  то  есть
тинг тех, кто живет по закону готов, все так и гудело от  слухов,  спле-
тен, обещаний поддержки, взяток и уступок. Ныне все это было улажено. До
следующей смены власти.
   Толпа подалась туда, откуда пахло  жареными  быками  и  пивом  в  ги-
гантских чанах, угощением, которое новый король выставил как часть платы
за свое избрание. Немецкие риттеры следили  за  готландцами  насмешливо,
хотя и с некоторой завистью. Бруно решил еще  немножко  подержать  их  в
строю, удостовериться, что никто не присоединится к гулянке,  не  затеет
драку.
   К ним приближалась еще одна фигура, тощий чернорясый англичанин,  Эр-
кенберт. Когда он подошел ближе, Бруно разглядел  на  его  бледном  лице
легкий румянец возбуждения и ощутил, как его сердце толкнулось от  пред-
чувствия. Эркенберт держал в руке один из своих вечных списков.
   - Думаешь, ты нашел его? - спросил Бруно, как только дьякон  оказался
в пределах слышимости.
   - Да. Там, в палатке, я встретился с одним стариком.  Слишком  старый
для схода, но не настолько старый, чтобы все позабыть. Он  участвовал  в
набеге на Гамбург. Больше того, он был среди людей,  которые  разграбили
собор. Он хорошо помнит, кто там был, - кстати, потому, что до  сих  пор
считает себя обманутым при дележе. Он продиктовал мне полный список быв-
ших там воевод и добавил, что у семерых из них было больше чем по дюжине
корабельных команд. А теперь самое главное. О шестерых из этих воевод мы
уже получили сведения и знаем, что они не подходят.
   - Значит, это должен быть седьмой?
   - Видимо, так. Его зовут Болли. Он ярл у трондцев.
   - А кто, к дьяволу, такие эти трондцы?
   - Они живут