со штатом
не менее десяти человек, а вся машинная команда занималась бы только
прозваниванием изоляции и замерами зазоров в подшипниках. Но с каждым годом
объем поставляемой с оборудованием документации растет. Думаю, что на
складах судового оборудования ее учитывают просто по весу, так как
пересчитать все это очень трудно.
    Вы никогда не бывали на большом складе судового оборудования? Тогда
постарайтесь как-нибудь туда попасть. Чего там только нет! Иногда
десятилетиями лежит там какой-то хитрый механизм, и все уже забыли не
только его назначение, но и название, и все же его время от времени
тщательно протирают и смазывают. Выбросить его нельзя. Он занесен в
картотеку и учтен сложной машиной материальной бухгалтерии. Пройдут годы,
прежде чем он попадет в разряд так называемых неликвидов, но и тогда от
него невозможно будет избавиться. Ведь это учтенная материальная ценность.
    Помню, много лет назад на складах одного порта производилась ревизия.
Кладовщик был в отпуске, и начальник складов сам предъявлял оборудование
комиссии. Все оказалось в наличии, кроме медной калябры, числившейся по
описи. Никто не знал, что это такое. Председатель комиссии предупредил
начальника складов, что если не будет найдена калябра, то дело может
принять скверный оборот, тем более, что калябра, очевидно, вещь очень
нужная, иначе на ее изготовление не стали бы тратить дефицитную медь. На
розыски калябры были мобилизованы самые старые работники складов, но никто
из них не мог сказать, как эта калябра выглядит. Назревали крупные
неприятности. Наконец, кто-то догадался сплющить под молотом медный чайник
и предъявить его комиссии в качестве калябры. Все облегченно вздохнули.
Когда же вернулся из отпуска кладовщик, выяснилось, что медная калябра
никогда не существовала, а были мерные калибры, выброшенные после ревизии в
утиль, так как они нигде не числились. Причиной возникшей путаницы был
неразборчивый почерк кладовщика. Но отрабатывать назад было уже поздно.
Калябра значилась в актах ревизии. Вероятно, до сих пор на этом складе
хранится сплющенный чайник, носящий таинственное название "калябра".
    Извините, пожалуйста. О чем мы с вами до этого говорили? Ах, да, о
предстоящих испытаниях. Попав на корабль, прежде всего постарайтесь
получить каюту. Распределением кают ведает третий помощник. Он вам скажет,
что судовая роль у старшего строителя, а без роли он не может ничего
сделать. Не верьте, это трюк. Дело в том, что на такую ораву, какая
собралась на корабле, не хватает спасательных средств, и портовый надзор
никогда не выпустит его в море, если все, кто идет в плавание, будут
занесены в судовую роль.
    Несколько слов о спасательных средствах. Конечно, современная техника
кораблевождения значительно повысила безопасность плавания. Но это вовсе не
значит, что спасательные средства не нужны. Особую опасность представляет
плавание на танкерах. У меня до сих пор стоит перед глазами пожар
нефтеналивного судна на рейде Александрии в 1928 году. Помню отблески
зарева на спокойной глади бухты, убегающие во все стороны суда и два
пожарных катера, ведущих борьбу с огнем. У нефтяных причалов Красноводска
можно видеть останки взорвавшегося лихтера - наглядное предупреждение тем,
кто забывает, какую опасность таят пустые танки, содержащие взрывчатые пары
топлива. Впрочем, если дело дошло до взрыва танков, то особой надобности в
спасательных средствах уже нет.
    Несмотря на наличие на современном танкере пенного огнетушения,
несмотря на орошение палуб и прочая, и прочая, бывают положения, при
которых команде необходимо покинуть судно. Часто путь к жизни лежит через
горящее море, так как разлившаяся нефть может гореть на поверхности воды.
Естественно, что деревянные баркасы для этой цели непригодны. Несколько лет
назад встал вопрос о замене их металлическими. Мне довелось присутствовать
при испытании опытного образца. В металлический баркас посадили двух кошек.
Выбор пал на кошек потому, что они не умеют плавать. С таким же успехом
можно было посадить туда и кур, но это сложнее. Человек, рискнувший взять
под отчет кур, преследовался бы бухгалтерией до самой смерти. Баркас был
отведен на середину ковша, на поверхности которого зажгли нефть. Через
несколько минут, когда пожарные загасили огонь, в баркасе не обнаружили
ничего, кроме неистребимого запаха паленой шерсти и двух обуглившихся
кусочков кошачьего рагу. Вопрос о спасательных баркасах для танкеров не
решен до сего времени. Существует равное количество сторонников деревянной
и металлической конструкций. По существу, этот спор, в который втянуто
множество конструкторов, сводится к тому, в каком виде следует подавать
моряков к столу Князя Тьмы: зажаренными или тушеными. Со временем эта
проблема будет решена. Не нужно только терять надежды. Может быть,
впоследствии моряки поставят памятник двум безвестным котам, отдавшим свои
жизни за благородное дело спасения на водах. Вроде памятника собаке в
Колтушах.
    Если уж мы с вами заговорили о кошках, то позвольте рассказать случай,
произошедший на пароходе "Курск". Я имею в виду не танкер "Курск",
приписанный к одесскому порту, а пароход "Курск", некогда принадлежавший
Российскому обществу пароходства и торговли, уведенный, а затем
возвращенный нам англичанами в 1925 году. Капитан "Курска" терпеть не мог
кошек. Он их ненавидел с детства. И когда камбузнику пришло в голову
притащить на судно кошку, капитан ударом ноги отправил ее за борт. Все
обошлось бы, если б несчастное животное каким-то чудом не выбралось из воды
и не очутилось опять на пароходе. На этот раз она проникла в каюту капитана
в его отсутствие и прошлась лапами, перемазанными в мазуте, по какому-то
важному документу, лежавшему на столе. Механик говорил мне, что за
пятнадцать лет совместного плавания это был единственный случай, когда он
видел слезы на глазах своего кепа. Некоторое время капитан, старпом и
боцман гонялись по кораблю за кошкой, но она уже была научена горьким
опытом и держалась от людей на почтительном расстоянии.
    Погрузка закончилась, и нужно было выходить в море. Однако капитан не
мог мириться с присутствием кошки на борту. Он сказал, что всем
подвахтенным вменяется в обязанность ловить кошку до тех пор, пока она не
будет поймана и на его глазах брошена в море. Четырнадцать суток
продолжался этот рейс, и четырнадцать дней и ночей сорок пять мужчин
охотились за одной кошкой. Это была борьба, в которой человеческий разум
должен был восторжествовать над слепым инстинктом животного. Но кошка
проявляла чудеса изобретательности. Никто не знал, где она прячется. Не
помогли ни приманки, ни хитроумные капканы, ни нежное кис-кис-кис. Однажды
подлая тварь уже была в руках у боцмана, но выскользнула с непостижимой
ловкостью. Как-то ночью кошку обнаружили на клотике и вахтенный штурман
выстрелил в нее из ракетницы. Он бы наверняка сбил ее вторым выстрелом, но
с идущего поблизости итальянского судна запросили, какую помощь они могут
оказать терпящему бедствие пароходу.
    Впоследствии оказалось, что никакой кошки на судне не было. Камбузник
сам видел, как она в последний момент перед отходом сошла на берег, но
никому об этом не сказал, так как не хотел лишать себя столь великолепного
зрелища, как охота на несуществующую кошку.
    Я знал об этой истории понаслышке и, случайно встретившись в Москве, в
Третьяковской галерее, с приятелем, плававшим на "Курске", попросил его
рассказать все, чему он был очевидцем. То, что я жив, следует приписать
чистой случайности, так как бутылка пролетела в нескольких миллиметрах от
моей головы. Вы спрашиваете, какая бутылка? Обыкновенная винная бутылка
0,75 литра. Она еще разбила графин с водкой на соседнем столике, и дело
чуть было не кончилось совсем плохо. Вот до чего иногда могут довести
кошки.
    Вообще, моряку не стоит связываться с животными. Помню, как-то в
Ливерпульском порту я купил у американского матроса мартышку. Это было
очаровательное, веселое создание. Я имею в виду обезьяну. Мы быстро
подружились, и я понес ее на пароход, радуясь тому, что приобрел верного
друга. У самого трапа меня остановил таможенник. Оказывается, существовали
какие-то ограничения по вывозу животных из Англии. Насколько я мог понять,
мне нужно было оформить разрешение в учреждении, расположенном в городе.
Пришлось отправиться с обезьяной искать это учреждение. У выхода из порта
меня снова задержали, так как существовали какие-то ограничения по ввозу
животных в Англию. Поймите мое положение. Не мог же я навсегда остаться в
чужом порту с обезьяной на руках. У меня не было даже денег, чтобы купить
шарманку. Тщетно я пытался всучить обезьяну всем проходившим мимо. Видимо,
они лучше меня разбирались в правилах вывоза и ввоза животных. Под конец на
меня даже начали смотреть с подозрением. А тут еще обезьяна стала хныкать.
Очевидно, она была голодна. Я купил ей пару горячих сосисок, но она
швырнула их мне в лицо и захныкала еще сильней. Потом она испачкала мой
костюм. Я в отчаянии сел на причальную тумбу. Обезьяна положила голову на
мое плечо и уснула. Нечего было и думать бросить это доверчивое существо на
произвол судьбы.
    Гениальные решения приходят внезапно. Я поднялся и с обезьяной на руках
пошел искать того самого таможенника, который не пустил меня на пароход.
Больше часа я уговаривал его взять у меня обезьяну. Уж он-то как-нибудь
пронесет ее в город. Наконец, когда он понял, что я не собираюсь брать за
обезьяну деньги, мы быстро пришли к соглашению. Он даже угостил меня
отличной гаванской сигарой, что было очень мило с его стороны, так как,
насколько мне известно, ввоз табачных изделий в Англию ограничен какими-то
правилами. Это был неплохой таможенник. Что же касается обезьяны, то я до
сих пор жалею, что пришлось ее отдать. Сейчас, вероятно, их обоих уже нет в
живых.
    Но мы с вами, кажется, опять немного отклонились от темы нашего
разговора. Итак, если вы проявите достаточно настойчивости, то получите
ключ от каюты. Однако это вовсе не значит, что вы в нее попадете. На судне
больше пятисот ключей. Когда-то к ним привязали картонные бирки,
указывающие номер помещения, которое должен открывать каждый ключ. Вскоре
бирки начали отрываться. Вы же сами знаете, какой теперь картон. Незадолго
перед отходом кто-то совершил один из подвигов Геракла и запер все каюты.
Не знаю, как это ему удалось. Может быть, он действовал отмычкой, а может
быть, у него был "мастерок" - ключ, отпирающий все замки, полумифический
инструмент, о котором матерые домушники рассказывают в долгие тюремные ночи
подрастающему поколению. Он же привязал оторвавшиеся бирки к ключам. При
этом он заботился только о том, чтобы каждый ключ был снабжен биркой,
неважно, какой. Вам предложат на выбор два типа ключей. Одни поворачиваются
в замке, но не отпирают его, другие не поворачиваются и не отпирают. Таких
горемык, как вы, набралось человек пятьдесят, и единственный выход из
положения - это взаимный обмен ключами по принципу "каждый с каждым". Когда
какая-нибудь дверь наконец оказывается открытой, раздаются радостные
возгласы, так как шансы остальных на успех повышаются. Правда, счастливцы,
попавшие в каюту, немедленно выскакивают назад, вытирая обильно льющиеся
слезы. Пары лакового растворителя и клея, которым приклеивают линолеум в
каюте, исключают возможность существования там высших форм жизни. Но это
уже пустяки. Вы можете открыть иллюминатор. Те, кому это удалось,
появляются на палубе. Пальцы правой руки у них обернуты окровавленными
платками. Можно подумать, что все они члены одной масонской ложи.
    Пропуск вы уже сдали, и теперь вам грозит стать узником. Трудно
сказать, на сколько времени. Во всяком случае, не меньше суток, но это, так
сказать, срок мобилизующий. Единственное, в чем можно быть уверенным, это
то, что корабль уйдет тогда, когда он уйдет.
    Камбуз начнет работать только в море, заводские столовые уже закрыты, и
если у вас с собой ничего нет пожевать, то утешайте себя мыслью, что
разгрузочные дни полезны для вашего гастрита. Что касается остального, то
не дальше, чем в пятистах метрах, на соседнем причале есть деревянная
будочка. Будьте осторожны ночью: там темно. Постельное белье еще не
погружено на корабль, но вы прекрасно устроитесь на диване. Только учтите,
что это диван не простой, а корабельный. Конструктор этого дивана основное
внимание обращал на выработку бравой осанки у тех, кто будет на нем сидеть.
Для лежания же диван слишком узок. Я часто думал о том, что, может быть,
именно привычка пользоваться корабельной мебелью окончательно формирует
характер моряка и воспитывает в нем презрение к пошлому комфорту.
    Особый интерес для людей, занимающихся вопросами психологии творчества,
должны представлять кресла, которыми щедро снабжаются салоны командного
состава. Они не очень тяжелые, два матроса средней упитанности под
руководством опытного боцмана без особого труда поднимают такое кресло. Но
истинные качества этих кресел проявляются во время качки. Не имеющее
крепления к палубе произведение прикладного искусства превращается в таран,
свободно сокрушающий стальные переборки. Таранные свойства кресел
усиливаются тем, что они склеены, наподобие биллиардного кия, из небольших
кусочков дерева. Однако мозаично-биллиардная структура обеспечивает только
ударную прочность При плавании в тропиках клеи отказывается выполнять свои
функции, и вся мебель в салоне приобретает весьма причудливый вид.
    Вообще, кораблестроение до сих пор представляет собой ниву, с которой
снимают обильные урожаи непризнанные на суше таланты. Желая украсить жизнь
моряка, проектанты судов сочли необходимым повесить картины в салоне,
столовой экипажа и кабинете капитана. Проектом предусматриваются только
размеры картин и их стоимость. В остальном конструкторские бюро доверили
этот щекотливый вопрос художественному чутью начальников отделов снабжения
судостроительных заводов. Отпущенные на приобретение картин суммы слишком
велики, чтобы можно было ограничиться закупкой литографий, и недостаточны
для приобретения, скажем, подлинного Айвазовского. Но снабженцы не такие
люди, чтобы не найти выхода из самого запутанного положения. Они полностью
осваивают отпущенные лимиты, заключая договора на создание новых шедевров с
художественными артелями. Нужно прямо сказать, что поставляемые на корабли
картины не отмечены печатью гения, хотя им часто нельзя отказать в
своеобразном толковании законов перспективы. Что же касается тематики, то
они чаще всего изображают кораблекрушения в самых изощренных вариантах. Не
мудрено, что моряки предпочитают держать у себя в каютах рекламные картинки
фирм, изготовляющих женский трикотаж, более жизнеутверждающего содержания,
чем картины в салоне.
    Воспитание художественного вкуса у моряков не ограничивается картинами,
развешанными на корабле. На море нет выходных дней. Взамен их моряки
получают дополнительные отпуска несколько раз в год. Не у каждого моряка
есть семья, и для того, чтобы скрасить одиноким пребывание на берегу,
пароходства построили дома моряка. Это хорошо оборудованные гостиницы со
всеми удобствами. Приветливый персонал этих домов принимает все меры к
тому, чтобы моряк чувствовал себя там как дома. Но разве можно создать
подлинный уют, если в комнате нет картины! Почуявшие наживу халтурщики из
худартелей пытались и здесь захватить ключевые позиции, но это им не
удалось. Лимиты не те. Пришлось морякам на суше довольствоваться
литографиями.
    В доме моряка, где я часто останавливался, сорок комнат, и в каждой из
них висит литография "Березовая роща" Куинджи. Предусмотрительная
администрация закупила литографии с запасом. Но не прятать же произведения
искусства в кладовку. Поэтому еще десять экземпляров было развешано в
коридорах, красном уголке, вестибюле и т. д.
    Куинджи отличный художник, и, пожалуй, нет человека, который бы
отворачивался от его картин. Но длительное пребывание в роще с такими
резкими контрастами света и тени утомительно для самого выносливого
человека Может быть, и приятно сменить хмурые просторы моря на свежую
зелень леса, но не надолго. Рано или поздно захочется более разнообразной
обстановки. Однажды мой сосед по комнате признался мне, что по вечерам он
чувствует непреодолимое желание выть. Откровенность за откровенность: я по
секрету сообщил ему, что уже несколько дней, открывая по утрам глаза,
подвываю, но не очень громко, чтобы не мешать ему спать. После этого мы
стали переворачивать картину лицом к стене, вполне довольствуясь эмоциями,
вызываемыми дубликатами в коридоре.
    Однообразие - ужасная вещь, и к чему оно может привести,
свидетельствует история с патефонными пластинками на каспийских танкерах.
Если вы настаиваете, то я могу на время прервать деловую часть нашего
разговора, чтобы рассказать об этом поподробней. У вас билет на вечерний
поезд? Очень жаль. Тогда нам нельзя отвлекаться. О чем мы говорили? Да, да,
конечно. Но это тоже советы деловые. Итак, хотите вы или не хотите, а
ночевать придется на корабле. Кранов на умывальниках нет. С ними вышла
какая-то заминка. Вы можете принять душ, но только не советую. Почему?
Сейчас объясню.
    Жили в Москве Сандуновы, построившие отличные бани. Самое удивительное
в этих банях - души. Два крана: один для холодной воды, другой для горячей.
Отрегулируй, как тебе хочется, и мойся на здоровье. Теперь, когда этим
делом занялись специализированные конструкторские бюро, души работают по
принципу, заложенному Шарко. Вы получаете порции горячей и холодной воды
попеременно. Может быть, это и полезно, но неприятно. Конструкторская мысль
работает над устранением этого дефекта, и кое-что уже удалось сделать. На
танкерах проекта одного из Центральных конструкторских бюро, не скажу
какого, для того чтобы принять душ, нужно неопределенно долгое время
манипулировать шестью вентилями. Что же касается постоянства температуры
льющейся на вас воды, то оно, мягко выражаясь, заставляет мечтать о
дальнейшем усовершенствовании системы. Может быть, для достижения
устойчивой работы душа не хватает еще двух-трех вентилей или трехходовых
кранов. По-моему, тут нечего стесняться, и если они действительно нужны, то
надо их поставить. Во всяком случае, если вы только можете потерпеть, то
лучше не принимайте душа на корабле. Дома вымоетесь в ванне. Это надежней.
    Не забудьте захватить с собой бутылку авиационного бензина. Корабль
красят. Корабль красят непрерывно с момента его закладки на стапелях.
Последнюю окраску он проходит перед постановкой на прикол, когда комиссия
решает, окупятся ли расходы на кислород, чтобы разрезать его на куски. По
мере того как краска достигает предельной толщины, ее отбивают, и все
начинается с начала.
    На ходовые испытания выходит бригада маляров в усиленном составе. Их,
по крайней мере, человек тридцать. Впрочем, маляры название неточное, так
как это малярши - очаровательные девушки в предельно измазанных
комбинезонах. Когда они ловко машут кистями, вам кажется, что вы
присутствуете на спектакле театральной газеты "Синяя блуза" или смотрите
сорок герлс Голейзовского. Хотя если вам меньше пятидесяти лет, то таких
ассоциаций у вас не возникает, так как эти изжившие себя формы театрального
искусства могут быть вам знакомы только понаслышке. Однако это не делает
девушек менее очаровательными.
    На корабле будет много непонятных для вас названий. Старайтесь не
попасть впросак. Однажды в трамвае я невольно прислушался к разговору двух
моряков: один из них говорил, что ловить сельдь сетями труднее, чем минтая
тралом. Такого термина я никогда не слыхал и долго потом пытался выяснить у
компетентных людей, что такое минтать трал. К сожалению, никто ничего
определенного мне ответить не мог. Наконец судьба свела меня с одним
военным моряком, которому я задал тот же вопрос, не надеясь, впрочем,
получить ответ. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что именно
он может дать мне все поясн