- Может быть, все-таки поговорить с ним?
    - Не стоит. Хочет жить один в своей лаборатории, пусть живет. Скоро
одумается. Кстати, вот он кажется идет с повинной.
    Автоматические двери станции мягко раскрылись и вновь захлопнулись за
спиной Доктора.
    - Вы были правы, Командир, - сказал он со смущенной улыбкой. - Все было
так, как вы предполагали. Именно вторжение из космоса.
    - Очень рад, что для этого вам понадобилось сто двадцать дней, а не все
шесть месяцев. Что же вас в конце концов убедило?
    - Поедем к памятнику. Я вам все покажу...


    - Вот здесь, - сказал Доктор, открывая бронированные двери подземелья,
- некогда разыгралась одна из величайших битв во вселенной, битва за
спасение древнейшей цивилизации космоса. А вот то, что удалось восстановить
из истории этой битвы.
    В небольшом стеклянном ящике прыгало маленькое мерзкое существо,
покрытое глянцевитой кожей. Жирное туловище венчалось головой, очень
похожей на крысиную. Это была уменьшенная копия экспоната, хранившегося в
саркофаге, но передвигающаяся на четырех ногах. Сверкающие красные глазки
со злобой глядели на вошедших.
    - Где вы его раздобыли?
    Голос Командира был непривычно хриплым.
    - Привез с Земли. Еще недавно оно было обыкновенной морской свинкой,
пока я не заразил его найденным здесь вирусом.
    Доктор подошел к столу и показал на один из запаянных стеклянных
сосудов:
    - Вирус, имеющий форму октаэдра. Я его исследовал самым тщательным
образом. Попав в организм, он меняет все: структуру клеток, внешний облик
и, наконец, психику. Он заставляет организм перестраиваться по образу,
зашифрованному в цепочке нуклеиновых кислот, хранящейся в этом октаэдре.
Кто знает, из каких глубин космоса попала сюда эта мерзость?! Теперь нужно
уничтожить содержимое колб заодно с этим зверьком.
    - Вы считаете, что вся история деградации хозяев планеты была попросту
эпидемическим заболеванием? - спросил Геолог, не отрывая взгляда от ящика.
    - Безусловно. Вероятно, не больше чем за два поколения окончательно
сформировался тип крысо-людей.
    - Кто же тогда их вылечил?
    - Те, кому воздвигнут памятник, неизвестные пришельцы из космоса.
Здесь, в подземелье, тайком от крысо-людей, потерявших все человеческое,
каждую минуту рискуя заразиться, они искали способ победы над эпидемией, и
это им удалось. Может быть, изображения шаров на пьедестале памятника,
чередующихся с октаэдрами, это символы разработанного ими антивируса. К
сожалению, никаких следов этого антивируса обнаружить не удалось.
    - Что же было дальше?
    - Об этом можно только строить догадки. Может быть, было то, о чем
говорил Командир. Неизбежная старость планеты вызвала переселение
возрожденного человечества в другую часть Галактики.
    - Я перед вами очень виноват, - сказал Командир, подходя к Доктору. -
Надеюсь, что вы меня простите. А сейчас - за работу. Через три дня - старт
на Землю.
    Протянутая рука Командира повисла в воздухе.
    - Старт будет через два месяца, как условлено, - сказал Доктор, пряча
руку за спину. - Два месяца карантина, пока выяснится, что я не заразился
этой штукой. А пока ко мне нельзя прикасаться.


НЕЕДЯКИ

    По установившейся традиции мы собрались в этот день у старого
Космонавта. Сорок лет тому назад мы подписали ему первую путевку в космос,
и, несмотря на то что мы оставались на Земле, а он каждый раз улетал все
дальше и дальше, тысячи общих интересов по работе связали нас дружбой,
крепнувшей с каждым годом.
    В этот день мы праздновали сорокалетие нашей первой победы. Как всегда,
мы предавались воспоминаниям и обсуждали наши планы. Пожалуй, не стоит
скрывать, что с каждым прошедшим годом воспоминаний становилось все больше,
а планов... Впрочем, я несколько отвлекся от темы.
    Мы только что закончили спор о парадоксах времени и находились еще в
том возбужденном состоянии, в котором бывают спорщики, когда все аргументы
уже исчерпаны и каждый остался при своем мнении.
    - Я считаю, - сказал Конструктор, - что время, текущее в обратном
направлении, так же выдумано математиками, как космонавтами миф о неедяках.
Степень достоверности примерно одинакова.
    В глазах Космонавта блеснули знакомые мне насмешливые огоньки.
    - Вы ошибаетесь, - сказал он, наполняя наши бокалы, - я сам видел
неедяк, да и само название тоже придумано мною. Могу рассказать, как это
произошло.
    Это случилось тридцать лет назад, когда мы только начали осваивать
Большой космос. Летали мы тогда на допотопных аннигиляционных двигателях,
доставлявших нам уйму хлопот. Мы находились на расстоянии нескольких
парсеков от Земли, когда выяснилось, что фотонный ускоритель нуждается в
срочном ремонте. Корабль шел в поясе мощной радиации, и о том, чтобы выйти
из кабины, снабженной надежной системой биологической защиты, нечего было и
думать.
Выручить нас могла только посадка на планете, обладающей хоть какой-нибудь
атмосферой, способной ослабить жесткое излучение.
    К счастью, такая возможность скоро представилась. Наш радиотелескоп
обнаружил прямо по курсу небольшую систему, состоящую из центрального
светила и двух планет. Можете представить себе нашу радость, когда приборы
зафиксировали на одной из этих планет атмосферу, содержащую кислород.
    Теперь уже нами руководило не только стремление поскорее исправить
повреждение, но и азарт исследователей, хорошо знакомый всем, кто
когда-либо в космосе обнаруживал условия, пригодные для возникновения
жизни.
    Вы хорошо знаете наши старенькие корабли. Молодежь их сейчас считает
просто смешными, но я о них вспоминаю с сожалением. Они не имели того
комфорта, которыми обладают современные лайнеры, и команда на них была
смехотворно малочисленной, но для разведки космоса они, по-моему, были
незаменимы. Они не нуждались в космических посадочных станциях и, что самое
главное, легко конвертировались в ракетопланы, обладающие прекрасными
маневренными качествами.
    Наш экипаж состоял из Геолога, Доктора и меня, исполнявшего обязанности
командира, штурмана и бортмеханика. Четвертым членом экипажа был мой старый
космический товарищ - спаниель Руслан.
    Мы с трудом сдерживали охватившее нас нетерпение, когда на экране
телевизора замелькали облака, скрывавшие поверхность таинственной планеты.
Кое-что о ней мы уже знали. Ее масса била близка к земной, а период
обращения вокруг центрального светила равен времени оборота вокруг
собственной оси. Таким образом, она, наподобие Луны, всегда обращена к
своему солнцу только одной стороной. Ее атмосфера состоит из 20% кислорода,
70% азота и 10% аргона. Такой состав атмосферы избавлял нас от
необходимости работать в скафандрах.
    Каждый из нас строил всевозможные предположения относительно вида и
характера хозяев нашего будущего пристанища.
    К сожалению, нас очень быстро постигло разочарование. Корабль три раза
на небольшой высоте облетел планету, но ничего похожего на присутствие
живых существ обнаружить не удалось. Освещенная сторона планеты
представляла собой раскаленную пустыню, а противоположная - сплошной
ледник. Даже область вечных сумерек на их границе была лишена какой-либо
растительности. Оставалось загадкой, каким же образом без растительности
мог появиться в атмосфере кислород.
    Во всяком случае, с мечтами о радушном приеме на этой планете
приходилось распроститься.
    Наконец, мы выбрали место для посадки в районе с наиболее умеренным
климатом.
    Повреждение ускорителя оказалось пустяковым, и мы рассчитывали, что
через несколько дней, считая по земному календарю, сможем отправиться в
дальнейший рейс.
    Попутно с ремонтными работами мы продолжали изучение планеты.
    Ее почва состояла из базальтов со значительными скоплениями окислов
марганца. По видимому, наличие кислорода в атмосфере объяснялось процессами
восстановления этих окислов.
    Ни многочисленные пробы, взятые из атмосферы, ни анализы воды горячих и
холодных источников, которыми была богата планета, ни исследование
различных слоев почвы не обнаруживали ничего такого, что указывало бы на
наличие хотя бы самых примитивных форм жизни. Планета была безнадежно
мертва.
    Уже все было готово к отлету, но внезапно произошло событие, совершенно
изменившее наши планы.
    Мы работали на стартовой площадке, когда услышали яростный лай Руслана
Нужно сказать, что Руслан видал виды и вынудить его лаять могло только
нечто совершенно необычное.
    Впрочем, то, что мы увидели заставило и меня издать невольное
восклицание.
    По направлению к большому ручью, находящемуся примерно в пятидесяти
метрах от нашего корабля, двигалась странная процессия.
    Сначала мне показалось, что это пингвины. То же невозмутимое
спокойствие, та же важная осанка, такая же ковыляющая походка. Однако это
было первым впечатлением Шествовавшие мимо нас существа не были похожи ни
на пингвинов, ни на что либо другое, известное человеку.
    Представьте себе животных ростом с кенгуру, передвигавшихся на задних
лапах По бокам туловища крохотные трехпалые отростки. Маленькая голова,
снабженная двумя глазами и украшенная гребнем наподобие петушиного. Одно
носовое отверстие, внизу которого болтается тонкая, длинная трубка. Но
самым удивительным было то, что эти существа обладали совершенно прозрачной
кожей, через которую просвечивала ярко-зеленая кровеносная система.
    Увидев нас, процессия остановилась Руслан с громким лаем бегал вокруг
незнакомцев, но лай, по-видимому, не производил на них никакого
впечатления. Некоторое время они разглядывали нас большими голубыми
глазами. Затем, как по команде, повернулись и направились к другому ручью,
находящемуся поблизости. Очевидно, мы просто перестали их интересовать.
Став на колени, они опустили свои трубки в воду и застыли неподвижно на
добрые полчаса.
    Все это совершенно противоречило нашим выводам о необитаемости планеты.
Ведь эти существа не могли быть ее единственными обитателями хотя бы
потому, что нуждались, как все животные, в органической пище. Все живое,
что мне когда-либо приходилось видеть в космосе, жило в едином
биологическом комплексе, обеспечивающем жизнедеятельность всех его
составляющих. Вне такого симбиоза, в самом широком смысле этого слова,
невозможны никакие формы жизни. Выходит, что весь этот комплекс мы попросту
прозевали.
    Не могу сказать, чтобы чти мысли, мелькавшие у меня, пока я наблюдал
обитателей планеты, были очень приятными. Я был командиром экспедиции и
отвечал не только за полет, но и за достоверность научных сведений,
доставляемых на Землю. Сейчас об отлете нечего было и думать. Старт
откладывался до тех пор, пока мы не разгадаем новую загадку.
    Утолив жажду, таинственные существа уселись в кружок. То, чем они
занимались, было очень похожим на соревнование ашугов, на котором я однажды
присутствовал в Средней Азии. Поочередно каждый из них выходил на середину
круга. После этого бесцветный гребень на его голове начинал вспыхивать
разноцветными огнями. Остальные в полном безмолвии наблюдали за этой игрой
красок. Трудно было удержаться от смеха, наблюдая, с какой важностью они
все это проделывали.
    Исчерпав, видимо, всю программу, они поднялись на ноги и гуськом
отправились в обратный путь. Мы последовали за ними.
    Я не буду утомлять вас описанием всех наших попыток составить себе
ясное представление об этих существах.
    Они жили на освещенной части планеты. Трудно сказать, как они проводили
время. Они попросту ничего не делали. Около двухсот часов они лежали под
жгучими лучами своего солнца, пока не приходило время отправляться на
водопой. У ручья каждый раз повторялась та же сцена, которую мы наблюдали в
первый раз.
    Размножались они почкованием. После того как на спине у взрослого
животного вырастал потомок, родительская особь умирала. Таким образом,
общее количество их на планете всегда оставалось постоянным Они ничем не
болели, и за все время нашего пребывания там мы ни разу не наблюдали
случаев их преждевременной смерти.
    При всем этом они обладали одной удивительной особенностью: они ничего
не ели. Поэтому я их и прозвал неедяками.
    Мы анатомировали несколько умерших неедяк и не обнаружили в их
организме ничего похожего на органы пищеварения. За счет чего у них
происходил обмен веществ, оставалось для нас загадкой. Не могли же они
питаться одной водой.
    Доктор провел исследование обмена на нескольких живых экземплярах. Они
с неудовольствием, но безропотно переносили взятие проб крови и позволяли
надевать на себя маски при газовом анализе. Похоже было на то, что им
просто лень сопротивляться.
    Мы уже начинали терять терпение. Навигационные расчеты показывали, что
дальнейшая отсрочка старта на Землю приведет к неблагоприятным условиям
полета, связанным со значительным расходом горючего, которого у нас было в
обрез, но никто из нас не хотел отказаться от надежды разгадать эту новую
тайну жизни.
    Наконец настал тот день, когда Доктору удалось свести воедино все
добытые им сведения, и неедяки перестали быть для нас загадкой.
    Оказалось, что неедяки не представляют собой единый организм. В их
крови находятся бактерии, использующие свет, излучаемый центральным
светилом, для расщепления углекислоты и синтеза питательных веществ из
азота, углерода и водяного пара. Все необходимое для этого бактерии
получают из организма неедяк. Процессы фотосинтеза облегчаются прозрачными
кожными покровами неедяк. Размножение бактерий в организме этих
удивительных существ происходит только в слабощелочной среде. Когда
бактерий становится слишком много, железы внутренней секреции неедяк
выделяют гормоны, повышающие кислотность крови, регулируя тем самым
концентрацию питательных веществ в организме. Это был удивительный пример
симбиоза, доселе неизвестный науке.
    Должен сознаться, что открытие Доктора навело меня на ряд размышлений.
Ни одно живое существо в космосе не получило от природы так много, как
неедяки. Они были избавлены от необходимости добывать себе пищу, забот о
потомстве, они не знали, что такое борьба за существование и никогда не
болели. Казалось, природой было сделано все, чтобы обеспечить необычайно
высокое интеллектуальное развитие этих существ. И вместе с тем они немногим
отличались от Руслана. У них не было никакого подобия общества, каждый из
них жил сам по себе, не вступая в общение с себе подобными, если не считать
бессмысленных забав с гребнями у ручья.
    Откровенно говоря, я начал испытывать отвращение к этим баловням
природы и без всякого сожаления покинул странную планету.
    - И вы там больше никогда не бывали? - спросил я.
    - Я туда случайно попал через десять лет, и то, что я там увидел,
поразило меня больше, чем открытие, сделанное Доктором. При втором
посещении Неедии я обнаружил у неедяк зачатки общественных отношений и даже
общественное производство.
    - Что же их к этому вынудило? - недоверчиво спросил Конструктор.
    - Блохи.
    Раздался звук разбиваемого стекла. Конструктор с сожалением смотрел на
свои брюки, залитые вином.
    - Мне очень неприятно, - сказал он, поднимая с пола осколки - Кажется,
это был ваш любимый бокал из лунного хрусталя, но шутка была столь
неожиданной.
    - Я не собирался шутить, - перебил его Космонавт, все было так, как я
говорю. Мы были настолько уверены в отсутствии жизни на этой планете, что
не приняли необходимых в таких случаях мер по санитарной обработке экипажа.
По-видимому, несколько блох с Руслана переселились на неедяк и прекрасно
там прижились. Я уже говорил о том, что у неедяк очень короткие передние
конечности. Если бы они не чесали друг другу спины и не объединили свои
усилия при ловле блох, то те бы их просто загрызли.
    Не знаю, кому из неедяк первому удалось обнаружить, что толченая
перекись марганца служит прекрасным средством от блох. Во всяком случае я
видел там фабрику, производящую этот порошок. Им удалось даже изобрести
нечто вроде примитивной мельницы для размола.
    Некоторое время мы молчали. Потом Конструктор сказал:
    - Ну, мне пора идти. Завтра утром старт двенадцатой внегалактической
экспедиции. У меня пригласительный билет на торжественную часть. Вы ведь
там тоже будете?
    Мы вышли с ним вместе.
    - Ох, уж мне эти космические истории! - вздохнул он, садясь в лифт.


ВНУК

    Они сидели в столовой, а я лежал в кабинете у дедушки на диване и
слушал, о чем они говорят.
    Дедушка рассказывал им всякие истории, и это было:очень интересно.
    У меня замечательный дедушка, и все ребята немножко завидуют мне, что я
его внук. Его все называют Старым Космонавтом. Он был первым из людей, кто
побывал на Марсе, и первым открыл дорогу в Большой космос.
    Сейчас дедушка уже очень старый и не может летать, но все молодые
космонавты приходят с ним советоваться. Он главный консультант Комитета по
астронавтике.
    Я очень люблю смотреть на дедушкино лицо. Оно все покрыто шрамами и
рубцами от ожогов. Он пережил массу приключений там, в космосе. Про него
написана целая куча книг, и все они у нас есть.
    Я страшно боюсь, что дедушка может вдруг умереть,- ведь он такой
старый.
    Мой папа тоже в космосе. Дедушка говорит, что он вернется, когда я уже
буду совсем большим.
    Папа не знает про то, что мама умерла, потому что тем, кто в космосе,
нельзя сообщать печальные вести.
    Теперь мы живем вдвоем с дедушкой. Он мне часто рассказывает про то,
как он был молодым, и про космос. У него на столе стоит фотография членов
экипажа "Метеор". Там они все совсем молодые: и дедушка, и Физик, и Геолог,
и Доктор.
    Дедушка очень любил Физика. Когда мы идем гулять, он всегда ведет меня
к памятнику Физику, на котором написано:
                            ЛЮДИ - ГЕРОЮ КОСМОСА

Геолога и Доктора дедушка тоже очень любил. Он говорит, что сначала они не
понимали друг друга, а потом подружились на всю жизнь и много лет летали
вместе. Сейчас уже их нет в живых.
    Вообще из дедушкиных товарищей остались только Конструктор и Диспетчер.
Они часто приходят к нам в дом и говорят об очень интересных вещах.
    Вот и тогда они сидели в столовой и дедушка рассказывал про то, как их
ждали на Земле через тысячу лет, но "Метеор" попал в ловушку, где со
Временем происходят странные вещи, и поэтому они прилетели назад гораздо
раньше, когда их никто не ждал, а Конструктор с ним спорил и говорил, что
таких вещей со Временем не бывает. Потом дедушка рассказывал им про неедяк,
а я лежал в кабинете на диване и слушал, о чем они говорят.
    А потом они ушли, и я заплакал оттого, что я еще такой маленький и
ничего не могу.
    Дедушка услышал, как я плачу, и пришел меня утешать. Он говорил, что
скоро я вырасту большим и полечу в космос, что к этому времени построят
такие корабли, которые будут переносить нас быстрее мысли в глубины
Вселенной, и что я открою новые замечательные миры.
    Он меня утешал, а я все плакал и плакал, потому что не мог ему сказать,
что больше всего люблю нашу Землю и что очень хочу побыстрее вырасти, чтобы
сделать на ней что-нибудь замечательное.
    Я буду врачом и сделаю так, что никто не будет умирать, пока он сам
этого не захочет.


ПОД НОГАМИ ЗЕМЛЯ

    Зa последний час полета Эрли Мюллер изрыгнул столько проклятий, что
если б их вытянуть в цепочку, ее длина составила бы не меньше нескольких
парсеков.
    Впрочем, его легко было понять. Планетарное горючее на исходе, никаких
сигналов, разрешающих посадку, а внизу - сплошной лес.
    Мне тоже было несладко, потому что земная ось оказалась ориентированной
относительно Солнца совсем не так, как ей бы следовало, и все расчеты
посадки, которые заблаговременно произвел анализатор, ни к черту не
годились.
    Арсену Циладзе повезло. Он сидел спиной к командиру за своим пультом и
не видел взглядов, которые бросал на нас Мюллер.
    - Сейчас, Эрли, - сказал я. - Протяни еще немного. Может быть, мне
удастся уточнить угол по Полярной звезде.
    - Хорошо, - сказал Мюллер, -