доску. Так, так. Кажется, старик взялся
за доказательство теоремы Лангрена. Занятно.
   Леви переходит ко второй доске.
   Кларенс не замечает устремленных на него глаз. Он что-то  прикидывает
в уме. Сейчас он напряжен, как скаковая лошадь перед стартом.
   "Есть! Впрочем, подождать, не торопиться, проверить еще раз. Так, от-
лично!"
   - Довольно!
   Леви недоуменно оборачивается.
   - Вы что-то сказали, Кларенс?
   На губах Кларенса ослепительная, беспощадная улыбка.
   - Я сказал довольно. Во втором члене - нераскрытая  неопределенность.
При решении в частных производных ваше уравнение превращается в тождест-
во.
   Он подходит к доске, небрежно стирает все написанное Леви, выписывает
несколько строчек и размашисто подчеркивает результат.
   Лицо Леви становится похожим на печеное яблоко, которое поздно вынули
из духовки. Несколько минут он смотрит на доску.
   - Спасибо, Кларенс... Я подумаю, что здесь можно сделать.
   Сейчас Кларенс нанесет решающий удар. Настороженная тишина в  аудито-
рии.
   - Самое лучшее, что вы можете сделать, это не браться за работу,  ко-
торая вам не под силу.
   Нокаут..
   ...Он снова идет по улице. Раз, два, три, левой, левой, вдох,  пауза,
выдох, пауза.
   ПОВЕРЖЕННЫЙ, ХНЫКАЮЩИЙ ВРАГ, РАЗМАЗЫВАЮЩИЙ КРОВЬ ПО ЛИЦУ. ПЕЧЕНОЕ ЯБ-
локо, которое слишком поздно вынули из духовки. Уверенность в своих  си-
лах и радость победы нужны ученому не меньше, чем боксеру на ринге.
   Раз, два, три, вдох, пауза, выдох, пауза, раз, два, три,  левой,  ле-
вой.

                                   5

   - Олаф!
   В дверях - сияющая, блистательная Эльза. До чего она  хороша  -  юная
Афродита, рожденная в растворе регенерационной ванны.
   БЕЛОЕ ПЛАТЬЕ НА ФОНЕ СТВОЛА. "МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ВСЕТАКИ РЕШИТЕСЬ ПОЦЕЛО-
ВАТЬ МЕНЯ, КЛАРЕНС?"
   - Здравствуй, дорогая, - это совсем другой поцелуй, чем те,  которыми
обычно обмениваются супруги в день бриллиантовой свадьбы.
   - А ну покажись. Ты великолепно выглядишь. Не пришлось бы  мне  нани-
мать телохранителей для защиты тебя от студенток.
   - Чепуха, имея такую жену...
   - Пусти, ты мне растреплешь прическу.
   Он идет по комнатам, перебирает книги в шкафу,  рассматривает  безде-
лушки на Эльзином столике, с любопытством оглядывает мебель, стены.  Все
это так привычно и вместе с тем так незнакомо. Как будто видел  когда-то
во сне.
   - Новое увлечение? - спрашивает он, глядя на фотографию юноши в  меш-
коватом комбинезоне, стоящего у трапа ракеты.
   В глазах Эльзы ужас.
   - Олаф! Что ты говоришь?!
   Кларенс пожимает плечами.
   - Я не из тех, кто ревнует жен к их знакомым, но посуди сама,  манера
вешать над кроватью фотографии своих кавалеров может кому  угодно  пока-
заться странной. И почему ты так на меня глядишь?
   - Потому что... потому что это Генри... наш сын... Боже!  Неужели  ты
ничего не помнишь?!
   - Я все великолепно помню, но у нас никогда не было  детей.  Если  ты
хочешь, чтобы фотография все-таки красовалась здесь, то можно  придумать
что-нибудь остроумнее.
   - О господи!!
   - Не надо, милая. - Кларенс склонился над рыдающей  женой.  -  Ладно,
пусть висит, если тебе это нравится.
   - Уйди! Ради бога, уйди сейчас, Олаф. Дай мне побыть одной, очень те-
бя прошу, уйди!
   - Хорошо. Я буду в кабинете. Когда ты успокоишься, позови меня...
   СОБЫТИЯ И ДАТЫ,  ЛИЦА  ЗНАКОМЫХ,  ПРОЧИТАННЫЕ  КНИГИ,  ОБРЫВКИ  КИНО-
ФИЛЬМОВ, ФИЗИЧЕСКИЕ КОНСТАНТЫ,  ТЕНЗОРЫ,  ОПЕРАТОРЫ,  ФОРМУЛЫ,  ФОРМУЛЫ,
ФОРМУЛЫ. БЕЛОЕ ПЛАТЬЕ НА ФОНЕ СТВОЛА. "МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ВСЕ-ТАКИ  РЕШИТЕСЬ
ПОЦЕЛОВАТЬ МЕНЯ, КЛАРЕНС?" КРАСНЫЕ РОЗЫ, ТЕОРЕМА ЛАНГРЕНА, ПЕЧЕНОЕ ЯБЛО-
КО, КОТОРОЕ СЛИШКОМ ПОЗДНО ВЫНУЛИ ИЗ ДУХОВКИ, РАДОСТЬ ПОБЕДЫ!..
   Нет, он решительно не понимает, что это взбрело в голову Эльзе...
   Празднично накрытый стол. Рядом с бутылкой старого вина  -  свадебный
пирог. Два голубка из крема держат в клювах цифру 75.
   - Посмотри, что я приготовила. Этому вину тоже семьдесят пять лет.
   Слава богу, кажется, Эльза успокоилась. Но почему семьдесят пять?
   - Очень мило, хотя и не вполне точно. Мне не семьдесят  пять  лет,  а
сто, да и тебе, насколько я помню, тоже.
   Опять этот странный, встревоженный взгляд.
   Он отрезает большой кусок пирога и наливает в бокалы вино.
   - За бессмертие!
   Они чокаются.
   - Мне бы хотелось, - говорит Кларенс, пережевывая пирог, - чтобы ты в
этом году обязательно прошла инверсию. У тебя перегружен  мозг.  Поэтому
ты выдумываешь несуществовавшие события, путаешь даты, излишне нервозна.
Хочешь, я завтра позвоню Леруа? Это такая пустяковая операция.
   - Олаф. - Глаза Эльзы умоляют, ждут, приказывают. - Сегодня  двадцать
третье августа, неужели ты не помнишь, что произошло семьдесят пять  лет
назад в этот день?
   ...СОБЫТИЯ И ДАТЫ, ЛИЦА ЗНАКОМЫХ, ТЕНЗОРЫ, ОПЕРАТОРЫ, ФОРМУЛЫ, ФОРМУ-
ЛЫ, ФОРМУЛЫ...
   - Двадцать третьего августа? Кажется, в этот день  я  сдал  последний
экзамен. Ну конечно! Экзамен у Эльгарта, три вопроса, первый...
   - Перестань!!
   Эльза выбегает из комнаты, прижав платок к глазам.
   "Да... - Кларенс налил себе еще вина. - Бедная Эльза! Во что бы то ни
стало нужно завтра повезти ее к Леруа".
   Когда Кларенс вошел в спальню, Эльза уже была в постели.
   - Успокойся, дорогая. Право, из-за всего этого не стоило  плакать.  -
Он обнял вздрагивающие плечи жены.
   - Ох, Олаф! Что они с тобой сделали?! Ты весь какой-то чужой,  ненас-
тоящий! Зачем ты на это согласился? Ты ведь все-все забыл!
   - Ты просто переутомилась. Не нужно было отказываться от инверсии.  У
тебя перегружен мозг, ведь сто лет - это не шутка.
   - Я тебя боюсь такого...
   ..."МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ВСЕ-ТАКИ РЕШИТЕСЬ ПОЦЕЛОВАТЬ МЕНЯ, КЛАРЕНС?"

                                   6

   Зловещее дыхание беды отравляло запах роз, путало стройные ряды урав-
нений. Беда входила в сон, неслышно  ступая  мягкими  лапами.  Она  была
где-то совсем близко.
   Не открывая глаз, Кларенс положил руку на плечо жены.
   - Эльза!
   Он пытался открыть застывшие веки, отогреть своим дыханием безжизнен-
ное лицо статуи, вырвать из окостеневших пальцев маленький флакон.
   - Эльза!!
   Никто не может пробудить к жизни камень.
   Кларенс рванул трубку телефона...
   - Отравление морфием, - сказал врач, надевая пальто. - Смерть  насту-
пила около трех часов назад. Свидетельство я положил на телефонную  кни-
гу, там же я записал телефон похоронного бюро. В полицию я  сообщу  сам.
Факт самоубийства не вызывает сомнений. Думаю, они не будут вас беспоко-
ить.

   - Эльза! - Он стоял на коленях у кровати, гладя ладонью холодный  бе-
лый лоб. - Прости меня, Эльза! Боже, каким я был кретином! Продать душу!
За что? Стать вычислительной машиной, чтобы иметь  возможность  высмеять
этого болвана Леви! ПЕЧЕНОЕ ЯБЛОКО, КОТОРОЕ СЛИШКОМ ПОЗДНО ВЫНУЛИ ИЗ ДУ-
ХОВКИ. РАДОСТЬ ПОБЕДЫ, ТЕОРЕМА ЛАНГРЕЦА,  ТЕНЗОРЫ,  ОПЕРАТОРЫ,  ФОРМУЛЫ,
ФОРМУЛЫ... ЭТОГО БОЛВАНА...
   Кларенс протянул руку и взял со столика белый листок.
   В двенадцать часов зазвонил телефон.
   Стоя на коленях, Кларенс снял трубку.
   - Слушаю.
   - Алло, Кларенс! Говорит Леруа. Как вы провели ночь?
   - Как провел ночь? - рассеянно переспросил Кларенс, бросив взгляд  на
свидетельство о смерти, исписанное математическими символами. -  Отлично
провел ночь.
   - Самочувствие?
   - Великолепное! - Ровные строчки уравнений покрывали листы телефонной
книги, лежащей на подушке рядом с головой покойной. - Позвоните мне  че-
рез два часа, я сейчас очень занят. Мне, кажется, удалось найти  доказа-
тельство теоремы Лангрена.
   Леруа усмехнулся и положил трубку.
   - Ну как? - спросил Крепс.
   - Все в порядке. Операция удалась на славу. Тревожных симптомов нет.

                                Фиалка

   Город простирался от полярных льдов до экваториального пояса.  Запад-
ные и восточные границы Города омывались волнами двух океанов.
   Там, за лесом нефтяных вышек, присосавшихся к морскому дну,  раскину-
лись другие города, но этот был самым большим.
   На два километра вторгался он в глубь земли  и  на  сорок  километров
поднимался ввысь.
   Подобно гигантскому спруту, лежал он на суше, опустив огромные  трубы
в воду.
   Эти трубы засасывали все необходимое для синтезирования продуктов пи-
тания и предметов обихода Города.
   Потом вода нагнеталась в подземные рекуператоры, отбирала от  планеты
тепло, отдавала его Городу и снова сливалась в океан.
   Крыша Города была его легкими. Здесь, на необозримых просторах  реге-
нерационного слоя, расположенного выше облаков, солнечные лучи расщепля-
ли продукты дыхания сорока миллиардов людей, обогащая воздух Города кис-
лородом.
   Он был таким же живым, как те, кто его населял, великий Город,  самое
грандиозное сооружение планеты.
   В подземных этажах Города были расположены  фабрики.  Сюда  поступало
сырье, отсюда непрерывным потоком лились в Город пища, одежда -  все,  в
чем нуждалось многочисленное и требовательное население Города.
   Тут, в свете фосфоресцирующих растворов, без  вмешательства  человека
текли таинственные и бесшумные процессы Синтеза.
   Выше, в бесконечных лабиринтах жилых кварталов, как во всяком городе,
рождались, умирали, работали и мечтали люди.
   - Завтра уроков не будет, - сказала учительница, - мы пойдем на  экс-
курсию в заповедник. Предупредите родителей, что вы вернетесь  домой  на
час позже.
   - Что такое заповедник? - спросила девочка с большим бантом.
   Учительница улыбнулась.
   - Заповедник - это такое место, где собраны всякие растения.
   - Что собрано?
   - Растения. Во втором полугодии я буду вам о них рассказывать.
   - Расскажите сейчас, - попросил мальчик.
   - Да, да, расскажите! - раздались голоса.
   - Сейчас у нас очень мало времени, и это длинный разговор.
   - Расскажите, пожалуйста!
   - Ну что с вами поделаешь! Дело в том, что Дономага  не  всегда  была
такой, как теперь. Много столетий назад существовали  маленькие  поселе-
ния...
   - И не было Города? - спросил мальчик.
   - Таких больших городов, как наш, еще не было.
   - А почему?
   - По многим причинам. В то время жизнь была очень неустроенной.  Син-
тетическую пищу никто не умел делать, питались растениями и животными.
   - А что такое животные?
   - Это вы будете проходить в третьем классе.  Так  вот...  было  очень
много свободной земли, ее засевали всякими растениями, которые  употреб-
лялись в пищу.
   - Они были сладкие?
   - Не знаю. - Она снова улыбнулась. - Мне никогда  не  приходилось  их
пробовать, да и не все растения годились в пищу.
   - Зачем же тогда их... это?..
   - Сеяли? - подсказала учительница.
   - Да.
   - Сеяли только те растения, которые можно было есть. Многие  же  виды
росли сами по себе.
   - А как они росли, как дети?
   Учительнице казалось, что она никогда не выберется из этого  лабирин-
та.
   - Вот видите, - сказала она, - я же говорила, что за пять минут расс-
казать об этом невозможно. Они росли, потому что  брали  у  почвы  пита-
тельные вещества и использовали солнечный свет. Завтра вы все это увиди-
те собственными глазами.

                                 * * *

   - Мама, мы завтра идем в заповедник! - закричал  мальчик,  распахивая
дверь.
   - Ты слышишь? Наш малыш идет в заповедник.
   Отец пожал плечами.
   - Разве заповедник еще существует? Мне казалось...
   - Существует, существует! Нам учительница сегодня все про него  расс-
казала. Там всякие растения, они едят что-то из земли и растут!  Понима-
ешь, сами растут!
   - Понимаю, - сказала мать. - Я там тоже была лет двадцать назад.  Это
очень трогательно и очень... наивно.
   - Не знаю, - сказал отец, - на меня, по правде сказать,  это  особого
впечатления не произвело. Кроме того, там голая земля, зрелище не  очень
аппетитное.
   - Я помню, там была трава, - мечтательно произнесла мать, -  сплошной
коврик из зеленой травы.
   - Что касается меня, то я предпочитаю хороший пол из греющего пласти-
ка, - сказал отец.

                                 * * *

   Лифт мягко замедлил стремительное падение.
   - Здесь нам придется пересаживаться, - сказала  учительница,  -  ско-
ростные лифты ниже не спускаются.
   Они долго стояли у смешной двери с решетками,  наблюдая  неторопливое
движение двух стальных канатов, набегающих  на  скрипящие  ролики,  пока
снизу не выползла странного вида коробка с застекленными дверями.
   Учительница с трудом открыла решетчатую дверь. Дети, подавленные неп-
ривычной обстановкой, молча вошли в кабину.
   Слегка пощелкивая на каждом этаже, лифт опускался все  ниже  и  ниже.
Здесь уже не было ни светящихся панелей, ни насыщенного ароматами тепло-
го воздуха. Запахи утратили чарующую прелесть синтетики и вызывали у де-
тей смутную тревогу. Четырехугольник бездонного колодца освещался  режу-
щим глаза светом люминесцентных ламп. Шершавые бетонные стены шахты, ка-
залось, готовы были сомкнуться над их головами и навсегда  похоронить  в
этом странном, лишенном радости мире.
   - Долго еще? - спросил мальчик.
   - Еще двадцать этажей, - ответила учительница. - Заповедник  располо-
жен внизу, ведь растениям нужна земля.
   - Я хочу домой! - захныкала самая маленькая девочка.  -  Мне  тут  не
нравится!
   - Сейчас, милая,  все  кончится,  -  сказала  учительница.  Она  сама
чувствовала себя здесь не очень уютно. - Потерпи еще минутку.
   Внизу что-то громко лязгнуло, и кабина остановилась.
   Учительница вышла первой, за ней, торопясь, протиснулись в дверь уче-
ники.
   - Все здесь?
   - Все, - ответил мальчик.
   Они стояли в полутемном коридоре, конец которого терялся во мраке.
   - Идите за мной.
   Несколько минут они двигались молча.
   - Ой, тут что-то капает с потолка! - взвизгнула денечка с бантом.
   - Это трубы, подающие воду в заповедник, - успокоила ее  учительница.
- Видно, они от старости начали протекать.
   - А где же заповедник? - спросил мальчик.
   - Вот здесь. - Она приоткрыла окованную железом дверь. - Заходите  по
одному.
   Ошеломленные внезапным переходом от полумрака к яркому свету, они не-
вольно зажмурили глаза. Прошло несколько минут, прежде  чем  любопытство
заставило их оглядеться по сторонам.
   Такого они еще не видели.
   Бесконечный колодец, на дне которого они находились, был весь  запол-
нен солнцем. Низвергающийся сверху световой поток зажег желтым  пламенем
стены шахты, переливался радугой в мельчайших  брызгах  воды  маленького
фонтанчика, поднимал из влажной земли тяжелые, плотные испарения.
   - Это солнце, - сказала учительница, - я вам про него уже рассказыва-
ла. Специальные зеркала, установленные наверху, ловят солнечные  лучи  и
направляют их вниз, чтобы обеспечить растениям условия,  в  которых  они
находились много столетий назад.
   - Оно теплое! - закричал мальчик, вытянув вперед руки. - Оно  теплое,
это солнце! Смотрите, я ловлю его руками!
   - Да, оно очень горячее, - сказала учительница. - Температура на  по-
верхности солнца достигает шести тысяч градусов, а в глубине еще больше.
   - Нет, не горячее, а теплое, - возразил мальчик, - оно, как  стены  в
нашем доме, только совсем другое, гораздо лучше! А почему нам  в  Городе
не дают солнце?
   Учительница слегка поморщилась. Она знала, что есть вопросы, порожда-
ющие лавину других. В конце концов это всего лишь дети, и им очень труд-
но разобраться в проблемах, порою заводящих в тупик даже философов. Раз-
ве объяснишь, что сорок миллиардов человек... И все же на каждый  вопрос
как-то нужно отвечать.
   - Мы бы не могли существовать без солнца,  -  сказала  она,  погладив
мальчика по голове. - Вся наша жизнь зависит от солнца. Только  растения
непосредственно используют солнечные лучи, а мы и их заставляем работать
в регенерационных установках и в солнечных  батареях.  Что  же  касается
солнечного света, то он нам совсем не нужен. Разве мало света дают  наши
светильники?
   - Он совсем не такой, он холодный! - упрямо  сказал  мальчик.  -  Его
нельзя поймать руками, а этот можно.
   - Это так кажется. В будущем году вы начнете  изучать  физику,  и  ты
поймешь, что это тебе только кажется. А сейчас попросим садовника  пока-
зать нам растения.
   Он был очень старый и очень странный, этот садовник. Маленького роста
и с длинной белой бородой, спускавшейся ниже пояса. А глаза у него  были
совсем крохотные. Две щелки, над которыми торчали седые кустики  бровей.
И одет он был в какой-то чудной белый халат.
   - Он игрушечный? - спросил мальчик.
   - Тише! - сказала ему шепотом учительница. - Ты лучше поменьше говори
и побольше смотри.
   - А я могу и смотреть и говорить, - сказал мальчик.  Ему  показалось,
что садовник приоткрыл один глаз и подмигнул ему. Впрочем, он не  был  в
этом уверен.
   - Вот здесь, - сказал садовник тоненьким-тоненьким  голоском,  -  вот
здесь полезные злаки. Пятьдесят стеблей пшеницы. Сейчас они еще не  соз-
рели, но через месяц на каждом стебельке появится по несколько  колосков
с зернами. Раньше эти зерна шли в пищу, из них делали хлеб.
   - Он был вкусный? - спросила девочка с бантом.
   - Этого никто не знает, - ответил  старичок.  -  Рецепт  изготовления
растительного хлеба давно утерян.
   - А что вы делаете с зернами? - спросила учительница.
   - Часть расходуется на то, чтобы вырастить новый урожай,  часть  идет
на замену неприкосновенного музейного фонда, а остальное... - Он  развел
руками. - Остальное приходится выбрасывать. Ведь у нас очень мало земли:
вот эта грядка с пшеницей, два дерева, немного цветов и лужайка  с  тра-
вой.
   - Давайте посмотрим цветы, - предложила учительница.
   Садовник повел их к маленькой клумбе.
   - Это фиалки, - единственный вид цветов, который уцелел. - Он нагнул-
ся, чтобы осторожно поправить завернувшийся листик. - Раньше, когда  еще
были насекомые, опыление...
   - Они еще этого не проходили, - прервала его учительница.
   - Можно их потрогать? - спросил мальчик.
   - Нагнись и понюхай, - сказал садовник, - они чудесно пахнут.
   Мальчик встал на колени и вдохнул нежный аромат, смешанный с запахами
влажной, горячей земли.
   - Ох! - прошептал он, склоняясь еще ниже. - Ох, ведь это... - Ему бы-
ло очень трудно выразить то, что он чувствовал. Запах пробуждал какие-то
воспоминания, неясные и тревожные.
   Остальные дети уже осмотрели траву и деревья, а он все еще  стоял  на
коленях, припав лицом к мягким благоухающим лепесткам.
   - Ну все! - Учительница взглянула на часы: - Нам  пора  отправляться.
Поблагодарите садовника за интересную экскурсию.
   - Спасибо! - хором произнесли дети.
   - До свидания! - сказал садовник. - Заходите какнибудь еще.
   - Обязательно! - ответила учительница. - Эта экскурсия у них в  учеб-
ной программе первого класса. Теперь уже в будущем году, с новыми учени-
ками.
   Мальчик был в дверях, когда случилось чудо. Кто-то сзади  дернул  его
за рукав. Он обернулся, и садовник протянул ему  сорванную  фиалку.  При
этом он с видом заговорщика приложил палец к губам.
   - Это... мне?! - тихо спросил мальчик.
   Садовник кивнул головой.
   - Мы тебя ждем! - крикнула мальчику учительница. - Вечно ты  задержи-
ваешься!
   - Иду! - Он сунул цветок за пазуху и шмыгнул в коридор.

                                 * * *

   В этот вечер мальчик лег спать раньше, чем обычно. Погасив  свет,  он
положил фиалку рядом на подушку и долго лежал  с  открытыми  глазами,  о
чем-то думая.
   Было уже утро, когда мать услышала странные  звуки,  доносившиеся  из
детской.
   - Кажется, плачет малыш, - сказала она мужу.
   - Вероятно, переутомился на этой экскурсии, - пробурчал тот,  перево-
рачиваясь на другой бок. - Я еще вечером заметил, что он какой-то стран-
ный.
   - Нужно посмотреть, что там стряслось, - сказала мать, надевая халат.
   Мальчик сидел на кровати и горько плакал.
   - Что случилось, малыш? - Она села рядом и обняла его за плечи.
   - Вот! - Он разжал кулак.
   - Что это?
   - Фиалка! - У него на ладони лежало несколько смя