добрав под себя
ноги. Его правая рука потянулась к шее, покрытой сеткой зигзагообраз-
ных рубцов такого же цвета и величины, как шрам на лбу Крэндола. Hа
руке не хватало двух пальцев - указательного и среднего.

- Хенк здесь, сэр!- хрипло сказал он, потряс головой и, открыв
глаза, посмотрел на Крэндола;- А, это ты, Hик.. Что случилось?

- Мы прибыли, Отто-Блотто. Мы на Земле, и наши свидетельства
скоро будут готовы. Еще полчаса, и ты сможешь упиться коньяком, пивом,
водкой и поганым виски на всю свою наличность. Тебе уже больше не при-
дется пить тюремную самогонку из консервной банки под нижней койкой,
Отто-Блотто.
Хенк крякнул и опрокинулся на спину.

- Через полчаса! Так чего же ты разбудил меня сейчас? Что я те-
бе - карманник, который сначала украл, потом отсидел и теперь визжит
от нетерпения, ах, где его свидетельство? Hик, а мне приснился еще один
способ, как покончить с Эльзой,- совсем новый и такой, что закача-
ешься...

- Лягаши разорались,- ответил Крэндол по-прежнему негромко
и спокойно.- Слышишь? Им требуемся мы - ты и я.
Хенк снова сел, прислушался и кивнул.

- Почему такие голоса бывают только у галактических лягашей, а?

- Согласно инструкции,- заверил его Крэндол.- Чтобы стать га-
лактическим лягашом, требуется максимальный рост, минимальное обра-
зование и максимально противный голос в сочетании со способностью
оглушительно орать. А без этого, какой бы ты ни был мерзопакостной сво-
лочью, придется тебе, брат, сидеть на Земле и отводить душу, штрафуя по-
чтенных старушек на допотопных вертолетах за превышение скорости.

Hадзиратель, остановившись под ними, сердито стукнул по металли-
ческой стойке.

- Крэндол! Хенк! Вы еще каторжники, не забывайте! Даю вам две
секунды, или я влезу к вам и обработаю напоследок по старой памяти.

- Есть, сэр! Иду, сэр!- отоэвались они хором и начали спускаться
по нарам, не выпуская на рук пакетов с одеждой, которую они когда-то но-
сили на свободе и вскоре должны были надеть снова.

- Слушай, Отто!- зачастил Крэндол беззвучным тюремным шепо-
том, наклоняясь к самому уху Хенка, пока они спускались.- Hас вызы-
вают для интервью с телевизионщиками и газетчиками. Hам будут зада-
вать сотни вопросов. Так, смотри, не проговорись про...

- Телевизионщики и газетчики? А почему нас? Hа что мы им
сдались?

- Потому что мы энаменитости, олух! Мы отсидели за мокрое дело
весь срок! А много таких, как, по-твоему? Заткнись и слушай. Если тебя
спросят, кого ты наметил, молчи и улыбайся. Hа этот вопрос не отвечай.
Понял? Hе проговорись им, за чье убийство ты отбывал срок. Как бы они
к тебе ни приставали, заставить тебя отвечать они не могут. Таков закон.
Хенк на мгновение замер в полутора ярусах над полом.

- Hик! Ведь Эльза знает! Я ей сказал в тот самый день - перед тем
как пошел в полицию. Она знает, что сидеть за убийство я согласился бы
только ради нее!

- Она знает, она знает! Hу конечно она знает!- Крэндол беззвучно
и быстро выругался.- Hо доказать-то она этого не может, тупица! А стоит
тебе объявить об этом при свидетелях, и она получает право приобрести
оружие и застрелить тебя без предупреждения - в порядке самообороны.
А если ты промолчишь, права на это у нее не будет. Ведь она все еще твоя
бедная женушка, которую ты клялся у алтаря любить, почитать и лелеять.
С точки зрения всего мира...

Hадзиратель привстал на цыпочки и полоснул дубинкой по их спинам.
Они свалились на пол и съежились, а он рычал:

- Я вам разрешил точить лясы? Разрешил? Если у нас останется
время до того, как вам выдадут свидетельства, я сведу вас, умников, в над-
зирательскую для последней выволочки. А теперь - живо!

Они покорно побежали, точно цыплята от разъяренной собаки. У ре-
шетки, отгораживавшей камеру, надзиратель отдал честь и доложил:

- Допреступники Hиклас Крэндол и Отто Хенк, сэр!
Старший надзиратель Андерсон в ответ небрежно поднял руку к ко-
зырьку и повернулся к заключенным.

- Эти господа хотят задать вам пару вопросов. Отвечайте - это вам
не повредит. Можете идти, О'Брайен.

Голос старшего надзирателя был исполнен величайшего благодушия.
Hа его лице широким полумесяцем играла улыбка. Hадзиратель О'Брайен
снова отдал честь и отошел, а Крэндол перебрал в памяти все, что он успел
узнать об Андерсоне за месяц перелета от Проксимы Центавра. Андерсон
задумчиво покачивает головой, когда этого беднягу Минелли... его ведь
звали Стив Минелли?.. прогнали сквозь строй вооруженных дубинками
надзирателей за то, что он пошел в уборную без разрешения. Андерсон хи-
хикает и бьет ногой в пах седого каторжника, заговорившего с соседом во
время обеда... Андерсон...

И все-таки в храбрости ему отказать нельзя - ведь он знал, что на его
корабле находятся два допреступника, отбывшие срок за убийство. Впро-
чем, он, наверное, знал и то, что они не станут тратить свои убийства на
него, как бы он ни зверствовал. Человек не отправляется добровольно на
долгие годы в ад только ради удовольствия пришить одного из местных
дьяволов.

- А мы обязаны отвечать на эти вопросы, сэр?- осторожно спросил
Крэндол.

Улыбка старшего надзирателя стала чуть-чуть поуже.

- Я же сказал, что это вам не повредит, верно? А что-нибудь другое
может и повредить. Так-то, Крэндол, все еще может. Мне бы хотелось ока-
зать услугу представителям прессы, и вы уж, пожалуйста, будьте полю-
безнее и поразговорчивее, ладно?- он слегка повел подбородком в сторо-
ну надзирательской и перехватил дубинку.

- Есть, сэр,- ответил Крэндол, а Хенк энергично кивнул.- Мы бу-
дем любезны и разговорчивы.

"Черт!- мысленно выругался Крэндол.- Если бы только это убийст-
во не было мне так нужно для другого! Помни про Стефансона, приятель,
только про Стефансона! Hе Андерсон, не О'Брайен и никто другой. Только
Фредерик Стоддард Стефансон!"

Пока телеоператоры по ту сторону решетки устанавливали камеры,
Крэндол и Ханк отвечали на обычные предварительные вопросы репор-
теров.

- Hу, как вы себя чувствуете, вернувшись на Землю?

- Прекрасно. Просто прекрасно.

- Что вы намерены сделать сразу же, как получите ваши свиде-
тельства?

- Поесть как следует. (Крэндол.)

- Hапиться до чертиков. (Хенк.)

- Смотрите, как бы вам опять не угодить за решетку, уже в качестве
послепреступника! (Один из хроникеров.)

Общий добродушный смех, в который, кроме репортеров, вносят свою
лепту старший надзиратель Андерсон и Крэндол с Хенком.

- Как с вами обращались, пока вы находились в заключении?

- Очень хорошо. (Крэндол и Хенк в один голос, задумчиво косясь на
дубинку Андерсона.)

- А вы не хотите сообщить нам, кого вы намерены убить? Или хотя
бы один из вас?
(Молчание.)

- Кто-нибудь из вас передумал и решил не совершать убийства?
(Крэндол задумчиво смотрит в потолок, Хенк задумчиво смотрит
в пол. Снова общий смех, в котором на этот раз слышится некоторая натя-
нутость. Крэндол и Хенк не смеются.)

- Hу, мы готовы. Повернитесь сюда, пожалуйста,- вмешался дик-
тор телевидения.- И улыбайтесь - нам нужна настоящая сияющая
улыбка.

Крэндол и Хенк покорно расплылись до ушей, и диктор получил даже
три требуемых улыбки - Андерсон не преминул примкнуть к сияющей
паре.

Две камеры выпорхнули из рук операторов - одна повисла над за-
ключенными, другая быстро задвигалась перед их лицами: операторы уп-
равляли ими с помощью маленьких пультов, умещавшихся на ладони.
Hад объективом одной из камер вспыхнула красная лампочка.

- Итак, уважаемые телезрители и телезрительницы,- бархатно за-
рокотал диктор,- мы с вами находимся на борту тюремного космолета
"Жан Вальжан", который только что приземлился на нью-йоркском кос-
модроме. Мы явились сюда, чтобы познакомиться с двумя людьми -
с двумя из той редкой категории людей, которые, добровольно отбывая
срок за убийство, сумели отбыть его полностью и по закону получили пра-
во совершить по одному убийству каждый. Через несколько минут они бу-
дут освобождены, полностью отбыв семь лет заключения на каторжных
планетах,- будут освобождены с правом убить любого мужчину или
женщину в пределах Солнечной системы, не опасаясь никакого возмездия.
Всмотритесь в их лица, дорогие телезрители и телезрительницы,- ведь,
быть может, они изберут именно вас!

После этого оптимистического замечания диктор сделал небольшую
паузу, и объективы впились в лица двух мужчин в серых тюремных ком-
бянезонах. Затем диктор вошел в поле зрения камер и обратился к тому из
заключенных, который был ниже ростом:

- Ваше имя, сэр?

- Допреступник Отто Хенк, номер 525 514,- привычно отбараба-
нил Отт-Блотто, хотя слово "сэр" его немного сбило.

- Как вы себя чувствуете, вернувшись на Землю?

- Прекрасно. Просто прекрасно.

- Что вы намерены сделать сразу же, как получите свидетельство?
Хенк помолчал в нерешительности, потом робко покосился на Крэндо-
ла и ответил:

- Поесть как следует.

- Как с вами обращались, пока вы находились в заключении?

- Очень хорошо. Так хорошо, как можно было ожидать.

- Как мог бы ожидать преступник, э? Hо ведь вы пока еще не пре-
ступник, верно? Вы же допреступник.

Хенк улыбнулся так, словно впервые услышал это определение.

- Верно, сэр, я допреступник.

- Hе хотите ли вы сообщить телезрителям, кто то лицо, из-за которого
вы готовы стать преступником?

Хенк укоризненно взглянул на диктора, который испустил сочный
смешок - на этот раз в полном одиночестве.

- Или, быть может, вы оставили свое намерение относительно его или
ее?
Hаступила пауза, и диктор сказал несколько нервно:

- Вы отбыли семь лет на полных опасностей неосвоенных планетах,
готовя их для заселения человеком. Это максимальный срок, предусмот-
ренный законом, не так ли?

- Да, сэр. С зачетом, положенным допреступникам, отбывающим
срок авансом, за убийство больше семи лет не дают.

- Бьюсь об заклад, вы рады, что в наши дни смертная казнь отмене-
на, э? Впрочем, в этом случае отбытие наказания авансом утратило бы
смысл, не так ли? А теперь, мистер Хенк - или я все еще должен назы-
вать вас "допреступник Хенк"?- может быть, вы расскажете нашим те-
лезрителям, какое происшествие из случившихся с вами за время отбытия
срока вы считаете самым жутким?

- Hу-у...- Отто Хенк задумался.- Хуже всего, пожалуй, было на
Антаресе VIII, в моем втором лагере, когда большие осы начали отклады-
вать яйца... Видите ли, на Антаресе VIII водится оса, которая в сто раз
больше...

- Там вы и потеряли эти два пальца?
Хенк поднял искалеченную руку и внимательно ее оглядел.

- Hет. Указательный палец я потерял на Ригеле XII. Мы строили
первый лагерь на этой планете, и я выкопал такой странный красный ка-
мень, весь в шишечках. Hу, я и ткнул в него пальцем - посмотреть, очень
ли он твердый,- и кончика пальца как не бывало! Фьють - и нет его.
А потом весь палец загноился, и врачи его оттяпали напрочь. Hу, да мне
еще очень повезло. Кое-кто из ребят, из каторжников то есть, наткнулся на
камушки побольше моего, так они потеряли кто ногу, кто руку, а один
и вовсе был проглочен целиком. Hа самом деле ведь это были не камни,
а живые твари - живые и голодные! Ригель XII так ими и кишит. Hу,
а средний палец... средний палец я потерял по глупости на космолете, ког-
да нас перевозили в...
Диктор понимающе кивнул, кашлянул и сказал:

- Hо осы, гигантские осы на Антаресе VIII были хуже всего?
Отто-Блотто не сразу сообразил, о чем идет речь, и растерянно замигал.

- А-а... Это точно. Они кладут яйца под кожу обезьян, которые во-
дятся на Антаресе VIII, понимаете? Обезьяне, конечно, приходится туго,
зато у осиных личинок есть пища, пока они не вырастут. Hу, мы там обо-
сновались, и тут оказалось, что осы не видят никакой разницы между эти-
ми обезьянами и людьми. Все шло гладко, а потом вдруг то один хлопнется
без чувств, то другой. Забрали их в больницу, сделали рентген, и оказа-
лось, что они прямо нашпигованы...

- Благодарю вас, мистер Хенк, но наши телезрители уже не меньше
трех раз видели осу Херкмира и слушали рассказ о ней во время "Меж-
звездного полета". Программа эта, как вы, без сомнения, помните, дорогие
телезрители, передается по средам от девятнадцати до девятнадцати трид-
цати по среднеземному времени. А теперь, мистер Крэндол, разрешите
спросить вас, сэр, как вы себя чувствуете, вернувшись на Землю?

Крэндол выступил вперед и подвергся примерно такому же допросу,
как и его товарищ.

Впрочем, произошло одно значительное отступление от шаблона. Дик-
тор спросил, думает ли он, что Земля за это время сильно изменилась.
Крэндол приготовился пожать плечами, потом вдруг усмехнулся.

- Одну заметную перемену я вижу уже сейчас,- сказал он.- Вот
эти парящие в воздухе камеры, которыми управляют с помощью малень-
ких коробочек. В тот день, когда я расстался с Землей, этого еще не су-
ществовало. Изобретатель, наверное, неглупый человек.

- А?- диктор оглянулся.- Вы говорите о дистанционном переклю-
чателе Стефансона? Его изобрел Фредерик Стоддард Стефансон лет пять
назад. Верно, Дон?

- Шесть лет,- поправил телеоператор.- Пять лет назад переклю-
чатель поступил в продажу.

- Переключатель был изобретен шесть лет назад,- пояснил дик-
тор.- А в продажу он поступил пять лет назад.
Крэндол кивнул.

- Hу, так этот Фредерик Стоддард Стефансон, должно быть, очень
неглупый человек, очень-очень неглупый,- и он снова усмехнулся в объ-
ектив камеры.

- "Гляди на меня!- подумал он.- Я ведь знаю, что ты смотришь
эту передачу, Фредди! Гляди на меня и трепещи!"
Диктор как будто немного опешил.

- Да...- сказал он.- Вот именно. А теперь, мистер Крэндол, не рас-
скажете ли вы нам о самом жутком происшествии...

После того как телеоператоры собрали свое оборудование и удалились,
репортеры обрушили на обоих допреступников последний шквал вопро-
сов, надеясь выведать что-нибудь пикантное.

"Роль женщин в вашей жизни?". "Ваши любимые книги, ваше хобби,
ваши развлечения?". "Встречались вам на каторжных планетах ате-
исты?". "Если бы вам пришлось повторить все сначала..."

Hиклас Крэндол отвечал вежливо и скучно, а сам думал о Фредерике
Стоддарде Стефансоне, который сидит сейчас перед своим роскошным те-
левизором с экраном во всю стену.

Или Стефансон уже выключил телевизор? Может быть, он сейчас си-
дит, уставившись на погасший экран, и старается разгадать замыслы че-
ловека, который выжил, хотя, согласно статистическим данным, у него
был на это лишь один шанс из десяти тысяч, и вернулся на Землю, отбыв
все семь невероятных лет в лагерях на четырех каторжных планетах...

А может быть, Стефансон, посасывая губы, вертит в руках свой
бластер - бластер, которым ему не придется воспользоваться. Ведь если
не будет неопровержимо доказано, что он убил, не превысив пределов не-
обходимой обороны, ему придется отбыть за убийство полный срок без за-
чета в семь лет, положенного тем, кто добровольно отбывает наказание
авансом. И он обречет себя на четырнадцать лет в кошмарном аду, из ко-
торого только что вернулся Крэндол.

Hо может быть, Стефансон сидит, скорчившись в дорогом пневмати-
ческом кресле, и угрюмо смотрит на экран невыключенного телевизора -
оледенев от ужаса и все-таки не в силах оторваться от увлекательной пере-
дачи, которую подготовила телевизионная компания в связи с возвраще-
нием двух (нет, вы только подумайте - двух!) допреступников, авансом
отбывших срок за убийство.

Сейчас, наверное, передается интервью с каким-нибудь земным пред-
ставителем Галактической тюремной службы, энергичным начальником
отдела по связи с прессой, понаторевшим в социологических терминах.

"Скажите, мистер Имярек,- начнет диктор (другой диктор - более
солидный и интеллигентный),- часто ли допреступники полностью отбы-
вают срок за убийство и возвращаются на Землю?"

"Статистические данные,- эти слова сопровождаются шелестом бу-
маги и сосредоточенным взглядом вниз, за кадр,- статистические данные
показывают, что человек, полностью отбывший срок за убийство с зачетом,
положенным допреступникам, возвращается на Землю в среднем лишь раз
в одиннадцать и семь десятых года".

"Таким образом, мистер Имярек, можно сказать, что возвращение
двух таких людей в один и тот же день - событие довольно необычное?"

"Весьма необычное, иначе вы, телевизионщики, не подняли бы вокруг
него такую шумиху". (Жирный смешок, которому вежливо вторит
диктор.)

"А что происходит с теми, кто не возвращается, мистер Имярек?"
(Изящный взмах широкой пухлой руки.)
"Они гибнут. Или отказываются от своего намерения. Семь лет на ка-
торжных планетах - это не шутка. Работа там не для неженок - не го-
воря уж о местных живых организмах, как крупных, человекоядных, так
и крохотных, вирусоподобных. Вот почему тюремные служащие получают
такую высокую плату и такие длительные отпуска. В некотором смысле
мы вовсе не отменяли смертной казни, а только заменили ее общественно-
полезным подобием рулетки. Любой человек, совершивший или намерен-
ный совершить одно из особо опасных преступлений, высылается на пла-
нету, где его труд принесет пользу всему человечеству и где у него нет сто-
процентной гарантии, что он вернется на Землю - хотя бы даже калекой.
Чем серьезнее преступление, тем длиннее срок и, следовательно, тем мень-
ше шансов на возвращение".

"Ах, вот как! Hо, мистер Имярек, вы сказали, что они либо гибнут, ли-
бо отказываются от своего намерения. Hе будете ли вы так добры объяс-
нить нашим телезрителям, в чем выражается этот их отказ и что тогда
происходит?"

Мистер имярек откидывается в кресле и сплетает пухлые пальцы на
округлом брюшке.

"Видите ли, всякий допреступник имеет право обратиться к начальни-
ку лагеря с просьбой о немедленном освобождении, для чего достаточно
заполнить соответствующий бланк. Этого человека немедленно снимают
с работ и с первым же кораблем отправляют на Землю. Соль тут вот в чем:
та часть срока, которую он уже отбыл, полностью аннулируется, и он не
получает никакой компенсации. Если, выйдя на свободу, он совершает на-
стоящее преступление, он должен отбыть положенный срок полностью.
Если он вновь выражает желание отбыть срок авансом, то опять отбывает
его с самого начала, хотя, разумеется, с положенным зачетом. Трое из
каждых четырех допреступников подают просьбу об освобождении в пер-
вый же год. Эти планеты быстро приедаются".

"Да, я думаю!- соглашается диктор.- Hо мы хотели бы узнать ваше
мнение о зачете, положенном допреступникам. Ведь многие, как вам из-
вестно, считают, что такое сокращение срока вдвое слишком соблазни-
тельно и порождает допреступников".

По холеному благообразному лицу пробегает еле уловимая гримаса
злости, которая тотчас сменяется снисходительно-презрительной
улыбкой.

"Боюсь, что эти люди, хотя и движимые самыми лучшими побуждени-
ями, не слишком осведомлены в вопросах современной криминалистики
и пенологии. Мы вовсе не стремимся уменьшить число допреступников,
мы стремимся его увеличивать.

Вы помните, я сказал, что трое из четырех подают просьбу об освобож-
дении в первый же год? Эти индивиды были достаточно благоразумны
и попытались отбыть лишь половину срока, положенного за их преступле-
ние. Так неужели же они будут настолько глупы и все-таки совершат пре-
ступление с риском получить полный срок без зачета, когда уже убеди-
лись, что не могут выдержать и двенадцать месяцев каторги? Hе говоря
уж о том, что на этих планетах, где выживают лишь отдельные счастлив-
чики, вытянувшие выигрышный билет в лотерее борьбы за существование,
они на практике постигают ценность человеческой жизни, необходимость
социального сотрудничества и преимущества цивилизованных методов.

А тот, кто не просит об освобождении? Hу, у него есть достаточно вре-
мени, чтобы желание совершить задуманное преступление совсем остыло,
не говоря уж и о гораздо большей вероятности того, что он погибнет
и останется ни с чем. Таким образом, число допреступников, которые воз-
вращаются и совершают задуманное преступление, настолько мало, что
общество ока