ели?
     Мэри-Энн  провела  помадой  по  губам  и  расправила  плечи.  Ей  уже
приходилось встречаться с такими штуковинами. Перед ними нужно  не  терять
самообладания и не показывать своего волнения.
     - Я пришла встретиться с Гайджио... С мистером Гайджио  Раблином.  Он
здесь?
     - Мистер Раблин в данный момент не в размере. Он  вернется  через  15
минут. Не угодно ли подождать в  его  кабинете?  Там  уже  есть  еще  один
посетитель.
     Девушка задумалась. Ей совершенно не по душе было сама мысль  еще  об
одном посетителе, но, может быть, это даже к лучшему. Присутствие третьего
лица предотвратит тот неизбежный разрыв, который бы ожидал ее  в  качестве
просительницы... после того, что уже произошло между ними.
     Но что значит "не в размере?"
     - Да, я  подожду  в  кабинете,  -  ответила  она  потолку.  -  О,  не
беспокойтесь. - Это относилось уже к полу, который покрылся  мелкой  рябью
под ее ногами. - Я знаю дорогу.
     - Меня это вовсе не беспокоит, - добродушно ответил пол, унося  ее  в
кабинет Раблина. - Для меня это - просто удовольствие.
     Мэри-Энн тяжело вздохнула  и  покачала  головой.  Некоторые  из  этих
удобств такие своевольные! Она расслабилась.
     Лицо ее зарделось от воспоминаний, ей даже захотелось вызвать джампер
и вернуться назад. Но нет, нельзя  было  себе  этого  позволить.  Как  там
сказал Поллок? "Последний шанс"?
     В одной из стен  расширился  желтый  прямоугольник,  пол  внес  ее  в
кабинет Раблина и снова стал ровным. Девушка огляделась.
     Вот здесь было для нее непривычным.
     Вот письменный стол Гайджио, если  только  можно  назвать  солом  эту
странную мурлыкающую штуковину. А вот та самая извивающаяся  под  тяжестью
тела кушетка, на которой...
     У нее перехватило дыхание. На кушетке возлежала молодая женщина, одна
из тех ужасных женщин с бритой головой, столь обычных в этом мире.
     -  Простите  меня,  -  на  едином  дыхании  выпалила  Мэри-Энн.  -  Я
представления не имела... я не хотела...
     - Все в полном порядке, - безмятежно улыбнулась женщина,  не  отрывая
взгляда от потолка. - Вы ничуть не помешали. Я сама только что заскочила к
Гайджио. Присаживайтесь.
     В ответ на ее слова пол взметнул вверх одну из своих секций к  задней
части Мэри-Энн.  Когда  она  устроилась  поудобней,  опустился  плавно  на
подходящую высоту.
     - Вы, должно быть, та, из двадцатого столетия... - Женщина запнулась,
но тут же быстро поправилась. - Та  посетительница,  которая  в  последнее
время встречалась с Гайджио. Меня зовут Флурит. Я - просто одна из  старых
подруг его детства. Еще с тех времен, когда мы проходили  курс  воспитания
Ответственности в Третьей Группе.
     Мэри-Энн натянуто кивнула.
     - Очень приятно. Меня зовут Мэри-Энн Картингтон. И я никоим  образом,
в самом деле...
     - Я же вам сказала, чтобы вы не беспокоились. Между  мной  и  Гайджио
ничего,  совершенно  ничего  нет.  Служба  в  Темпоральном  Посольстве   в
некоторой степени притупила его влечение к обычным женщинам,  ему  подавай
старомодных или еще не ставших модными. Словом, что-то вроде анахронизмов.
А я ожидаю трансформацию.  Очень  важную  трансформацию,  потому  от  меня
сейчас нельзя ожидать сильных чувств. Вы удовлетворены? Надеюсь, что да.
     - Потолок сказал,  -  робко  начала  Мэри-Энн,  что  Гайдж,  то  есть
Раблин... мистер Раблин, в данное время "не в размере". Это  что-то  вроде
того, что мы называем "нет дома"?
     Лысая девушка кивнула.
     - В некотором смысле. Он в этой комнате,  но  не  настолько  большой,
чтобы с ним можно было разговаривать. Дайте-ка мне вспомнить, о чем это он
говорил при настройке... Есть, вспомнила. Его размер -  35  микрон,  и  он
находится в водяной капле в поле зрения вон того микроскопа, слева от вас.
     Мэри-Энн  недоуменно  уставилась  на  черный   сферический   предмет,
расположенный на столе у стены. За исключением двух окуляром, он  не  имел
ничего  общего  с  изображениями  микроскопов,  которые   ей   приходилось
встречать в журналах.
     - Он там... внутри? Что же он там делает?
     - Занимается  микроохотой.  Вам  следовало  бы  хорошо  знать  своего
Гайджио. Совершенно неизлечимый романтик. Его  неугомонная  душа  жить  не
может, не убивая вручную кишечных паразитов. Я много раз пыталась  убедить
его, что это - просто детские игры. Это задело его самолюбие, и он заявил,
что  замкнется  на  15  минут.  Установит  пятнадцатиминутную  блокировку!
Услышав об этом, я решила прийти сюда и понаблюдать за битвой. Просто так,
на всякий случай.
     -  Это  пятнадцатиминутная  блокировка...  это  опасно?  -   спросила
Мэри-Энн дрогнувшим голосом.
     У нее из головы все  еще  не  шли  слова  девушки  о  том,  что  "вам
следовало бы уже хорошо знать своего Гайджио".  Эта  черта  будущей  эпохи
мисс Картингтон не нравилась. При всей здешней  трепотне  о  тайне  личной
жизни и священных правах личности мужчины вроде Гайджио,  не  задумываясь,
выбалтывают все.
     - Судите сами. Гайджио установил себе размер  35  микрон.  Это  почти
вдвое больше размера большинства кишечных паразитов, с которыми он намерен
сразиться - различных видов амеб. Но, предположим, ему попадется скопление
эндоамеб, не говоря уже о нашей хорошей подруге,  возбудителе  тропической
дизентерии. Что тогда?
     - Что тогда?
     У Мэри-Энн не было ни малейшего представления, что  тогда.  С  такими
проблемами не приходилось сталкиваться в Сан-Франциско.
     - Беда тогда, вот что. Серьезнейшая беда. У них размеры  бывают  даже
36 и 37 микрон, а иногда попадаются еще большие экземпляры. А размер,  как
вам должно быть известно, является самым  важным  фактором  в  микроохоте.
Особенно в том случае,  если  вы  настолько  глупы,  что  ограничили  свой
арсенал мечом, не прихватив автомат. Так вот, замкнуться в таком  размере,
не имея возможности прекратить охоту, заблокироваться так,  что  никто  не
сможет вас выудить оттуда в  течение  полных  15  минут  -  значит  самому
накликать беду. Вот такая-то беда и постигла нашего мальчика.
     - В самом деле? И случилось самое худшее?
     Флурит кивнула в сторону микроскопа.
     - Взгляните. Я настроил свое зрение  на  большое  увеличение,  но  вы
этого делать не умеете. Вам для всего нужны  механические  приспособления.
Иногда  мне  кажется  это  невероятным...  Взгляните-ка,   взгляните!   Он
сражается с амебой обыкновенной. Тварь мелкая, но резвая. И  очень,  очень
злобная.
     Мэри-Энн поспешила к шарообразному микроскопу и прильнула к окулярам.
     Гайджио находился в самом центре поля зрения.  Голову  его  прикрывал
прозрачный шлем наподобие пузыря. Плотная эластичная одежда, состоящая  из
цельного  куска  ткани  без  швов,  облегала  все  его  тело.   Поблизости
копошилось около дюжины амеб величиной  с  собаку,  протягивающих  к  нему
округлые  стекловидные  ложноножки.  Охотник  сдерживал  натиск   взмахами
огромного двуручного меча, разрубая  пополам  наиболее  упрямых  и  смелых
тварей. Дыхание его было учащенным, Мэри-Энн  поняла,  что  он  уже  очень
устал.
     - Откуда он берет воздух? - спросила она.
     - Охотничий костюм содержит достаточно кислорода на  весь  промежуток
блокировки, - пояснила Флурит, несколько удивившись  вопросу.  -  Осталось
еще пять минут. Я думаю, он их выдержит. Хотя  переживет  несколько  очень
неприятных мгновений? Вы видели вот это?
     Мэри-Энн в изумлении открыла рот. Прямо над головой Гайджио появилась
продолговатая веретенообразная тварь. Она была почти в полтора раза больше
охотника. Ему пришлось  низко  пригнуться,  амебы  рассыпались,  в  разные
стороны. Однако, как только опасность миновала, они снова окружили его.
     - Что это было?
     - Трипаносома. Какая точно, я не успела разобрать. Она проскочила так
быстро. Может быть, даже  та  разновидность,  которая  вызывает  в  Африке
сонную болезнь. Или это могла быть... О, какой глупец!
     Мэри-Энн испуганно повернулась к ней.
     - Почему? Что он такое сделал?
     - Пренебрег возможностью достать чистую культуру, вот что! Если там у
него есть трипаносомы, то вполне могут быть и еще кое-кто! А его размер  -
всего 35 микрон!
     Мэри-Энн снова прильнула к микроскопу.
     Он продолжал отчаянную борьбу,  но  удары  меча  стали  теперь  реже.
Внезапно в поле зрения медленно вплыла еще одна амеба,  почти  прозрачная,
размером не менее половины охотника.
     - Это опасно? - спросила девушка у Флурит, не отрываясь от окуляров.
     - Нет. Всего лишь безвредный комок протоплазмы. Но почему Гайджио все
время оглядывается влево? Чего он...
     Флурит  отчаянно  вскрикнула.  Мэри-Энн  увидела  овальное  чудовище,
длиной почт ив три роста Гайджио и шириной не менее двух. Оно было покрыто
узкими, похожими на реснички, жгутиками, которые, казалось, придавали  ему
фантастическую быстроту.
     Охотник замахнулся мечом, но чудовище свернуло в сторону и  вышло  из
поля зрения. Но всего через мгновение оно появилось  снова,  упав  сверху,
как пикирующий  бомбардировщик.  Гайджио  успел  отпрыгнуть,  но  одна  из
атаковавших  его  амеб  замешкалась  и   тотчас   же   исчезла,   отчаянно
сопротивляясь, в похожей  на  дымовую  трубу  пасти,  которой  оканчивался
передний конец яйцевидного великана.
     -  Балантидий,  -  пояснила  Флурит  прежде,  чем  Мэри-Энн   удалось
заставить повиноваться дрожащие губы и  задать  вопрос.  -  100  микрон  в
длину, 65 - в ширину. Быстрый,  смертельно  опасный,  ужасно  голодный.  Я
всегда боялась, что рано или поздно он столкнется с чем-либо подобным. Это
- конец. Он не в состоянии убить тварь такой величины.
     Мэри-Энн протянула к ней дрожащие руки.
     - Неужели же вы ничего не можете сделать?
     Во взгляде лысой девушки сверкнуло нескрываемое удивление.
     - Конечно. Он заблокирован внутри этой культуры по крайней  мере  еще
на четыре минуты. Неужели вы ждете, что я отправлюсь ему на помощь?
     - Если можете...
     - Но ведь это будет вторжением в его суверенные права  как  личности!
Дорогая моя! Даже если его желание погубить себя является  невольным,  это
все  еще  его  желание,  и  оно  должно  всеми   уважаться!   Уложение   о
дополнительных правах от...
     - С чего вы взяли, что он хочет погубить себя? - всхлипнула Мэри-Энн.
- Я ни о чем таком не слышала! Ведь он считается вашим  другом!  И  просто
попал в переделку более  опасную,  чем  рассчитывал.  А  теперь  не  может
выпутаться. Бедняга Гайджио! Пока мы стоим здесь и разговариваем,  он  там
погибает!
     Флурит задумалась.
     - Возможно, вы в чем-то правы. Он - неисправимый романтик, и близость
с вами побудила его искать новые приключения. Но  неужели  же  вы  всерьез
считаете, что стоит нарушать чьи-либо неотъемлемые права только для  того,
чтобы спасти старого хорошего друга?
     -  Разумеется!  Сделайте  все,  что  нужно,  отправьте   меня   туда!
Пожалуйста!
     Флурит поднялась и покачала головой.
     - Нет! У меня это получится лучше. Эта романтика так захватывает!  И,
- усмехнулась она, - немного интригует. У вас, людей из  двадцатого  века,
такие странные нравы!
     Прямо на глазах Мэри-Энн она стала быстро уменьшаться.  За  мгновение
до того, как Флурит исчезла, послышалось  какое-то  шуршание,  похожее  на
угасание пламени свечи,  и  тело  ее  крохотной  искоркой  проскочило  под
микроскоп.
     Мэри-Энн жадно приникла к окулярам.
     Припав на одно колено, Гайджио старался оттеснить  от  себя  овальное
чудовище.  Амебы,  окружавшие  его  ранее,  либо  разбежались,  либо  были
проглочены тварью. Губы его были сжаты, в глазах мелькало отчаяние.
     В какой-то момент  реакция  подвела  охотника,  балантидий  ударил...
Гайджио упал. Меч отлетел в сторону.
     Вздыбив  волосатые  придатки,  чудовище  развернулось,  приблизило  к
жертве страшную пасть...
     Мэри-Энн похолодела, но тут в поле  зрения  возникла  огромная  рука,
почти таких же размеров,  как  и  все  тело  Гайджио.  Мощным  ударом  она
отбросила хищника в сторону. Гайджио, шатаясь, поднялся  и  снова  схватил
меч.
     Мэри-Энн поняла, что была права. На лице  его  появилась  благодарная
улыбка. Девушка облегченно вздохнула и тоже неожиданно улыбнулась.
     Флурит, очевидно, ограничила размеры своего тела не так  сильно,  как
незадачливый охотник. Его не было  видно  в  поле  зрения  микроскопа,  но
достаточно хорошо просматривалось балантидием, который  поспешил  убраться
восвояси.
     В оставшиеся несколько минут блокировки Мэри-Энн не  удалось  увидеть
ни одного создания, которое  хотя  бы  смутно  имело  намерения  оказаться
поблизости от Гайджио.
     К великому удивлению Мэри-Энн, первыми словами Флурит, когда они  оба
появились рядом с нею во весь свой рост, были слова извинения, с  которыми
она обратилась к Гайджио.
     - Я искренне извиняюсь, но твоя подруга слишком уж разволновала  меня
в отношении твоей безопасности.  Если  ты  хочешь  возбудить  против  меня
обвинение во вмешательстве в осуществление своих  тщательно  разработанных
планов самоуничтожения...
     Гайджио взмахом руки заставил ее замолчать.
     - Забудь об этом. Ты спасла мне жизнь. И, насколько  я  понимаю,  мне
этого хотелось.
     Флурит кивнула.
     - Я, знаешь ли, вовсе не собиралась отправляться спасать твою  жизнь.
Сама не пойму, что это на меня нашло.
     - Могу объяснить, - сказал Гайджио и указал на Мэри-Энн.  -  Столетие
строгой регламентации жизни, тотальных войн, массового подслушивания.
     Мэри-Энн прорвало.
     - Ну и ну! Я... я не верю своим ушам! Сначала она не  желает  спасать
вашу жизнь, считая, что  это  будет  вмешательством  в  ваши,  пусть  даже
неосознанные, намерения. Неосознанные! После  того  же,  как  она  все  же
спасает вас, вы вместо благодарности прощаете ее за совершенное насилие  и
оскорбление действием! И она извиняется! А потом вы  начинаете  оскорблять
меня, и... и...
     - Простите, - произнес Гайджио.  -  У  меня  не  было  намерений  вас
оскорбить. Ни вас, ни ваше столетие. Именно оно и  было  первым  столетием
современной эпохи, критическим временем, с которого началось  возрождение.
И оно было во многих отношениях по-настоящему великим и безрассудно смелым
периодом, в котором человечество и последний раз отважилось на  многое  из
того, чего уже больше никогда не пыталось предпринимать.
     Мэри-Энн почувствовала себя несколько лучше, но тут же заметила,  как
Гайджио и Флурит обменялись взглядами, в которых было что-то вроде  намека
на улыбку.
     Ну что за люди! Что это они из себя воображают?
     Флурит направилась к желтому прямоугольнику двери.
     - Мне пора. Я просто заглянула сюда попрощаться перед трансформацией.
Пожелай мне удачи, Гайджио.
     - Трансформация? Так скоро? Что ж, разумеется, всего наилучшего. Было
так хорошо быть твоим другом, Флурит.
     Когда  лысая  девушка  стремительно  вышла,  Мэри-Энн  посмотрела  на
озабоченное лицо Гайджио и несмело спросила:
     - А что такое трансформация? Большая трансформация, сказала она  -  Я
до сих пор ни о чем таком не слышала.
     Молодой человек некоторое время молча глядел перед собой.
     - Об этом лучше  бы  ничего  не  говорить,  -  произнес  он  наконец,
обращаясь, скорее к себе, чем к Мэри-Энн.  -  Это  одно  из  тех  понятий,
которые кажутся для вас столь же неприятным и неприемлемым, как наша живая
еда. Кстати, о еде. Я голоден. Слышите? Голоден!
     Одна из секций стены яростно затряслась, из нее сформировалась рука и
протянула на ладони поднос. Не присаживаясь, Гайджио принялся за еду.
     Он не предложил Мэри-Энн разделить с ним трапезу и правильно  сделал.
Может быть, эта фиолетовая, напоминающая спагетти пища и была вкусной,  но
девушка точно знала, что никогда не заставит  себя  съесть  что-либо,  что
извиваясь, поднимается прямо ко  рту  и  уютно  сворачивается,  оказавшись
внутри.
     Гайджио поднял глаза и увидел выражение ее лица.
     - Мне бы так хотелось, чтобы вы  хоть  один  раз  попробовали.  Я  бы
добавил ради вас целое новое измерение! В дополнении ко  вкусу,  запаху  и
структуре вы еще испытали бы подвижность. Вообразите себе!  Пища,  которая
не лежит вяло и безжизненно у вас во рту, а красноречиво выражает желание,
чтобы ее съели.
     - Благодарю вас! Я могу упасть в обморок только при  одной  мысли  об
этом.
     - Ладно, - с сожалением произнес молодой человек.
     Он разделался с едой и кивнул в сторону стены. Та  тотчас  же  отвела
руку и втянула в себя поднос.
     - Мне просто очень хотелось, чтобы вы попробовали перед отъездом, мое
любимое блюдо.
     - Кстати, об отъезде. Как раз из-за этого я и пришла  к  вам.  У  нас
неприятности.
     - О, Мэри-Энн! А я-то надеялся, что вы хотели  просто  повидаться  со
мной.
     Гайджио безутешно понурил голову.
     Ей трудно было разобраться, говорит ли он всерьез  или  шутит.  И,  в
качестве наиболее легкого овладения ситуацией девушка рассердилась.
     - Послушайте, Гайджио Раблин! Из всех людей на  Земле  -  в  прошлом,
настоящем и будущем - вы последний, кого бы я хотела увидеть еще раз! И вы
знаете, почему! Любой мужчина,  который...  который  такое  говорит  такой
девушке, как я, и в такой момент...
     К крайней досаде, ей на самом деле изменил дар речи, из глаз брызнули
слезы и заструились по щекам. У нее появилось непреодолимое желание бежать
куда глаза глядят, однако она решительно сжала губки и попыталась смахнуть
слезы.
     Теперь стало весьма неуютно Гайджио.
     -  Прошу  прощения,  Мэри-Энн.  Мне  на  самом  деле  жаль,  что  так
получилось. Мне не следовало с самого начала крутить с вами любовь. Вы  же
понимаете, что мы не имеем почти ничего общего. Но вы показались мне такой
привлекательной! Такой возбуждающей меня женщины я не встречал им в  одной
эпохе, включая мою. Единственное, к чему я никак не мог привыкнуть  -  это
то  удручающее   воздействие,   которое   оказывают   ваши   специфические
косметические средства. Но реальные осязательные ощущения  были  в  высшей
степени ошеломляющими.
     - Но вы раньше ничего не говорили об этом! Только водили  пальцем  по
моим губам и говорили: "Скользко!".
     Гайджио пожал плечами.
     - Я только сказал о том, что мне очень жаль, и ничего другого не имел
в виду, - произнес он после некоторой паузы. - Если бы вы знали, Мэри-Энн,
как эти жировые вещества действуют на сильно развитое осязание! Эта вязкая
красная помада на губах! А эта искусно  растертая  нелепица  на  щеках!  Я
принимал это, как должное, а теперь стараюсь, чтобы вы поняли, почему меня
прорвало так глупо!
     - Насколько я вас поняла, - едко вставила Мэри-Энн,  -  вы  считаете,
что я стала бы много привлекательной, если бы выбрила голову,  как  многие
из ваших женщин, вроде этой ужасной Флурит?
     Он усмехнулся и покачал головой.
     - Нет. Вы не смогли бы стать такой, как они, а они - такими, как  вы.
Это связано с разными представлениями о женственности и  красоте.  В  вашу
эпоху особо подчеркивается определенного рода физическое подобие, для чего
используются различные искусственные средства, с помощью  которых  женщина
как можно  больше  приближается  к  общепринятому  идеалу.  Мы  же  делаем
ударение на несхожесть и  эмоциональные  различия.  Например,  при  бритье
головы одной из целей является показ морщинок, неожиданно  возникающих  на
коже черепа, которые можно было бы не заметить, если  бы  эта  часть  была
покрыта волосами.
     Плечи Мэри-Энн поникли.
     - Не понимаю я этого. И, наверное, никогда не пойму. Одно знаю  точно
- я не смогу остаться в одном с вами мире, Гайджио.  Одна  мысль  об  этом
вызывает ощущение, будто меня выворачивает наизнанку.
     - Мне понятны ваши чувства, - произнес серьезно молодой человек. - И,
если это может  служить  вам  хоть  каким-то  утешением,  знайте,  что  вы
производите на меня точно такое же действие. Никогда раньше я не  совершал
ничего настолько идиотског