жи. Моя хозяйка
лопнет от зависти, как прослышит,  что  я  разговаривал  с  самым  главным
комиком теледара... Знаете, мистер Лэсти, она у меня всегда говорит...
     - Никаких мистеров. Просто Лэсти... Клоун Лэсти - смеемся вместе!
     Механик весь расплылся в улыбке:
     - Ну, точь-в-точь как на экране...
     Он направил  излучатель  на  ящик  и  повернул  тумблер  в  положение
"распад".
     - Знаете, у нас один парень стал трепать  языком,  будто  вы  хотите,
чтобы робот сочинял за вас всякие шуточки. Ну, я  его  и  спросил:  "А  по
морде не хочешь?" Уж я-то знаю, что вы свои шуточки с ходу выдаете.
     - Вот именно! - Изумление. Громкий смех. -  Подумать  только:  "клоун
Лэсти - смеемся вместе" заказывает шутки! Чего не наговорят  злые  языки?!
Да знаете, как меня зовут  поклонники?  "Король  шутки,  принц  прибаутки,
острот полон рот, что ни слово - экспромт". И чтобы я после этого  работал
по подсказке? Какой вздор! Просто мне в голову  пришла  бесподобная  идея:
величайшему комедианту Западного полушария прислуживает робот-остряк.  Ха!
Ну-ка, поглядим на него.
     Раздался легкий треск - это дезинтегрирующий луч обратил желтый  ящик
в пыль. Когда облачко пыли осело, их взгляду  предстал  робот  пяти  футов
росту из темно-красного металла.
     - Вы его изуродовали1 - негодующе воскликнул Лэсти.  -  Я  послал  на
переделку  последнюю  модель  2207,  обтекаемой   формы,   с   новехоньким
цилиндрическим туловищем. А  вы  мне  возвращаете  какую-то  металлическую
грушу... Черт-те что... не робот, а сплошное брюхо! Да еще и кривоногий!
     - Послушайте, сэр! Ваш список анекдотов не влезал в него  даже  после
записи на микропроволоку! Пришлось нашим техникам малость расширить нижнюю
половину его туловища. А вы еще просили, чтобы робот  умел  перелицовывать
остроты. Пришлось ребятам повозиться, пока они не  сварганили  специальную
приставочку - вариационный преобразователь, так они ее назвали.  Отсюда  -
дополнительный вес, дополнительный объем. Позвольте мне его включить.
     Механик  вставил  изогнутый  иридиевый   стержень   -   универсальный
роботехнический ключ - в скважину на затылке робота. Два  полных  оборота,
щелчок, и внутри робота послышалось слабое гудение работающих  механизмов.
Металлические   руки   символическим   жестом   покорности   прижались   к
металлической груди. Изогнутые брови взметнулись кверху. Рот вопросительно
приоткрылся.
     - Ух ты! - изумился механик. - Вот это физиономия - до чего важный! А
как высокомерно смотрит!
     - Это все выдумки моей невесты, - гордо  сказал  Лэсти.  -  Джозефина
Лисси, знаете, та самая, что поет в моих программах. Она  утверждает,  что
именно так выглядел в старину дворецкий... совсем как  в  древней  Англии.
Она даже имя ему придумала подходящее. А ну, Руперт, выдай анекдотик.
     - Какой, сэр? - проскрипел Руперт.
     Голос его то поднимался, то опускался наподобие синусоиды.
     - Какой хочешь. Попроще да посмешнее, из дорожной серии.
     - Гинсберг впервые летел на Марс,  -  начал  Руперт.  -  Ему  указали
столик в отсеке-ресторане и  сообщили,  что  его  соседом  будет  француз.
Тот...
     Механик постучал по металлической груди.
     - Вот еще одна приставочка - мезонный фильтр.  Вы  хотели,  чтобы  он
различал заряд смеха в своих шутках и приспосабливал  их  к  аудитории,  в
какую бы копеечку это ни влетело. А нашим инженерам только подавай задачку
потруднее: в лепешку расшибутся, а уж сварганят что надо.
     - Коли так,  то  моим  дружкам-юмористам  придется  кусать  локти,  -
злорадно пробормотал Лэсти. - Посмотрим,  кто  будет  смеяться  последним:
клоун Лэсти или эти жадюги Грин с Андерсеном. И добро бы еще писать умели!
     - ...француз, увидев, что Гинсберг уже сидит за столом,  остановился,
щелкнул каблуками и низко поклонился. "Бон  аппетит",  -  сказал  француз.
Гинсберг, не желая ударить лицом в грязь, привстал и...
     - Мезонный фильтр,  говорите?  Что  ж,  хоть  вы  и  содрали  с  меня
галактическую  сумму,  но,  если  Руперт  сделан  так,  как  задуман,  это
окупится. Зря только вы испортили ему фигуру.
     - ...повторялся  этот  краткий  диалог.  Наконец,  в  последний  день
путешествия Гинсберг разыскал стюарда и попросил объяснить ему...
     - Мы бы и получше все разместили, если бы  не  такая  спешка.  Но  вы
требовали вернуть его в среду, и ни днем позже.
     - Да. Сегодня я выхожу в эфир. Мне необходимо... вдохновение, которое
даст мне Руперт. - Лэсти нервно взъерошил волосы. - Похоже, он в форме.
     - ...подошел к  французу,  который  уже  сидел  за  столом.  Гинсберг
щелкнул  каблуками,  поклонился  и  произнес:  "Бон  аппетит".  Француз  в
восторге вскочил с места...
     - В  таком  случае  будьте  добры  подписать  эту,  бумажку.  Обычная
расписка  по  установленной  форме.   Вы   принимаете   на   себя   полную
ответственность за все действия робота. Без этого я не имею права его  вам
оставить.
     - О чем речь? - воскликнул Лэсти. - Подпишем все, что вам угодно.
     - ..."Гинсберг", - воскликнул француз.
     Руперт умолк.
     - Недурно. Хотя и не совсем то, что надо. Я бы хотел... Разрази  меня
атом, это еще что такое? - Лэсти даже подпрыгнул от неожиданности.
     Робот; застыв на месте, скрипел, взвизгивал и скрежетал шестеренками,
словно разваливался на части.
     - Ах, это? - махнул рукой механик. - Маленькая недоделка.  Не  успели
устранить из-за спешки. Насколько удалось выяснить,  это  побочный  эффект
мезонного фильтра. Робот отличает шутки просто забавные от очень  смешных.
Как сказано в спецификации: "электронная  дифференциация  гротескного".  У
человека это называют чувством юмора. Ну, а у робота, так сказать,  выхлоп
заедает.
     - М-да, не приведи господь услышать этот скрежет с  похмелья.  Робот,
хохочущий над собственными шутками. Б-р-р, что за звуки! - Лэсти поежился.
- Эй, Руперт, смешай-ка мне Лунный Трехступенчатый.
     Металлическая громадина повернулась и, переваливаясь на кривых ногах,
направилась в кухню. Глядя на качающуюся походку робота,  оба  зрителя  не
смогли удержаться от смеха.
     - Вот вам за труды. Жаль, у меня  нет  больше  мелочи.  Хотите  пачку
"Звездочета"? Мой рекламодатель завалил меня сигаретами по самую  макушку.
Вам с каким ароматом - лакрицы или кленовых орешков?
     - Я обычно беру с лесными яблоками. И хозяйка  моя  тоже...  Премного
вам благодарен. Надеюсь, вы останетесь довольны.
     Механик сунул излучатель в карман и вышел.
     - Три двадцать, - вслед ему крикнул Лэсти. Дверь бесшумно  скользнула
вниз.
     Руперт приковылял в гостиную,  держа  в  руках  причудливо  изогнутую
спиральную трубку, заполненную белой, желтой и зеленой  жидкостями.  Комик
залпом опорожнил ее, шумно выдохнул воздух и пригладил волосы.
     - Вот это да! Отрава - что  надо!  Тот  парень,  что  смастерил  твой
коктейльный блок, был не дурак по части электроники. А теперь слушай: я не
слишком хорошо представляю, как тебя втравить в это  дело...  Впрочем,  ты
ведь умеешь читать. Вот сценарий сегодняшней передачи; моих импровизаций в
нем, разумеется, еще  нет.  Перепечатай  для  меня  сценарий  и  к  каждой
подчеркнутой реплике сочини какую-нибудь шутку.  Я  их  выучу  и  по  ходу
передачи буду выдавать за свои экспромты. Впрочем, тебе  это  знать  ни  к
чему. Иди работай.
     Робот беспрекословно перелистал сценарий, мгновенно запечатлев каждое
слово  в  своей  электронной  памяти:  Затем  бросил  сценарий  на  пол  и
направился к электрической пишущей машинке. Подойдя,  он  отшвырнул  стул.
Его металлические ноги вдвинулись внутрь туловища как раз  настолько,  что
руки оказались на уровне клавиатуры. Пальцы забарабанили по  клавишам.  Из
машинки один за другим вылетали отпечатанные листы.
     Лэсти восхищенно смотрел на робота.
     - Если он пишет хоть вполовину так же смешно, как быстро,  -  дело  в
шляпе! - Комик  нагнулся  и  подобрал  с  пола  брошенную  Рупертом  пачку
сценарных листов. - Никогда с ним прежде такого не  бывало.  Пока  его  не
отдали в ремонт, более аккуратной и чистоплотной машины не существовало на
всем белом свете - вечно подбирал за мной каждую соринку. Что ж, у  гениев
свои причуды!
     Будто в ответ на эти слова зазвонил телефон. Лэсти улыбнулся и поймал
трубку, спрыгнувшую с потолка прямо ему в руки.
     - Радиоцентр, - произнесла трубка.  -  Вас  вызывает  мисс  Джозефина
Лисси. Чьим кодом будете пользоваться: вашим или ее?
     - Моим. Ка - сто тридцать четыре - Эл. Прием.
     - Переключаю код. Говорите.
     Радиофон издал несколько щелчков, настраиваясь на личный  код  Лэсти;
этой же волной могли пользоваться миллионы людей, но кодирующее устройство
позволяло разговаривать, не боясь подслушивания. На  крохотном  экранчике,
вделанном в радиофон, появилась девушка с копной таких же,  как  у  Лэсти,
волос морковного цвета.
     - Привет, Рыжик, - улыбнулась она. - Угадай, что я скажу? Джози любит
Лэсти.
     - Умница ты моя! Погоди, я переключу изображение. От этого  экрана  у
меня болят глаза. Он так мал, что ты в нем не помещаешься.
     Лэсти повернул рычаг  радиофона  и  включил  дверной  экран.  Аппарат
прыгнул в свое гнездо на потолке. Комик нажал кнопку на пульте у  двери  и
со вздохом удовлетворения опустился на  кушетку.  На  большом  экране  над
поддельной батареей отопления появилась жизнерадостная Джозефина Лисси.
     - Послушай, мой затейник, нам не  до  любовных  нежностей.  Сейчас  я
перейду прямо к делу. Грин и Андерсен проболтались Гаскеллу.
     - Что?! - Лэсти вскочил на ноги. - Да как они смели! Я на них  в  суд
подам! В нашем контракте специально оговорено: публика  не  должна  знать,
что они работают на меня.
     - Что толку, - пожала плечами Лисси. - К тому же они проболтались  не
публике, а Гаскеллу. Но ты и этого не докажешь. Мне шепнули,  что  Гаскелл
вне себя от ярости и повсюду ищет тебя. Грин и Андерсен убедили  его,  что
без их шпаргалки к сценарию ты и двух слов связать не сможешь. Гаскеллу до
лампочки - экспромты это или заученный текст, но он боится сесть в лужу со
своей первой рекламной передачей.
     - Не волнуйся, Джози, - улыбнулся Лэсти, - еще повезет...
     - Что это? - вскрикнула Джози. - Клянусь любимой  космической  оперой
покойной бабушки, в жизни не слыхала ничего подобного!
     То, чего в жизни не слышала Джози, было душераздирающей какофонией из
скрежета, лязга,  звона  металла  и  пронзительных  гудков.  Лэсти  быстро
обернулся.
     Руперт кончил печатать. Темно-красными  пальцами  он  держал  длинные
листы законченного сценария и трясся мелкой дрожью.
     - Г-р-р, бум, бам! - доносилось из его нутра.  -  Бинг!  Банг!  Бонг!
К-р-р-рум!
     Казалось, камнедробилка перемалывает бетономешалку.
     - А-а, это Руперт! У него выхлоп заедает  -  вроде  чувства  юмора  у
людей. Конечно,  он  не  человек,  но,  похоже,  ему  до  смерти  нравятся
собственные шуточки. Эй, Руперт, поди-ка сюда!
     Робот перестал громыхать  и,  поднявшись  во  весь  рост,  зашагал  к
дверному экрану.
     - Когда его привезли? - спросила Джози. - Они начинили... Ой, как  же
его изуродовали! У него такой  вид,  словно  он  болен  водянкой,  да  еще
нацепил набрюшник. А куда делось высокомерное выражение лица?  А  вся  его
важность? Он теперь грустный-грустный. Бедняжечка Руперт!
     - Пустая игра воображения, - ответил Лэсти. - Руперт не  в  состоянии
изменить выражение лица, даже если захочет.  Чтобы  выполнять  обязанности
камердинера, ему нужно не больше фантазии, чем часам для показа времени. А
сейчас он заодно еще и ходячий  каталог  острот,  снабженный  этим...  как
его... вариационным преобразователем... Пусть даже у него есть имя,  а  не
просто серийный номер, как у других домашних машин,  это  еще  не  значит,
будто он способен что-то чувствовать.
     -  И  вовсе  нет.  Руперт  все  чувствует.  Ведь  правда,  Руперт?  -
проворковала девушка. - Ты меня помнишь, Руперт? Меня зовут Джози. Как  ты
поживаешь?
     Робот молча смотрел на экран.
     - Из всех вздорных женских выдумок...
     Что-то лязгнуло. Это Руперт цокнул каблуком о  каблук.  Туловище  его
согнулось в чопорном поклоне.
     - Гинс... - начал он.
     Голова его продолжала величественно опускаться и  наконец  с  громким
стуком ударилась об пол.
     С Джози от хохота чуть не сделалась  истерика.  Лэсти  хлопал  руками
себя  по  бедрам.  Руперт  замер,  образовав  прямоугольный   треугольник,
вершиной которого оказалась расширенная часть его туловища.
     - ...берг, - докончил Руперт, упираясь головой в пол.
     Он не  делал  попыток  подняться.  Внутри  у  него  что-то  задумчиво
жужжало.
     - Ну ладно, - проворчал Лэсти, -  не  собираешься  ли  ты  весь  день
валять дурака? Вставай!
     - Он н-не ммо-жжет, - взвизгивала Джози, -  они  сместили  ему  центр
тяжести, и он не может встать. Если  тебе  когда-нибудь  удастся  выкинуть
такой же потешный трюк по теледару,  то  двести  миллионов  ни  в  чем  не
повинных зрителей помрут со смеху.
     Комик Лэсти скорчил гримасу и нагнулся над роботом. Он  обхватил  его
за плечи и потянул вверх. Медленно и очень неохотно Руперт выпрямился.  Он
ткнул пальцем в экран.
     -  С  девицей  этой  проживешь  беспечно  жизнь  свою,  -  начал   он
металлическим речитативом, - в ад после смерти попадешь - решишь, что ты -
в раю!
     - Заткнись! - рявкнул Лэсти. - Слышишь, что я говорю? Заткнись!
     Роботом  овладел  новый  пароксизм  шестереночного  скрежета.   Лэсти
обиженно надулся.
     - Мой прекрасный старинный кафельный пол! Такого кафеля  середины  ХХ
века нет ни у кого в нашей башне! Посмотрите, во  что  он  его  превратил!
Дыра размером с...
     - Сто раз тебе объясняла, - затараторила Джози,  -  что  в.  ХХ  веке
кафельные полы делали только в ванных комнатах. Иногда на кухне,  но  чаще
всего в ванных. А твоя поддельная батарея и секретер с раздвижной  крышкой
- вообще из других эпох; у тебя нет никакого чувства старины. Вот  погоди,
дружочек, обменяемся колечками да кинем друг в друга по пригоршне риса,  и
ты узнаешь, как выглядел жилой дом эпохи президента Рузвельта. Кстати, как
тебе нравятся шутки Руперта - те, что на бумаге?
     - Еще не знаю. Он только что кончил печатать.
     - Отключайся, Джози. Кто-то пришел. Зайди за мной перед выступлением,
как обычно. Пока.
     По сигналу хозяина робот проковылял к двери и сказал: "Двадцать три".
И тут почти одновременно произошли два события: в  комнату  вошел  механик
фирмы "Рольг", и голова Руперта стукнулась о пол.
     Лэсти вздохнул и еще раз выпрямил Руперта.
     - Надеюсь, он не собирается бить поклоны  всякий  раз,  когда  кто-то
войдет в комнату? Так он мне весь кафель перебьет.
     - А он уже выкидывал эту шутку?  Скверное  дело.  Ведь  все  основные
контрольные блоки у него в голове, и они еще  как  следует  не  притерлись
друг к другу. Соскочит какая-нибудь шестеренка, и привет! Хотите, я отвезу
его в мастерскую на переналадку?
     - Некогда. Через два часа я выхожу в эфир.  Кстати,  вы  вмонтировали
ему в лоб блок письменной развертки?
     - А как же, - кивнул механик. - Видите узенькую зеленую пластинку над
бровями? Когда захотите, чтобы он не  говорил,  а  писал,  сдвиньте  ее  в
сторону или прикажите, чтобы он сам ее сдвинул. Слова будут проплывать  по
экрану, вроде как на щитах световой рекламы.  Ах  да,  я  же  вернулся  за
ключом! Вот так история, забыл универсальный ключ у него в затылке - прямо
хоть на фабрику не возвращайся.
     - Забирайте свой ключ. Я жду посетителя.
     Лэсти повернулся и увидел, как в  открытую  дверь  влетел  коренастый
человечек в полосатой тунике.
     - Здравствуйте, мистер Гаскелл. Присядьте, пожалуйста.  Я  освобожусь
через секунду.
     - Давай ключ, - обратился к роботу механик.
     Руперт вытащил у себя из затылка универсальный роботехнический ключ и
протянул руку. Механик тоже протянул руку. Руперт уронил ключ.
     - Что за черт? - удивился механик. - Если  бы  я  не  знал,  что  это
невозможно, я бы поклялся, что это он нарочно.
     Механик нагнулся за ключом. Робот быстро протянул руку.  Механик  как
ошпаренный выскочил за дверь.
     - Не смей! - завопил он. -  Вы  видели,  что  он  собирался  сделать?
Какого...
     - Три двадцать, - сказал Руперт.
     Дверь упала на место, и  механик  так  и  не  закончил  фразы.  Робот
вернулся в гостиную, чуть слышно жужжа и пощелкивая.  Выражение  его  лица
было еще печальнее прежнего. К грусти примешивалось легкое разочарование.
     - Два Лунных Трехступенчатых, - приказал хозяин.  Робот  поплелся  на
кухню готовить коктейли.
     - Послушайте-ка, Лэсти, - загудел  Джон  Гаскелл  неожиданно  громким
голосом, - не люблю ходить вокруг да около. Я понятия не имел, что на  вас
работают наемные юмористы, пока Гран и Андерсен не пожаловались  мне,  как
вы их прижали с деньгами, а  когда  они  отказались  батрачить  за  гроши,
выставили  их  на  улицу.  Они  утверждают,  что  сделали  из  вас  самого
высокооплачиваемого комика в  Западном  полушарии,  и  в  этом  я  с  ними
совершенно согласен. Так  вот,  сегодняшняя  передача  -  это  всего  лишь
проба...
     - Выслушайте меня, сэр. До того как я связался с этими грабителями, я
сам готовил свой репертуар. Да и работали они исключительно на моем запасе
шуток. Они пытались сорвать с меня больше, чем я сам  зарабатываю,  -  вот
почему я выставил их за дверь. Я по-прежнему умею импровизировать не  хуже
кого другого.
     - А мне плевать, импровизируете вы или рассказываете  свои  сны.  Мне
нужно одно: когда публика смотрит  мою  программу,  она  должна  смеяться.
Побольше смеха - и она любую рекламу проглотит не поморщившись. Впрочем, я
совсем не то хотел сказать...
     Гаскелл выхватил у Руперта спиральный бокал  и  единым  духом  осушил
его. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
     - Безвкусная водичка. Градусов не хватает! Мало огня!
     Несколько секунд робот задумчиво разглядывал бокал, затем  повернулся
и заковылял на кривых ногах к кухне.
     Лэсти мысленно позволил себе не согласиться с президентом  корпорации
"Звездочет". Каждая капля коктейля  буквально  убивала  наповал.  Впрочем,
"Клуб хозяев планеты", где жил Гаскелл, славился крепостью своих напитков.
     - Единственное, что меня интересует, - продолжал Гаскелл,  -  сумеете
вы сделать сегодняшнюю программу смешной без помощи Грина и Андерсена  или
не сумеете? Может, вы и великий комик, но, как говорят у рас на  теледара,
довольно одного провала - и славы как не бывало.  Если  после  сегодняшней
пробы "Звездочет" не подпишет  с  вами  условленного  тринадцатинедельного
контракта, то вы опять скатитесь к утренним рекламам наркотиков.
     - Разумеется, мистер Гаскелл, вы совершенно правы. Только прошу вас -
сначала посмотрите мои сценарий, а уже потом делайте  замечания.  -  Лэсти
вытащил из электрической машинки  длинные  сценарные  листы  и  вручил  их
коротышке.
     Рискованный шаг. Кто знает, какую чушь мог сочинить  Руперт?  Но  что
поделаешь, читать текст не было времени. Авось Руперт вывезет.
     О качестве сценария можно было судить по реакции Гаскелла.  Президент
"Звездочета" подпрыгивал на антикварном стуле, содрогаясь от хохота.
     - Чудесно! Восхитительно! - По щекам Гаскелла текли слезы.  -  Просто
колоссально! Должен перед вами извиниться, Лэсти. Вам и  впрямь  не  нужны
наемные юмористы. Вы прекрасно пишете  сами.  А  вы  успеете  до  передачи
выучить текст?
     - За это  не  беспокойтесь,  сэр.  Перед  срочной  работой  я  всегда
принимаю  таблетку  инфраскополамина.  А  на  случай,   если   и   вправду
понадобится экспромт, у меня есть робот.
     - Робот? Вот  эта  образина?  -  Гаскелл  ткнул  пальцем  в  Руперта,
который, стоя за его спиной, заглядывал в сценарий и тихонько жужжал. Взяв
у Руперта бокал, Гаскелл сделал несколько глотков.
     - Да, сэр. В нижней половине его  тулов