о, напрямик! Ты прав, Морис Барлап! Я уставился в его рыбьи
глаза, которые придвинулись ко мне вплотную. Но я не уступал.
     - Вы чей-то агент, - медленно произнес я.  -  Чей?  И  зачем  кому-то
понадобилась Земля?
     - Это не мое дело. Я агент. Я только покупаю для них:
     - Вы получаете комиссионные?
     - Ну уж, конечно, я работаю не за здорово живешь.
     "Да, ты работаешь не за здорово живешь", - подумал я. Все эти  кашли,
да тики, да подергивания. Я понял, отчего  они.  Он  не  привык  к  нашему
климату. Так, окажись я в  Канаде,  я  бы  непременно  слег  от  приступов
какой-нибудь болезни из-за другой воды или еще чего-нибудь.
     А грязь на его лице была чем-то  вроде  мази  от  загара!  От  нашего
солнца! Все одно к одному -  окна  зашторены,  лицо  запачкано,  грязь  на
одежде та же, что и на лице.
     Эксар не был  попрошайкой.  Что  угодно,  только  не  это.  "Пошевели
мозгами, Берни, - сказал я себе. - Этот парень здорово тебя охмурил!"
     - Сколько вы зарабатываете - десять процентов? - Он мне не ответил, а
наклонился ко мне, часто задышал и задергался. - Я заплачу больше,  Эксар.
Знаете, сколько я дам? Пятнадцать  процентов!  Мне  больно  смотреть,  как
человек носится взад и вперед из-за паршивых десяти процентов.
     - А как же этика? - грубо прервал он меня. - Ведь у меня клиент.
     - Вы только подумайте, он  заговорил  об  этике!  А  купить  всю  эту
проклятую Землю за две тысячи семьсот долларов? И это вы называете этикой?
     Теперь он озлобился. Он поставил саквояж на пол и ударил  кулаком  по
ладони:
     -  Нет,  это  я  называю  бизнесом,  сделкой  -   я   предлагаю,   вы
соглашаетесь. Вы уходите счастливый, вы преуспели. И вдруг ни с того ни  с
сего вы прибегаете назад, распускаете нюни  и  заявляете,  что  не  хотели
продавать так много за такие гроши. Что за дела! У меня своя этика:  я  не
подведу клиента из-за какого-то слюнтяя.
     - Я не слюнтяй! Я просто мелкая сошка и еле свожу  концы  с  концами.
Что я против воротилы из другого мира, который  знает,  как  обвести  меня
вокруг пальца!
     - Если бы вы могли обвести вокруг пальца, вы что, не  воспользовались
бы этим?
     - Но не так. Не смейтесь, Эксар, это правда. Я бы не стал  обманывать
калеку. Я бы не стал обводить простака из жалкой конторы, чтобы он  продал
мне планету.
     - Но вы-то продали, - сказал он. -  Эта  расписка  действительна  где
угодно. А техники, чтобы подкрепить ее силу, у нас хватит. Как только  мой
клиент вступит во владение документом, человеческой расе конец, "капут" ей
наступит, забудьте о ней. А козлом отпущения будете вы.
     В номере стояла жара, и я вспотел, как мышь. Но  у  меня  отлегло  от
сердца. Эксар все-таки пошел на переговоры. Я усмехнулся.
     Его лицо слегка порозовело под грязью.
     - Что вы предлагаете? - спросил он. - Назовите цифру.
     - Называйте вы. Вы продаете, я покупаю.
     - Хм, - нетерпеливо хмыкнул он и оттолкнул меня. Он оказался  крепким
парнем! Я побежал за ним к лифту.
     - Сколько вы хотите, Эксар? - спросил я, когда мы спускались.
     Он пожал плечами.
     - У меня есть планета и покупатель на нее. Вы  влипли.  Сами  влипли,
сами и выпутывайтесь.
     Вот сволочь! На все у него готов ответ.
     Он сдал ключи, и мы вновь оказались на улице. Мы шли по Бродвею, и  я
предложил ему три тысячи двести тридцать долларов, которые получил с него,
а он ответил, что не прокормится, если будет получать и отдавать одну и ту
же сумму. - Три тысячи четыреста, - предложил я. - То есть  хочу  сказать,
три тысячи четыреста пятьдесят. - Он даже головы не повернул.
     Если бы я не называл какие-то цифры - какие  угодно,  тут  бы  мне  и
конец.
     Я забежал вперед.
     - Эксар, хватит натягивать друг другу нос, он у меня и  так  большой.
Называйте сумму. Сколько бы ни было, я заплачу.
     Это подействовало.
     - Точно? И не обманете?
     - Как я могу обмануть?! У меня нет выхода.
     - Идет. Я помогу  вам  вывернуться  и  силы  сберегу  -  не  придется
тащиться к своему клиенту. Но как сделать, чтобы всем было хорошо - и  вас
не обидеть, и самому не остаться внакладе? Пусть будет ровно восемь тысяч.
     Восемь тысяч - это почти все, что лежало у меня  в  банке.  Он  точно
знал, сколько у меня денег на счете - до последнего вклада!
     И мысли мои он тоже знал.
     - Если решил иметь с кем-нибудь дело, - говорил он  между  приступами
кашля, - то о таком человеке стоит навести  справки.  У  вас  есть  восемь
тысяч с мелочью. Это не так уж много для спасения собственной шеи.
     Я вскипел.
     - Не  так  много?  Ну,  я  поговорю  с  тобой  по-другому,  филантроп
несчастный, благодетель проклятый!  Черта  лысого  я  уступлю!  Разве  что
чуть-чуть! Но ни единого цента из банка ни за вас, ни за Землю, ни за кого
другого я не отдам!
     Полисмен подошел поближе посмотреть, чего  это  я  разорался,  и  мне
пришлось поутихнуть немного, пока он не отошел.
     - Помогите! Полиция! Пришельцы посягают на нас! - едва не завопил  я.
Во что бы превратилась улица, где мы стояли, не  уговори  я  тогда  Эксара
отказаться от расписки?
     -  Предположим,  что  ваш  клиент  захватит  Землю,  размахивая  моей
распиской, - меня вздернут на первом суку. Но у меня  одна  жизнь,  и  эта
жизнь - купля-продажа. Я не могу покупать и продавать без капитала. Отними
мой капитал, и мне будет все равно, кто владеет Землей, а кто нет.
     - Кого вы, черт побери, надуваете? - спросил он.
     - Я никого не  надуваю.  Честное  слово,  это  правда.  Отнимите  мой
капитал, и мне все равно, жив я или мертв.
     Эта последняя капля  вранья,  кажется,  переполнила  чашу.  Поверьте,
когда я выводил эти трели, на моих глазах  навернулись  самые  натуральные
слезы. Сколько мне надо, хотел бы он знать, - пятьсот долларов? Я ответил,
что и дня не проработаю без суммы в семь раз большей. Он  поинтересовался,
действительно ли я собираюсь выкупать эту проклятую  планету  или  у  меня
сегодня день рождения и я жду от него подарка?
     - Не нужны мне ваши подарки, - сказал я. - Подарите их толстякам.  Им
стоит посидеть на диете.
     Так мы и шли. Оба спорили до хрипоты, клялись чем угодно, препирались
и торговались, расходились и возвращались. Было совершенно непонятно,  кто
же все-таки уступит первым.
     Но никто не уступал. Мы оба стойл держались, пока не пришли к  сумме,
на которую я и рассчитывал, пожалуй чуть большей, но на ней и порешили.
     Шесть тысяч сто пятьдесят долларов.
     Эта  сумма  с  лихвой  перекрывала  данную  мне  Эксаром.  Но  больше
выторговать я не сумел. Знаете ли, могло быть и хуже. И все-таки  мы  чуть
не разошлись, когда речь зашла о расчете.
     - Ваш банк неподалеку. Мы успеем до закрытия.
     - Хотите довести меня до инфаркта? Мой чек - то же золото.
     В конце концов я уговорил его взять чек. Я дал ему чек, а он протянул
мне расписки, все до единой. Все подписанные мной расписки. Затем он  взял
свой маленький саквояж и зашагал прочь.
     Он пошел вниз по Бродвею, даже не попрощавшись со  мной.  Для  Эксара
существовал только бизнес и ничего больше. Он даже не обернулся.
     Только бизнес. На следующее утро я узнал, что он успел зайти  в  банк
до закрытия  и  удостоверился  в  моей  платежеспособности.  Как  вам  это
понравится? У меня  все  валилось  из  рук:  я  лишился  шести  тысяч  ста
пятидесяти долларов. Из-за какого-то разговора с незнакомцем!
     Рикардо прозвал меня Фаустом. Я вышел из банка, колотя  себя  кулаком
по голове, и позвонил ему и Морису Барлапу, чтобы пригласить их  на  ленч.
Мы зашли в дорогой ресторан, выбранный Рикардо, и там я рассказал им все.
     - Ты Фауст, - сказал он.
     - Что Фауст? - спросил я. - Кто Фауст? Какой Фауст?
     Само собой, ему пришлось рассказать мне про Фауста. Только я-де новый
тип Фауста - американский Фауст двадцатого века. До меня Фаусты хотели все
знать, а я хотел всем владеть.
     - Но я ничем не овладел, - вставил я. - Меня надули. Меня  надули  на
шесть тысяч сто пятьдесят долларов.
     Рикардо рассмеялся и откинулся на спинку кресла.
     - Люди гибнут за металл, - пробормотал он. - Люди гибнут за металл.
     - Что?
     -  Цитата,  Берни.  Из  оперы  Гуно  "Фауст".  И,  по-моему,   цитата
подходящая. Люди гибнут за металл.
     Я перевел взгляд на Мориса Барлапа, но никто никогда не скажет, что у
него на уме. Одетый в дорогой твидовый костюм; он смотрел  на  меня  таким
глубоким и задумчивым взглядом, что в этот момент  походил  на  профессора
куда больше, чем Рикардо. Рикардо, знаете, слишком уж щеголеватый.
     А их уму и находчивости мог позавидовать любой. Потому-то я чуть душу
не заложил, но все же повел их в этот ресторан. Хотя Эксар  почти  разорил
меня.
     - Морис, скажи правду! Ты понял его?
     - А что тут понимать, Берни? Цитату о гибели за золото? Может, это  и
есть ответ, а?
     Теперь я посмотрел на Рикардо. Он приканчивал итальянский  пудинг  со
сливками. Этот пудинг стоил здесь ровно два доллара.
     - Допустим, он пришелец, - сказал Морис Барлап. - Допустим, он явился
откуда-то  из  космоса.  Прекрасно.   Спрашивается,   на   что   пришельцу
американские доллары? Интересно, кстати, какой у них курс?
     - Ты хочешь сказать, что ему надо  было  сделать  покупки  здесь,  на
Земле?
     - Совершенно верно. Но какие покупки? Вот в чем вопрос. Что ему могло
понадобиться на Земле?
     Рикардо прикончил пудинг и вытер губы салфеткой.
     - Я думаю, вы на верном пути, Морис, - сказал  он  и  опять  завладел
моим вниманием. -  Мы  можем  предположить,  что  их  цивилизация  намного
превосходит нашу. Они считают, что нам еще  рано  знать  о  них.  И  хотят
превратить примитивную маленькую Землю  в  своеобразную  резервацию,  куда
вход воспрещен, и нарушить это запрещение осмеливаются только преступники.
     -  Откуда  же   в   таком   высокоорганизованном   обществе   берутся
преступники, Рикардо?
     -  Законы  порождают  преступников,  Берни,  как   курица   -   яйца.
Цивилизация бессильна против них. Теперь я  начинаю  понимать,  кто  такой
этот  Эксар.  Беспринципный  авантюрист,  космический   бродяга,   подобно
головорезам, бороздившим южные моря  сотню,  а  то  и  больше  лет  назад.
Представим себе, что пассажирский пароход врезается в  коралловые  рифы  и
какой-нибудь вонючий гад из Бостона выбирается на берег  и  начинает  жить
среди  примитивных,  неразвитых  дикарей.  Надеюсь,  вы   понимаете,   что
произойдет дальше.
     Морис Барлап заявил, что не прочь выпить еще бренди. Я заказал. И он,
как обычно, едва улыбаясь, доверительно наклонился ко мне:
     - Рикардо прав, Берни. Поставь себя на место  твоего  покупателя.  Он
терпит аварию и врезается в грязную маленькую планету, к которой по закону
ему и близко подходить нельзя. Он может подлетать свой корабль  с  помощью
местного хлама, но за все  надо  рассчитываться.  Малейший  шум,  малейшее
недоразумение, и его застукает Космическая полиция. Что бы ты делал на его
месте?
     Теперь я понял.
     - Я бы менял и выторговывал. Медные браслеты, бусы,  доллары  -  все,
что попалось бы под руку и на что можно получить их товары. Я бы  менял  и
выторговывал, проворачивая сделку за сделкой. Даже  какое-нибудь  ненужное
оборудование  с  корабля  бы  снял,  а  потом  нашел   бы   новый   товар,
представляющий для  них  ценность.  Но  все  это  земные  представления  о
бизнесе, человеческие представления.
     - Берни, - сказал мне Рикардо, - было время, когда  как  раз  на  том
месте, где сейчас находится фондовая биржа, индейцы меняли бобровый мех на
блестящие гильзы. Какой-то бизнес есть и в мире Эксара, я уверен в этом, и
по  сравнению  с  ним  объединение  наших  крупнейших  концернов  выглядит
ребячьей забавой.
     - Да, вот оно как. Выходит, я был обречен с  самого  начала.  Охмурил
меня этот проходимец-супермен. Увидал, что шляпа, вот и взял на арапа.
     Рикардо кивнул.
     - Мефистофель бизнесменов, спасающийся от грома небесного. Ему  нужно
было вдвое больше денег, чтобы залатать свой рыдван.  Вот  он  и  проделал
самую фантастическую махинацию за всю историю коммерции.
     - Из слов Рикардо следует, - донесся до меня голос Мориса Барлапа,  -
что этот парень, который так круто обошелся с тобой, на  пять  голов  выше
тебя.
     У меня прямо руки опустились.
     - Какая разница, - сказал я. - Тебе может наступить на ногу лошадь, а
может и слон. Но кто-то все равно отдавит тебе ногу.
     Я оплатил счет, собрался с духом и вышел.
     И тут я  задумался,  так  ли  все  это  на  самом  деле.  Они  оба  с
наслаждением зачислили Эксара в межпланетные подонки. Конечно,  Рикардо  -
голова, а Барлап хитер, как черт, но что из этого? Идеи есть. А  фактов-то
нет.
     Но вот и факт.
     В конце месяца в мою контору пришел чек, который я выписал Эксару. Он
был индоссирован крупным магазином в районе Кортленд-стрит.  У  меня  были
дела с этим магазином.  Я  отправился  туда  порасспросить  насчет  своего
клиента.
     Они торгуют электронной некондицией. У них-то Эксар и сделал покупки.
Большую партию транзисторов и трансформаторов,  сопротивлений  и  печатных
схем, электронных трубок, проволоки, инструментов и т.д.  Все  вперемежку,
сказали они, миллион деталей, которые невозможно  соединить.  Они  решили,
что у Эксара какая-то очень срочная работа,  и  он  берет  все,  что  хоть
как-то могло ему подойти. Он  выложил  кучу  денег  за  доставку  -  товар
отправлялся в какую-то глухомань в Северной Канада.
     Вот он, факт. Я должен его признавать. А вот еще один.
     Как я уже говорил, я был связан с этим магазинам. Цены  у  них  самые
низкие в округе. А почему, вы думаете, они продают по дешевке? Ответ один:
потому что они  дешево  покупают.  Они  покупают  по  бросовым  ценам,  на
качество им плевать: единственное, что их интересует, - это прибыль. Я сам
сбыл им груды электронного лома, который мне бы в жизни нигде не сплавить;
бракованные отбросы, это даже опасно, если хотите. Вы туда  можете  снести
хлам, когда, затоварившись еще большим хламом,  потеряете  всякую  надежду
заработать.
     Представляете себе? Я краснею, вспоминая об этом.
     Я вижу, как где-то в космосе летит Эксар. Он залатал  свою  посудину.
Все в порядке, Эксар на пути к новым великим  свершениям.  Моторы  жужжат,
корабль несется вперед, а он сидит с радостной улыбкой  на  грязной  роже,
вспоминает, как ловко обвел меня вокруг пальца.
     Он смеется до колик в животе.
     И  вдруг  раздается  пронзительный  скрип  и  тянет  гарью.  В   цепи
управления главного двигателя  изоляция  протерлась,  провода  замкнулись,
корабль теряет управление, и тут начинается настоящий ад. Эксар  сдрейфил.
Он  включает  вспомогательные  двигатели.  Вспомогательные  двигатели   не
работают - знаете почему? В вакуумные трубки  не  поступает  электрический
ток. Бац! Короткое замыкание  в  хвостовом  двигателе.  Крах!  В  середине
корабля расплавляется некондиционный трансформатор.
     И вот на тебе, до жилья миллионы миль, кругом  беспредельный  космос,
запасных частей нет, инструменты ломаются прямо в руках, и кругом ни  души
- надуть некого.
     А я здесь, в своей конторе, думаю о нем и чуть не надорвал  живот  со
смеху. Так как возможно  и  очень  даже  вероятно,  что  все  неполадки  с
кораблем  происходят  из-за  десятка  бракованных  деталей  и   списанного
электронного оборудования, которое я сам, Берни, по прозвищу Фауст,  время
от времени сплавлял магазину уцененных товаров.
     Больше я ни о чем не прошу. Только бы все так и вышло.
     Фауст. Получит он у меня Фауста! Прямо в рожу! Фауст! Расшибешь  себе
за Фауста башку! Я тебе дам Фауста!
     Да вот беда - обо всем этом я ведь так и не узнаю.  Но  одно  я  знаю
точно - я единственный человек  за  всю  историю  Земли,  кто  продал  эту
проклятую планету.
     И снова ее выкупил!






                               Уильям ТЕНН

                                  ШУТНИК




     Есть поговорка, что из крохотных желудей вырастают огромные дубы,  но
почему-то не говорят о крохотных дубах, вырастающих из огромных желудей. А
ведь случается и такое. Можно  не  попасть  в  аварию,  зато  влипнуть,  в
историю. Еще не известно, что хуже.
     В  одно  прекрасное  утро,  году  так  в  2208-м,   некий   неглупый,
жизнерадостный, но слишком уж изворотливый  молодой  человек  проснулся  и
обнаружил, что погорел на собственной гениальной идее.
     Вот обидно!
     Давным-давно,  в  самом  начале   девятисотых   годов,   люди   вдруг
обнаружили, что  холодным  осенним  вечером  куда  приятнее  завести  дома
граммофон, чем в дождь и слякоть тащиться в оперетку.  Примерно  тогда  же
домовладельцы,  проявляя  заботу  о  кулаках  гостей,  принялись  покупать
электрические звонки, а немного  погодя  появилась  возможность  открывать
дверь и впускать в дом  человека,  стоящего  на  улице,  простым  нажатием
кнопки.
     В лабораториях ученые уже возились с первыми фотоэлементами.
     Радио и кинематограф поделили  между  собой  рынок  развлечений.  Тем
временем боссы  сообразили,  что  диктофон  в  отличие  от  стенографистки
не-делает ошибок, а механический сортировщик писем способен заменить целую
армию клерков. Какая невеста в  разгар  телевизионного  помешательства  не
мечтала об  автоматической  кухне,  беспрекословно  повинующейся  небрежно
брошенному приказу поджарить ростбиф к  определенному  часу,  поливая  его
через столько-то минут такой-то подливкой?  Более  роскошные  модели  были
даже  снабжены  регуляторами  ароматов  -  и  делали  салат   по   рецепту
знаменитого повара чуть-чуть лучше, чем сам повар.
     Затем появилась  Система  Универсальной  Передачи  Энергии  по  Радио
(СУПЭР), телевизор освоил третье измерение, переименовал себя в теледар  и
так подешевел, что стал по карману самому бедному эскимосу, а  теледарение
- это уж так, к слову, - оказалось единственной  отраслью  промышленности,
где актеры еще умудрялись зарабатывать себе на пропитание.
     Итак,  теледар  развлекал,  роботы  с  СУПЭР-питанием  хлопотали   по
хозяйству,  автоматические  пассажирские  ракеты  летали  во  все   уголки
Солнечной системы точно по расписанию... Словом, что еще оставалось желать
человеку?
     И нот в одно прекрасное утро... да, в году 2208...
     В гостиной комика Лэсти (из  программы  "Смейтесь  вместе  с  клоуном
Лэсти")  на  мгновение  замерцал  дверной  экран,  висящий  над  бесценной
антикварной батареей отопления. В следующую секунду  на  экране  появилось
изображение плечистого крепыша  в  каске  с  надписью  "Услуги  на  дому".
Большой желтый ящик у его ног заполнял собой почти весь экран.
     - Комик Лэсти? Я из  фирмы  "Ролы  -  Ремонт  и  Переделка  Роботов".
Получите своего универсального дворецкого. По  вашему  требованию  мы  его
начинили  всякими  приставочками.  Только  сначала  дайте  расписку,   что
отказываетесь от претензий  и  всю  ответственность  за  возможные  убытки
берете на себя.
     - Б-р-р-р, - рыжеволосый молодой человек помотал  головой,  стряхивая
остатки сна, и его лицо приняло озабоченное выражение. - Да  я  хоть  свой
смертный приговор подпишу, лишь бы этот робот умел делать  то,  что  надо.
Эй, дверь, - крикнул он, - двадцать три, слышишь, двадцать три!
     Дверь   быстро   скользнула   вверх.   Механик   щелкнул    тумблером
гравитационного  излучателя,  ящик  плавно  вплыл  в  комнату  и  легонько
стукнулся о противоположную стенку.
     Лэсти нервно потер руки.
     - Надеюсь...
     - Вот уж не думал, не гадал, мистер Лэсти, что простому  парню  вроде
меня доведется повидать вас. Оного, конечно, при нашей работе каких только
знаменитостей не насмотришься! Вчера вот, к примеру, я отвез двух  роботов
самому комиссару полиции! Мы их оборудовали детекторами лжи и даже  медные
лбы им приделали, чтоб они совсем уж на фараонов стали похо