ет не о каком-либо конкретном проступке с моей  стороны
- я просто не сумел принять правильное решение. Предчувствую,  что  Старик
пришьет мне явное нарушение должностных обязанностей. Но так как я уверен,
что у него самого голова кругом пойдет, стоит только прибыть  заключенным,
которых я посылаю малой  световой  скоростью  (я  уже  вижу,  как  у  него
отвисает челюсть и трясется дюжина подбородков), я не оставляю надежды  на
то, что  ты  успеешь  посоветоваться  с  лучшими  законниками  в  Штабе  и
выработать какой-нибудь план действий. Любой приемлемый план. Может  быть,
тогда Старик простит мне, что я обрушил ему  на  голову  свои  собственные
проблемы.
     И все же я не могу отделаться от мысли, что Главный Штаб сядет с этим
делом в еще большую лужу, чем я  и  мои  подчиненные,  после  чего  Старик
непременно  вспомнит,  что  произошло  прошлый  раз   на   посту   1001625
космической патрульной службы - и тогда, Хой,  боюсь,  что  у  тебя  будет
одним споро-кузеном меньше.
     Надеюсь, ты правильно поймешь  меня,  но  все  это  -  дело  довольно
грязное. Грязнее некуда. Я хочу  сказать,  что  оно  непристойно  в  самом
дурном смысле этого слова.
     Как ты, без сомнения, догадался, каша заварилась  на  этой  нудной  и
сырой третьей планете Сол,  которую  большинство  ее  обитателей  называют
Землей. Проклятые двуногие балаболки! Они доставляют мне больше  бессонных
ночей, чем все остальные  разумные  виды  моего  сектора,  вместе  взятые.
Достаточно  развитые  в  техническом  отношении  (земляне   находятся   на
пятнадцатой ступени  развития,  то  есть  овладели  техникой  межпланетных
путешествий), они, однако, на целое столетие отстали от сопутствующей этим
достижениям ступени 15А -  дружеские  контакты  с  другими  галактическими
цивилизациями.
     Вот почему у нас они числятся в статуте Секретного Наблюдения, а  это
значит, что мне приходится содержать  на  их  планете  штат  в  две  сотни
агентов, заключив их в нелепые и крайне неудобные футляры из, протоплазмы,
дабы помешать этим тупицам покончить с собой,  не  дождавшись  наступления
золотого века духовного совершенства. И в довершение  всех  несчастий  моя
подопечная система состоит из девяти планет, так что я вынужден разместить
свой Штаб не далее чем на планете, которая у  них  называется  Плутон,  то
есть в месте, где зима  еще  кое-как  терпима,  зато  летний  зной  просто
невыносим. Поверь мне, Хой, существование космического сержанта далеко  не
"глур со скиббетсом", что бы по этому поводу ни думали там у вас, в тылу.
     Должен, правда, оговориться, что на этот раз зачинщиками оказались не
жители Сола-3. С  тех  пор  как  без  всякого  предупреждения,  совершенно
неожиданно для всех, двуногие додумались до расщепления  ядра  (что  лично
мне стоило одной лычки), я удвоил число своих секретных  агентов  на  этой
планете, строго-настрого приказав им  немедленно  докладывать  о  малейших
проблесках технического прогресса  на  Земле.  Уверен,  что  в  дальнейшем
землянам вряд ли удастся изобрести  даже  простейшую  машину  времени  без
моего ведома.
     Нет, нет, на этот раз все началось на Руфе-6 -  планете,  которую  ее
аборигены называют Гтет. Загляни в свой атлас,  Хой,  и  ты  увидишь,  что
Руф-6 - желтый карлик средней величины, расположенный на  краю  Галактики.
Эта незначительная планета лишь  недавно  добилась  статута  Девятнадцатой
Ступени - первичного межпланетного гражданства.
     Гтетанцы представляют собой амебоподобную расу; производящую  светлый
ашкебас,  который  они  экспортируют  на   Руф-9   и   12.   Они   ужасные
индивидуалисты  и  так   до   конца   и   не   смогли   адаптироваться   в
централизованном обществе. Несмотря на  несколько  веков  существования  в
условиях высокоразвитой цивилизации,  большинство  гтетанцев  воспринимают
Закон  скорее  как  хитроумную  головоломку,  а  не  как   руководство   к
общепринятому образу жизни.
     В соединении с моими двуногими землянами получается  недурная  смесь,
не правда ли? Но продолжаю. На Гтете проживал некто Л'пэйр - самый  наглый
из правонарушителей всей планеты. Он совершил едва ли не все  возможные  у
них преступления и нарушил чуть ли не все мыслимые запреты.  Если  учесть,
что   около   четверти   населения   планеты    регулярно    попадает    в
исправительно-трудовые лагеря, безнаказанность Л'пэйра воспринималась  его
соплеменниками как явление уникальное. Недаром одна из поговорок гтетанцев
гласит:  "Ты  похож  на  Л'пэйра  -  никогда  не   знаешь,   где   следует
остановиться".
     Однако настал момент, когда гтетанцы решили применить к наглецу силу.
Он был арестован и обвинен в обувей сложности в 2342 нарушениях - на  одно
меньше, чем требовалось для признания его  перманентным  преступником,  то
есть для  осуждения  на  пожизненное  заключение.  Он  сделал  героическую
попытку порвать со светской  жизнью  и  посвятить  себя  самосозерцанию  и
добрым делам, но, увы, решение пришло слишком поздно! Как он утверждал  на
предварительном следствии у меня в участке, его мысли, помимо воли, упорно
возвращались к беззакониям, так и оставшимся  несовершенными,  и  в  мозгу
зарождались все новые и новые преступные планы, которым  не  суждено  было
осуществиться.
     И вот однажды совершенно случайно, в сущности даже не заметив  этого,
он совершил еще один тяжкий проступок. Он нарушил не  только  гражданский,
но и моральный кодекс  своей  планеты.  Преступление  Л'пэйра  было  столь
грязным и отвратительным, что все общество было охвачено негодованием.
     Его поймали, когда он продавал подросткам-гтетанцам  порнографические
открытки.
     Снисходительность к слабостям в  своем  роде  знаменитости  сменилась
гневом  и  полнейшим  презрением.  Даже  местная  Ассоциация   Закоренелых
Неудачников отказала преступнику в сборе денег для взятия его  на  поруки.
По мере приближения дня суда становилось все очевиднее, что  на  этот  раз
Л'пэйру  не  выкрутиться.  Необходимо  было  бежать.  Другого  выхода   не
существовало.
     И тут  он  проделал  свой  самый  блистательный  фокус.  Несмотря  на
круглосуточную охрану, он вырвался из герметически запаянной клетки (каким
образом, мне до сих пор узнать не удалось, ибо он упорно  отмалчивался  по
этому поводу до самой  своей  кончины  или  как  там  ее)  и  добрался  до
космодрома,  расположенного  неподалеку  от  тюрьмы.  Там   он   ухитрился
проскользнуть на борт корабля - а это была гордость гтетанского  торгового
флота, последняя космическая модель,  оборудованная  гиперпространственным
двигателем с двойным регулированием.
     Корабль был пуст - он дожидался команды, чтобы совершить свой  первый
пробный вылет в космос.
     За те несколько часов, пока побег не был обнаружен,  Л'пэйру  удалось
разобраться в схеме управления  и  поднять  корабль  в  гиперпространство.
Однако ему было невдомек, что он находится  на  экспериментальной  модели,
снабженной передатчиком, позволяющим всем  гтетанским  портам  следить  за
курсом  корабля.  Таким  образом  гтетанская  полиция,  хотя  и   лишенная
возможности преследовать беглеца, знала его точное местонахождение.  Сотня
амебовидных блюстителей порядка попыталась было  преследовать  преступника
на своих старомодных ракетах, скорость которых в сто раз уступала скорости
корабля Л'пэйра, но после месяца  длительных  и  утомительных  космических
вылазок сдалась и вернулась на свои базы.
     Л'пэйр мечтал укрыться в каком-нибудь  примитивном  и  глухом  уголке
Галактики. Район созвездия Сол как нельзя лучше подходил для его цели.  Он
материализовался из гиперпространства где-то на полпути  между  Третьей  и
Четвертой планетами, но сделал  это  весьма  неловко,  истратив  все  свое
горючее. В конце концов даже лучшие умы его расы только начали  разработку
гиперпространственного двигателя с двойным регулированием. Как  бы  то  ни
было, он, хоть и с трудом, добрался до Земли.
     Приземление произошло ночью, с  выключенными  двигателями,  и  посему
никем из землян замечено не было. Л'пэйр знал, что  из-за  особых  условий
жизни  на  этой  планете  его   подвижность   будет   весьма   ограничена.
Единственная  надежда  заключалась  в  том,  чтобы  добиться   помощи   от
обитателей Земли. Необходимо  было  выбрать  место,  где  его  контакты  с
землянами были бы максимальны, а возможность случайно обнаружить корабль -
минимальной.
     Он приземлился на пустыре в пригороде Чикаго и быстренько закопал там
свой корабль. А  между  тем  гтетанская  полиция  обратилась  к  командиру
местного Галактического патруля, то есть ко мне. Они  сообщили  координаты
Л'пэйра и потребовали его экстрадиции. Я объяснил им, что на данном  этапе
у меня нет юридических оснований  к  вмешательству,  так  как  совершенное
преступление не носит космического характера. Кража корабля имела место на
родной планете, а не в космосе. Вот если, находясь на  Земле,  он  нарушит
какой-нибудь галактический закон, помешает, хоть в  самой  малой  степени,
мирному сосуществованию...
     - А как вы расцениваете вот такой факт? -  ехидно  спросил  меня  шеф
гтетанской  полиции.  -  Земля  ведь  находится   в   статуте   Секретного
Наблюдения, и,  как  я  полагаю,  всякое  приобщение  ее  извне  к  высшим
цивилизациям считается незаконным. А разве приземление Л'пэйра на корабле,
снабженном гиперпространственным двигателем с  двойным  регулированием,  -
недостаточное основание для взятия его под стражу?
     - Приземление как таковое, - ответил я, - еще не является  основанием
для ареста. Для этого необходимо, чтобы жители планеты заметили корабль  и
поняли, что он собой представляет. Как нам известно, ничего  подобного  не
произошло. Пока Л'пэйр остается в укрытии, не разбалтывает сведений о  нас
и не способствует  несвоевременному  развитию  технического  прогресса  на
Земле, мы обязаны уважать его права как гражданина Галактики. У  меня  нет
легальных оснований для его задержания.
     Гтетанцы поворчали немного по  поводу  того,  чего  ради  они  платят
звездный налог, но  вынуждены  были  согласиться  со  мной.  Впрочем,  они
предупредили меня, что рано или  поздно  криминальные  побуждения  Л'пэйра
дадут о себе знать. Он очутился в совершенно  немыслимой  ситуации:  чтобы
раздобыть горючее, необходимое для взлета  с  Земли,  ему  так  или  иначе
придется пойти на какое-нибудь мошенничество, и в этом случае они требуют,
чтобы их просьба об экстрадиции была удовлетворена;  я  услышал,  как  шеф
полиции,  прерывая  связь,  обозвал  Л'пэйра  "траченным   молью   мышиным
жеребчиком".
     Тебе ведь не нужно объяснять, Хой, что я почувствовал  при  мысли  об
этом  амебовидном  преступнике  с  богатым  воображением  и  острым  умом,
свободно  действующем  на  планете,  столь   неустойчивой   в   культурном
отношении, как  Земля.  Я  оповестил  всех  агентов  в  Северной  Америке,
приказал им быть начеку, а сам стал ждать событий,  богомольно  завязав  в
узлы свои щупальца.
     Л'пэйр слышал почти все мои разговоры по приемнику. Естественно,  что
первым делом  он  удалил  с  корабля  устройство,  позволявшее  гтетанским
локаторам следить за ним. Затем, как только стемнело, он  (по-видимому,  с
немалыми трудностями) переправил свой корабль в другой район города.  Ему,
как и прежде, удалось остаться незамеченным.
     Выбрав для своей новой базы район трущоб, предназначенных к сносу  и,
следовательно, никем  не  заселенных,  он  приступил  к  решению  основной
проблемы, ибо, Хой, перед ним стояла проблема первостепенной важности. Как
ни хотелось ему ввязываться в историю с Патрулем, он понимал, что, если  в
самое ближайшее время ему не удастся наложить свои псевдоподии на изрядный
запас горючего, его песенка будет спета. Горючее было необходимо не только
для того, чтобы сняться с Земли, но и для заправки конвертеров, которые на
этом  примитивном  корабле  преобразовывали   отходы   в   пригодные   для
потребления воздух и пищу.
     Времени у него было в обрез, возможностей - почти никаких.  Имевшиеся
на  Корабле  скафандры  (весьма  остроумно  сконструированные   и   вполне
приспособленные к тому,  чтобы  ими  пользовались  существа  неустойчивого
формата) не были рассчитаны на такую примитивную планету, как  Земля:  они
не позволяли удаляться от корабля на длительные промежутки времени.
     Л'пэйр знал, что Патрульному Посту известно о его приземлении  и  что
мы только и ждем повода для того, чтоб его схватить.  Стоит  ему  нарушить
хотя  бы  самый  пустячный  параграф  давно  позабытого  Закона,  как   мы
набросимся  на  него  и  после  недолгих   дипломатических   формальностей
препроводим на Гтет; его кораблю не уйти от патрульной ракеты. Было  ясно,
что первоначальный план - стремительное нападение  на  какой-нибудь  склад
землян, чтобы запастись горючим, отпадает. Оставалась последняя надежда  -
честный обмен товарами. Следовало  разыскать  такого  землянина,  которому
можно было бы предложить какой-либо предмет, равнозначный (по крайней мере
в глазах этого земляника) стоимости горючего, необходимого для того, чтобы
корабль перенес  Л'пэйра  в  укромный  уголок  космоса,  редко  посещаемый
полицией. Однако почти все имевшиеся на  корабле  предметы  были  жизненно
необходимы для полета;  к  тому  же  Л'пэйр  понимал,  что  ему  предстоит
совершить сделку так, чтобы при этом: а) не раскрыть тайну существования и
природу галактической цивилизации, б) не дать землянам  нового  стимула  к
техническому прогрессу.
     Позднее он сознался, что обдумывал эту проблему до тех пор, пока  его
ядро не сжалось в гармошку. Он излазил корабль вдоль и поперек, от носа до
кормы и обратно - но все, что могло  бы  пригодиться  человеку,  было  или
жизненно необходимо для полета, или выдавало космического гостя с головой.
     И вдруг, когда Л'пэйр уже был готов признать свое поражение, он нашел
то, что искал: материал, с помощью которого  он  совершил  свое  последнее
преступление.
     Дело в том, дорогой Хой, что по гтетанским законам  все  вещественные
доказательства совершенного преступления хранятся у обвиняемого до момента
суда. Объясняется это целым рядом причин, главная из которых заключается в
том, что у гтетанцев существует _п_р_е_з_у_м_п_ц_и_я _в_и_н_о_в_н_о_с_т_и,
в силу чего заключенный считается _в_и_н_о_в_н_ы_м_ до  тех  пор,  пока  с
помощью  лжи,  подтасовок  и  хитроумного   манипулирования   юридическими
категориями ему не удается убедить циничных, не верящих ни в сон, ни в чох
присяжных в том, что, хотя они и убеждены  в  противном,  им  не  остается
ничего другого, как объявить преступника невиновным.  И  так  как  в  этих
случаях  нападающей  стороной  оказывается  обвиняемый,  в  его  руках   и
сосредоточиваются все улики. Рассмотрев  уличающий  его  материал,  Л'пэйр
пришел к выводу, что необходимая  ему  сделка  наконец-то  состоится.  Ему
следовало лишь раздобыть покупателя. Не просто человека, желающего  купить
то, что Л'пэйр продавал,  но  такого,  у  которого  имелось  бы  требуемое
гтетанцу горючее. Однако по соседству  с  его  кораблем  покупатели  этого
сорта явно не водились.
     Гтетанцы, находящиеся на Двенадцатой  Ступени,  владеют  примитивными
навыками телепатии - на  коротких  дистанциях,  разумеется,  и  в  течение
незначительных отрезков времени. Итак, сознавая, что мои агенты уже начали
за ним погоню и что стоит  мне  напасть  на  его  след,  как  свобода  его
действий будет ограничена, Л'пэйр стал  лихорадочно  прочесывать  сознание
землян в радиусе трех кварталов от своего укрытия.
     Дни шли за днями. Он метался от  мозга  к  мозгу,  подобно  таракану,
выискивая  щелочку  потеплее.  Мощность  ракетного   конвертера   пришлось
уменьшить сначала наполовину, затем на две трети, что  повлекло  за  собой
уменьшение пищевого рациона. Он начал голодать.  Вследствие  недостаточной
подвижности его  сокращательная  вакуоль  сжалась  до  размера  булавочной
головки.  Эндоплазма  утратила  здоровую  припухлость,   характерную   для
нормального амебовидного существа, стала прозрачной и пугающе тонкой.
     И вот однажды ночью, когда Л'пэйр уже почти решился пойти  на  кражу,
его мысль вдруг ударилась о мозг случайного прохожего, рикошетом  отлетела
в  сознание  гтетанца,  была  там  рассмотрена,  облюбована  и   одобрена.
Наконец-то ему подвернулся тот единственный покупатель, который не  только
снабдит его необходимыми продуктами,  но  (что  было  особенно  важно!)  и
откроет рынок сбыта для гтетанской порнографии. Другими словами, у него на
пути оказался мистер Осборн Блэтч.


     Сей пожилой наставник подрастающего поколения двуногих на  протяжении
всего  расследования  упорно  настаивал  на  том,  что  его  сознание   не
подвергалось никакому насилию. Как выяснилось, он проживает в  новом  доме
на противоположной стороне пустыря, который, как правило, обходит стороной
по причине  агрессивности  некоторых  человеческих  особей  низшего  типа,
заполняющих развалины. Однако в тот  вечер  он  задержался  на  педсовете,
сильно  проголодался  и  решил  (что  случалось  с  ним  нечасто)  выбрать
кратчайший путь. Он уверяет, что подобное  решение  пришло  ему  в  голову
самостоятельно.
     По словам Осборна Блэтча, он решительным шагом  пересекал  развалины,
весело размахивая зонтиком, как если бы то была  эбонитовая  тросточка,  и
вдруг ему показалось, что он услышал голос. Он утверждает,  что  с  самого
начала ассоциировал слово "показалось" с тем, что он услышал, ибо, обладая
определенной высотой и  интонацией,  голос,  однако,  абсолютно  беззвучно
произнес:
     - Эй, приятель, подойди-ка поближе!
     Блэтч обернулся и с любопытством оглядел  кучу  строительного  мусора
справа. Перед ним торчала нижняя часть дверного проема - единственное, что
осталось от стоявшего здесь ранее здания.  Кругом  ни  единого,  укромного
местечка, где мог бы спрятаться человек. Но голос, на  этот  раз  довольно
нетерпеливо и с гаденькой интимностью заговорщика, повторил:
     - Да подойди же, чего стоишь?
     - В-в чем дело? Что э-э-э вам нужно э-э-э, сэр? - вежливо осведомился
Блэтч, бочком продвигаясь в ту сторону,  откуда  раздавался  голос.  Яркий
свет фонарей и тяжесть старомодного зонтика заметно прибавили, по  его  же
собственным словам, мужества и решимости нашему педагогу.
     - Иди сюда, я тебе что-то покажу!
     Осторожно обходя обломки кирпичей и мусор, мистер Блэтч приблизился к
остаткам входного проема  и  слева  от  него  узрел  то,  что,  по  мнению
землянина, выглядело как лужица липкой жидкости пурпурного цвета и что  на
самом деле было Л'пэйром.
     Здесь, Хой, я должен  со  всей  ответственностью  засвидетельствовать
(письменные показания, которые я  посылаю  вместе  с  отчетом,  подтвердят
это): мистеру Блэтчу и в голову, не  пришло,  что  вызывающее  одеяние,  в
котором  Л'пэйр  предстал  перед  ним,  было  космическим  скафандром.  Не
подозревал  он  и  о  существовании  корабля,  который  в  разобранном  до
молекулярного состояния виде был надежно спрятан в груде битого кирпича за
остатками дверного проема.
     И хотя мистер Блэтч, обладая  хорошим  воображением  и  гибким  умом,
сообразил,  что  перед  ним  существо  из  космоса,  у  него  не   хватило
технических знаний, чтобы определить, откуда  этот  пришелец  взялся,  или
догадаться о природе и характере нашей  галактической  цивилизации.  Таким
образом, по крайней мере в данном случае, мы не столкнулись  с  нарушением
Межгалактического Статута 2.607.193, поправка 126 - 509.
     - Что вы желали бы мне показать, -  расшаркался  мистер  Блэтч  перед
красной лужицей, - и смею ли я спросить, откуда вы? Марс? Венера?
     - Без лишних вопросов, приятель. Так будет лучше для всех. У меня тут
есть для тебя штучка - пальчики оближешь. Первый сорт, блеск!
     Мистер Блэтч понял, что  внезапное  нападение  со  стороны  соседских
хулиганов ему уже не грозит, и внезапно в