из моих предков  разорвало  на
части в стратосфере, в те времена, когда хотели полететь на Луну с помощью
жидкого кислорода; другой сто пятьдесят лет  назад  был  штурманом  Второй
Венерианской экспедиции, - той  самой,  которая  упала  на  Солнце.  Наука
совершенствуется, появляются новые изобретения,  но  О'Лири  всегда  будут
совать голову в петлю. Аминь.
   Все посмеялись над этими мрачными примерами, а Луц сказал:
   - Хоть бы все мои задания были такими,  как  это!  Мы  летим  к  желтой
звезде типа G, как раз как наше Солнце, а планета...
   -  Планета  только  на  три  десятых  процента  отличается  от  земного
стандарта! - перебил его разведчик из когорты В, настроение которого опять
поменялось. - Я-то знаю. Я  уже  рассказывал  тем  ребятам  в  Сандсторме.
Знаешь, малый,  эта  планета  и  звезда  находятся  возле  черной  дыры  в
созвездии Лебедя, - понял, что это значит? В  этом  районе  нет  ни  одной
разведанной планеты, не говоря уже о заселенных. Все, что известно о  Дыре
в созвездии Лебедя, - только предположения. Спроси любого ученого,  отчего
в этом районе так мало солнц, почему  вещество  ведет  себя  не  так,  как
везде, что могло случиться с той картографической экспедицией, которая там
пропала пять или  шесть  лет  назад,  и  он  попросит  не  беспокоить  его
понапрасну. Одно утешение: если мы не вернемся,  туда  наверняка  снарядят
полномасштабную экспедицию для расследования. Это бодрит, верно, Вик?
   Карлтон пожал плечами и снова уткнулся в книгу. Он не мог  решить,  что
же хуже - неискушенность и неловкость желторотого Луца или черный юмор его
старшего сослуживца, который так легко становился  горьким  лекарством  от
нескрываемого страха. "Ради такого задания, - подумал он, - можно было  бы
вернуться к старому правилу разведчиков, которое  давало  командиру  право
самому набирать экипаж".
   Хотя кого бы он мог выбрать, будь на то его  воля?  Такого,  как  Барни
Ливеррайт, который погиб шесть месяцев назад возле Вирго - покладистого  и
исполнительного разведчика из когорты В? А  из  когорты  С  -  кого-нибудь
такого же энергичного и жизнерадостного, как Хойги Стэнтон, который до сих
пор умирает на Ганимеде, в палате,  куда  не  осмеливаются  заходить  даже
врачи - они боятся вируса,  от  которого  не  спасут  ни  иммунизация,  ни
защитная одежда?
   Нет, ему досталось то, что было - те, кто был в наличии, кто  еще  жив.
Даже в полет к Дыре в созвездии Лебедя командир берет тех, кого назначили,
и, - так думал Вик, наблюдая за ними,  а  корабельный  хронометр  отмечал,
сколько прошло недель, ибо только он мог различить время в кромешной  тьме
гиперпространства, - и в общем-то ему досталась не такая плохая команда.
   При тесном общении становились заметнее те черты, которые  он  знал  за
ними раньше. Трое мужчин сблизились и, несмотря  на  тесноту  помещения  и
естественное   раздражение,   вызванное   однообразием    их    ежедневных
обязанностей, чувствовали, что их дружба крепнет.
   Луц, к которому старшие товарищи старались относиться  как  к  равному,
стал заметно более уверен в себе. Вик смотрел на него, на его темноволосую
голову, похожую на планету рядом с большим рыжим  светилом  О'Лири,  когда
они  выводили  строфы  слезливо-сентиментальной  баллады,  имевшей   среди
скаутов широкую популярность.  Он  улыбнулся,  услышав  жалостливый  тенор
Гарри Луца, добавлявший нотку меланхолии к басу Стива О'Лири, от  которого
дрожали перекрытия.

   Мне не смять шелк Вселенной
   Гладким телом ракетным.
   Ласки льстивые девы
   Сомнут мои дни.
   Я прощаюсь со звездами, братцы,
   Я Млечным Путем не пройдусь,
   На Земле плесневелой
   Я окончу бренный свой путь.

   К Кэй это вряд ли подходит, подумал Вик. "Ласки льстивые девы" -  этого
он от нее не видел.
   Кэй относилась к нему критически: она была сильным  человеком,  который
ищет другую силу, а не женщиной, которая, как виноградная лоза,  стремится
уцепиться за мужчину, в котором  видит  опору.  Она  помогла  ему  впервые
осмыслить то внутреннее стремление, которое побудило его заняться едва  ли
не самым опасным и неблагодарным делом в истории человечества.
   Тогда он пришел к  ней  на  свидание  у  дверей  лучшего  в  Сандсторме
ресторана с опозданием и бросил небрежно, даже вызывающе:
   - Подписал бумаги на задание 1572. Мне снова  предстоит  приключение  и
разлука с тобой, моя девочка.
   - А что плохого в приключении? - не спеша отозвалась Кэй,  отвернувшись
в сторону. - Каждый мужчина, пока молод, должен испытать себя, сделать то,
что  не  под  силу  другим.   Так   совершенствуется   человечество,   так
воспитываются те,  кто  будет  нами  править.  Только  если  при  этом  не
создается ничего нового,  это  свидетельствует  о  незрелости;  тогда  это
подвиг ради подвига.
   - Разведчики стремятся  к  приключениям  не  ради  острых  ощущений,  -
проворчал Вик. - Они  положили  начало  всем  колониям  в  Галактике,  они
отвечают за все звездные заставы.
   Она засмеялась:
   - Разведчики! Ты говоришь о всей службе, а я толкую об отдельных людях,
которые на ней состоят. Когда человеку в твоем возрасте  нечем  гордиться,
кроме нескольких шрамов и дюжины  потускневших  медалей...  Я  всего  лишь
женщина, и мне нужен сильный, надежный и верный мужчина. Я не  хочу  замуж
за тридцатидвухлетнего мальчишку.
   - Ты вот считаешь, - настойчиво продолжал  Вик,  -  что  первопроходцы,
революционеры и авантюристы - незрелые люди. В общем,  тебе  кажется,  что
человечество идет вперед благодаря тому,  что  некоторые  задерживаются  в
своем развитии. Я прав,  Кэй?  Ты  хочешь  сказать,  что  юность  -  время
волнений и испытаний, а зрелость - период оседлой,  скучной  и  монотонной
жизни, когда приобретают не новые знания, а новые язвы?
   Он помнил, как пристально она на  него  посмотрела,  а  потом  опустила
глаза, словно ее ударили.
   - Я... я не знаю, Вик, как на это  ответить.  Мне  показалось,  что  ты
говоришь, как маленький мальчик, который мечтает стать пожарником и втайне
очень стыдится того, что его отец работает  в  страховой  компании,  хотя,
возможно, это и не  так.  Я  только  знаю,  что  при  твоих  десяти  годах
сверхсрочной службы тебя, если бы ты попросил  об  этом,  могли  назначить
комиссаром и что планировать экспедиции и готовить молодежь к  предстоящим
опасностям - такое же захватывающее занятие, как летать самому. Но я бы не
хотела, чтобы ты бросил действительную службу  ради  меня  или  даже  ради
того, чтобы создать семью,  раз  ты  еще  недостаточно  повзрослел,  чтобы
захотеть этого самому.
   - Скажи лучше: недостаточно постарел, Кэй.
   Она только махнула рукой  и  отвернулась  к  зеркалу,  чтобы  поправить
прическу.
   - Пусть все идет своим чередом, - сказала она, сосредоточенно  водворяя
на место выбившийся локон. - Никак не могу понять,  почему  эти  разговоры
так тебя расстраивают. Ты хочешь  остепениться  и  завести  семью  или  не
хочешь? Когда определишься, скажи мне,  пожалуйста,  о  своем  решении.  А
теперь пойдем: наверное, те музыканты с Земли уже прилетели  в  "Оазис"  к
Эмилю.
   Он открыл перед ней дверь, раздраженно стараясь объяснить себе,  почему
эти беседы всегда оставляют у него такое ощущение, будто  он  совершил  по
отношению  к  ней  какую-то  непростительную  бестактность,  а  она   была
настолько любезна, что оставила ее без внимания.
   Теперь, оглядываясь назад, он  понимал,  что  ни  в  чем  не  может  ее
упрекнуть. Он с удивлением поймал себя  на  мысли,  что,  в  сущности,  не
понимает, почему он находится здесь, в  этом  помещении,  разделяя  его  с
двумя чужими ему людьми по имени Гарри Луц и Стив О'Лири.
   Что  такое  была  эта  несчастная  миссия   1572,   чем   была   первая
разведывательная экспедиция к Дыре перед  нежным  образом  Кэй,  перед  их
неродившимся сыном, в котором  они  оба  воплотят  себя  заново?  Желание,
которое наполняло все его существо -  жажда  иметь  семью,  -  было  очень
древним, и каждая клеточка его тела разделяла его. Сидя в глубоком  кресле
перед пультом управления,  он,  стараясь  сохранить  бдительность,  мрачно
теребил свой жесткий синий комбинезон.
   И вот перед ним зажглась красная лампочка.
   - Ребята, по местам, - скомандовал Вик.  -  Поворачивайтесь,  -  ну-ка,
бегом! Прямо по курсу - наша звезда! Дюзы ближнего действия - к  пуску!  -
Он  снова  был  спокоен  и  уверен  в  себе,  как  и  подобает  начальнику
экспедиции.
   - Пост В к пуску готов! - отчеканил О'Лири, плюхнувшись в свое кресло и
выдвигая длинную панель с клавиатурой.
   - Пост С к пуску готов, - неразборчиво сказал  Луц:  он  еще  не  успел
прожевать остатки скромного ужина, которым он  наслаждался  в  камбузе.  -
Включаю дюзы ближнего действия!
   Вик испытующе посмотрел на них, потом перевел взгляд на висевшую  перед
ним звездную карту, отметил, где находится стрелка указателя,  трепетавшая
в своей округлой тюрьме, и установил рычаг, находившийся возле его  правой
руки, в крайнее положение.
   Потом проверил все снова.
   - Пуск! - крикнул он. - Дюзы включены. Струя пошла!
   Они вошли в систему  из  одиннадцати  планет,  где  солнце  по  спектру
излучения удивительно походило на земное. Между второй и третьей планетами
был пояс астероидов, между восьмой и девятой - еще один. Три планеты имели
кольца - одна даже два: горизонтальное и вертикальное, как у гироскопа - и
только на одной, пятой по счету от солнца, была жизнь.
   - Если бы я не знал, где мы,  мог  бы  поклясться,  что  это  Земля,  -
изумленно проговорил Гарри Луц, снова просматривая  данные  о  планете,  к
которой они направлялись.
   О'Лири кивнул:
   - Три десятых процента различий -  совсем  немного.  Диаметр  чуть-чуть
поменьше,  соотношение  кислорода  и  азота  почти   такое   же,   средняя
температура на экваторе  отличается  всего  на  два  градуса.  И  все-таки
исследовательский корабль не обнаружил никаких следов разумной жизни.  Эй,
Вик, по теории соответствия процессов развития окружающей  среды  Кокберна
там внизу должны  быть  создания,  приблизившиеся  по  уровню  развития  к
палеолитическим людям, верно?
   Командир,  утомленно  глядя  в  трансвизор,  где  планета,  до  которой
оставалось почти миллион миль, была видна во  всех  деталях,  выразительно
пожал плечами:
   - В любом другом месте я позволил бы себе что-то предполагать -  только
не в этой глуши: данный район открытого космоса совершенно не освоен. Если
планета похожа на Землю по своим физическим условиям, на ней действительно
должны были возникнуть разумные двуногие с начатками машинной  цивилизации
- но кто знает, как обстоит дело в Дыре созвездия Лебедя?  Взять  хотя  бы
эти кошмарные белые штуки.
   Они  посмотрели  в  направлении  его  протянутой  руки   -   на   экран
телесканера, усеянный планетами. В солнечной системе то тут, то там, между
планетами и над ними, свободно паря в  пространстве  или  сгущаясь  вокруг
желтой звезды, висела как будто бы тонкая сеть из белых, мертвенно-бледных
нитей, - на самом деле они  простирались  на  сотни  и  тысячи  миль.  Она
выглядела  как  разорванная  паутина  огромного  и  ядовитого  паука,   не
подчинявшаяся закону тяготения  и  ни  на  что  в  нормальном  космосе  не
похожая.
   - Зря стараешься, Гарри, - предупредил Вик Луца, который нервно  листал
огромный том, положив его на пульт управления. - В  "Видах  небесных  тел"
Розмарина ты ничего не найдешь. Все, что мы знаем об этих  штуках,  -  что
они здесь есть, как и повсюду в Дыре, и что  они  очень  опасны  даже  для
лучших судов, которые у нас на сегодня имеются. Если корабль сунется к ним
слишком близко, сразу испаряется, - раз, и готово! Просто исчезает. У  нас
приказ: НЕ ПЫТАТЬСЯ - ПОВТОРЯЮ  ЗАГЛАВНЫМИ  БУКВАМИ  И  ПОДЧЕРКИВАЮ  -  НЕ
ПЫТАТЬСЯ  ИССЛЕДОВАТЬ  БЕЛЫЕ  СГУСТКИ   И   ДРУГИЕ   ФИЗИЧЕСКИЕ   ЯВЛЕНИЯ,
ХАРАКТЕРНЫЕ ТОЛЬКО ДЛЯ ДЫРЫ В СОЗВЕЗДИИ ЛЕБЕДЯ.
   О'Лири фыркнул:
   - Это только пока. Когда мы вернемся (если вдруг), кто-нибудь  на  Базе
станет чесать себе затылок, размышляя,  из  чего  эти  скопления  состоят.
Тогда они пожмут нам руку, дадут в дорогу пару ящиков с консервами,  новый
корабль и скажут: "Не будете ли так любезны разобраться, в чем там дело, и
проверить, правда ли они так опасны, как о них  рассказывают?  Только  без
необходимости, пожалуйста, не рискуйте. А еще было бы славно, если  бы  вы
успели вернуться к съезду астрофизиков Солнечной системы, который  пройдет
в январе!"
   Они захохотали - Луц немного громче других.
   Планета была настолько похожа на Землю,  что  они  испытали  нешуточный
приступ ностальгии. Конечно, здесь было всего четыре континента и,  -  что
поделаешь, - теплыми ночами здесь не царила сияющая  луна;  но  сапфировая
гладь моря так и манила полежать на белоснежном пляже, прихватив  с  собой
бутылку виски, хотя, казалось, тут можно захмелеть, и не открывая бутылки,
а облака плыли по почти бесцветному небу, выпятив свои кудрявые  животы  и
не ведая, какие удивительные сравнения могут подобрать для них поэты.  Там
и сям над безмолвными водами цвета индиго возвышались живописные  острова,
так и ждущие кисти художника, который бы их запечатлел.
   Горные склоны были украшены кронами высоких деревьев, а  на  нетоптаных
лугах волновались буйные  травы.  Изнывали  от  зноя  необъятные  просторы
пустынь, чьи золотые пески не знали, что такое влага; а на севере огромные
льдины обретали свободу и ныряли в полярное море, громким треском возвещая
приход весны.
   Но нигде - ни на суше, ни в море - они не видели животных.
   - Похоже на райский сад, - вздохнул Гарри Луц, - после Грехопадения.
   О'Лири посмотрел на него, закусив губу:
   - Или на ад, каким он был до того.
   После приземления  Вик  распределил  исследовательские  вахты.  Намного
менее трудные, чем истощавшие нервы дежурства в космосе, исследовательские
дежурства  на  данном  этапе  были  гораздо  более  важны.   И   служебные
инструкции, и их собственные представления о безопасности требовали, чтобы
наиболее тщательные исследования условий жизни на планете были сделаны  по
возможности перед тем, как люди  покинут  корабль.  Надо  было  не  только
проверить местность на предмет таких оказий, как землетрясения, наводнения
и  извержения  вулканов,  не  только  выяснить,  есть  ли  здесь   опасные
микроорганизмы, что на  планете,  столь  похожей  на  Землю,  было  весьма
возможно; но, в дополнение ко всему этому, - и особенно здесь, в  Дыре,  -
надо  было  убедиться  в   отсутствии   чего-то   абсолютно   незнакомого,
особенного, до этих пор беспрецедентного и, возможно, смертельно опасного.
   Только после того как были приняты все эти предосторожности, а бортовые
журналы заполнены вплоть до того момента, когда они должны  были  покинуть
корабль, Вик осознал, что он не думал о Кэй уже десять - или пятнадцать? -
часов. Кэй  Саммерсби  стала  просто  еще  одним  белокурым  приключением,
которое еще не закончилось, еще одной вехой  на  задворках  его  памяти  -
только немного более важной, более значительной, чем другие.  Главным  его
делом было руководство экспедицией.
   - Эй, Вик, - нахмурился Стив О'Лири, оторвавшись от телесканера.  -  Ты
знаешь, что на обратной стороне планеты - это белое щупальце?
   Командир издал нечленораздельный  звук,  придвинулся  к  разведчику  из
когорты В и поскреб подбородок, глядя на экран.
   - Черный космос! - прорычал он. - Что ты об этом скажешь? Непохоже, что
оно живое: не двигается, и на земле вроде не лежит, просто висит и мозолит
глаза. Можно подумать, это просто червяк, которому не повезло в жизни:  на
него наступили и отбросили в сторону.
   О'Лири хрустнул суставами:
   - Да уж. Не хочу на него смотреть  -  мне  оно  не  нравится.  Согласно
инструкции, мы должны держаться от  этих  прелестей  по  крайней  мере  на
расстоянии реактивного выброса - а тут эта штука в каких-то  вонючих  7500
милях, если считать по прямой.
   - Значит, нам не повезло, - ответил Карлтон. - Оно на планете, куда нас
послали, а задачи  миссии  всегда  важнее  служебных  инструкций.  Помните
только, что, проводя исследования, не надо  приближаться  к  нему  слишком
близко. Луц, ты понял?
   Тот кивнул:
   - Когда мы приступим, Вик? Я готов съесть свой шлем вместе с  антенной,
если в этом неземном раю мы встретим что-нибудь опасное.  Я  хочу  ощутить
под ногами настоящую почву.
   Его начальник покачал головой:
   - Полегче, мой мальчик, полегче,  не  гони.  На  чужой  планете  спешка
приведет только к тому, что тебя раньше других похоронят. А  если  в  этом
мире и есть какая-то опасность, о которой ты не знал,  пока  не  вылез  из
люка, - зря ты думаешь, что успеешь съесть  свой  шлем.  Потому  что  тебя
сожрут вместе со шлемом, рацией и всеми потрохами. А теперь  расслабься  и
смотри на экран сканера. Кроме деревьев, травы  и  прочих  пустяков  здесь
должно водиться что-то еще.
   Но больше здесь ничего не было. Сменяя друг друга  у  телесканера,  они
водили лучом взад и вперед по всем четырем континентам и  всматривались  в
экран до тех пор, пока от усталости не заболели глаза, но так ничего и  не
нашли. Они отыскали мельчайшие одноклеточные формы в пробах воздуха, почвы
и воды, собранных при помощи автоматической драги, которой был  оборудован
корабль;  в  один  прекрасный  день  их  разбудил  крик  О'Лири,  которому
показалось, что он видел птицу (она оказалась листом, оторванным  ветром);
их внимание привлекли несколько больших зеленых шаров, прокатившихся мимо,
но потом  по  отсутствию  целенаправленного  поведения  и  органов  чувств
разведчики догадались,  что  это  были  всего  лишь  очень  крупные  споры
каких-то растений.
   Они не видели  ни  травоядных,  объедавших  пышную  растительность,  ни
хищников, крадущихся за ними, чтобы напасть. В морях не было рыбы, в лесах
- термитов, даже в самой земле не было дождевых червей.
   - Не понимаю, - ворчал Вик. - Растительный  мир  на  этой  планете  так
похож на земной, что предполагает наличие наземных животных.  А  где  они?
Ведь снаружи нет какого-нибудь огромного существа, способного сожрать всех
остальных. Так что...
   - Что? - подзуживал Стив О'Лири, глядя на шефа в упор.
   - Может быть, это кто-то очень маленький, - он-то и делает всю  работу?
Скажем, вирус. Какая-нибудь сложная молекула, относящаяся  одновременно  к
царствам и живой, и неживой природы, что-нибудь такое, что нельзя  назвать
живым в полном смысле слова, но что может  еще  быть  более  опасным,  чем
живое существо.
   - Да, Вик, но я засек бы его с помощью электронного микроскопа. - Гарри
Луц нервно развел руками. - А если я где и промахнулся, - так все равно их
сейчас со скоростью пять тысяч экземпляров в минуту определяет робот. Если
какой-то вирус погубил здесь всех зверей и птиц, мы скоро  наткнемся  хотя
бы на одну из его форм.
   -  Неужели?  Если  этот  вирус  не  смог  приспособиться  к   жизни   в
растительной клетке, сейчас он может быть не  слишком  активным,  -  и  не
слишком многочисленным. И потом, если мы на него все-таки  наткнемся,  как
мы узнаем, что это он?
   - Но робот...
   Вик Карлтон скривился:
   - Робот! Знаешь, Луц, в нашем  деле  один  из  способов  не  дожить  до
старости - это верить всему, что написано в руководствах  по  эксплуатации
оборудования. Конечно, если  рецептор  робота  приставить  к  электронному
микроскопу, он станет отличным специалистом по патогенным микроорганизмам.
И память у робота не хуже рецептора, - в ней есть  файл  с  информацией  о
всех микроскопических  формах  жизни  и  вирусах,  опасных  для  человека,
обнаруженных к настоящему времени в исследованных районах Галактики.  Если
он наткнется на что-то, что  настолько  похоже  на  описание,  которым  он
располагает, что его реле с десятичным  кодом  замкнет,  -  тогда  он  нас
предупредит. Он предупредит нас о дюжине видов на  этой  планете,  которые
как-то  коррелируют  с  его  ба