кто-нибудь  из  нас  увидел
слишком много, да еще при  этом  он  плохой  патриот,  а  потому  окажется
угрозой для государства?  Когда  наши  сообщения  пройдут  цензуру,  через
какое-то достаточное для проверки время, ну хоть месяца  через  три,  нам,
по-моему, могли бы разрешить вернуться домой. У меня двое маленьких детей,
а у других...
     - Говорите только за себя, миссис Брайант! -  прорычал  представитель
Службы безопасности. - Вы ведь миссис  Брайант,  так?  Миссис  Брайант  из
Объединения женских журналов? Жена Алексиса Брайанта? - Он словно бы делал
карандашные пометки у себя в мозгу.
     Миссис Брайант опустилась в кресло справа  от  Калпеппера,  судорожно
прижимая к груди экземпляр Кодекса  безопасности  со  всеми  дополнениями,
брошюру  о  Бруклинском  проекте  и  тоненький  листок,  отпечатанный   на
мимеографе. Калпеппер отодвинулся от нее как можно дальше, так  что  ручка
кресла врезалась ему в левый бок. Почему все неприятности случаются именно
с ним? И теперь еще эта сумасшедшая баба, как назло, глядит на  него  чуть
не плача, словно ждет сочувствия. Он закинул ногу на ногу  и  уставился  в
одну точку прямо перед собой.
     -  Вы  останетесь  здесь,  так  как  только  в  этом  случае   Служба
безопасности будет вполне уверена, что,  пока  аппарат  не  станет  совсем
иным, чем  вы  его  видели,  наружу  не  просочится  никакая  существенная
информация. Вас ведь никто не заставлял приходить сюда, миссис Брайант, вы
сами вызвались. Тут все  вызвались  сами.  Когда  ваши  редакторы  выбрали
именно вас, по законам демократии вы были вправе отказаться. Но  никто  из
вас не отказался. Вы понимали, что отказ от этой беспримерной чести  будет
означать   вашу   неспособность   проникнуться    идеей    государственной
безопасности,  покажет,  что  вы,  в  сущности,  не  согласны  с  Кодексом
безопасности в той части, где речь идет  о  принятой  у  нас  двухгодичной
проверке. А теперь - не угодно ли! Чтобы  человек,  которого  до  сих  пор
считали таким дельным,  достойным  доверия  журналистом,  как  вы,  миссис
Брайант, в последнюю минуту вдруг задал подобный вопрос... Да я... - голос
коротышки упал до шепота, - я  даже  начинаю  сомневаться,  достаточно  ли
действенны наши методы проверки политической благонадежности.
     Калпеппер кивнул в знак согласия  и  возмущенно  поглядел  на  миссис
Брайант,  а  она  кусала  губы  и  пыталась  сделать  вид,  будто  страшно
заинтересована тем, что происходит в лаборатории.
     - Неуместный вопрос. В высшей степени  неуместный.  Он  занял  время,
которое  я  намеревался  посвятить  более  подробному  обсуждению  широких
возможностей хронора и его применению в промышленности. Но миссис Брайант,
видите ли, должна была дать выход своим дамским чувствам. Какое ей дело до
того,  что  наше  государство  изо  дня  в  день  окружает   все   большая
враждебность, что ему грозит все большая опасность. Ее  это  нисколько  не
трогает. Ее заботят лишь те  два  года,  которыми  государство  просит  ее
пожертвовать, чтобы обезопасить будущее ее же собственных детей.
     Исполняющий  обязанности  секретаря  одернул  джемпер   и   заговорил
спокойнее.
     Всех словно бы немного отпустило.
     - Аппарат придет в действие с минуты на минуту,  так  что  я  коротко
коснусь наиболее интересных периодов, которые исследует хронор и  сведения
о которых будут для нас особенно полезны. Прежде всего  периоды  первый  и
второй, ибо в это время  Земля  принимала  свою  теперешнюю  форму.  Затем
третий, докембрийский период протерозойской эры, миллиард лет назад; здесь
найдены  первые  достоверные  следы  живой   жизни   -   главным   образом
ракообразные и морские  водоросли.  Шестой  период  -  сто  двадцать  пять
миллионов лет назад, это среднеюрский период мезозойской эры.  Путешествие
в так называемый век рептилий может дать нам фотографии динозавров  -  тем
самым станет, наконец, известно, какого они были цвета, -  а  такие,  если
повезет, фотографии  первых  млекопитающих  и  птиц.  Наконец,  восьмой  и
девятый периоды,  олигоценовая  и  миоценовая  эпохи  третичного  периода,
отмечены появлением ранних предков человека. К сожалению, к  тому  времени
колебания хронора будут столь часты,  что  ему  вряд  ли  удастся  собрать
сколько-нибудь существенные данные...
     Раздался удар гонга. Часовая стрелка коснулась  красной  черты.  Пять
техников включили рубильники, журналисты тотчас подались вперед,  но  шары
уже исчезли из виду. Место их за  плотным  пластиковым  экраном  мгновенно
опустело.
     - Хронор отправился в  прошлое,  за  четыре  миллиарда  лет!  Леди  и
джентльмены,  вы  присутствуете   при   историческом   событии,   поистине
историческом!  Я  воспользуюсь  временем,  пока  шары   не   вернутся,   и
остановлюсь на бредовых идейках этих... этих хроников-вздыхателей.
     Общий нервный смешок  был  ответом  на  шутку  секретаря.  Двенадцать
репортеров уселись поудобнее и приготовились слушать, как  он  расправится
со столь нелепыми идеями.
     - Как вам известно, против путешествия  в  прошлое  возражают  прежде
всего из страха, что любые,  казалось  бы,  самые  невинные  действия  там
вызовут катастрофические перемены в настоящем.
     Вероломный Шейсон и его  беззаконное  сообщество  распространили  эту
гипотезу на  разные  заумные  выдумки,  на  всякие  пустяки  вроде  сдвига
молекулы водорода, которую на самом деле никто у нас в прошлом  никуда  не
двигал.
     Во время первого эксперимента в Кони-Айлендском филиале, когда хронор
вернулся  обратно  уже  через  девятую  долю  секунды,   самые   различные
лаборатории, оснащенные всевозможными  аппаратами,  тщательнейшим  образом
проверяли, не произошло ли каких-нибудь изменений. И никаких изменений  не
обнаружили! Государственная комиссия сделала из  этого  вывод,  что  поток
времени строго разграничен на прошлое, настоящее и будущее и в нем  ничего
изменить нельзя. Но Мейсона и его приспешников это, видите ли, не убедило,
они...


     I. Четыре миллиарда лет назад. Хронор парит  в  облаках  из  двуокиси
кремния над бурлящей Землей и с  помощью  автоматов  неторопливо  собирает
сведения. Пар, который он потеснил, сконденсировался  и  падает  огромными
сверкающими каплями.


     - ...настаивали, чтобы мы приостановили эксперименты,  пока  они  еще
раз все  не  просчитают.  Дошли  до  того,  что  утверждали,  будто,  если
изменения произошли, мы не могли их заметить и ни один прибор  не  мог  их
засечь.  Они  говорили,  будто  мы  воспримем  эти  изменения  как  что-то
существовавшее испокон веков. Видали?  И  это  в  ту  пору,  когда  нашему
государству - а ведь это и их государство  тоже,  уважаемые  представители
прессы, их тоже - грозила величайшая опасность. Можете себе представить...
     Он просто не находил слов. Он шагал взад-вперед и  качал  головой.  И
репортеры, сидя в ряд на  длинной  деревянной  скамье,  тоже  сочувственно
покачивали головами.
     Снова  прозвучал  гонг.  Два  тусклых  шара  мелькнули  за   экраном,
ударились  друг  о  друга  и  разлетелись  в   противоположных   временных
направлениях.
     - Вот вами - секретарь  махнул  рукой  в  сторону  экрана.  -  Первое
колебание  закончилось.  И  разве  что-нибудь  изменилось?  Разве  все  не
осталось, как было? Но эти инакомыслящие  будут  твердить,  что  изменения
произошли, только мы  их  не  заметили.  Спорить  с  такими  антинаучными,
основанными  на  слепой  вере  взглядами  -  пустая  трата  времени.   Эта
публика...


     II. Два  миллиарда  лет  назад.  Огромный  шар  парит  над  огненной,
сотрясаемой извержениями Землей и фотографирует  ее.  От  него  отвалилось
несколько докрасна раскаленных кусков обшивки. У пяти-шести тысяч  сложных
молекул при столкновении с ними разрушилась структура.  А  какая-то  сотня
уцелела.


     - ...будет корпеть тридцать часов в  день  из  тридцати  трех,  чтобы
доказать, что черное - это не белое или что у нас не две луны, а семь. Они
особенно опасны...


     Долгий приглушенный звук - это вновь столкнулись и разлетелись  шары.
И теплый оранжевый свет угловых светильников стал ярче.
     - ...потому что они владеют знанием, потому что от них ждут, что  они
укажут наилучшие пути. - Теперь  правительственный  чиновник  стремительно
скользил вверх и  вниз,  жестикулируя  всеми  своими  псевдоподиями.  -  В
настоящее время мы столкнулись с чрезвычайно сложной проблемой...


     III. Один миллиард лет назад. Примитивный тройной трилобит,  которого
машина раздавила, едва он успел сформироваться, растекся по земле  лужицей
слизи.


     - ...чрезвычайно сложной. Перед нами стоит вопрос: будем мы струмпать
или не будем? - Он говорил теперь вроде бы уже и не по-английски. А  потом
и  вовсе  замолчал.  Мысли  же  свои,  разумеется,  выражал,  как  всегда,
похлопывая псевдоподией о псевдоподию.


     IV. Полмиллиарда лет  назад.  Чуть  изменилась  температура  воды,  и
погибли многие виды бактерий.


     -  Итак,  сейчас  не  время  для  полумер.  Если  мы  сумеем  успешно
отращивать утраченные псевдоподии...


     V. Двести пятьдесят миллионов лет назад.
     VI. Сто двадцать пять миллионов лет назад.


     - ...чтобы Пятеро Спиральных остались довольны, мы...


     VII. Шестьдесят два миллиона лет.
     VIII. Тридцать один миллион..
     IX. Пятнадцать миллионов.
     Х. Семь с половиной миллионов.


     - ...тем самым сохраним все свое могущество. И тогда...


     XI. XII. XIII. XIV. XV. XVI. XVII. XVIII. XIX.
     Бум... бум... бум бумбумбумумумумумуммммм...


     -  ...мы,  разумеется,  готовы  к  преломлению.  А  это,  можете  мне
поверить, достаточно хорошо и для тех,  кто  разбухает,  и  для  тех,  кто
лопается. Но идейки разбухателей, как всегда, окажутся  завиральными,  ибо
кто лопается, тот течет вперед, а в этом и заключена истина.  Из-за  того,
что разбухатели трясутся от страха, нам вовсе незачем что-либо менять.  Ну
вот, аппарат наконец остановился. Хотите разглядеть его получше?
     Все выразили согласие, и их  вздутые  лиловатые  тела  разжижились  и
полились к аппарату.  Достигнув  четырех  кубов,  которые  больше  уже  не
издавали  пронзительного  свиста,  они  поднялись,   загустели   и   вновь
обратились в слизистые пузыри.
     - Вглядитесь, -  воскликнуло  существо,  некогда  бывшее  исполняющим
обязанности секретаря при администраторе по связям с прессой. - Посмотрите
хорошенько.  Те,  кто  роптал,  оказались  неправы  -  мы   нисколько   не
изменились. - И он торжественно вытянул пятнадцать лиловых псевдоподий.  -
Ничто не изменилось!






                               Уильям ТЕНН

                              ИГРА ДЛЯ ДЕТЕЙ




     Когда посыльный, сообразив, что чаевых не будет, хлопнул дверью,  Сэм
Вебер решил передвинуть большой ящик  поближе  к  единственной  в  комнате
лампочке. Посыльному ничего не стоило буркнуть:  "Не  знаю.  Это  не  наше
дело, мистер, мы их только доставляем", но должно Же существовать какое-то
разумное объяснение.
     Предчувствие не обмануло Сэма. Ящик оказался достаточно тяжелым. Сэм,
ворча, протащил его несколько  метров.  Непонятно,  как  посыльный  поднял
такую тяжесть на четвертый этаж.
     Заметив  яркую  карточку,  на  которой  стояло  его  имя,   адрес   и
традиционное пожелание "Веселого рождества в 2153 году", Сэм выпрямился  и
нахмурил брови.
     Шутка? У него не было  знакомых,  которым  показалось  бы  остроумным
послать поздравление с подобной датой. Ведь до нее осталось  ждать  двести
лет. Разве что  какой-нибудь  шутник  из  его  товарищей  по  юридическому
институту решил сообщить свое мнение относительно того; когда Вебер  будет
вести свой первый процесс. Но и в этом случае...
     Буквы выглядели очень странно  -  какие-то  зеленые  черточки  вместо
линий. А сама карточка была из настоящего золота!
     Сэма разобрало любопытство. Он сорвал карточку, содрал тонкую обертку
- и замер от удивления. Потом присвистнул и судорожно проглотил слюну.
     "Что такое?! С ума сойти!"
     Ящик не имел ни крышки, ни ручек. На его поверхности не было видно ни
единой  щелочки.  Он  оказался  сплошным  однородным  кубом  из  какого-то
коричневого вещества. Но, когда Сэм его двигал, внутри что-то дребезжало.
     Пыхтя и отдуваясь,  Сэм  приподнял  ящик.  Дно  оказалось  совершенно
гладким, тоже без единой щелочки. Сэм с грохотом опустил ящик на пол.
     - Ладно, - философски заметил он,  -  дело,  в  конце  концов,  не  в
подарке, а в принципе.
     Тут  он  вспомнил,  что  пора  садиться  за  письма,  -  он  еще   не
поблагодарил  за  рождественские  подарки.  Нужно  было  придумать  что-то
совершенно особенное для тети Мэгги. Присланные ею галстуки выглядели, как
абстракционистские кошмары, но сам он не послал ей на это  рождество  даже
носового платка. Все  деньги  до  единого  цента  съела  брошь  для  Тины.
Конечно, брошь  не  кольцо,  но,  может  быть,  Тина  примет  во  внимание
сложившиеся обстоятельства...
     Сэм направился к кровати, которая служила ему одновременно  столом  и
стулом. По дороге он с досадой ткнул ящик и пробурчал:  "Ну  и  ладно,  не
хочешь открываться - не надо".
     Загадочный  куб,  словно  поумнев  от   пинка,   раскрылся.   Сначала
образовалась щель, потом она  быстро  расширилась  и  крышка  разошлась  в
стороны, как у саквояжа. Сэм ударил себя по лбу и помянул  всех  богов  от
египетского Сета до небесного  отца.  Затем  он  вспомнил  свои  последние
слова.
     - Закрыться! - произнес он.
     Ящик послушно закрылся и стал гладким, как кожа младенца.
     - Открыться! - Ящик открылся.
     Неплохое представление, решил Сэм. Он наклонился и стал рассматривать
содержимое.
     Внутри Сэм увидел лабиринт  из  полочек.  На  них  стояли  флаконы  с
голубыми жидкостями, банки с красными порошками, лежали прозрачные тюбики,
наполненные   какими-то    пастами    желтого,    зеленого,    оранжевого,
розовато-лилового и прочих цветов. Сэм даже не мог вспомнить названий всех
оттенков. На дне ящика лежало семь странных аппаратов,  которые  выглядели
так, будто их собирал помешанный на лампах радиолюбитель. И  в  довершение
всего в ящике была книга.
     Сэм вытащил эту книгу и с изумлением обнаружил, что, хотя страницы ее
были металлическими, она почти ничего не весила, во  всяком  случае,  была
легче любой другой книги, которую ему  когда-либо  приходилось  держать  в
руках. Он сел на кровать, втянул в себя воздух и открыл первую страницу.
     - Ну и ну! - произнес он и с силой  выдохнул  воздух.  Зеленые  буквы
изгибались какими-то сумасшедшими закорючками:

     "Построй человека", набор N_3
     Этот набор предназначен только для детей от 11 до 13 лет. Аппаратура,
более сложная, чем в наборах "Построй человека" N 1 и 2, позволит  ребенку
данной возрастной группы собирать  действующих  взрослых  людей.  Отсталые
подростки  могут  такие  собирать  детей  и  живые  манекены  из   наборов
предыдущих номеров. Имеются два дезассамблятора, так  что  материал  можно
использовать повторно. Как и в случаях  с  наборами  N  1  и  2,  разборку
рекомендуется производить в присутствии  Хранителя  ценза.  Дополнительные
реактивы и запасные части можно получить от компании  "Построй  человека",
N_928, Диагональный уровень,  Глэнт-Сити,  Огайо.  Запомните  -  только  с
помощью набора "Построй человека" Вы можете построить человека!

     Сэм зажмурился. Какие глупые трюки он видел вчера в кино!  Немыслимая
дрянь! Да и сама картина отвратительна. Только краски хорошие.  Интересно,
сколько может заработать в неделю  продюсер  такой  картины?  А  оператор?
Пятьсот? Тысячу?
     Он осторожно открыл глаза. Ящик по-прежнему  стоял  посреди  комнаты.
Книга тоже никуда не исчезла.  И  на  первой  странице  он  снова  прочел:
"Запомните  -  только  с  помощью  набора  "Построй  человека"  Вы  можете
построить человека!"
     Следующую страницу занимал прейскурант  "дополнительных  реактивов  и
запасных частей". Цены за литр гемоглобина, три грамма  набора  энзимов  и
тому подобные вещи выглядели несколько странно - один сланк пятьдесят  или
три сланка сорок пять. В конце  страницы  рекламировался  набор  N_4:  "Вы
почувствуете истинный восторг при конструировании  Вашего  первого  живого
марсианина!" Мелким шрифтом было набрано: "Патент 2148 года".
     На третьей странице оказалось оглавление.  Сэм  схватился  вспотевшей
рукой за матрац и прочел:

     Глава 1. Детский биохимический сад.
     Глава 2. Простейшие живые вещи дома и вне дома.
     Глава 3. Живые манекены и как они работают на человечество.
     Глава 4. Дети и другие маленькие человечки.
     Глава 5. Двойники на все случаи жизни. Копируйте себя и своих друзей.
     Глава 6. Что нужно, чтобы построить человека.
     Глава 7. Сборка человека.
     Глава 8. Разборка человека.
     Глава 9. Новые формы жизни для развлечения в часы досуга.

     Сэм положил книгу обратно в ящик  и  рванулся  к  зеркалу.  Его  лицо
ничуть не изменилось. Правда, оно стало белее мела, но черты его  остались
прежними. Он не раздвоился, не превратился в  манекен,  не  сконструировал
новую форму жизни для развлечения в часы досуга. В этом смысле все было  в
полном порядке.
     Немного успокоившись, Сэм обрел прежнее выражение лица, а то глаза  у
него чуть было не вылезли из орбит.
     "Дорогая тетя Мэгги, - начал он лихорадочно писать, - ваши галстуки -
самый лучший из всех рождественских подарков. Как жаль, что..."
     ...Как  жаль,  что  у  меня  не  осталось   ни   гроша   на   покупку
рождественского подарка... Но кому могло прийти в голову  затратить  такие
фантастические усилия на создание подобной штуки? Лью Найту? Но даже  Лью,
при всей своей черствости, должен испытывать какое-то чувство  уважения  к
празднику. Да у Лью и не хватило бы  ни  мозгов,  ни  терпения  для  такой
трудной работы.
     Тина? Конечно, она обладает особым талантом создавать осложнения.  Но
если Тина в полной мере наделена всеми прочими  физическими  и  моральными
качествами, то она почти лишена чувства юмора.
     Сэм поднял обертку от ящика и разгладил ее. Ему  показалось,  что  на
глянцевитой поверхности еще сохранился запах духов Тины, и весь мир  снова
стал на место.
     На полу блестела металлическая пластинка.  Может  быть,  на  обратной
стороне обозначено имя отправителя?
     Сэм поднял ее. Ничего - только гладкая золотая поверхность. Настоящее
золото. В этом-то  Сэм  не  сомневался  -  его  отец  был  ювелиром.  Сама
стоимость пластинки исключала возможность розыгрыша. И кроме того,  в  чем
тут шутка?
     "Веселого рождества в 2153 году..."
     Чего достигнет человечество через двести лет? Проложит путь к звездам
или еще дальше,  преследуя  какие-нибудь  невообразимые  цели?  Использует
вместо машин и роботов маленьких живых манекенов? Будет  делать  игры  для
детей...
     А нет ли в  ящике  еще  одной  карточки?  Сэм  решил  вытряхнуть  все
содержимое, но  взгляд  его  упал  на  большую  серую  банку  с  надписью:
"Обезвоженная нервная ткань. Только для изготовления людей".
     Он отшатнулся и рявкнул: "Закрыться!"
     И снова перед ним была гладкая поверхность. Сэм облегченно вздохнул и
решил спать.
     Раздеваясь, он  пожалел,  что  не  догадался  спросить  у  посыльного
название его фирмы. Возможно,  это  помогло  бы  установить  происхождение
подозрительного подарка.
     "Но в конце концов, - повторял он, засыпая, - дело не в подарке, дело
в принципе. Веселого рождества!.."


     На следующее утро, когда Лью Найт влетел в контору со своим  обычным:
"Доброе утро, коллеги", Сэм ждал, что Лью вот-вот попробует  его  поддеть.
Вряд ли такой человек, как Лью, мог  бы  удержаться  от  намеков,  но  Лью
уткнулся в "Дополнение к своду законов штата Нью-Йорк" и так просидел  все
утро. Остальные  совладельцы  общей  конторы  -  пять  юных  законн