Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Скаландис Ант. Спроси у ясеня -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  -
ебе мы тоже должны верить на слово. Тополь. Нет, отчего же -- вот они, эти снимки; Пауза. Тополь. Я показал молодежи свое удостоверение, но оно не слишком их впечатлило. Ну конечно, что этим ребятам ФСБ, может, у него папа в администрации президента, а у нее -- и того выше, какой-нибудь зам Коржакова. Но потом я показал им сто долларов, и это они поняли -- видно, насмотрелись американских детективов. Правда, попросили по сто за каждый снимок. Чуть поломавшись, чтобы они совсем не обнаглели, я согласился. И тогда еще за полтинник они рассказали мне, куда отправился вышедший из "БМВ" милиционер, за воротами какой именно дачи скрылся. Кедр. Ну и чья же эта дача? Тополь. А вот этого я предпочел бы пока не говорить. Слишком высокий человек, и он не имеет никакого отношения к убийству Ясеня. К Золтану он, разумеется, имеет некоторое отношение, но это нам пригодится позже. Кедр. Тополь, я не узнаю тебя сегодня. Ты полностью доверяешь Осокорю в безумно запутанной ситуации, ты считаешь непререкаемой истиной все, что говорит Дедушка -- самый хитрый человек на земле, ты, наконец, покрываешь какого-то высокого российского чиновника. Что с тобой, Тополь? Т о п о л ь. А ты себя узнаешь сегодня? Вербу узнаешь? Кедр. Вербу -- узнаю. Верба. Ну, тогда давай я и скажу, тем более что дальнейшее я знаю лучше Тополя. Он позвонил мне еще из машины. А я была на Варшавке, прямо с вокзала поехала да на прием срочной информации из Арабского региона. Кстати, прошло два сообщения, по которым я наложила запрет на передачу даже по спецканалам. Дедушка уже в курсе, а вам еще предстоит оценить их значение для России и сделать какой-то вывод. Но, черт возьми, сейчас совсем не до этого. Когда Тополь сказал мне... .что Ясеня больше нет... я не упала, даже не заплакала. Я просто умерла. А потом встала, нашла в сумке фляжку и выпила. Все. Долго ты ждал, пока я снова заговорю... То п о л ь. Но я не орал в трубку и не давил ни на какие кнопки.Я понял. В е р б а. За это я и люблю тебя, Тополь. И все-таки ты понял не все. Думал, я захочу мстить. А я, не дожидаясь твоего вопроса, сказала: "Вариант "Лайза", Тополь". Потому что не хочу никаких смертей сегодня. Хватит. Дя я буду мстить, но не сейчас и не этому ублюдку Золтану он и смерти-то недостоин, его надо просто спрятать в самую гнусную тюрьму. Пожизненно. Пусть этим займется Дедушка. А убивать никого не надо. Чем больше убьешь, тем труднее потом разобраться. Так что никого, ни-ни, ни Золтана, ни стрелявших в "БМВ", ни того, кто звонил, ни того, кто подкупал милицию, ни того, чья дача, ни самого Григорьева... Т о п о л ь. А при чем здесь Григорьев? Верба. Григорьев? Я могу продолжить список: ни Жириновского, ни Якубовского, ни Барсукова, ни Коржакова, ни Ельцина, ни Клинтона... Тополь. Понятно. Папу Римского тоже оставим в покое. Хватит с него андроповского покушения пятнадцать лет назад. Платан. Ребята, не пора ли перейти к делу? То п о л ь. К какому делу? Мы, кажется, только о делах и говорим. Платан. Я имею в виду план действий на завтра. По варианту "Лайза". Верба. Можно я выпью? Кедр. Кого ты спрашиваешь? Верба. Всех. Кед р. Я отвечаю за всех. Пей. Телефонный звонок. Пальма.Да. Пауза. Екатеринбург на проводе. Да-да, слушаю. Двадцать два тринадцать. Говорит Пятый. Что?! Пауза. Осокоря убили. Местные авторитеты. На зоне. Заточкой. Пауза. Тополь. Звонить Дедушке? К ед Р. К черту Дедушку! Давайте сами сначала разберемся. Пальма, ты прямо сейчас берешь пятерых ребят из охраны. Лешка -- за старшего, и летишь в Свердловск. Спецрейсом. После доложим Дедушке. Может, это вообще вранье. Верба. Правильно. Дедушка утомил меня еще вчера. По-моему, он просто в маразме. Он не должен был так реагировать на смерть Ясеня. Кедр.Как? Верба. Сидел и плакал. Не когда узнал, а когда нас с Тополем увидел. Кед р. Не вижу ничего странного. Ты сейчас чего плачешь? Верба. Я чего плачу?! Да я же знаю наверняка, что никакое это не вранье! Убили Осокоря! И убил опять Седой. Тополь. Да, ребята, это действительно Седой, только не такой уж он и седой. Похоже, просто один из нас, ну, может, не из нас пятерых, но один из Причастных. Верба. Тополь, ты бредишь! Кедр. Действительно, доверял, доверял всем и вдруг -- бац! Тополь. Да никому я не доверял, ядрит вашу мать!!! (Возможно, в оригинале было другое слово. -- Прим. пер.) Кончились те времена, когда можно было доверять. Похоже, нам всем теперь хана. Давайте заканчивать, я тоже выпью.. Платан. Тополь, пошел ты на хрен! (Или другое слово. -- Прим. пер.) Я же так и не понял, какие планы на завтра. Или ты сейчас же рассказываешь, или я улетаю в Крым в море купаться. Пальма. Ребята, да это же дурдом на выезде! Тополь. Вот именно. Я безумно устал говорить сегодня. Поэтому давайте предельно коротко. Первое: если Лайза, что очень мало вероятно в его ситуации, не поедет завгра в деревню, мы должны спровоцировать эту поездку. Рое: Лайза пропадает без вести, труп Малина уничтожен. Платан. Стоп! Это самый простой, но не лучший вариант. Знаешь, кто будет искать Разгонова? Тополь. Милиция. Его жена. Может, кто-то из друзей. Платан. А может быть, кто-то из его врагов. Или кто-то, кому он деньги должен. Тебе это надо? Т о п о л ь. Да нет у него врагов. Платан. А давай сделаем так, чтобы его никто не искал. Пальма. Правильно. Труп Ясеня подбрасываем и выдаем за труп Разгонова. Двое суток для наших методов консервации -- это, считай, ничего: будет как новенький. Верба. Меня вместе с ним законсервируйте. Кедр. Извини, Танька, давай я тебе еще налью. Платан. И что особенно важно, заметь. Тополь: мы заодно подставляем тверских бандитов. Пусть милиция копает под Шайтана. Ясень, между прочим, придавал его группировке большое значение. Вот и узнаем теперь, кто на эту подставу попадется. Тополь. Принято. На этом заканчивался или прерывался протокол исторического совещания. Дождь разошелся не на шутку. Я снова подошел к окну. Мне вдруг сделалось жутковато. Как-то по-новому жутковато. Я вспомнил слова Татьяны о том, что все они безнадежно больные люди. Пару дней назад это казалось не более чем эффектной фразой. Протокол заставил меня пересмотреть свое отношение. Я мучительно старался выделить главное и наконец понял, что ужаснуло меня больше всего. Уж слишком легко... нет, не легко -- слишком уж странно переживали эти люди смерть своих самых близких друзей и даже родственников: порыдают неслышно, проглотят невидимые миру слезы -- и снова за работу! Хлопнут стакан коньяку -- и опять за дела, тут же за дела. После слез пополам с коньяком, после коньяка пополам с кровью. А после крови -- опять пот, и пыль, и дым пороховой, и слезы, и свинец, и коньяк с кровью. И сотовые телефоны, и лимузины, и самолеты военные для спецрейсов, и пачки долларов, и яхты, и аппараты правительственной связи, и компьютеры-фигутеры, факсы-шмаксы, пилюли дьявольские, и все в кровище, а вроде это и не кровь уже, а просто солнце восходит, алое солнце... Вот тогда я и понял окончательно, что болезнь-то оказалась заразной. Я теперь тоже был один из них -- безнадежно больной человек. Я очень легко, то есть не легко, конечно, а очень странно пережил свою собственную смерть. Я отошел от окна, налил до краев стаканчик "Чивас Ригал" и хлопнул по-нашему, не разбавляя никакой содовой, за свое здоровье, то есть за свою болезнь, и поклялся, что это первая и последняя доза на сегодня. Глава двенадцатая ВОЗВРАЩЕНЕЦ В распоряжении Сергея Малина была только одна неделя. И за эту неделю Джованни хотел показать ему всю страну. Остановились на том, что, кроме Неаполя, посмотрят Венецию, ну и, конечно, вечный город Рим, а в остальное время попытаются расширить не столько культурно-географические, сколько социально-политические рамки познаний советского человека. Сергей вообще мечтал пообщаться с людьми. Как можно больше как можно более разных людей -- вот основное, что он хотел увидеть в Италии. Поэтому он не всегда ходил вместе с Джованни, избавив приятеля от необходимости постоянно опекать себя. С языком у него еще в Москве было все в порядке, а здесь день ото дня становилось все лучше и лучше. Встреча с агентом прошла незаметно и гладко, и ничего в ней не было особо интересного. Зато общение с другими итальянцами казалось безумно интересным. Да и Джованни Сергея радовал: он явно симпатизировал коммунистам, РУгал правительство, любил стоять в оппозиции ко всему и имел отчетливую склонность к авантюрам. Словом, наполовину готовый агент Москвы. Но все-таки главной для Сергея была не его работа на разведку, главным было желание как можно больше узнать нового. И финальным аккордом этого социологического исследования в предпоследний день стало посещение известного неаполитанского борделя. -- Ты не боишься, что за тобой следит КГБ? -- простодушно спросил Джованни. -- Вряд ли, -- сказал Сергей. -- Да и не боюсь я никого. Ну их всех к черту! Могу я хоть раз в жизни отдохнуть так, как мне хочется? -- Молодец! -- поддержал Джованни. -- Вот это по-нашему! И они пощли. Получилось все, в общем, по программе: выпили, послушали музыку, выбрали девочек по вкусу, поднялись с ними в номера, развлеклись по высшему разряду. Сергей и удовольствие получил, и массу нового для себя узнал, и сам до того понравился молоденькой проститутке по имени Франка, что она у него адрес московский взяла и обещала приехать. Сергей представил себе реакцию сестры на такой визит и расхохотался вслух. Пришлось объяснять Франке, что же здесь, собственно, смешного, и в итоге она обещала подружиться с Катериной. А вот дальше все пошло не по программе. Джованни не было в зале, когда Сергей спустился с Франкой в ресторан выпить еще немного шампанского. И тут какой-то верзила, очевидно, сразу признав в Сергее иностранца, отпустил ужасно оскорбительную реплику в его адрес. Фраза прозвучала на неаполитанском жаргоне с явным расчетом на непонимание, но Сергей понял: так уж вышло, что неаполитанский жаргон был его курсовой работой, а слова, произнесенные местным здоровяком, задевали не столько его, сколько девушку. Этого Сергей стерпеть не мог (хотя девушка и была обыкновенной проституткой) -- он вспомнил все, чему учил сенсей, и итальянский амбал, никак не ожидавший серьезного отпора от человека столь малой массы, просто рухнул на пол. В тот же миг из-за столика рядом резко поднялся старик с густо-черными, словно крашеными, волосами и удивительным ярко-голубым блеском в глазах. Лучше всего Сергей запомнил именно эту небесную голубизну. Честно говоря, больше он вообще ничего не запомнил, потому что в бордель ворвались карабинеры с криком: "Всем бросить оружие и лечь на пол!", после чего на пол никто не лег, зато в ресторане напрочь погас свет и началась стрельба. Или, наоборот, началась стрельба и погас весь свет, может, оттого и погас, что первый выстрел сделали в люстру либо в распределительный щиток. Сергей собирался лечь на пол, но его опередили, не в том смысле, что заняли место на полу, а в том смысле, что кто-то ударил его тяжелым тупым предметом по голове, и Сергей лег без всякого приказа. Очнулся Малин в незнакомом помещении, слишком просторном и роскошном даже по неаполитанским понятиям. Он утопал в глубоком мягком кресле. Рядом в камине тихо потрескивали дрова, на которых плясали маленькие язычки пламени, а напротив сидел тот самый голубоглазый старик из ресторана. Больше никого не было видно. Впрочем, углы огромной залы терялись в темноте, и Сергей не поручился бы, что теперь за ним не следят. На изящном журнальном столике горели свечи и тускло поблескивали два высоких бокала. Старик взглядом предложил Малину выпить. Сергей ощутил вдруг страшную сухость во рту и с наслаждением сделал большой глоток вина. -- Фернандо Базотги, -- представился старик. Сергей хотел было представиться в ответ, но что-то остановило его. -- Правильно, -- сказал Базотги. -- Нет смысла представляться. Я знаю, как тебя зовут, сынок. Больше того, я знаю, кто ты, где родился, учился, кем работал, как приехал сюда и зачем. Ты уж извини, практически все русские работают на КГБ, и как только мы узнали, что ты из Со-кяа, просто вынуждены были проверить тебя по всей форме -- то есть вколоть психотропный препарат. Да, мы знаем, что это запрещено всевозможными международными конвенциями, а также конституциями разных стран и, вообще-то говоря, Господом Богом тоже, но я тебе сейчас Расскажу кое-что, чего ты никогда еще не слышал и слы-"ить "не мог. И тогда, сынок, ты, быть может, поймешь, почему мы позволяем себе так поступать. Поймешь и простишь нас. Малин слушал и лихорадочно прикидывал: верить или не верить? Куда он попал, в конце концов? Итальянская! разведка? ЦРУ? Мафия? Как реагировать? А всезнающий Фернандо Базотти меж тем рассказал о Малине такие вещи, что стало ясно: его заявление -- не блеф. Только сам Малин, лично, под действием укола мог рассказать и про вербовку в КГБ, и про желтуху, подхваченную в Пяндже, и про подругу Риту, и про увлечение Стругацкими, и даже про раздавленного мышонка. Ничего этого ни в одном досье (во всяком случае, в таком объеме) быть не могло. Значит, таиться поздно, глупо, бессмысленно, значит, следует и дальше, теперь уже сознательно, выкладывать все начистоту и... очевидно, просита политического убежища. Забавный поворот. Но только все- таки очень хочется знать, кто же теперь вербует его? Коммунистическая идеология -- это плохо, отвратительно, но Сергей не так прост, он знает, что возможны вещи и похуже... В политике вообще очень легко поменять шило на мыло. -- Кто вы? -- произнес Сергей свои первые слова. -- Грамотный вопрос, -- оценил Базотти. И коротко рассказал о фонде и службе ИКС. -- Этой информацией, -- пояснил он, -- помимо сотрудников службы, владеют только руководители разведок, высшие должностные лица большинства суверенных государств, ну и еще определенный круг людей, специально посвященных по моей инициативе. Ты теперь один из них. -- Почему? -- ошарашенно спросил Малин, уже предвидя ответ. Он вспомнил, как в разговоре с дядей Семеном придумал суперспецслужбу для контроля над всем миром! Значит, и об этом он успел рассказать под действием дьявольских буржуйских химикатов? Ответ Базотти оказался другим. -- Ты мне напомнил моего сына, -- как-то по-театральному, подчеркнуто печально проговорил старик, опустив глаза. -- Не знаю, чем. Глазами, голосом, манерами... Чисто внешне-то вы не похожи, но я чувствую удивительное внутреннее сходство. Словно его душа переселилась в тебя. Его убили двадцать пять лет назад. А ты родился тогда. Точно в тот день, когда его убили. В котором часу ты появился на свет? -- Не знаю, но кажется, утром. -- Правильно. Его убили на рассвете. Старик помолчал. Малин совершенно не представлял, что можно сказать в такой ситуации. Наконец придумал: -- А можно посмотреть на его фотографию? -- Взгляни. Старый Фернандо вынул цветную фотокарточку сына, закатанную под пластик, как документ, из внутреннего кармана пиджака -- то ли заранее приготовил к разговору, то ли всегда носил с собой. Марио Базотти на снимке пятьдесят пятого года был само обаяние и молодость: белозубая добрая улыбка на смуглом лице, черные кудри, черные глаза, греческий нос... На Малина не похож, но что-то неуловимое, тонкое действительно роднило двух молодых людей -- Сергея и этого итальянского паренька из далекого, по понятиям Сергея, прошлого. А может быть, просто подействовали слова, сказанные загадочным стариком. --.Выверите в переселение душ? . -- Возможно, -- тихо отозвался старик, и снова они оба долго молчали. -- Кем он был? -- поинтересовался Сергей, когда гнетущая пауза слишком уж затянулась. -- Да так же, как и я, бандитом. Малин вздрогнул. -- Да-да, сынок, -- подтвердил Базотти. Он упорно продолжал обращаться к Сергею именно так, то ли желая подчеркнуть свое по-родственному теплое отношение к нему, то ли -- возникла у Малина и такая мысль -- старик уже немножечко спятил и вообразил, что сидит перед ним действительно Марио. -- Пойми, сынок, я ничего не собираюсь от тебя скрыть, я, наоборот, хочу, чтобы ты все понял и стал нашим, потому что мне нравятся отчаянные парни, которые, не раздумывая, встают на защиту девчонки, даже если она обыкновенная шлюшка. А еще мне понравилась твоя биография. Поэтому теперь послушай мою и приготовься не задавать вопросов. Договорились? --Договорились. И Фернандо Базотти теперь уже подробно рассказал Малину все, что считал нужным. О себе, о своих взглядах и замыслах. Он говорил неторопливо, спокойно и, как сказал бы школьный учитель, с выражением, он говорил как член тайного общества, зачитывающий торжественную клятву, или как актер, декламирующий выученный текст, -- речь лилась плавно, красиво, без единой ошибки, и, пока Сергей слушал, у него не раз и не два возникало ощущение, что старик просто излагает зачем-то краткое содержание приключенческого романа с элементами фантастики. Но уж очень созвучна была идея этого романа с его собственными мыслями. А под конец -- это было как озарение -- он вдруг понял: все правда, чистейшая правда. Как озарение... Да, это был не логический вывод, но и не слепая вера фанатика, и даже не эмоциональный резонанс с другим человеком, какой бывает между влюбленными или очень старыми друзьями, -- это было прикосновение к высшему знанию на сверхчувственном уровне. Формулировку Сергей придумал позже, а тогда он просто впал в странное эйфорическое состояние. Ну, например, как человек, проживший полжизни в черно-белом мире и вдруг впервые увидевший все цвета радуги. Собственно, это чувство впервые посетило его, когда он несколько дней назад вышел из самолета в Риме, прошел по телескопическому трапу в здание международного аэропорта Фьюмичино и вздрогнул, зажмурился, задохнулся от невозможно ярких красок, неожиданно свежего воздуха и приятных запахов, невероятной точности всех линий и удивительного мягкого света, от немыслимой чистоты, красоты, гармонии. И вот теперь был снова такой же шок. Потому что фантастический мир Фонда Базотти и службы ИКС шагнул настолько же далеко вперед от современной западной цивилизации, насколько Запад опередил унылую советскую действительность начала восьмидесятых. Это было невероятно, но это было так. В это приходилось верить. -- Разумеется, -- поведал старик Базотти в заключение, -- я мог бы оставить тебя здесь, но я хочу, чтобы ты работал на нас в России. К сожалению, в СССР пока нет подразделения службы ИКС, однако оно там будет, обязательно будет, и уже очень скоро. Возможно, ты его и возглавишь. Возможно, кто-то другой, но работать с тобой мы готовы в любом случае, если, конечно, ты сам не откажешься. Но я уже вижу, что не откажешься. Настанет время и мы тебя призовем, а пока, ради Бога, не считай себя агентом службы ИКС, для наших целей в России сегодня вполне хватает агентуры ЦРУ и европейских разведок. Считай себя просто посвященным и думай, чем ты можешь помочь нашему об

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору