ки висели по бокам как два  ярко-красные  языка,  а  из-за  обнажившихся
зубов казалось, что несчастный смеется. Это доводило толпу до неистовства:
орали, падали от смеха под скамьи, сучили ногами, хватались за животы,  от
хохота не могли выговорить слова.
     Рядом с Мраком кто-то ругнулся:
     -- Все мы -- твари, но эта тварь... подлая!
     Мрак покосился на смуглого невысокого мужчину, тот  неотрывно  следил
через решетку. Кулаки сжимались и разжимались. Не  такие  огромные  как  у
Мрака, но без капли жира, сухие и с белыми костяшками.
     -- Почему? -- буркнул Мрак.
     -- Не дал им легкой смерти.
     Мрак кивнул. Да, одно дело убить, на этом мир держится, все едят друг
друга, но изгаляться -- не по-мужски. Сильные так не поступают. А  мужчина
обязан всегда быть сильным.
     -- Насыпь ему на хвост соли,-- посоветовал он.
     -- На хвост? -- переспросил тот, не поняв.
     -- Ну да. Что у тебя, хвоста нет?
     Тот коротко усмехнулся, отвел взгляд от залитого кровью тока. Там уже
появились слуги с крючьями. Глаза куява были синие, холодные. Он скользнул
взглядом по недоброму лицу Мрака:
     -- Кто-нибудь насыпет. Непобедимых нет. Тебя как зовут?
     -- Мрак.
     -- Мрак? Таких имен нет. Говорят, ты из Леса?
     -- Пусть говорят.
     -- Но ты в самом деле слав?
     -- Я -- гиперборей.
     Мужик улыбнулся:
     -- Я -- куяв. Ладно, Мрак, увидимся...
     -- Это уж точно,-- согласился Мрак невесело.
     Куяв снова смерил оценивающим взглядом его могучую фигуру:
     -- Может быть ты и попробуешь насыпать ему своей соли...
     -- Я? -- спросил Мрак, чувствуя в словах куява недоговоренность.
     -- Если победишь.
     -- А что тогда?
     -- Ты не знаешь?
     -- Я не здешний.
     В глазах куява блеснула насмешка:
     -- Волк выйдет  на  ток  еще  раз.  В  конце.  Он  всегда  дерется  с
победителем. Он говорит,  что  оказывает  тому  честь  погибнуть  от  руки
свободного человека.
     Мрак повернулся к решетке, стараясь разглядеть Волка. Даже  с  такого
расстояния он выглядел устрашающе. Сидя высился над всеми,  словно  стоял,
плечи занимают на лавке места двоих,  голова  отсюда  кажется  размером  с
пивной котел. Когда смеялся, громовой хохот заглушал крики толпы и  ржание
коней.
     -- Присмотрись, присмотрись,--  подсказал  насмешливо  куяв.--  Вдруг
тебе схлестнуться? Если, конечно, знаешь за какой конец топора браться.  А
то я видел и покрупней тебя увальней.
     Подошел Зализняк. Мрак заметил ощупывающий  взгляд.  Желтоглазый  все
присматривается к нему, словно что-то пытается вспомнить.
     -- А ты как сюда попал? -- полюбопытствовал он словно невзначай.
     Мрак огрызнулся:
     -- Самому бы понять.
     В самом деле, с того дня, как увидел ее на  жертвенном  камне,  всеми
жилками волчьей души стремился к ней. Не зная,  что  скажет  и  что  будет
делать. Вон у Таргитая все получалось само, у  Олега  и  то  складывалось,
даже против его воли, а тут всем сердцем и каждой каплей  крови  рвется  к
ней!
     -- Ладно,-- сказал он вслух,-- я ее нашел... Остался шажок.
     Зализняк подбросил высоко меч, тот звякнул  о  потолок.  Когда  падал
обратно, Зализняк ловко поймал за рукоять:
     -- Я не знаю, о каком шажке речь. Но слыхивал, что последний  намного
длиннее первого.
     -- У меня длинные ноги,-- возразил Мрак.
     Зализняк оглядел мрачные стены, угрюмые лица  обреченных  на  бой  до
смерти:
     -- Имея длинные ноги, можно шагать  по  вершинам  гор.  Но  здесь  не
помогут даже мои длинные руки.
     Внезапный шум и ликующие крики прервали его на полуслове. Вверху  все
вставали с лавок, орали, поднимали руки, а потом часто и низко кланялись.
     По широкому проходу к переднему ряду лавок  под  руки  вели  высокого
грузного человека. За ним двигалась свита,  но  Мрак  видел  только  этого
человека. В нем была властность, мощь, лицо было подобно  рыкающему  льву,
грозное и величественное, а двигался так, словно весь мир принадлежал ему.
     -- Додон,-- шепнул над ухом Зализняк.-- Царь...
     На передней лавке поспешно положили расшитую золотом подушечку, а под
ноги раболепно бросили широкий ковер, край свесился по камню. Сесть Додону
помогли с величайшим почтением. Вряд ли немощен,  уважение  выказывают  не
только царям, но теперь Мрак рассмотрел, что пухлое лицо  Додона  в  самом
деле выглядит нездоровым, словно бы жрет в три пуза дни и ночи,  упивается
винами, гребет всех девок, спит только на нежнейших перинах,  убивающих  в
человеке всякую крепость и мужество.
     Ему тут же поднесли  широкую  чару,  драгоценные  каменья  заблистали
разноцветными искорками. Справа и слева толпились бояре.  Все  заглядывали
искательно в  лицо  царя.  Додон  отхлебнул  из  чары,  поморщился,  затем
величественно кивнул.

     Глава 3

     Мраку сунули в руки палицу, толкнули в спину.  Щурясь,  он  вышел  на
яркий свет. За спиной с металлическим звоном упала бронзовая  решетка.  На
току уже стояло четверо. Все  немытые,  лохматые,  с  кудрявыми  бородами,
волосы у каждого на лбу перехвачены бечевкой. У кого меч,  у  кого  топор,
один сжимал в руках окованную бронзой палицу и круглый щит.
     Они находились на правой стороне тока, а напротив в  стене  поднялась
решетка. Вышло пятеро мускулистых мужчин, голых до пояса. Мрак засмотрелся
на бритые головы троих, где свисали длинные чубы. У каждого  в  левом  ухе
блистало по серьге. Подбородки выбриты, и Мрак подумал, что по голым лицам
их легко отличить от бородатых и длинноволосых куявов. Правда, другие двое
с длинными волосами. Видать, артанцев не хватило. Пятым был Зализняк.  Его
тоже раздели, грудь его была широка, как и сам он был невероятно  широк  в
плечах. Теперь Мрак видел всю мощь его удивительных рук. Рук,  от  которых
лучше держаться подальше, если в них оружие.
     Артаны тоже щурились, но оружие в их руках не  блистало.  Все  пятеро
были с топорами. Ну да, артанцев так и называли народом Боевых Топоров. Их
кузнецы изготавливают свое оружие из какой-то особенной черной бронзы, что
вроде бы прочнее любого металла. Даже железа, что падает  с  неба.  Сейчас
они вооружены привычным оружием. Понятно, после боя отберут... Или соберут
у павших.
     Народу наверху прибавилось. Даже на лавках для  знатных  не  осталось
свободных мест, а простой люд так вовсе лез друг другу на головы, чтобы не
пропустить зрелища. На последний бой приберегают самое кровавое, а значит,
самое интересное!
     К Додону наклонялись то справа, то слева, шептали что-то. Вряд ли  по
делу, скорее же, просто  показывали  всем,  что  к  царю  близки,  тот  их
слушает, а значит они  в  силе  и  многое  могут.  Как  навредить,  так  и
поспособствовать тем, кто не скупится на дары...
     Мрак придирчиво покосился на тех, с  кем  придется  драться  плечо  к
плечу.  Подобрались  крепкие  мужики,  одного  Мрак  помнил   как   куява,
советовавшего насыпать на хвост соли, но в его отвагу  не  верил,  слишком
ясно отчаяние в глазах. Двое оставшихся просто разбойники  со  звероватыми
лицами. Они выглядят  так  дико,  что  того  и  гляди  пырнут  соседа,  не
дожидаясь боя с артанами.
     Царь милостиво кивнул, тут же услужливо прозвучал боевой рог.  Артане
медленно двинулись вперед. Топоры держали наготове,  у  каждого  на  левой
руке висел круглый  деревянный  щит.  В  середине  шел  Зализняк.  Тоже  с
топором, что в непомерно длинных руках выглядел игрушечным.
     Мрак сказал зычно:
     -- Простите, братья... Но тут такое дело: или вы -- или мы.
     Он крепче сжал рукоять палицы, ноги сделали первый шаг. Он  вышел  из
тени, и солнце  злорадно  обрушилось  на  исхлестанные  плетью  плечи.  На
скамьях заорали, подбадривая обе стороны.
     Справа и слева от Мрака взревели, завыли, пугая противника, ринулись,
сшиблись, послышались тяжелые  удары  по  дереву,  звон,  первые  яростные
крики, а затем вопли боли и страха.
     Дурость, подумал Мрак свирепо. Остались считанные дни!  Не  так,  так
эдак смерть найдет, нелепо драться, нелепо барахтаться как  та  лягушка  в
молоке...
     Он отразил удар, отступил на шаг, но сбоку один  так  огрел  палицей,
что плечо занемело. Взревев,  он  шарахнул  в  отместку,  на  него  веером
брызнула  кровь.  Слизнул  с  губ,  чувствуя  сладость  солоноватой  руды,
уклонился от удара третьего, тут же снес противника с глаз мощным ударом в
живот.
     -- Бей!
     -- Убивай!
     -- Круши!
     Сперва так выкрикивали сами бойцы, но  скоро  только  хрипло  дышали,
сопели.  Стоял  лязг,  стук,  болезненные  вскрики,  а   неумолчный   крик
раскатывался наверху. Там вскакивали, орали, указывали пальцами, верещали.
     Мрак озверело оглядел беснующуюся толпу. Грудь его тяжело вздымалась,
из ссадины на голове текла кровь, он часто  слизывал  ее  длинным  горячим
языком.
     Не желая драться, все же сразил двух, иначе бы сразили его,  третьего
ранил, его добили, но сейчас стоял на  этом  конце  тока  один.  Остальные
корчились на залитом кровью песке, тяжелом  и  горячем,  пытались  ползти,
затихали в судорогах.
     Весь ток был в крови, хотя на  смертный  бой  вышло  всего  десятеро.
Значит, пало восьмеро, потому что на том конце вытирал  о  труп  соратника
черное  лезвие  единственный  уцелевший  артан.  Мрак  узнал  желтоглазого
Зализняка.
     Убитых  зацепляли  крюками,  спешно   вытаскивали.   Следом   вбежали
служители, разровняли песок, а еще двое бегом принесли на носилках  чистый
песок, разбросали, закрывая лужи крови. Зализняк  посматривал  исподлобья.
Чуб уже не развевался на ветру, прилип к бритому черепу.  По  лицу  бежали
мутные струйки. На груди и плечах  виднелись  глубокие  порезы,  но  кровь
стекала по груди медленно, нехотя, скапливалась в порезе.
     Сверху заорали:
     -- Ставлю на артана! Три к одному!
     -- Принимаю!
     -- Он его разорвет надвое!
     -- Слав здоровее!
     И, перекрывая вопли, прогремел могучий рев Волка:
     -- Эй там, внизу! Покажите, на что способны мужчины  в  ваших  краях.
Победителю выпадет честь сразиться со мною!
     Додон заинтересованно наклонился над  крохотной  оградой.  Глаза  его
оценивающе пробежали по  могучим  мышцам  Мрака,  остановились  на  словно
выкованной умелым кузнецом фигуре Зализняка:
     -- Да-да, пора заканчивать. Им хорошо, их убьют, а нам еще  по  такой
жаре возвращаться.
     Зализняк подхватил щит убитого куява, медленно приближался  к  Мраку.
Не по прямой, слегка по кругу, и Мрак понял, что противник хочет поставить
его против солнца. Поняли и зрители, подбадривающе орали.
     Мрак держал палицу на отставленной в сторону руке, ноги чуть  согнул.
Глаза его не отрывались  от  артана.  Когда  их  оружие  соприкоснулись  в
приветствии, после которого должен начаться кровавый бой,  Зализняк  вдруг
сказал негромко:
     -- Эй, бык... ты смог бы забросить меня наверх?
     Мрак вздрогнул, бросил быстрый взгляд  наверх.  Додон  склонился  над
барьером, смеялся, в глазах был хищный интерес. Ковер под его  ногами  еще
больше свесился вниз. С двух  сторон  царя  обмахивали  широкими  веерами,
отгоняя мух и жару, за спиной стояли двое неподвижных стражей.
     -- Попробую,-- проворчал он.-- Но у тебя зад тяжеловат.
     -- Только с виду,-- шепнул Зализняк.-- Но можешь не целовать... пока.
     -- Я те поцелую! Так поцелую, что сова в твоем дупле поместится.  Еще
и совят заведет.
     -- Согласен. Только сейчас кинь повыше.
     Сошлись посредине тока. Зализняк начал отступать, и Мрак теснил, пока
не оказались прямо  под  галереей,  где  сидел  царь  Додон.  Шум,  гвалт,
раскрасневшиеся рожи. Запах пота.
     Неожиданно Зализняк выронил топор. Мрак едва  удержал  руку,  соблазн
был велик размозжить противнику голову, сам  выпустил  палицу  и  поспешно
скрестил пальцы на уровне живота. Зализняк прыгнул,  угодил  ногой  точно,
оцарапав Мраку голый живот, а Мрак изо всех сил, чувствуя как трещат  жилы
от натуги, швырнул тяжелое тело вверх.
     Только  теперь  раздались  испуганные  крики.  Он  подхватил  палицу,
отпрыгнул от стены и задрал голову.
     Зализняк, ухватившись  пальцами  за  край  стены,  мигом  подтянулся,
ухватил царя за горло и, вместо того, чтобы убить  на  месте,  как  ожидал
Мрак, свирепо дернул.

     Они перевалились через край, Мрак  отпрыгнул,  оба  рухнули  ему  под
ноги. Мрак поспешно развернулся на крики сверху. Двое стражей,  отталкивая
слуг, прыгали, блестя раззолоченными доспехами, прямо на них.
     -- Смерть! -- взревел Мрак.
     Один страж принял  смерть  в  полете.  Палица  Мрака  расплющила  ему
голову. Второй грохнулся, взрывая песок, тяжело поднимался,  когда  сверху
обрушился тяжелый удар. Прогремел злой голос:
     -- Смерть!
     Сзади что-то кричал Додон. Послышался звук пощечины, и  на  весь  ток
разнеся зычный голос Зализняка:
     -- Всем застыть!.. Меч у горла вашего дурака!.. Кто шелохнется, я его
прикончу!
     В наступившей мертвой тиши прозвучал задушенный страхом слабый  голос
царя:
     -- Всем опустить оружие!.. Не приближаться...
     -- И стрелы себе в задницу,-- подсказал Зализняк.
     Лезвие его меча упиралось, натянув кожу, в  нежное  ухоженное  горло.
Глаза Зализняка блестели как слюда. Он поймал взгляд Мрака, подмигнул.
     -- Режь, не тяни,-- бросил Мрак напряженно.
     -- Ты что? -- удивился Зализняк.-- Кто же  режет  курицу,  у  которой
золотые яйца?
     -- Это у него золотые? -- усомнился Мрак.-- Режь как овцу,  пока  еще
можем.
     Над краем ямы наклонился Горный Волк. Лицо его было бешеное. Глаза от
ярости лезли из орбит, а в  уголке  рта  пузырилась  пена.  Рука  отыскала
рукоять меча, но на нем как псы на медведе повисли телохранители царя.
     Зализняк крикнул с веселой победной злостью:
     -- Пусть меня как кабана  чесноком...  нашпигуют  стрелами,  я  успею
дернуть рукой! Я даже во сне дергаюсь.
     Грузный Додон дрожал как жаба на льдине. Мрак прохрипел:
     -- Ты счас не засни. Вдруг в самом деле еще потопчем зеленый ряст?
     -- Ряст? -- удивился Зализняк.-- Гм... Кого я только  не  топтал,  но
зеленый ряст... гм... Если выживем, расскажешь как это... Эй, дурни!  Всем
отойти от выхода. Если кто-то мелькнет ближе, чем за десять шагов, тут  же
режу эту жирную овцу!.. Видят боги, у меня уже дрожат руки.
     В рядах началось смятение. Из-за спины Горного  Волка  кто-то  метнул
дротик. Тот воткнулся в двух шагах от Додона, тут  же  наверху  послышался
шум, чей-то предсмертный крик. Додон залепетал:
     -- Не убивайте!.. Это мои враги! Они хотят, чтобы меня устранили...
     -- Зарезали,-- поправил Зализняк хищно,-- Зарезали!
     Додон издал горлом булькающий звук. Глаза его закатывались, а  рыхлое
тело обвисало. Мрак, поддерживая с другой стороны, прорычал с отвращением:
     -- Убери меч от горла!.. А то  сомлеет.  Держи  возле  пуза.  Ему  не
видно, зато сразу можно от бока до бока как Боромир козу. Кишки вылезут  в
дыру, а следом и печенка плюхнется! На своей слизи поскользнется.
     Ноги Додона подогнулись, он осел на песок. Из прохода исчезали  люди.
Служителей отогнали, слышно было как  звякали  бронзовые  двери,  решетки.
Мрак и Зализняк подхватили  пленника  с  двух  сторон,  потащили.  Ноги  в
сапогах из дорогой кожи загребали золотой песок совсем так,  как  если  бы
тащили, зацепив крюком за ребро.

     Они выбрались, волоча Додона, на площадь.  Царские  гридни  оттесняли
народ. На крышах появились лучники, их остроконечные шлемы горели как  жар
в лучах яркого солнца.
     Горного Волка видно не было, что беспокоило  Мрака.  Зализняк  скалил
зубы, покалывал царя мечом в живот. Тот дрожал, покрывался  потом,  уже  и
так мокрый, от него пахло гадостно. В сафьяновых сапожках хлюпало, а несло
оттуда так, будто топтался по дерьму больного животом.
     -- Вели всем отойти еще дальше,-- приказал Зализняк.
     Он слегка ткнул царя в живот, и руки Додона взлетели над головой  как
крылья ветряной мельницы под ударом сильного ветра:
     -- Отойдите!.. Отойдите еще!.. И прочь с крыш!
     -- Молодец,-- похвалил Зализняк.-- На крышах я не заметил. Веди  себя
хорошо, в самом деле отпустим... может быть.
     Далеко впереди, с боков и сзади  гридни  били  народ  мечами  плашмя,
загоняли в дома и переулки. Зализняк спросил быстро:
     -- Мрак, ты через какие ворота входил?
     -- Меня привезли на корабле. Как  боярина.  Только  на  бояр  цепляют
шубы, а на мне зачем-то были цепи.
     -- Золотые?
     -- Нет, но зато такие же тяжелые.
     -- Ага,-- кивнул Зализняк.-- Тогда через северные, других я не  знаю.
Через версту там сразу горы, лес,  овраги.  Мы  сумеем...  ну,  попытаемся
суметь.
     -- Что?
     -- Схорониться.
     Держа царя впереди как живой щит, они продвигались почти бегом. Стуча
копытами, их обгоняли, держась в отдалении,  конные  воины,  что-то  орали
злыми сорванными голосами. Многие хватались за луки,  но  Зализняк  всякий
раз прикладывал к горлу Додона нож, и смельчаков сдувало как ветром.
     Когда впереди выросли городские ворота, Мрак полагал, что здесь их  и
побьют. Хоть стрелами, хоть камнями, дурное счастье не бывает  долгим,  но
ворота зияли непривычной пустотой. В сторонке стоял воевода  со  яростным,
перекошенным шрамами лицом. В его глазах Мрак видел  бессильную  злость  и
обещание лютой смерти.  Он  убирал  всех  с  дороги,  а  когда  кто-то  из
дружинников заартачился, коротко взмахнул мечом, и дерзкий упал, обливаясь
кровью.
     В воротах не были ни души. Когда миновали, подталкивая  задыхающегося
Додона, Мрак бросил:
     -- Закрыть бы за собой...
     -- Думаешь, уже не разослали отряды вперед? -- откликнулся  Зализняк.
Он тряхнул Додона.-- Так ведь?
     -- Не... знаю...-- ответил тот полузадушенно.
     -- Не знаешь? Какой же ты царь?
     Додон простонал:
     -- Вы не понимаете... Многие будут рады, если меня убьете. Еще больше
будут рады артанцы. Да и славы. И тем,  и  другим  легче  будет  захватить
Куявию.
     Зализняк сказал со знающей усмешкой:
     -- А есть и свои, с ножом за пазухой...  Верно?  То  ли  дети...  ах,
детей нет?.. то ли те, кто сумел бы править лучше... А у нас всяк  уверен,
что знает как править, лечить и бросать кости...

     Мрак на бегу  оглядывался  на  городские  ворота.  Мелькнул  человек,
схоронился, а  дальше  пустая  площадь.  Зато  впереди  целый  мир  с  его
дорогами, лесами, оврагами, а дальше вовсе горы с его ущельями, провалами,
тайными щелями, косогорами...
     Оба дышали хрипло, еще не остывшие  от  кровавого  боя,  да  и  Додон
грузен и тяжел как бык. Мрак чувствовал под пальцами дряблое мясо,  бывшее
некогда могучими мышцами: оброс царь  дурным  мясом,  ожирел  как  свинья,
боится пальчик прищемить, и когда почти несли  бегом,  а  то  и  волочили,
вскрикивает как раненая птица: острые  камешки  пропарывают-де  сафьяновые
сапожки!
     Холодный  воздух  шипел,  врываясь  в  раскаленные  глотки.  В  груди
хрипело, стонало, сипело на разные  голоса.  Впереди  висел  багровый  шар
закатного солнца, и они бежали  прямо  в  кровавый  закат.  Небо  налилось
темной  синевой,  облака  кроваво  алели,  пугающе   пурпурные,   грозные,
неподвижные, с черной каймой наверху.
     Мрак спросил неверяще:
     -- Думаешь, не поймают?
     -- Пусть сапоги стопчут,--  ответил  Зализняк.--  Хоть  так  навредим
проклятым!
     Они бежали  как  два  хищных  волка,  держа  посередке  зайца.  Мрак,
привычный к бегу, старался тащить царя  больше  сам,  но  Зализняк  к  его
удивлению оказался мужиком на редкость выносливым. Они взбежали  вверх  по
круче, а когда стена встала дыбки, Зализняк сцепил руки, забросил Мрака, а
потом швырнул ему царя.
     Мрак  ухватил  за  волосы,  за  плечо,  вытащил  к   себе.   Зализняк
подпрыгнул, Мрак поймал за пальцы, удивился их  толщине  и  крепости.  Как
будто корни дуба ухватил! Многих на свете повидал, но  человека  с  такими
ладонями -- впервые.
     -- Что делать