анные  кольца,
Олег снова нырнул в черный лаз, вытащил одежду, две  кольчуги,  три  меча,
огромный топор с рунами на обухе и алмазом на конце рукояти, саблю, дротик
странного вида с длинным зазубренным наконечником из голубого булата, пять
швыряльных ножей с легкими сосновыми ручками, утяжеленными концами лезвий,
острыми, как бритвы.
     Рудый жадно ухватил  саблю,  руки  его  тряслись,  согнул  в  кольцо,
отпустил, вжикнул, рассекая воздух, провел ногтем  по  лезвию.  Асмунд  на
четвереньках подкрался к топору, словно  боялся  спугнуть.  Рудый  наконец
разжал пальцы, уставился вытаращенными  глазами  на  драгоценные  камни  в
рукояти:
     -- Чья это сабля?
     -- Скифа, сына Колоксая,  --  ответил  Олег.  Морщась,  он  с  трудом
натягивал на распухшее от кровоподтеков тело  одежду.  --  Только  это  не
совсем сабля... Бери-бери, он не будет против.
     Асмунд  ухватил  топор,  бережно  провел  ладонью  по  отполированной
рукояти, покачал на руках, определил вес:
     -- Святой отец... Я начинаю верить в чудеса. Оружие, ножи...  Одежка,
что пришлась тебе впору, словно на тебя шитая!
     -- Ее на меня и шили, --  ответил  Олег.  Он  пощупал  обезображенное
лицо, стер заливавшую глаз кровь. Струйка крови сразу иссякла.  --  Я  сам
туда ее положил.
     -- Давно?
     -- Лет сто назад.
     -- Ну, это почти вчера, ты  даже  не  потолстел.  Что  будем  делать?
Неужто наш полон предвидел?
     -- Еще бы! Умила,  не  плачь.  Игоря  должны  зарезать  ночью,  когда
соберутся на тайную требу Чернобогу. Иначе не выманить  главного  мага  --
Фагима... Он живет в Тибете. Никто на свете,  даже  остальные  шестеро  из
Тайного Совета не знают, в каком он тайном месте!
     Рюрик выбрал один из мечей -- все три были разные по весу и длине,  с
хмурым, недоверчивым видом натянул кольчугу: чересчур легка.
     -- Святой отец, как выберемся отсюда?
     Олег застегнул пояс, поднял с пола самый длинный меч -- от лезвия шло
сияние, словно меч по рукоять окунули в солнце. Олег с отвращением  бросил
меч в ножны. У Рюрика глаза расширились: он тоже брался за этот меч, но не
сумел оторвать его от пола!
     Рудый с хищно-восторженным видом побежал  за  Олегом  по  ступенькам.
Губы его тряслись, он  суетливо  потирал  руки,  дергался,  словно  удачно
бросил кости. Рюрик обнял за плечи бедную Умилу. Асмунд с топором наготове
пошел следом. Он сожалеюще оглянулся на два меча,  сиротливо  остававшиеся
на каменном полу.
     Олег ответил хрипло:
     -- Без нас уберут.
     А Рудый бросил с оскорбленным достоинством:
     -- Мы -- пленники, а не слуги!
     Олег ощупал железный брус над дверью, бесшумно снял. Рюрик  и  Асмунд
обменялись встревоженным  взглядом.  Рудый  заверил  их  повизгивающим  от
нетерпения голосом:
     -- Мы умеем, умеем!.. Уже делали.
     Пещерник присел, пальцы правой руки подсунул под дверь, левой  уперся
в набитые толстые железные  полосы.  Дверь  медленно  начала  подниматься,
обнажились толстые петли. Рудый покачивался в нетерпении, сабля дрожала  в
его побелевших пальцах. Пещерник неслышно снял дверь, быстро развернулся с
нею боком. Рудый проскользнул мимо, как гончий пес, бешено  ударил  концом
острия в широко распахнувшиеся глаза стража, мигом  развернулся  в  другую
сторону и полоснул второго по горлу.  Запоздало  увидел  толстый  железный
воротник, но сабля  просекла  железо  как  лист  лопуха,  кровь  из  горла
вырвалась дымящейся струей. Рудый оглянулся на первого, отшатнулся --  тот
упал мимо, из разрубленной головы хлестала кровь.
     Олег опустил дверь, устало толкнул к стене. Все побежали  за  ним  по
вырубленному внутри Черной горы коридору. Асмунд угрюмо оглядывался, хотел
на всякий случай затащить стражей в темницу, спрятать, закрыть двери. Олег
внезапно  насторожился,  быстро  затолкал  всех  в  широкую  темную  нишу.
Послышались тяжелые шаги, голос:
     -- Неужто получим по тыще золотых? Большое дело затеяли!
     -- Большое, -- согласился второй голос. -- Но  кто  за  малые  деньги
послужит Чернобогу?.. Говорят, сам Фагим прилетит! Теперь уже точно.
     -- На драконе?
     -- Кто их, магов, знает.
     Пахнуло запахом немытых тел. Голоса удалились, затихли, и Олег  снова
побежал, прислушиваясь одновременно к тому, что делается впереди и  сзади,
где Рюрик почти на плечах тащил вконец ослабевшую Умилу.
     Рудый держался к Олегу близко, постоянно натыкался на  него,  как  на
каменную стену. В  дальних  отблесках  факелов  он  жадно  всматривался  в
суровое обезображенное кровоподтеками лицо, стараясь понять, как  пещерник
угадывает, кто и где в этом переплетении коридоров и ходов. Слишком  точно
выбирает в темноте дорогу, пережидает темные  фигуры  стражей,  заставляет
вовремя перешагивать видимые только ему ловушки.
     Рудый зашептал ему горячо в спину:
     -- Вон там ступеньки наверх!
     -- А вон вниз, -- ответил Олег. -- Туда ближе.
     -- Да что считаться! Чегой-то к солнышку потянуло, сам дивлюсь...
     Олег сорвал со стены факел, побежал вниз. Огромный меч за его плечами
казался приросшим  к  спине,  внизу  было  темно,  сыро,  скользко.  Рудый
поспешил следом, шепча заклинания, где часто упоминались его  незадачливые
родители, мать Ящера, Чернобог и все ящерята. Ноги соскальзывали с  крутых
ступенек, стертых посередине, словно один человек или нечеловек  ежедневно
ходил по ним сотни лет. Сзади слышалось тяжелое дыхание Рюрика, он  держал
Умилу на руках.
     Они выбежали в длинную мрачную пещеру с  низким  сводом.  Два  факела
скудно освещали грубо обтесанный стол из камня, в  темных  нишах  блестели
оскаленные черепа. В дальнем конце виднелась  железная  дверь,  из-за  нее
слышались грубые голоса.
     Олег  с  разбега  ударил  плечом.   Массивная   дверь   заскрежетала,
посыпалась крупная каменная крошка, и огромная железная  плита  с  тяжелым
грохотом обрушилась вовнутрь. Там в небольшой  пещере  за  столом  дремали
шестеро  воинов.  Вскочили,  ошеломленные,  опрокидывая  лавки,  торопливо
схватились за оружие. Олег прыгнул, как огромный зверь, его чудовищный меч
рассек дубовый стол вместе с упавшим на него воином в полных доспехах.
     Рудый и Рюрик влетели следом, словно их внесло  ветром,  лишь  Асмунд
споткнулся  о  дверь,  с  грохотом  растянулся  на  ней.  Спертый   воздух
наполнился криками, воплями, руганью,  звоном  железа.  Умила  замерла  на
пороге, ей под  ноги  шлепнулась  срубленная  по  локоть  рука  в  кожаной
рукавице, еще сжимавшая обломок сабли.  Со  звоном  раскатились  по  камню
железные шлемы, иные -- вместе с головами.
     Асмунд, тяжело дыша, вытер рукоять топора о ближайший труп, пробурчал
с гордостью:
     -- Сокол с лету бьет, а эти вороны и сидячих не поймают.
     Рудый выдернул саблю из груди последнего сраженного стража, весь  как
мясник, забрызганный кровью, хищно блеснул глазами:
     -- Унянчили дитяток, и не пикнули...  Ну,  кто  там  еще?  Выходи,  с
дурной рожи и нос долой!
     Внезапно проревел густой бас:
     -- Я здесь!
     Загораживая выход, высился тяжелый  гигант  в  булатных  доспехах  --
Туран.  Толстая  кольчуга  блестела  в  свете  факелов,  каждое  звено   с
обручальное кольцо, на голове толстый шлем, похожий на котел, а широченные
плечи и необъятную грудь  укрывали  харалужные  пластины.  В  руке  Турана
зловеще блестел меч величиной с весло, в другой руке держал огромный,  как
дверь, щит.
     Рудый попятился, сказал обиженно:
     -- Что за народ, пошутить нельзя!
     Туран шагнул в пещеру, залитую кровью и усеянную трупами.  Красные  и
без зрачков глаза смотрели только  на  пещерника,  не  замечая  ни  Умилу,
которую едва не раздавил в дверном проеме, ни оцепеневших русичей.
     -- Бой! -- проревел Туран. -- Бой!
     -- Все в сторону, -- приказал Олег.
     -- Нападем вместе! -- крикнул Рюрик. -- Чудовище тебя расплющит!
     -- Нет, -- бросил Олег резко. -- Рудый, держи этих двух.
     -- Бой! -- проревел Туран снова.  Вместо  носа  у  него  темнели  две
широкие дыры, откуда вылетали струйки пара. -- Ты умрешь... Я свободен!
     Олег  медленно  пошел  вдоль  стены,  пригнулся,  следил  за   каждым
движением гиганта. Меч в его руке подрагивал, глядя блестящим  острием  на
велета.
     -- Не вмешивайтесь, -- предупредил он хрипло, не поворачивая  головы.
     Все сразу без приказа затаились среди веток, затихли. Олег  вытряхнул
     Туран вдруг взмахнул мечом, быстро ударил, но в последний миг коварно
изменил направление удара. Рудый ахнул,  отшатнулся,  даже  закрыл  глаза.
Велет был скор, невероятно скор...
     В его ушах грохнуло железо о железо.  Рудый  опасливо  открыл  глаза.
Гигант наступал, его меч блистал, как  молния,  удары  были  сокрушающими.
Вдруг Рудый понял, что имел в виду пещерник.  Тот  всякий  раз  оказывался
рядом  с  тем  местом,  куда  обрушивался  меч  гиганта,  а   лезвие   его
собственного меча страшно блистало в дымном свете факелов, с его груди  со
звоном слетали булатные пластины. Гигант  сопел,  от  него  несло  крепким
конским потом, по широкому, как сковорода, лицу градом катился пот.  Левая
сторона груди обнажилась, там осталась  только  кольчуга,  и  Туран  вдруг
насторожился, начал закрывать щитом и даже локтями уязвимое место.
     Асмунд громко ахал  при  каждом  ударе  гиганта.  Умила  отвернулась,
закрыла лицо ладонями. Рюрик смотрел с восторгом, глаза  горели,  он  сжал
кулаки и дергал ими в воздухе. Рудый придерживал  его,  не  давая  ступить
ближе:
     -- Никогда бы не поверил... Они равны!
     Асмунд сказал понимающе:
     -- В  пещере  чему  не  научишься...  Демоны  прут  толпами,  мешают.
Слышишь, Рудый, когда надумаешь в пещеру -- только свистни.
     Дыхание вырывалось из груди гиганта с хрипами, клекотом, клыки  хищно
блестели. Грудь поднималась, как кузнечные  мехи.  Внезапно  он  отшвырнул
щит, перехватил меч двумя руками, начал наносить быстрые  страшные  удары.
Отколотые куски камня со свистом летели во все стороны. Один ударил в  бок
Асмунда, воевода охнул и осел  на  пол,  ухватившись  обеими  ладонями  за
ушибленное место.
     Вдруг Рудый ощутил, что пещерник начал готовить  решающий  удар.  Уже
два раза острый конец его меча легонько ударял, примериваясь, в то  место,
где срубил пластины булата. Туран насторожился, но его меч падал с той  же
страшной силой, высекая снопы искр из стен.
     Внезапно Олег парировал удар, раздался  такой  грохочущий  звон,  что
Рюрик с воеводами присели, а Умила сползла без сил по стене. Туран обрушил
еще более сильный удар, и снова Олег подставил свой меч -- искры  ослепили
всех. Внезапно Олег скользнул под меч Турана,  и  Рудый  закусил  губу,  а
Рюрик выругался. Туран, оказывается, ждал этого движения: качнулся  влево,
его тяжелый меч со страшной силой метнулся вниз.
     Звон и сноп искр, мелкие камешки с силой хлестнули по  стенам.  Туран
взревел люто, нечеловечески. Рудый невольно зажмурился  и  зажал  ладонями
уши, а когда рискнул открыть глаза, то чудовищный рот Турана был распахнут
в оборванном реве, из  левой  глазницы  торчала  рукоять  меча  пещерника,
погрузившегося почти до половины. Олег поспешно отступил, выпустив меч  из
рук. Туран взревел, земля задрожала от рева. Умила  снова  упала,  зажимая
уши.
     Ноги гиганта подогнулись, он сделал шаг к  пещернику.  Огромные  руки
вытянулись,  меч  выпал  из  мертвых  пальцев  с  таким  грохотом,  словно
обрушилось железное бревно. Правый глаз гиганта еще горел  красным  огнем.
Туран сжал кулаки, рухнул во весь рост.
     Его голова ударилась о стену, шлем скатился. От удара череп  треснул,
из затылка вылезло, проломив кости, окровавленное лезвие. Хлыстнула темная
кровь, быстро растеклась.  Туран  лежал  лицом  вниз,  огромные  пальцы  с
когтями звучно царапали каменный пол.  В  ладонь  попался  камень,  пальцы
сжались, и Рудый в страхе попятился,  когда  в  кулаке  гиганта  захрустел
камень, а между пальцев посыпалась пыль.
     Рюрик потрясенно смотрел на поверженного гиганта:
     -- Твой меч... вытащить его?
     -- Не успеваем,  --  ответил  Олег  с  отчаянием,  он  дышал  хрипло,
надсадно; в его голосе был страх. -- Быстрее за мной! Как можно быстрее!
     Они побежали за ним по странному ходу,  где  камни  под  ногами  были
вытерты до блеска. Олег  дважды  сворачивал,  все  замедляя  шаг.  Впереди
забрезжил свет. Пещерник сперва крался, наконец  упал  на  живот  и  уполз
вперед, извиваясь, словно огромная ящерица.
     Рудый поколебался, пещерник не подал никакого  знака,  тоже  упал  на
брюхо, но больно стукнулся  коленом  о  камень,  дополз,  пока  не  уперся
макушкой в подошвы пещерника. Пещерник напряженно всматривался  во  что-то
за краем обрыва. Рудый продвинулся еще чуть, выглянул в полглаза.
     Внизу была пещера -- саженей пять  по  прямой,  огромная,  с  высоким
сводом. Темный камень блестел, словно из стен высовывались острия мечей  и
ножей. Горящие факелы с трудом отодвигали  тьму,  лишь  в  самой  середине
пещеры полыхал настоящий костер. Под дальней стеной виднелись две  скамьи:
простая, сбитая из дубовых досок, и богато отделанная золотом и  серебром,
с резной спинкой. Под соседней стеной высился алтарь из темного камня.  На
нем стояла огромная чаша, выдолбленная из черного, как ночь,  камня.  Чаша
была  похожа  на  глиняную  миску  --  с  широкими   краями,   неглубокая,
вместительная.
     В пещере находились с десяток воинов  --  неподвижные,  закованные  в
булат, немолодые, с жесткими лицами и холодными глазами. Они  все  держали
факелы, у каждого на поясе  висел  меч,  а  на  левом  локте  они  держали
железные щиты.
     В середине круга стоял человек в черном плаще с надвинутым  на  глаза
капюшоном. В его  руках  мерцала  вкрапленными  камнями  чаша  из  темного
металла, человек наклонился над ней,  всматриваясь.  Рядом  переминался  с
ноги на ногу крепко сбитый воевода с конским хвостом  на  шлеме.  Он  тоже
заглядывал в чашу, нетерпеливо толкая под руку человека в плаще.
     -- Где они? -- требовал ответа он. -- Что там стряслось?
     -- Не мешай, -- ответил человек знакомым голосом, и Олег узнал Морша,
брата Гульчи. -- Опять волны... Это нора Турана?
     Воевода наклонился, едва не касаясь чаши. Вдруг его словно отбросило.
Он вскрикнул потрясенно:
     -- Там одни трупы!.. И -- Туран?.. Это наваждение, мара?!
     -- Нет, -- отрезал человек  в  капюшоне.  --  Ты  смотришь  в  пещеру
Турана.
     -- Кто мог его... несокрушимого...
     -- Среди них есть только один воин.
     Асмунд  и  Рудый  обменялись  ревнивыми  взглядами.  Рюрик  оставался
позади. Воевода спросил внезапно охрипшим  голосом,  глаза  его  в  страхе
забегали по сторонам, он подозрительно смотрел и во  тьму,  где  затаились
Олег и Рудый.
     -- Он убил... магией? Он ведь волхв?
     Морш качнул головой, глаза его не отрывались от чаши:
     -- Он не прибегает к магии. К волшбе, как ее здесь зовут.  Потому  мы
не могли... Если бы он хоть раз воспользовался магией, его бы сразу нашли,
окружили и уничтожили. А так мы рыскали по лесам, завалам. Я  сам  излазил
все болота...
     Он умолк, покачал чашу, взбалтывая воду. Двое воинов,  повинуясь  его
взгляду, воткнули факелы в расщелины, обнажили  мечи  и  встали  по  бокам
мага.
     -- Найди! -- потребовал воевода. -- Если он сумел убить  бессмертного
Турана, то что можем мы?
     -- Он не пользуется магией, -- напомнил Морш. Улыбка на  его  бледном
лице в свете факелов показалась особенно жестокой. -- Он теперь не  волхв,
а ведун.
     -- Ты смотри, смотри в чашу!
     Морш зло отшвырнул чашу, жидкость плеснула на ногу воину с факелом  в
руках. Тот отпрыгнул в страхе. Чаша со звоном покатилась кругами по камню.
     -- Полная тьма, -- воскликнул Морш зло. --  Темнота  в  одной  пещере
такая же, как и в другой. Не знаю, где они!
     -- Надо ждать, пока выйдут?  --  предположил  воевода.  --  Долго  не
просидят.
     Рядом с Олегом завозился Рудый:
     -- Дурной, аж гавкает! Но угадал, мне уже скучновато.
     Морш в раздумье ходил взад-вперед, процедил сквозь зубы:
     -- Я уже сообщил Фагиму, что они  пойманы.  Объяснил,  как  прикован,
где, какими цепями. Фагим очень осторожен, потому  и  прожил  тысячи  лет.
Сейчас летит сюда... Представляешь, что с нами будет?
     Воевода выругался. Воины молча держали факелы над головами, никто  не
шевелился. Вдруг Морш ударил кулаком в грудь:
     -- Есть другой путь! Демоны видят в темноте, как и днем.
     -- Демоны? -- прошептал воевода в страхе.
     -- Да, демоны. Правда, демон всегда утаскивает добычу в свой ад и там
пожирает... Так что уже не узнаем, как пленники сумели сбежать... Ладно!
     Рудый и Асмунд, что лежали по бокам пещерника, ощутили,  как  застыло
его тело, а дыхание оборвалось. Асмунд пересчитал воинов. Двенадцать, а  с
воеводой -- тринадцать.  Крепкоплечие,  широкогрудые,  массивные.  Доспехи
блестят, лица в шрамах, бывалые, закаленные.  Воевода  один  стоит  троих,
самых лучших, но его можно оставить пещернику.
     -- Попробуем ударить? -- прошептал он горячим шепотом.
     -- Не спеши, -- ответил Олег.
     -- Одолеешь демона? Как Турана?
     -- Демона никто не одолеет.

     ГЛАВА 30

     Олег отполз, позвенел чем-то, донесся его слабый шепот:
     -- Рудый, возьми этот шестопер. Если Рюрик и Асмунд вздумают кидаться
мне на выручку -- ты знаешь их дурное благородство, бей по головам. Понял?
     -- Понял, -- ответил Рудый радостным шепотом. -- Двое в драку, третий
в... то место. Бить по их дурным головам. С удовольствием. А зачем?
     -- Мне ничто не поможет. Я брошусь навстречу, иначе  демон  сожрет  и
вас. Рюрик, поклянись, что не сдвинешься с места, пока... пока не  увидишь
меня мертвым. Потом -- можно. Потом все уже можно.
     Голос Рюрика был тяжелым, как Черная гора:
     -- Кто из нас сможет спокойно смотреть, как тебя будут убивать?
     -- Рудый, -- напомнил Олег, с трудом шевеля губами, --  бей  сильнее!
Сам видишь, какие головы.
     Посреди пещеры Морш чертил широкий круг -- в нем вместилась бы тройка
коней. Воины попятились в страхе, прижимались к стенам, и красноватый свет
факелов едва достигал середины пещеры, где маг замыкал чародейское кольцо.
Трое  воинов  так  старательно  отодвигались  от  страшного   круга,   что
придвинулись к затаившимся русянам на расстояние броска дротика.
     Рудый тут же завозился, Олег отобрал у него дротик.  Древко  было  из
старого отполированного дерева,  наконечник  расширялся  в  середине,  при
нужде можно было рубануть, как секирой.
     Морш закончил чертить круг, отошел на два шага, властно вскинул руки.
В середине очерченного места  начал  подниматься  жиденький  дымок.  Воины
отодвинулись еще дальше, железо на них часто  звякало.  Воевода  шагнул  в
сторону и встал за спину Морша.
     В магическом круге вслед за синеватым дымком блеснул  красный  огонь.
Морш начал заклинать громким ясным голосом. Олег вслушивался  в  гортанные
звуки, разбирал с трудом --  Морш  заклинал  демона  до  времени,  периода
древних богов и упырей. Красное пламя превратилось в оранжевое,  слепящее.
Пространство внутри круга заполнилось сизым дымом, шипящими искрами. Дым и
огонь поднялись широким столбом, уперлись в высокий свод.
     Морш  побледнел,  потряс  кулаками  и  закричал  высоким,   отчаянным
голосом. Дым поблек, истончился, вдруг прямо из  земли  поднялось  ревущее
чудовище, огромное, как сторожевая башня. Растопыренные  лапы  уперлись  в
невидимую  стену,  заскрежетало,  острые  как  алмазы  ногти  скрипели  по
незримой магической стене, оставляя оранжевые искры и глубокие борозды.
     Демон был  ярко-красный,  без  шерсти,  похожий  на  огромного  быка,
вставшего на дыбы, лапы --  толстые,  как  бревна,  весь  сух,  поджар  --
порождение раскаленных песков и безжалостного неба.
     -- Кто вызывал меня,  смертные  черви?  --  проревел  демон  голосом,
похожим на грохот камнепада.
     Вои