ушу, во все ее  потаенные
уголки. И судорожное напряжение постепенно оставило Джени. Но все-таки она
выговорила:
   - Он мой...
   Рибеке улыбнулась ей, как мать улыбается любопытству ребенка.
   - Верно, твой. Да я сама вижу. Но он также и мой.
   - Нет!.. - яростный крик Джени словно бы повис в воздухе,  не  торопясь
исчезать. Рыбаки съежились, ожидая,  что  Джени  постигнет  немедленная  и
жестокая кара. Но ничего  страшного  не  воспоследовало.  Рибеке  спокойно
дождалась, пока стихло последнее эхо. На ее лице,  столь  же  безмятежном,
сколь и безбровом, не было ни следа раздражения.
   - Киллиан рассказывала о тебе, - заметила она. - Ибо  ты,  наверное,  и
есть Джени.
   Джени помедлила, потом неохотно кивнула.
   - Неужели ты думаешь,  -  спросила  Рибеке,  -  будто  я  явилась  сюда
отнимать у тебя твой сундук?
   Джени оглядела сгрудившихся односельчан, но ни в ком  не  нашла  опоры.
Только Вандиен не отвел глаз, но от него Джени поспешно отвернулась  сама.
Он подарил ей то, чего она никогда  доселе  не  знала:  настоящую  дружбу.
Джени не хотела втягивать его в это дело.
   - Она... - начал было Вандиен.
   - Замолчи, -  тихо  приказала  Рибеке.  Она  не  сделала  ни  малейшего
движения, но Ки ощутила толчок: Вандиена едва не сбил с ног незримый удар.
Кроме нее, никто ничего не заметил.
   - Ты же сама сказала, что сундук  твой...  -  нерешительно  проговорила
Джени, ибо Рибеке продолжала взирать на нее, ожидая ответа.
   - Как и твой. Я сказала, что он принадлежит нам обеим.  И  ты  думаешь,
что после таких-то слов я стану его у  тебя  отбирать?  Да,  я  пришла  за
сундуком, - Рибеке повернулась к толпе, - но не только за ним, но еще и за
Джени и Сашей. Сбегай за сестренкой, дитя.
   - Во имя Ястреба!.. - выругался  Вандиен,  но  ничего  громче  хриплого
шепота выдавить не сумел. Джени таращилась на  Рибеке  и  не  двигалась  с
места.
   - Ты слышала, Джени? - спросила Рибеке, ласково улыбаясь. - Я  явилась,
чтобы забрать вас с Сашей отсюда. Ибо вам здесь  не  место,  и  надо  быть
беспросветным дураком, чтобы не видеть этого с первого взгляда. Ну, а я не
дура. Загляни в себя, Джени, и ты согласишься со мной. Думаешь, почему так
призывал и притягивал тебя наш сундук? И мог ли кто-нибудь, не  наделенный
твоей  решимостью  и  волей,  извлечь  его  из  пучины?  Ты  рождена  быть
Заклинательницей Ветров, Джени. Вытаскивать из холодной воды вонючую рыбу,
а потом чистить ее, холодную, на ледяном ветру, - это не твоя стезя.  Твой
удел - искать Силу и учиться ее  применять.  Ты  никогда  не  была  частью
здешней деревни. Это было бы недостойно тебя. И в сердце  своем  ты  знала
это с младенчества. И деревня знала. Я не напутала, Джени?
   Девушка не  могла  оторвать  глаз  от  улыбающегося  лица  Рибеке.  Она
колебалась на самом краю бездны, ибо Рибеке затронула самые чувствительные
струны ее алчущего сердца. А тот единственный, кто, наверное, смог  бы  ее
переубедить, если бы пожелал, - был безгласен.
   - Ты сомневаешься? Что удерживает тебя здесь, сестренка?
   Свершилось!.. Простое  предложение  родства  перевесило  все  возможные
доводы.
   - Мне Сашу надо забрать... - неуверенно начала Джени.
   - А я разве возражаю? - В смехе Рибеке  было  солнечное  тепло  летнего
ветерка. - Только поспеши, ибо нам  предстоит  неблизкий  путь.  Не  трать
время на  сборы,  просто  приведи  девочку.  Обо  всем  остальном  мы  уже
позаботились.
   - Позаботились!.. - не в силах  поверить  собственным  ушам,  выдохнула
Джени. Позаботились! О ней!.. Возможно ли было в такое поверить? Ее  глаза
наполнились вновь обретенной жизнью, она спросила с волнением и страхом: -
Так ты меня подождешь?..
   - Конечно, подожду. Беги, дитя! - кивнула Рибеке.
   Ки смотрела в сияющее  лицо  Джени.  Крестьянская  девочка  из  сказки,
нежданно-негаданно оказавшаяся принцессой. Надобно было видеть ту  улыбку,
с которой она оглядела рыбаков, прятавшихся по темным углам  от  ее  вновь
обретенной наставницы. Ее взгляд задержался на Колли... Немота, помешавшая
ему когда-то насмехаться  над  ней,  ныне  не  дала  ему  попросить  Джени
остаться.
   - Поторопись, дитя, - сказала Рибеке, и Джени со смехом отвернулась  от
Колли и побежала к двери.
   - Джени!.. Поехали с нами! Останься человеком!.. - кое-как  выдавал  из
себя Вандиен.
   В ответ гулко бухнула дверь, захлопнувшаяся за спиной девушки.
   Рибеке оглянулась и пристально на  него  посмотрела.  Было  видно:  она
обратила внимание на них с Ки и на то, что эти двое  держались  особняком,
поодаль от деревенских.
   - Вот уж не думала, что встречусь с тобой здесь, Ки, - заметила она.  -
Впрочем, вы, ромни, если чем и славитесь, так это упрямством. Похоже, если
когда-нибудь что-то и научит тебя уважать Заклинательниц Ветров, это будет
нечто уже совершенно особое. Такое, чего ты до конца своих дней не сможешь
забыть... - Ледяной,  оценивающий  взгляд  обратился  на  Вандиена,  и  Ки
содрогнулась. Однако Рибеке улыбнулась: - Вы двое держитесь,  как  большие
друзья. Этот мужчина готов всячески противиться мне. Дай ему волю,  он  не
только сундук у меня отберет, но и Джени в придачу. А знает ли он, Ки, что
ты  мне  кое-чем  обязана?  Разве  не  намекала  ему   Киллиан,   что   ты
путешествовала  в  моей  тени  и  лишь  по  моему  благоволению?..  Видно,
упрямство вещь заразная: если кто долго трется с  ромни,  и  сам  делается
таким же. Знай же, Вандиен, что однажды я предпочла оставить ей  жизнь.  Я
не сторонница смертоубийств,  но  в  тот  раз  мне  поистине  трудно  было
сдержаться. Все же я позволила ей вернуться к тебе живой. Кое-кто говорит,
будто я тем самым ущемила свои собственные  интересы.  Я  так  не  считаю.
Другое дело, я вызвала недовольство некоторых весьма  могущественных  сил.
Теперь,  завладев  сундуком,  я  могла  бы  использовать  его  в  качестве
оправдания. Я могла бы убедить кое-кого, что не зря оставила Ки жизнь. Тем
более что наверняка найдутся Мастерицы Ветров,  которые  усмотрят  в  моем
поведении преступное небрежение. Они  скажут,  что  я  отпустила  Ки  безо
всякой  выгоды  для  нас.  Возможно,   они   даже   попытаются   исправить
положение...
   - Вандиен не имеет к моим долгам никакого отношения! - яростно крикнула
Ки. - Требуй с меня что хочешь за спасение жизни, но не...
   - У тебя нет ничего такого, что могло бы мне пригодиться, - невозмутимо
ответила Заклинательница. -  Что  же  до  Вандиена,  то  не  ему  со  мной
торговаться.  Как  я  уже  говорила,  я  всеми  силами  стараюсь  избегать
смертоубийств. Поэтому Вандиен может либо рассказывать впоследствии о том,
как заключил полюбовную сделку с Заклинательницей Ветров, либо попробовать
не допустить меня к сундуку - и умереть.
   Вандиен хрипло расхохотался. Все глаза обратились к нему, и он сказал:
   - Да забирай ты на здоровье свой ящик! Коль  скоро  мне  не  собираются
здесь за него заплатить, так почему бы мне его тебе не отдать?.. Только не
как плату за жизнь Ки, - иначе нам обоим как-то трудновато  будет  с  этим
жить.  Давай  договоримся   иначе:   я   просто   возвращаю   сундук   его
первоначальным владельцам, как это и следует честному человеку.
   - Не требуя никакой награды?.. - сухо осведомилась Рибеке. В голосе ее,
однако, слышалось подлинное изумление.
   Вандиен торжественно расшаркался в знак согласия.
   - Тогда, - сказала  Рибеке,  -  я  уберу  с  моей  собственности  твоих
упряжных зверей.
   Она обошла живой шар кругом,  хмурясь  и  внимательно  приглядываясь  к
скильям. На деревенский народ она обращала  не  больше  внимания,  чем  на
какую-нибудь стайку любопытных пичуг. Обойдя скилий в третий  раз,  Рибеке
отступила немного назад и принялась растирать узенькие  ладони.  Мгновение
предельного сосредоточения, щелчок пальцами  -  и  с  рук  Заклинательницы
сорвалась короткая  молния.  Сундук  начал  светиться,  почти  моментально
сделавшись   из   тускло-багрового   слепяще-белым,   потом,   столь    же
стремительно, - вновь тускло-багровым.
   ...Скильи даже не пошевелились.
   -  Моя  излишняя  мягкость  меня  однажды  погубит,   -   с   некоторым
замешательством пробормотала Рибеке. Сложив руки, она  вытянула  их  перед
собой. Опять ударила молния, на сей раз более  длительная.  Сундук  трижды
вспыхнул и трижды погас. Рибеке опустила руки и, не находя слов,  смотрела
на скилий, которые, ничего не замечая, по-прежнему плотно обвивали сундук.
Рибеке бросила на Вандиена извиняющийся взгляд и  снова  начала  воздевать
руки... Но в это время напружиненные тела скилий обмякли одно  за  другим.
Животные постепенно сползли на пол, причем так, словно в них вовсе не было
костей. Большие глаза открывались и моргали, показывая,  что  скильи  были
живехоньки. Вот только лежали они в таких позах, каких им еще ни  разу  не
доводилось принимать. Вот из одной пасти высунулся длинный  упругий  язык,
облизал  рыльце  и  не  торопясь  спрятался.  Скильи   не   выглядели   ни
оглушенными, ни даже потрясенными, - наоборот,  они  казались  очень  даже
довольными.
   Ки во все глаза смотрела на черный сундук. У нее екнуло  сердце,  когда
она увидела, что сундук начал сам  собой  открываться.  Даже  сама  Рибеке
молитвенно стиснула руки перед грудью. Ее губы,  покрытые  тонкой  чешуей,
были накрепко сжаты. Один  из  рыбаков  закричал.  Многие  отворачивались,
пряча лица. Ки не стала  противиться  безумному  искушению  узнать,  из-за
чего, в конце-то концов, было столько переживаний.
   Крышка и стенки между  тем  отпадали  друг  от  дружки,  словно  черные
лепестки.
   То, что лежало внутри, оказалось  совершенно  белым.  Чисто-белым,  без
блеска и без малейших теней. Существо. Давно умершее существо. Оно было не
больше Саши, но его чудовищная  древность  бросалась  в  глаза  с  первого
взгляда. Зло! - подумала Ки. Хотя нет, не зло. Просто  мудрость  настолько
сверхчеловеческая, что человеческий разум уже и не в силах воспринимать ее
как добро...
   Высокий, выпуклый  лоб  существа,  словно  купол,  нависал  над  лицом,
лишенным носа и губ. Зато рот был, что называется, до ушей, то  есть  чуть
ли не до самых углов  челюсти.  Тощее  тело  без  сколько-нибудь  заметных
признаков пола застыло в сидячей позе, с коленями, поджатыми  к  костлявой
груди. Руки были сложены на коленях. Почти человеческие руки,  вот  только
суставов в них было куда больше положенного, и почти все  гнулись  куда-то
не туда. Широко распахнутые глаза  были  круглыми  и  белыми,  как  и  все
остальное. С головы существа что-то спускалось на спину, - не  то  волосы,
не то какие-то тончайшие костные выросты, не разберешь.
   - Да что хоть это?.. - ослабшим голосом спросил Хелти.
   Ки вдруг поняла, что откуда-то знает. Вернее, узнает.
   - Это Заклинательница Ветров! - не своим голосом завопил Дреш.  Забытый
в общей суматохе, он, оказывается, прятался  под  столом  у  самой  двери.
Теперь он вскочил и, откинув с лица капюшон, бросил на пол кусочек  бурого
мела: - И трижды проклятая штуковина принадлежит мне!..
   - Дреш... - Рибеке выговорила его имя одними  губами:  больше  никакого
звука ей издать не удалось. Равно как и сдвинуться с места. Руна  земляной
магии,  тщательно  вырисованная  на  полу,   распространяла   коричневатое
мерцание. Ки с ужасом поняла, что Рибеке угодила во власть Дреша.  Подпала
под его чары. Ки помнила, как он когда-то забавлялся, сминая ее волю.  При
мысли о том, что же он сделает с Рибеке, на нее  накатила  волна  тошноты.
Ибо с ней, с Ки, он развлекался просто так, походя. С Рибеке же его  будет
подогревать чувство, которое сам он считал  справедливым  возмездием.  Всю
свою  жизнь  Ки  ненавидела  и  презирала  Заклинательниц  Ветров,  и  это
отношение никуда не делось и теперь. Она  до  смерти  боялась  Рибеке.  Ей
внушала содрогание мысль о том, как та совратила бедную  Джени,  заставила
предать свое человеческое естество. И  все-таки...  сострадание  оказалось
сильнее. Сильнее даже прежних привязанностей.
   Вандиен вопросительно посмотрел на подругу, когда та начала  помаленьку
отодвигаться прочь. Никто, кроме него, не заметил ее осторожного движения,
ибо рыбаки наконец-то зашевелились и подались вперед -  полюбоваться,  что
сотворит над Заклинательницей объявившийся маг.
   -  Нет,  вы  только  полюбуйтесь!..  -  торжествовал  между  тем  Дреш.
Проскочив мимо Рибеке,  он  принялся  жадно  ощупывать  древнее  существо.
Рибеке вздрогнула так, словно его пальцы разгуливали  по  ее  собственному
телу. - Перед вами то, - продолжал колдун, - чего вот уже много  поколений
не видел в этом мире никто. Вы удостоились лицезреть легенду  -  настоящую
Заклинательницу. Знайте, что это - не преображенная женщина  т'черья,  дин
или человеческая, это существо вылупилось и росло Заклинательницей! И  это
не статуя! Так они поступали со своими умершими  -  складывали  их  в  три
погибели и запирали в сундук. А то, что вы  считали  храмом,  -  вовсе  не
храм, а мавзолей. Мавзолей немыслимой древности...
   Деревенский  люд  слушал  завороженно,  разинув  рты.   Ки   потихоньку
двигалась сквозь толпу.
   Дреш улыбался, смакуя произведенное впечатление.
   - Видите, как ее корежит от моих слов? Вот это-то они и пытались от вас
скрыть: то, что все они - простые  мошенницы!  Поддельные  Заклинательницы
Ветров! Обманщицы, присвоившие облик и  способности  более  древней  расы!
Власть  над  ветрами  никогда  не  была  им  дарована;  они  ее   попросту
перенимают. Вы спросите, каким образом? О-о, при  посредстве  определенных
деяний, столь же омерзительных и неправедных, как и вся их  сущность.  Вот
это самое тело можно истереть в  порошок  и,  простите,  принимать  внутрь
через нос или рот. Тогда-то  и  начинаются  внешние  изменения.  А  теперь
попробуйте представить маленьких  девочек,  которых  похищают  из  дому  и
постепенно прикармливают подобной гадостью, давая ее вместе с едой. А коль
скоро изменения начались,  остановить  их  уже  невозможно.  У  несчастных
малюток попросту нет выбора!
   Рибеке не плакала, но какая же мука была написана у  нее  на  лице!  Ее
взгляд яростно отрицал все сказанное Дрешем, но губы не  могли  произнести
ни слова. Дреш ликовал, глядя на ее страдания.
   - А хотите знать,  почему  им  до  зарезу  понадобился  этот  сундук  с
мертвечиной? Я вам расскажу. У них нет недостатка в порошке, получаемом из
мертвых Заклинательниц,  ибо  эта  раса  когда-то  была  многочисленна,  а
значит, и кладбищ осталось в избытке, хотя все они, как говорят, укрыты  в
совершенно недоступных местах. Беда только, слишком мало  тел  сохранилось
полностью, а столь совершенного, как это, и вовсе  нет  ни  единого.  И  в
этом-то вся загвоздка. Порошок лишь начинает изменения, но руководить  ими
должен разум. Будущая Заклинательница должна сосредоточить всю свою  волю,
представляя ту форму тела, которой она намерена достичь.  И  чем  успешнее
она приблизит свой облик к облику истинной  Заклинательницы,  тем  большие
силы будут ей доступны. Так вот, когда затонул храм, вместе с ним затонуло
и последнее безупречное  тело,  доступное  им.  Потому  что  землетрясение
произошло отнюдь не по вине Заклинательниц, как вы до сих пор  считали,  -
нет,  то   было   возмездие   самой   Луны,   возмущенной   самоуправством
лже-Заклинательниц, присвоивших себе силы, которые  она  некогда  поручила
лишь той древней расе. Словом,  после  затопления  храма  вот  уже  многие
поколения молодых Заклинательниц были лишены заветного идеала, к  которому
им  следовало  бы  стремиться.  Им   приходилось   довольствоваться   лишь
внешностью  своих  наставниц,  что  неизбежно  приводило  к  еще  большему
искажению. И вместе с тем, как вы понимаете, постепенно иссякало их  былое
могущество. Нынешняя находка чуть было не дала им возможность восстановить
утраченное. Однако, по счастью, она  досталась  мне...  -  Оторвавшись  от
слушателей, Дреш обратил все  внимание  на  Рибеке  и  придвинулся  к  ней
вплотную, впрочем,  не  прикасаясь.  -  Мне,  Рибеке.  Ты,  верно,  думала
сравняться со мной? Что ж, тебе почти  удалось,  в  особенности  когда  ты
похитила мое тело. Но ты упустила меня. А потом, когда я  развернул  перед
тобой свой кукольный театр, ты и вовсе последний ум потеряла. Ты  занялась
шрамолицым недоумком и его ромнийской  подружкой,  моими  марионетками,  а
хозяин театра взял да и подкрался к тебе сзади! Забавно, не правда ли?  Ты
хоть понимаешь,  как  безумно  смешно  все  получилось?  Ну-ка,  улыбнись,
сладенькая моя...
   Его  брови  сдвинулись  к  переносице:  колдун  сосредоточивался.  Было
похоже, что Рибеке,  даже  спеленутая  его  чарами,  оказывала  нешуточное
сопротивление. И все-таки на ее лице появилась улыбка. Появилась, несмотря
на отвращение, ясно читавшееся  в  ее  глазах.  Рыбаки  сперва  потрясенно
заахали, потом там и сям в толпе послышался жестокий, мстительный смех.
   В это время заскрипела открываемая  дверь,  и  все  головы  повернулись
туда. На пороге, на фоне ночной черноты стояла  Джени.  Саша,  закутанная,
как сверток, и толком еще не проснувшаяся, держалась за руку сестры.
   - Нет!.. - простонала Джени. Беспомощное страдание в глазах  Рибеке  не
укрылось от нее. Она сразу поняла, что случилось.
   Дальше все происходило одновременно.
   - Предательницы!.. - проревел кто-то. Толпа рванулась вперед...
   - Бегите!.. - не своим  голосом  заорал  Вандиен,  подхватывая  с  полу
тяжелую скамью и швыряя ее в толпу...
   Ки наконец добралась до мерцающих коричневых рун, стремительно  сделала
последний шаг - и принялась стирать их с пола ногой.  Ей  показалось,  что
магические символы хватали ее за ноги. Она корчилась в их жутких объятиях,
тело переставало повиноваться ей. Перед глазами успели пронестись  неясные
картины: Вандиен, сметаемый с ног разъяренной толпой;  детский  рот  Саши,
широко   раскрытый   в   отчаянном   крике;   полоумные    глаза    Дреша,
оборачивающегося к ней, и Рибеке, наконец-то  освобожденная,  стремительно
ткущая в воздухе пальцами замысловатый узор...
   Потом все померкло.
   - Ки!..
   Она раскрыла глаза, недоумевая, когда же она успела их закрыть.  У  нее
чесалась щека, плотно прижатая к какой-то колючей шерстяной ткани. На  нее
сверху вниз смотрел Вандиен. Голова Ки покоилась у  него  на  коленях.  По
лицу Вандиена тянулся  темный  ручеек:  у  края  шрама  кожа  была  заново
рассечена. Когда он снова позвал ее по имени, Ки увидела,  что  и  губы  у
него были разбиты.
   Ки зашевелилась, пробуя сесть. Кое-как,  с  помощью  Вандиена,  ей  это
удалось. Она огляделась.
   Деревенские снова были загнаны, словно перепуганные бараны,  в  дальний
конец комнаты, и те, что оказались по краям плотно  сбившейся  толпы,  изо
всех сил старались пролезть внутрь.  Надо  было  видеть,  как  здоровенные
мужики старались втиснуться в стену. Посреди  комнаты,  слабо  постанывая,
лежал Хелти, видимо, сбитый с ног удиравшими односельчанами.  Чьи-то  ноги
торчали из-под столов...
   - Саша... - пробормотала Ки, и Вандиен указал ей на девочку.
   Саша, запрокинув головку, не сводила изумленно-восторженных глаз с лица
Рибеке, внимательно наблюдая, как улыбается ей безгубый  рот.  В  воздухе,
лучась,  парила  синяя  руна  ветра,  и,  когда  Ки   попыталась   к   ней
присмотреться, у нее заболели глаза. Дреш стоял возле самой двери. Он  как
будто стал меньше ростом, а руки у него были  вывернуты  так,  что  ладони
сходились  между  лопатками.  Рибеке  оставила  ему  способность   двигать
глазами,  и  они   лихорадочно   обшаривали   комнату   в   поисках   хоть
какого-никакого союзника.  Никто,  однако,  не  желал  встретиться  с  ним
взглядом.
   - Она в порядке? - поинтересовалась Рибеке.
   - Ты в порядке? - спросил Вандиен,  и  тут  только  до  Ки  дошло,  что
Заклинательница говорила о ней. Молодая женщина сумела кивнуть головой.
   - Ну вот и хорошо, - сказала Рибеке, - ибо нам пора в путь. И, когда  я
уйду, будет шторм. Я бы