сторону  заслонку,  до   поры
затенявшую свет.  Вандиен  увидел  плот,  наспех  связанный  из  плавника.
Посередине плотика был укреплен фонарь, а подле  фонаря  восседала  Джени.
Она была мокра до последней нитки: по-видимому, девушка тоже следовала  за
отступавшим  отливом,  толкая  плотик  перед  собой.  А  теперь  отдыхала,
забравшись на свое сооружение и придерживаясь рукой за камень.  Взгляд  ее
дышал тем же холодом, что и  храмовые  стены.  Ветер  нес  и  раздувал  ее
светлые волосы, при свете фонаря они казались бледным пламенем, охватившим
ее голову. Помимо нее, фонарь мало что освещал.
   - Я решила, что твои старания заслуживают хотя  бы  одного  зрителя!  -
чтобы быть услышанной, Джени приходилось  кричать.  Она  набрала  в  грудь
побольше воздуху и продолжала: - Остальные, понимаешь,  слишком  увлеклись
песнями и выпивкой, им ни до чего. К тому же Киллиан накликала здоровенный
шторм, так что никому не охота  выползать  наружу.  Правду  сказать,  и  в
прошлый-то раз посмотреть на возчика вышло всего несколько человек...  Еще
несколько  лет,  и  "возчик"  превратится  в  почетный  титул  для  любого
менестреля или жонглера,  который  приедет  повеселить  их  в  праздничный
вечер!
   Подобравшись к Вандиену вплотную, Джени посмотрела на  него  со  своего
плотика сверху вниз. Темные вьющиеся волосы Вандиена утратили упругость и,
намокнув, плотно облепили его голову и  шею.  Его  лицо  было  красным  от
холода - все целиком,  за  исключением  шрама,  который  выделялся,  точно
клеймо. Мокрая одежда висела на нем, как на вешалке. Глаза его были  двумя
темными дырами, губы - сжаты в одну черту.
   Он сказал:
   - А я и забыл, что могут быть зрители.
   - Да? А  мне  показалось,  ты  очень  обрадовался,  когда  первый  раз,
отозвался. Я даже решила, что ты отыскал сундук.
   - Я принял тебя за... одного своего друга, который  обещал  постараться
помочь мне с этим делом...
   - Вряд ли ты меня числишь своим другом, - сказала Джени. - Только я,  в
отличие от нее, пришла тебе помочь.
   - Послушай, Джени... Я совсем не это имел в виду...
   - Потом разберемся, - перебила она.  -  Заклинательница  разошлась  как
следует, а значит, до начала прилива у нас не так много времени. А ведь ни
за что не поверишь,  что  там,  наверху,  всего  лишь  маленькая  Киллиан,
верно?.. И где только легкие-то в подобном тельце помещаются...
   - Джени, слово "друг" имеет очень много оттенков...
   - Ни один из которых, я уверена, ко мне не  относится.  Ладно,  возчик,
проехали. Давай лучше за дело! Есть хоть какие-нибудь признаки сундука?
   -  Никаких!  -  Ветер  унес  слово  прочь,  но  Джени  было  достаточно
посмотреть на лицо Вандиена. - Дай выловлю упряжку, - заорал он  что  было
силы, и Джени кивнула.
   Она осталась сидеть, поджав  ноги,  на  пляшущем  по  волнам  плоту,  а
Вандиен отправился петлять  по  храму,  следуя  за  веревкой.  Дважды  ему
приходилось нырять в непроглядные волны, выпутывая  конец  из-под  камней.
Добравшись наконец до узла, которым канатик был прикреплен к  центральному
кольцу упряжи, Вандиен чуть не наступил на своих скилий. Бесстыжие  твари,
оказывается, забились в угол храма  неподалеку  от  того  места,  где  они
проникли вовнутрь.
   - Ну и теперь что? - закричал он, обращаясь  к  Джени.  Какое  все-таки
наслаждение - с кем-то  переговариваться  и  знать,  что  будешь  услышан,
несмотря на беспрестанный шум ветра и плеск волн. Он уже решил  для  себя,
что притащился сюда зря. Но кое-какое облегчение разговор все же приносил.
   Джени пожала плечами.
   - Растаскивай камни! - закричала она в ответ.  -  Начни  с  дедушкиного
угла!
   - Сей момент... А ну, вы там, живо на ноги! - И Вандиен, сунув руку  по
плечо в воду, нащупал свитый кольцами хвост и чувствительно  его  ущипнул.
Скильи зашевелились, и  он  погнал  их  в  юго-западный  угол.  -  Выбирай
камень!.. - жизнерадостно предложил он девушке.
   Джени пришлось пустить в ход обе руки, убирая с лица  белокурые  пряди,
уже основательно промоченные солеными брызгами, которые нес ветер.  Волосы
липли к ее лбу и щекам.
   - Вон тот! - указала она на самый высокий.  Камень  смахивал  на  тощий
скрюченный палец, указующий в небеса.
   - Отлично, - отозвался Вандиен. Он крепко держал веревку  возле  самого
кольца сбруи. Свободный конец ее он перебросил Джени. - Возчик здесь я,  -
напомнил он ей. - А ты - рыбачка. Весь мир знает, что вы,  рыбаки,  умеете
вязать потрясающие узлы. Давай, привязывай к тому  камню,  посмотрим,  что
там под ним хорошенького.
   Его кривая улыбка не оставляла никакой возможности для  отказа.  Обычно
хмурое лицо  Джени  поневоле  дрогнуло  в  ответной  улыбке.  Девушка  без
пререканий  соскользнула  со  своего  плотика  в  холодную  воду.  Вандиен
смотрел, как она заводила кругом  камня  петли,  как  вязала  замысловатые
узлы, - все это с той же легкостью и изяществом, с какой сам он управлялся
со своим говорящим шнурком. Взмах руки сказал ему, что  все  было  готово.
Джени отступила от камня прочь.
   Вандиен подошел к упряжке,  нагнулся  и  стал  шарить  рукой,  привычно
нащупывая хвосты. Но не успел он найти хотя бы один,  как  веревка  рывком
натянулась и ринулась мимо, пребольно хлестнув его по бедру: его  движения
хватило для того, чтобы спугнуть скилий. Он шарахнулся прочь от  гудящего,
как струна, конца, прикрывая  рукой  лицо.  С  серебристо-серого  канатика
разлетались брызги: четверка налегала от души. Камень, однако, и не  думал
двигаться с места. Только ветер свистел в ушах,  отвечая  голосу  Киллиан.
Ледяная  вода  кипела  и  клокотала.  Скильи  старались  изо   всех   сил.
Безрезультатно. Камень был неприступен.
   - Давай попробуем другой! - прокричал Вандиен.
   Джени, морщась, кивнула. Его усилия явно не производили на нее никакого
впечатления. Впрочем, Вандиен не имел никаких претензий  к  своим  зверям.
Поющий на басовой  ноте  канатик  говорил  сам  за  себя.  Вандиен  весьма
сомневался, что лошади или мулы при нынешних обстоятельствах справились бы
лучше. Он попытался представить себе здесь, в храме, громадных тяжеловозов
Ки  и  только  покачал  головой.  Серым  гигантам  было  бы  попросту   не
развернуться среди камней. Вандиен шагнул  к  своим  скильям,  намереваясь
пустить в ход стрекало и уложить упряжку,  чтобы  Джени  могла  распустить
свои узлы. Вода закипела: скильи уловили его присутствие рядом и пустили в
ход всю свою силу до последнего, пытаясь улизнуть.  Достать  их  стрекалом
Вандиен не успел. Сзади послышался предостерегающий вопль Джени.
   Камень все-таки сдвинулся. Он валился прямо на Вандиена, молча и жутко,
словно смертельно раненный великан.  Вандиен  хрипло  заорал  и  попытался
отскочить прочь. Вода мешала движению. Вандиен повалился  назад,  и  волны
приняли его в объятия. Канатик же так и не ослаб, потому что  скильи  тоже
изо всех сил удирали  от  падающего  камня.  Вандиен  успел  увидеть,  как
веревка исчезает между двух стоячих камней, и черная вода  сомкнулась  над
его головой. Волна, поднятая рухнувшим камнем, промчалась  над  Вандиеном,
вдавливая его в дно.
   Бесконечно долгое время  спустя  он  сумел  высунуть  голову  из  воды.
Обжигающе-ледяной ветер показался ему  благословением.  Он  глотал  его  и
глотал, отплевываясь и кашляя. Он слышал, как Джени срывающимся  от  ужаса
голосом звала его по имени, но ответить не мог - не хватало дыхания.  Вода
текла по его лицу с волос и из-под мокрой шапки, заливая ноздри и рот. Ему
казалось, что за тот миг, что он провел под водой, в  храме  стало  темно,
точно в погребе. Последние отблески вечернего света успели исчезнуть.
   Наконец его глаза остановились на фонаре Джени - точке желтого света  в
сплошном мраке. Возле фонаря согнулась в три погибели и  сама  девушка,  -
судя по всему, нисколько не  пострадавшая.  Что  же  до  упряжки,  то  она
исчезла бесследно. На том месте, где он последний раз видел скилий,  лежал
поваленный камень. Лежал и, словно в насмешку,  частью  казался  из  воды.
Вандиен разглядел даже веревку, по-прежнему его обнимавшую.
   - Джени!.. - заорал он что было сил, и она услыхала. Она повернулась  к
нему, и фонарь отразился в ее глазах, одичалых от страха. Мигом соскочив в
воду, девушка вброд поспешила к нему, одной рукой таща за собой плотик.
   - Я уж думала, ты!.. - прокричала она. - Он прямо на  тебя  падал!..  -
Лицо у нее было белое, рот непослушно кривился  от  перенесенного  испуга.
Подобравшись к Вандиену, она оставила плотик и судорожно  стиснула  его  в
объятиях. Вандиен невольно поразился, снова ощутив неженскую силу ее  рук.
- Ты так долго пробью под водой... - сказала она  прямо  ему  в  ухо.  Она
прижималась к нему и дрожала всем телом.
   - И поделом: глупо было подступаться к  этому  камню  так,  как  я  это
сделал. - И Вандиен успокаивающе похлопал Джени по плечу. - Ладно,  все  в
порядке. Никто ведь не пострадал.
   Джени  немедленно  отпрянула  от  него.  Перепуганная   девочка   вновь
превратилась во взбешенную женщину.
   - А чего еще ждать от такой сухопутной крысы, как ты!
   Вандиен предоставил ветру уносить ее слова прочь и поинтересовался:
   - Упряжку мою не видела?
   Она только  мотнула  головой,  раздираемая  противоречивыми  чувствами.
Повернувшись прочь, Джени отошла туда, где  прежде  стоял  вывернутый  ими
камень, и взялась прилежно шарить в воде. Вандиен же устало двинулся туда,
где виднелась веревка, обвивавшая поверженного исполина. Просунув руку под
камень, он  нащупал  веревку  и  проследил  ее  путь.  Она  была  натянута
по-прежнему туго, но не до такой степени,  как  во  время  рывка.  Вандиен
поморщился в темноте, и шрам на лице отозвался болью.  Как  ни  безобразны
были скильи, он не просто свыкся с ними - он успел их полюбить.  И  теперь
очень надеялся, что ничего скверного с ними не произошло.
   Прослеживая веревку, он перелез  через  камень  и  проник  между  двумя
стоячими обломками столбов. Еще шаг - и Вандиен внезапно провалился в воду
по подбородок. А веревка по-прежнему вела вниз. Вандиен осторожно  вытянул
вперед ногу в сапоге. Под ногой была пустота. Пошарив  ближе  к  себе,  он
нащупал ровный каменный край. И тут  его  осенило.  Он  стоял  на  верхней
ступеньке лестницы, ведущей вниз.  Он  попятился,  глядя  в  черную  воду.
Значит, животные удрали вниз по ступенькам, таща за собой канатик. Вандиен
потянул что было силы и ощутил на том  конце  недовольное  трепыхание.  По
крайней мере,  они  были  еще  живы.  Он  живо  вообразил  себе,  как  они
пластаются по дну, стараясь зарыться в него плоскими лапами.  Да.  Четырех
тварей, оказавшихся способными сдвинуть тяжеленную скалу, все  его  усилия
не заставят даже пошевелиться.
   Он потерял упряжку.
   Джени подошла к нему, расплескивая холодную воду. Ветер гнал  волны,  и
мокрый плащ то пузырился у  нее  на  груди,  то  обтягивал  девичье  тело.
Вандиен вдруг заметил, что  вода  успела  подняться.  Начинался  прилив  и
грозил застигнуть их здесь. Древний храм очень легко  мог  превратиться  в
ловушку. Притом что пение Заклинательницы подгоняло прилив и добавляло ему
силы. Каждая новая волна, вкатывавшаяся вовнутрь, захлестывала стены  выше
предыдущей. Если дверь затопит прежде, чем они с Джени выберутся наружу, у
них не хватит сил дотянуть, пока зальет и вершины стен.  Они  утонут,  как
крысы в яме. Тут-то Вандиен на своей шкуре испытал то, о чем говорилось  в
истории деда Джени. Он оказался перед выбором: бросить все  и  спастись  -
или остаться и наверняка погибнуть.
   Вандиен покосился на плотик Джени и фонарь на  нем.  Можно  доплыть  до
берега, бросив упряжку и  держась  за  этот  плотик.  Правду  сказать,  он
состоял всего из нескольких бревен плавника, наспех связанных  вместе,  но
выдержать должен. Вандиен представил себе,  как  прибывающая  вода  станет
поднимать их все выше и выше, пока наконец  не  перенесет  через  храмовые
стены... после чего, вполне возможно, их унесет в открытое море, где они и
утонут. Большая выгода против затопления в храме.
   - Под тем камнем ничего нет! - кричала между тем Джени  ему  в  ухо.  -
Гони сюда упряжку, попробуем другой! Мой узел зажало под камнем, но,  если
будет немножко слабины, я его распущу. А не то придется резать конец...
   Вандиен молча смотрел на нее. Ему хотелось захохотать, но сил не  было.
Ветер хлестал его по лицу солеными брызгами.  Все  пропало,  все,  все.  И
возможность избавиться  от  шрама,  и  заработок,  и  уважение  Зролан,  и
облегчение невеселой участи  Джени...  пропала  даже  упряжка  из  четырех
безобразных скилий, взятая им взаймы. Пропало все, а девочка ничего еще не
поняла.
   Джени истолковала его молчание как знак согласия. Она  пошла  прочь  от
него, вдоль упавшего камня, таща за собой плот. Добравшись до веревки, она
подергала ее и мотнула головой:
   - Надо попятить упряжку. Мне нужна слабина, иначе...
   - Они удрали по лестнице вниз, - Вандиен проговорил это совсем тихо, но
Джени почему-то расслышала.
   - Не может быть! Мы завалили ее много лет на зад!..  -  отозвалась  она
недоверчиво. - Я была тогда еще маленькая,  но  помню,  как  все  об  этом
говорили! Лестницу завалили, потому что однажды в  Храмовый  Отлив  кто-то
провалился туда и мало  не  потонул.  Все  остальные  пялились  только  на
возчика, ну и едва поспели спасти...
   - Может, и так, -  сказал  Вандиен,  -  но  теперь  лестница  ничем  не
прикрыта. И моя упряжка удрала туда вниз.
   Джени вернулась и посмотрела на воду, колыхавшуюся перед ними.
   - Похоже, - сказала она с  внезапно  прорвавшейся  горечью,  -  у  тебя
появился знатный предлог отступиться. Что ж, ни один еще возчик  на  самом
деле не выкладывался как следует, так с какой стати тебе горб  наживать?..
Добро, козел, можешь и  дальше  носиться  со  своим  шрамом.  Давай,  вали
обратно в гостиницу, смейся и пей!.. Козел несчастный!..
   Ее голос от ярости становился все пронзительней и резче, и  даже  ветер
не мог его заглушить.
   Вандиен  шагнул  вниз  по  ступеням,  придерживаясь  за  веревку.  Вода
коснулась его подбородка. Он собрал все свое мужество и  сделал  еще  шаг.
Под водой ничего не было видно, тело порывалось всплыть на поверхность, но
Вандиен крепко держался за конец. Вряд ли  он  чего-то  достигнет,  но  по
крайней мере хоть разберется, далеко ли вниз уходят  ступени.  Шагать  под
водой, как он собирался, не получилось: ноги начали отрываться  от  камня.
Легкие уже ощущали нехватку воздуха. Все-таки Вандиен твердо  вознамерился
сделать еще шаг. Он схватился за канатик уже двумя руками и  устремился  в
глубину.
   Упряжка неожиданно сорвалась с места. Могучий рывок  протащил  Вандиена
вперед, потом веревку вырвало из рук. Соленая вода  немедленно  впилась  в
ободранные ладони. Вандиену  потребовалось  мгновение,  чтобы  сообразить:
держаться было более не за что. Его  движения  в  очередной  раз  спугнули
скилий, и, как всегда, не вовремя. Надо будет отыскать  веревку  и  начать
все  заново,  но  сперва  необходимо  отдышаться.   Легкие   готовы   были
разорваться в груди. Вандиен изо всех  сил  оттолкнулся  ногами  и  поплыл
вверх под водой. Два гребка, и его пальцы натолкнулись на гладкую каменную
поверхность. Он поплыл вдоль нее  в  темноте,  страстно  надеясь,  что  не
спутал направления. Отверстие лестницы должно было находиться у него прямо
над головой. Если только он в самом деле плыл куда надо.  Если  скильи  не
уволокли его дальше, чем он предполагал.
   Если...
   Пузырек воздуха вырвался у него изо рта.



19

   Ки отпустила колесный тормоз, только спустившись к  подножию  холма,  и
про себя удивилась, что тормоз вообще выдержал. Она остановила тяжеловозов
и дала им постоять некоторое время; уставшие кони  так  и  носили  боками.
Сигмунд свесил голову почти до колен,  черная  грива  Сигурда  посерела  и
свисала мокрыми сосульками. Сама Ки заплела волосы в косу  и  спрятала  ее
под капюшон. Извернувшись на сиденье, она посмотрела  назад,  на  холм,  с
которого они только что спускались навстречу ревущему  ветру.  Этот  ветер
по-прежнему грозился опрокинуть фургон, но теперь, даже если  бы  это  ему
удалось, фургон по крайней мере уже не покатился бы вниз по круче.  Круча,
слава луне, осталась  позади.  Голос  Заклинательницы  вплетал  прозрачную
серебристую нить в грубую пряжу шторма.
   Ки сощурила против ветра глаза и подобрала вожжи. Коней пришлось дважды
шлепнуть, прежде чем они начали двигаться. Упряжка выдохлась совсем, Ки  -
почти что. Но, как ни крути, а добраться до  Обманной  Гавани  и  отыскать
прибежище на ночь было попросту необходимо. Тяжеловозы нуждались в сухой и
чистой конюшне, хорошо защищенной от ветра, а их хозяйка - в горячей ванне
и столь же  горячей  еде.  При  всей  ее  нелюбви  к  гостиницам,  сегодня
гостиница была бы очень даже кстати.
   Фургон катился вперед. Ветер казался  живым  и  прожорливым  существом,
готовым растерзать всякого,  посмевшего  двигаться  против  его  воли.  Он
трепал и пузырил одежду Ки, развевал  хвосты  и  гривы  коней.  Ки  только
крепче стискивала зубы. Она-то знала, что сегодня вечером здесь будет дуть
накликанный ветер." Ее недавние приключения внушили ей еще  больший  страх
перед Заклинательницами и отняли последнее к  ним  уважение.  Они  сделали
ветры  всего  лишь  продолжением  собственных  тщеславных  умов,  игрушкой
переменчивых настроений,  орудием  борьбы  за  личную  власть.  Сорвать  с
фундаментов всю эту деревню, зашвырнуть ее в  морскую  пучину  -  для  них
примерно то же, что для самой Ки - раздавить фургоном попавший под  колесо
муравейник. Вот так. А ведь где-то там, впереди, был  Вандиен,  дерзнувший
бросить Заклинательницам вызов. Он сражался, принимая на себя всю мощь  их
гнева. Ки выругалась. Ох, следовало бы ей отговорить его,  пока  еще  было
время. Надо было пообещать  ему  упряжку,  а  потом  немножко  опоздать  с
прибытием в Обманную Гавань. Так ведь нет же. Она знай убеждала  его,  что
Храмовый Отлив - то ли ритуальное  мероприятие,  то  ли  шествие  ряженых.
Между тем как этот ветер совсем не шутки шутил.
   При этом Ки окончательно добивала мысль о приманке, за которой он  сюда
устремился. Избавиться от шрама на лице!.. Совершенно невозможная вещь. То
есть такая, в которую  поверил  бы  только  законченный  болван.  Вандиен,
конечно, был далеко не болваном. Он был умным человеком, которого вовлекли
в опасную глупость, сыграв на глубоко затаенном желании: ВЕРНУТЬ СЕБЕ СВОЕ
СОБСТВЕННОЕ ЛИЦО.
   Ки  попробовала  припомнить,  как  он  выглядел  до  того,  как  гарпия
изуродовала ему лицо. Припоминалось с трудом. Она вызвала в памяти смутную
картину того вечера, когда он нежданно-негаданно появился в  ее  лагере  и
попытался... увести лошадей. Он был  до  того  изголодавшийся,  больной  и
ослабевший, что она с легкостью справилась с ним и едва не убила.  Да,  ей
тогда показалось, что он был хорош собой, хотя и здорово изможден. Правда,
ее к нему совсем не влекло. В то время ей было вовсе  не  до  мужчин:  она
переживала страшную полосу в своей жизни - гарпии совсем недавно разорвали
ее двоих детей и любимого мужа и вот-вот должны были прилететь и за ней. В
ее сожженной душе не было места для мужской любви,  не  было  и  нежности,
которую она могла бы  подарить  взамен.  Как  же  неохотно  она  позволила
Вандиену  сопровождать  ее  сквозь  пустынные  предгорья  на  перевал  Две
Сестры!.. Но, когда самец-гарпия наконец явился по  ее  душу,  не  она,  а
Вандиен попал под чудовищные когти. То есть не то чтобы попал  -  бросился
сам, заслоняя ее, Ки. Шрамы после того боя остались на его теле, не на ее.
А она до сих пор толком и не видела, во что ему это обошлось.  Понадобился
Дреш, бросивший ей в глаза беспощадную правду...
   И вот теперь  Ки  поносила  себя  последними  словами.  Бесчувственная.
Заскорузлая! Ну да, она казнилась, видя, как он мучился  в  холодные  дни.
Она сожалела, что ему приходит