бидела. КАК ТЫ МОЖЕШЬ НАС БРОСИТЬ?.. Наверное, Кора не зря говорила,  что
ей претит грубость Руфуса, привыкшего решать все вопросы, грохая по  столу
кулаком. Уж не решила ли она показать сыну, как добиваться того же самого,
только гораздо тоньше, действуя хитростью и умом?.. Зеленые глаза  глубоко
заглянули в темные, пытаясь что-нибудь  в  них  высмотреть.  Нет,  ничего.
Просто два блестящих птичьих глаза на морщинистом лице, которое  улыбалось
Ки. Улыбалось почти умоляюще.
   Ки потупилась снова, на сей раз в полной растерянности.
   - Зачем тебе надо, чтобы я осталась? - спросила она напрямик.
   Кора вздохнула и пошевелилась на кровати.
   - Надо ли открывать тебе все до конца прямо сейчас?.. Что ж... Я стара,
Ки. В тебе я вижу силу, счастливо облагороженную добротой и умом. А у  нас
что?  Руфус  -  слишком  груб.  Ларс  -  чрезмерно  мягкосердечен.   Обоим
необходима твердая рука и крепкие вожжи. Я  мечтала  о  том,  что  вам  со
Свеном однажды наскучат странствия и вы надумаете вернуться. Но так вышло,
что Свен покинул нас навсегда. Поэтому я прошу тебя о том же,  чего  хотел
потребовать Руфус. Останься, Ки. Пожалуйста. Нам  нужен  твой  несгибаемый
дух. И в особенности после того, что было вчера.
   Ки про себя уподобила эти слова обоюдоострому лезвию. С одной стороны -
лесть, с другой - напоминание о том ущербе, который она им  нанесла.  Гнев
снова шевельнулся в ее душе. Она что им -  дитя,  чтобы  подобным  образом
пытаться ею управлять?.. Ки принялась подбирать  какие-то  почтительные  и
вежливые слова, чтобы завершить  беседу  достойным  прощанием.  Ничего  не
получилось. Ум ее внезапно как будто  завяз  в  топком  болоте.  В  висках
застучало. Нет, не годилось так вести себя по отношению к Коре. И так  она
уже вольно или невольно отняла у нее сына. В ушах снова  поднялся  гул,  а
перед глазами стало темнеть. Бороться еще и с этим у Ки попросту  не  было
сил. Она подумала о том, что ехать ей, в общем, некуда. Да и незачем.  Она
ощутила  внутри  себя  какую-то  странную  пустоту   и   едва   расслышала
собственный голос:
   - Я останусь, Кора. Я останусь здесь и дождусь, пока вы не  примиритесь
с гарпиями.


   По дороге змеились снежные вихри. Озябший Вандиен скорчился рядом с  Ки
на сиденье. Он был похож на бесформенную кучу  тряпья.  Тяжеловозы  упорно
шагали вперед. Ки следила взглядом за тем, как кружился летучий  снег,  то
заметая, то вновь оголяя дорогу, как он вычерчивал стремительные,  никогда
не повторяющиеся узоры, белые  на  белом.  Беспрестанно  меняясь,  снежное
кружево оставалось все же неизменным. Как и те  дни,  что  она  провела  в
Арфистовом Броде.
   Вереница похожих друг на друга дней затянула  ее,  мало-помалу  отнимая
волю. Ки попыталась вновь заглянуть в то время, выудить какое-нибудь яркое
воспоминание.


   ...Она стояла на коленях на деревянном понтоне посреди соляного  болота
на дальнем конце семейных  владений.  В  жаркие  летние  дни  над  болотом
поднимались удушливые, зловонные испарения. От них щипало глаза, текло  из
носа. К тому же на болоте почему-то усиливались головные  боли,  постоянно
мучившие Ки. Над вонючей жижей туда и сюда сновали пестрые насекомые, и от
их жужжания в ушах снова начинало звенеть.  Мало  кто  рвался  работать  в
таком отвратительном месте, но Ки шла  на  это  охотно,  не  пытаясь,  как
другие, под любыми предлогами избежать посылки на болото.
   Здесь ей удавалось побыть в одиночестве.
   Она тащила по понтону  увесистое  деревянное  ведерко,  перебираясь  от
колышка к колышку. Они торчали над  водой,  и  к  каждому  была  привязана
тонкая веревка. Ки отвязывала ее и осторожно вытягивала наверх.  На  конце
обнаруживался оранжевый кристалл, и Ки всякий  раз  давала  ему  повисеть,
любуясь игрой солнечных лучей на его гранях. Потом бережно укладывала  его
в ведерко на кучку других таких же.  Хрупкие  кристаллы  требовали  самого
осторожного обращения:  т'черья  не  заплатят  за  битые  настоящей  цены.
Устроив кристалл, Ки заменяла использованную веревочку  чистой  из  сумки,
висевшей у нее на плече. Один конец она опускала в  мерзкую  жижу,  другой
подвязывала к колышку, торчавшему из края понтона...
   - Она даже одевается не как мы!..
   Звук незнакомого голоса заставил Ки резко вскинуть глаза. На  некотором
расстоянии от нее на таком же понтоне трудился Ларс, и рядом с ним  стояла
та самая Кэти. Видимо, она полагала, что находится от Ки достаточно далеко
для того, чтобы безбоязненно говорить о ней во весь голос.  Звук,  однако,
распространялся над болотом не так, как в других местах. Временами  голоса
бывали слышны здесь издалека.
   Ки поспешно опустила голову и снова занялась делом. Кое-где из  соляной
топи торчали мертвые деревья, густо обросшие склизким  розовым  мхом.  Они
частью закрывали юношу с девушкой. Но вот  Ларс  откинул  с  лица  длинные
волосы и, стоя на коленях, снизу вверх прищурился на  Кэти,  и  от  Ки  не
укрылась досада, промелькнувшая у него на лице.
   - Я не заметил, как ты подошла, - сказал он вместо приветствия.
   - По-моему, Лаос, ты вообще меня последнее время не замечаешь. Нет,  ты
только погляди на нее! Неужели нельзя хоть рубаху  со  штанами  надеть  на
работу, как у всех?
   Ларс посмотрел, куда ему  было  указано.  Он  увидел,  как  Ки  бережно
извлекала из  трясины  очередной  кристалл.  Все  ее  внимание  явно  было
сосредоточено на работе. На ней были коричневые штаны из  грубой  ткани  и
коричневая же кожаная курточка. Ларс и Кэти  были  облачены  в  просторные
белые рубахи и холщовые штаны, какие носили в долине.
   Ларс нахмурился.
   - Сомневаюсь, что она вообще задумывается о том, что бы такое надеть, -
сказал он и ловко сменил тему, прикрывшись вежливостью: - Что-то ты  давно
не заглядывала к нам, Кэти.
   - Сперва я хотела выждать, пока вы придете в себя после того  ужаса  на
Обряде, - ответила Кэти. - А теперь, когда бы я  ни  заглянула,  ты  вечно
работаешь где-нибудь в другом месте. Причем, как  правило,  вдвоем  с  Ки.
Кстати, ты знаешь, что вся округа уже прослышала о  том,  что  у  вас  тут
стряслось? Кое-кто говорит, что вы пострадали из-за собственной  глупости,
но я так не считаю. Я просто сочувствую вашей беде, Ларс. Лично я  даже  и
представить себе не могу, как  это  -  вот  так  вдруг  лишиться  общества
Крылатых...
   Кэти тронула его за плечо, как бы для того, чтобы задержать его руку  и
полюбоваться свежим  кристаллом,  только  что  вытащенным  из  воды.  Ларс
аккуратно уложил его  в  ведерко  и  поднялся,  направляясь  к  следующему
колышку, но Кэти встала у него на пути. Ки следила за ними краешком глаза.
Густые, медового цвета  волосы  Кэти  были  заплетены  в  косу,  уложенную
короной. Она скрестила руки на груди, тем самым еще больше  подчеркнув  ее
нежную пышность. Она устремила на Ларса трепетный взгляд, но  юноша  отвел
глаза и обошел ее, не остановившись.
   У следующего колышка Кэти опустилась рядом с ним на колени.
   - Ты выглядишь вконец измотанным. Ларс. Слушай, никто в долине не может
понять, почему вы не велите этой Ки собирать манатки и  не  заживете  хоть
немного спокойнее. По мне, так лучше бы вам как можно  скорее  забыть  все
случившееся и тем самым исцелиться.  Вряд  ли  вы  этого  добьетесь,  пока
будете держать при себе живое напоминание. Я-то вижу, как  это  отражается
на твоей матери. Подумать только, с  того  самого  дня  Кора  ни  разу  не
посылала за мной. Неужели она решила, что я стану хуже думать о ней  из-за
случившегося несчастья?
   Ларс медленно поднял из воды веревочку с прилипшим кристаллом.
   - У нее последнее время слишком много дел, - сказал он. - Причем таких,
которые она одна и может исполнить. Она уже известила Мастера Обрядов, что
нам необходимо особое священнодействие. Кроме того, она много  беседует  с
Ки. Я уверен, ей очень не хватает твоего общества. Но она полагает, что  в
первую очередь обязана помочь Ки. Если бы ты, Кэти, была  с  нами  на  том
Обряде Отпущения и сама почувствовала, какую душевную бурю  носит  в  себе
Ки, ты поняла бы, почему мама так поступает. Ки необходимо  от  многого  в
себе избавиться, не то это ее просто убьет.
   Ки почувствовала, как запылали у нее уши. Неужели они действительно так
о ней судят?.. Она притворилась, будто  затягивает  и  без  того  накрепко
затянутый узел, и попыталась не слушать снисходительного хмыканья Кэти.
   - Ну ты прямо как Кора! Вечно она жалеет всех маленьких,  бедненьких  и
обиженных. Да, она не тот человек, чтобы на кого-то держать зло. Вспомнить
хотя бы, как она приняла в дом Хафтора и Марну. Все сходились на том,  что
она ничуть не обязана заботиться о детях своего брата. Он-то небось в свое
время и не подумал помочь ей с семейным хозяйством!
   - Мама была другого мнения, - коротко  ответил  Ларс.  -  Это  дети  ее
брата. И имеют такое же право на семейный надел, как и все остальные.
   Ларс поднялся и  быстро  перешел  к  следующему  колышку.  Он  даже  не
оглянулся посмотреть, последовала  ли  за  ним  Кэти.  Между  тем  девушка
покосилась на Ки: та не поднимала головы от работы. Кэти поспешно  подошла
к Ларсу, склонившемуся над бечевкой.
   - А что слышно про  земли  Свена?  -  деловым  тоном  спросила  она.  -
Намерена ли эта Ки оставить их за собой? Или, может, продаст?
   Теперь уже Ки не могла оторвать взгляда от покрасневшего лица Лаоса.  В
его светлых глазах вспыхнули сердитые искры:
   - Она ни разу не заговаривала об этом со мной. Мы этого  не  обсуждали.
Слишком много всяких обстоятельств,  и  все  болезненные.  Земли,  деньги!
Неужели говорить больше не о чем?
   - А ведь отличное владение может получиться, а? - гнула  свое  Кэти.  -
Вам, детям Коры, досталась половина земель деда  и  бабки,  значит,  целая
шестая часть семейного надела, бывшая Свена, попала в весьма  сомнительные
руки! Когда Марна достигнет совершеннолетия и вступит в  права,  вдвоем  с
Хафтором они завладеют аж половиной первоначального владения, а  у  вас  с
Руфусом будут на двоих всего две шестых...
   - Это семейное дело, - перебил  Ларс,  -  и  мы  с  ним  уж  как-нибудь
разберемся.  И  я,  в  отличие  от  Руфуса,  никаких  затруднений  тут  не
усматриваю. Нам не впервой  управлять  всем  сообща,  выслушивать  всех  и
решать сообразно величине надела!
   Подобный ответ был, в общем, вежливым предложением не лезть не  в  свое
дело. Он больше не притворялся, что очень занят работой.
   Ки  видела,  как  его  тон  заставил  Кэти  вздернуть  подбородок.  Она
подбоченилась, стоя над  Ларсом,  согнувшимся  возле  колышка  и  ведерка.
Дыхание колебало высокую полную грудь.
   - Всякой женщине, - произнесла она, - хочется выяснить  некоторые  вещи
прежде, чем вступать в семью жениха. Ей ведь небезразлично, как будут жить
ее дети. Может, в конце концов она сочтет более  выгодным  подыскать  себе
такого мужа, который сам  перейдет  в  ее  семью  и  даст  ей  возможность
сохранить за собой наследную долю земли!
   - Вполне согласен, - ровным голосом ответствовал Ларс. - Воистину глупо
с ее стороны было бы пренебречь другими возможностями. И другими женихами.
   Он поднялся и, только что  не  отпихнув  ее,  направился  к  очередному
колышку. Кэти осталась стоять на месте и некоторое время  молча  смотрела,
как он работал. Ки подняла свое  ведерко  и  бросила  на  девушку  быстрый
взгляд. Кэти, казалось, сожалела о вырвавшихся словах.
   Вот она подошла к Ларсу и хотела снова присесть на колени  подле  него,
но не успела: он  быстро  встал  и  направился  дальше.  Кэти,  нимало  не
смущаясь,  последовала  за  ним.  Ки  тоже  передвинулась,  хотя  и  очень
неохотно:  каждый  колышек  неумолимо  приближал  ее  к  тому  месту,  где
смыкались понтоны.
   - Я, между прочим, только что от гарпий, - с  ребячливым  раскаянием  в
голосе говорила между тем Кэти. Ларс молча перешел к  следующему  колышку,
но Кэти не отставала. - Я отнесла им барашка и посетила отца. Он спрашивал
о тебе. Ты же знаешь, он всегда в первую  очередь  спрашивает  о  тебе.  Я
рассказала, и он за тебя  очень  порадовался.  Он  говорил,  что  ты  стал
настоящим мужчиной...
   - Кэти!.. - предостерегающе простонал Ларс.
   - Он ничуть не переменился с тех пор, как ушел от нас,  -  неостановимо
продолжала она. - Пока жив был, только и говорил  что  о  своих  ценнейших
гарпиях, и теперь то же. Кто с кем гнездо свил, кто у кого родился, кто  с
кем поссорился, кто помер...
   Ларс  поднял  ведерко  и  перешел  дальше.  Ки  задержалась  на  месте,
притворившись, что никак не может совладать с узлом на веревке. Голос Кэти
доносился до нее по-прежнему отчетливо.
   - Так вот, у них случилась ужасная трагедия!
   Она произнесла это почти умоляюще,  и  Ларс  сдался.  Выпрямившись,  он
обернулся к ней и с мученическим видом приготовился слушать.
   - Рада сразу тебя успокоить - это произошло не у Брода.  Беда  постигла
одно уединенное гнездо далеко на юге:  для  нас,  людей,  до  туда  добрая
неделя пути, и даже для гарпий  -  несколько  дней  лету.  Там  жила  пара
изгнанников, пара Крылатых, решивших жить и растить потомство отдельно  от
всех. Батюшка сказал мне, они не больно-то ладили  со  своим  племенем,  и
другие гарпии их осуждали, в том числе и наши. Некоторые из  наших  вообще
говорят, что они, мол, сами во всем виноваты.  Тем  не  менее  все  мы  им
сочувствуем и пообещали всемерно помочь с поисками и местью...
   - С местью?.. - медленно, обеспокоенным голосом переспросил Ларс.
   Звон в ушах,  постоянно  досаждавший  Ки,  мгновенно  усилился.  Жуткое
предчувствие облило ее холодом...
   - Конечно! - с воодушевлением рассказывала Кэти. - Ты только  представь
себе: гнездо, разоренное за несколько дней до вылупления птенчиков,  и  по
всем приметам - дело рук человека. Кто-то влез на отвесный утес  и  поджег
жилище. Мать-гарпия была самым жестоким и бессердечным образом зарезана, а
тело ее  сброшено  к  подножию  скалы.  Отец  же  получил  ужасные  ожоги,
безуспешно пытаясь вытащить детей из огня. Все беспокоятся, сможет  ли  он
снова летать. На нем столько шрамов, что он с трудом двигает  крыльями.  И
то хорошо, что хоть выжил...
   Бечевка выскользнула из обмякших  пальцев  Ки  и  утонула  в  зловонной
соляной жиже. Внезапный приступ головокружения заставил ее осесть на доски
понтона. Ей не хватало воздуха...
   - Действительно кошмар, - немного сдавленным голосом проговорил Ларс. -
Чего доброго, еще ночью приснится. Когда хоть это случилось? Должно  быть,
несколько  месяцев  назад,  под  конец  поры  размножения?  Или  это   был
какой-нибудь поздний выводок?..
   - Батюшка не говорил,  -  ответила  Кэти,  польщенная  явным  вниманием
Ларса. - Я так его поняла, что самца нашли только через несколько  дней  -
он ведь не мог сам полететь за помощью.  Он  был  при  смерти,  когда  его
отыскали. Говорят также, он наполовину ослеп. Наши гарпии очень переживали
за него и носили ему еду, пока он болел. Но он всю жизнь был отшельником и
забиякой, и они не собираются брать на себя его месть. Хотя, конечно,  Они
очень разгневаны преступлением и где  только  могут  разузнают  о  злодее.
Право же, мне поневоле стыдно оттого, что я - человек...
   - Не только тебе, - сказал Ларс.
   Они перешли к следующему колышку, причем тяжелое ведерко несла Кэти. Ки
охватил ужас, но она должна была узнать все до конца. Она передвинулась  и
снова отчетливо расслышала их голоса.
   - Батюшка еще спрашивал, правда ли то, о чем  все  говорят?  Что,  мол,
Хафтор вовсю добивается благоволения Ки?
   Ларс обжег Кэти рассерженным взглядом.
   - Не рано ли ты переняла  увлечение  своего  папаши?  -  спросил  он  с
угрозой.
   Кэти вспыхнула:
   -  Если  хочешь  знать.  Ларс,  я  расспрашиваю  не  для   собственного
удовольствия, а ради отца. Ты же сам знаешь, как он жаден до новостей.  Он
сказал, что слышал  это  от  других...  по  ту  сторону.  Ну,  что  Хафтор
непременно  попробует  завоевать  Ки  и  получить  за  ней  земли   Свена.
Владение-то не маленькое! Естественно,  всем  любопытно,  а  кое-кто  даже
тревожится, видя, что  львиная  доля  земель  вот-вот  перейдет  в  другие
руки...
   Ки захлестнула тупая, тошнотворная боль и вместе с ней  -  гнев.  Стало
быть, они и ее уже превратили в платежную бирку, в пешку  в  сложной  игре
интересов, которая тут велась. Она, Ки, в первую голову означала  для  них
кусок земли, входящий в чью-то там долю. Она не  вскочила  на  ноги  и  не
произнесла ни слова. Она осторожно вытащила из  воды  оранжевый  кристалл,
определила его в ведро и повязала на колышек свежую веревочку.
   - А я так не вижу никаких оснований для беспокойства,  Кэти,  -  сказал
Ларс. - Ты, между прочим, рассуждаешь прямо как"  Руфус.  Тот  тоже  вечно
всех во всем подозревает.  Хафтор  мне  двоюродный  брат,  и  нам  незачем
опасаться предательства с его стороны. Из него, кстати, со временем мог бы
получиться очень даже неплохой землеправитель. Вот только сомневаюсь,  что
до этого в самом деле дойдет. Я тоже  живу  с  Ки  в  одном  доме  и  могу
заверить тебя, что во всяком случае она никаких нежных чувств к Хафтору не
питает. Так что  его  намерения  и  амбиции,  если  таковые  вообще  есть,
останутся скорее всего при нем. У нас с Хафтором не все всегда шло так  уж
гладко, но мужик он что надо. И если он  решит  с  кем-то  соединить  свою
жизнь, так это  будет  женщина,  которая  действительно  придется  ему  по
сердцу. И меньше всего он станет думать о том, какое у  нее  имущество  за
душой. Или у него самого. Запомни эти мои  слова:  сама  потом  убедишься,
правду ли я говорил.
   - А кое-кто даже полагает... -  Кэти  помедлила,  не  договорив,  но  в
глазах ее не  было  никакого  смущения:  они  скорее  казались  по-кошачьи
расчетливыми. - Кое-кто даже полагает, - повторила она, - будто Ларсу было
бы выгоднее взять в жены Ки... а не Кэти.
   -  Ларс!..  -  окликнула  Ки.  Крик   получился   этак   вдвое   громче
необходимого. - У меня ведерко уже полное! Я иду в сушильный сарай.
   И она тепло улыбнулась Кэти, только глаза остались холодными.  Ларс  не
отозвался и даже не посмотрел на нее. Ки встала, подняв увесистое ведро, и
протопала по плавучему настилу к ступенькам, выводившим на  берег  болота.
Утоптанную тропинку обрамляла жесткая волнующаяся  трава.  Солнце  нещадно
пекла больную голову, измученный мозг не ведал успокоения. Значит, голубой
самец выжил. Выжил,  чтобы  отомстить.  И,  уж  конечно,  соплеменники  не
оставят его без помощи. А досужие  языки  тем  временем  вертелись  вовсю,
обсуждая, какого быка подпустить к корове по имени Ки.
   Она нахмурилась еще угрюмее и прибавила шагу.
   - Будешь вот так бегать,  перебьешь  все  кристаллы  еще  до  сарая,  -
предостерег голос, раздавшийся за спиной.
   Ки приостановилась, оглядываясь. Следом за нею, держа в каждой руке  по
ведру, шел Хафтор. Он смотрел на  нее  из-под  лохматых  темных  бровей  и
улыбался, смягчая резковатое замечание.
   - Ты хоть знаешь, что они только и делают, что болтают про нас с тобой?
- неожиданно для  себя  с  сердцем  спросила  его  Ки.  Прорвавшийся  гнев
подхватил и понес ее. Она и не пыталась сохранить  видимость  спокойствия.
Все лучше, чем без конца думать о кружащихся гарпиях, об их острых когтях,
о...
   Хафтор передернул плечами,  насколько  позволял  ему  тяжелый  груз,  и
негромко рассмеялся.
   - А что, Ки, - спросил он, - тебе так сильно не нравится,  что  кому-то
вздумалось поставить твое имя рядом с моим? Ты никогда раньше об  этом  не
заговаривала, я думал, ты и не знаешь. А будь  я  немножко  тщеславнее,  я
вообще решил бы, будто эти слухи тебе льстят... Ты  только  учти,  с  этим
ведь очень просто покончить. Дождись, когда вокруг будет побольше  народу,
и тресни меня как следует по  безобразной  физиономии.  Ни  одна  женщина,
поверь,  тебя  за  это  не  осудит.  Опять  же  и  пищи   для   разговоров
прибавится...
   Ки смотрела на него, не очень веря собств