ть  о
своих претензиях лишь ближайшим друзьям, да и то шепотом. А не орать о них
во все горло, притом в людных местах.
   Она оглянулась на примолкшего Вандиена. Тот задумчиво  ковырял  поясным
ножом в миске. Т'черья не пользовались столовыми приборами  и  не  считали
нужным  предлагать  их  посетителям  своих  заведений.  Ки  тоже  вытащила
короткий ножик и подцепила им нечто лежавшее у нее  в  миске.  Зеленоватый
кубик источал пар. Ки  осторожно  подула  на  него,  пытаясь  остудить,  и
положила в рот. И немедленно пожалела об этом. Они с Вандиеном только  что
рассуждали об отливах; Ки хорошо знала, как пахнет во время низкой воды, а
теперь ей довелось узнать, каков отлив на вкус. Она  торопливо  проглотила
взятый кусок, чтобы хоть таким образом избавиться от него. Но даже  глоток
бергуна не перебил этот привкус. Ки повернулась  к  Вандиену,  намереваясь
ядовито прокомментировать заказанную им еду... Вандиен  по-прежнему  молча
смотрел в свою миску, помешивая в ней ножом.
   - Не мешай ножом, беду намешаешь, - предостерегла его Ки.
   - Уж эти мне ромни, - фыркнул он. - Все в суевериях!
   - Так что все-таки она тебе предлагала помимо денег, а, Вандиен?
   Он едва заметно  покраснел,  но  румянец  скоро  пропал.  Он  рассеянно
поскреб пальцем шрам:
   - Да так, ничего особенного.
   Наколов ножом зеленый кубик, Вандиен отправил его в рот.  Ки  выжидающе
смотрела на него, но Вандиен разжевал еду и проглотил, не переменившись  в
лице и ничего не сказав.
   - Ну а все-таки? - настаивала Ки. Похоже, глуповатая шутка Рифы ему  не
очень понравилась. Обычно Вандиен не обижался,  когда  его  вышучивали,  -
даже тогда, когда ему не удавалось поднять на смех самого зачинщика. Ки не
могла взять в толк, что это такое на него нынче накатило.  Она  уставилась
на него зелеными глазами,  решившись  не  отводить  взгляда,  пока  он  не
расколется. Он прожевал еще три куска и наконец заговорил:
   - Вообще-то я дал ей слово. Мы пожали друг другу руки...
   - Ну и?.. - подтолкнула его Ки, уверенная, что парень темнит.
   - Слушай, тебе что, мало? А то я не  видел,  как  ты  рисковала  жизнью
налево и направо, только чтобы не нарушать данного слова?
   - Но ведь Рифа просто пошутила, Вандиен. Просто пошутила, понимаешь?
   - Может, и так. Но предложение, которое сделала мне  та  женщина,  было
вовсе не шуточным. И я давал слово тоже совсем не  в  шутку.  Знаешь,  Ки,
по-моему, у нас все-таки ничего не отвалится, если мы  за  это  возьмемся.
Даже если мы потерпим неудачу, как и все прочие до нас, мы...
   - ...будем выглядеть законченными идиотами, - договорила за него Ки.  -
Знаешь, моих коней надо кормить, а фургон - чинить время от времени.  Если
я буду хвататься за какую ни  попадя  работу,  за  которую  расплачиваются
кормежкой и ночлегом, я без штанов скоро останусь... И потом,  -  добавила
она, помолчав, - я с подобными делами вообще связываться не желаю. Я грузы
вожу. Ну, там, иногда покупаю, отвожу и продаю в другом месте.  Но  всякие
затопленные сокровища, Вандиен, это не по моей части.  Особенно  когда  не
вполне ясно, кому эти самые сокровища принадлежат. Как  по-твоему,  придут
ли  Заклинательницы  в  особый  восторг,  если  сундук  будет  извлечен  и
принародно вскрыт? Как  по-твоему,  понравится  ли  им  даже  попытка  это
предпринять?..  Нашему  брату  возчику   надо   стремиться   если   не   к
благосклонности  властей  предержащих,  то  хоть  к  тому,  чтобы   пореже
попадаться им на глаза. Вот это у меня  как  раз  здорово  получается:  не
высовываться, и все. На что мне это надо  -  выуживать  из  воды  какие-то
реликвии Заклинательниц, и зачем - чтобы чокнутая  бабка  могла  доказать,
что Заклинательницы - надругательство над природой! Во имя Луны, Ван!..  Я
же ромни, в конце-то концов. Тебе этого мало? И так мы, ромни,  все  шишки
собираем...
   Ки остановилась перевести дух. Вандиен не смотрел  на  нее.  Он  слегка
хмурился, отчего из углов темных  глаз  разбегались  морщинки.  Ки  знала:
когда его лицо разгладится, вместо морщинок  на  коже  будут  видны  белые
полоски, избегнувшие загара. Еще она видела, что в  ближайшем  будущем  на
эти полоски можно не рассчитывать. Ко всему прочему Вандиен слушал не  ее,
а пьяные проклятия, доносившиеся из-за двери.
   Ки не очень-то нравилось, как обернулся их разговор, но позволить  себе
пойти на уступки  она  не  могла.  Еще  не  хватало,  чтобы  он  повадился
втравливать  ее  в  какие-то  дела,  не  заручившись  ее   предварительным
согласием. В конце концов, она возчица, ей и  оценивать,  за  что  следует
браться, а за что нет. Вандиен устроен  совсем  по-другому  и  привык  все
делать  по  первому  побуждению.   Ки   всегда   стремилась   до   мелочей
распланировать каждый день, а его это выводило из себя. Дай ему  волю,  он
бы всякий раз двигался вперед допоздна, надеясь, что  вот-вот  подвернется
еще лучшее место для ночевки. Не перечесть случаев, когда он  подговаривал
Ки свернуть на какую-нибудь никому не ведомую "короткую  дорогу",  но  все
его увещевания и подначки натыкались на  ее  непоколебимый  отказ.  Ладно,
пусть его сколько угодно возмущается ее неумеренной осторожностью  и  тем,
что ему угодно именовать в лучшем случае детскими страхами.  Ему  ведь  не
довелось вырасти среди ромни, вечно кочующих с места на место и  привыкших
полагаться не на удачу, а на трезвый расчет.
   - Вандиен, друг  мой,  -  тихо  проговорила  она.  -  Если  мы  вызовем
недовольство Заклинательниц, их злая воля настигнет нас повсюду, где бы мы
ни пытались укрыться. От них ведь  не  отделаешься  простым  "извините"  и
поспешным отъездом. Их влияние не ограничивается тем или  иным  краем  или
страной. Они повсюду. И если они рассердятся, нам с тобой до  конца  наших
дней не видать ни единого дня с приличной погодой. Я уж молчу про то,  Что
никто меня не наймет и не станет покупать у меня товары...
   Вандиен наконец повернулся к ней лицом  и  посмотрел  ей  в  глаза.  Но
медник, прах его побери, уже так расшумелся, что Ки приходилось чуть ли не
кричать, чтобы быть услышанной. Т'черья, обедавшие за  соседними  столами,
поспешно  покидали  помещение.  Они  считали  за  оскорбление,  когда   их
беспокоили во время еды. Ки было наплевать, что там они думали. Она хотела
только, чтобы Вандиен ее понял. К тому же она видела, что  он  одним  ухом
прислушивался к болтовне медника, и это ее раздражало. Она взяла  Вандиена
за руки и снова попыталась что-то  сказать,  но  пьяный  рев  заглушил  ее
слова:
   - ...А я говорю - сжечь! Спалите урожай прямо в поле, развейте по ветру
состриженную овечью шерсть! И пусть посвистят, зарабатывая  свою  долю!  А
то, как требовать лучшее из того, что мы зарабатываем потом  и  кровью,  -
это пожалуйста, а что взамен? Ласковые ветры и дожди,  которые  и  так  по
праву принадлежат всем тварям, живущим на этой земле?.. Не-ет, сжечь поля,
шерсть, и пусть нюхают дым и прядут пепел! Вот их доля!.. Оставляйте  себе
только то, в  чем  нуждаются  ваши  семьи.  Пусть-ка  хоть  раз  переживут
голодную зиму, каких нам перепадало в избытке! И может, тогда...
   Было похоже,  что  эти  истерические  выкрики  производят  на  Вандиена
определенное впечатление. Ки сжала его запястья и  даже  привстала,  крича
ему в ухо:
   - Да послушай же!.. Только глупец встает им поперек дороги! А я,  чтобы
ты знал, не дура. Пускай другие лезут в герои! Я хочу, чтобы мы просто шли
своей дорогой и ни во что не впутывались.  Надо  жить  тихо!  Вандиен,  на
свете есть ты, я и кони, а все остальное я, в общем, в  гробу  видела.  Но
вот за то, что мне дорого, я кого угодно живьем съем. Понимаешь?..  Оставь
Заклинательниц в покое, и они нас трогать не будут...
   Тут она с удивлением заметила,  что  вокруг  воцарилась  подозрительная
тишина. Т'черья куда-то подевались из  комнаты,  зато  в  раскрытой  двери
виднелось сразу несколько физиономий - человеческих, керуги и оло, - и они
смотрели на  нее  напряженно  и  зло.  Оказывается,  ее  горячая  отповедь
привлекла внимание не только Вандиена, но и чуть ли не всех находившихся в
гостинице. Был тут и медник, зловеще созерцавший ее сквозь  пряди  сальных
волос, упавших на бесцветные глаза. Мокрые губы  судорожно  дергались:  он
подыскивал слова, но пока только  неразборчиво  булькал.  Ки,  признаться,
струхнула. Как и все прочие, медник, похоже, решил, что она грудью  встала
против него на защиту Заклинательниц.
   Один из оло, обвивавший плечи своего керуги, что-то пропищал в  тишине.
Т'черийская служанка выронила  поднос  и  поспешно  шмыгнула  в  низенькую
дверь, что вела на кухню. Ки проводила ее глазами, не понимая, в чем дело.
Между тем Вандиен, сидевший рядом, рывком вскочил на ноги и,  бесцеремонно
оттолкнув Ки, нагнулся и ухватил край низенького стола-подноса. Еще миг  -
и стол встал на ребро, разметав  по  полу  песок  и  еду.  Сильные  пальцы
Вандиена сомкнулись на плече Ки и дернули ее на  пол  так,  что  затрещала
рубашка. В этот же миг в столешницу с треском  врезался  первый  брошенный
предмет. Разлетелись черепки, хлынули брызги горячего соуса...
   Рука Вандиена метнулась  к  бедру,  но  схватила  пустоту.  Его  рапира
осталась висеть на гвозде в фургоне Ки, но, даже будь она здесь, она  мало
кого защитила бы от летящей посуды. Что же до поясных ножей, они  годились
для того, чтобы резать хлеб и сыр, но не для драки. В столешницу  грохнули
сразу три кружки и большой поднос. Ки и Вандиен одновременно нырнули вниз,
стукнувшись головами.
   - Проклятье!.. - Ки  присела  на  пятки,  ожидая,  пока  перед  глазами
прекратят плясать искры. Из двери слышались торжествующие крики.  Метатели
кружек  праздновали  удачу.  Ки   осторожно   высунулась   посмотреть.   В
т'черийскую комнату противники пока не совались, ограничиваясь "стрельбой"
из безопасных укрытий. Ки заметила, как в ее сторону полетел металлический
кувшин, и поспешно убрала голову.  Стол  содрогнулся,  раздался  звон.  Ки
оглянулась на Вандиена. Он ухмылялся, и это обозлило ее еще больше. - Ну и
что мы теперь собираемся  делать?  -  закричала  она.  -  Они  там  с  ума
посходили!..
   Вандиен веселился. Вполне в его духе - веселиться в подобный момент.
   - Не знаю! - сказал он. - В любом случае обещаю никогда-никогда  больше
не мешать в миске ножом. Слушай,  а  с  какой  целью  ты  так  здорово  их
раздразнила?
   - Я? Раздразнила? Да я с тобой разговаривала!.. - Ки почувствовала, как
губы расползаются сами собой, складываясь в такую же, как у  него,  кривую
ухмылку. - Если бы ты  слушал,  что  тебе  говорят,  мне  не  пришлось  бы
орать...
   - Извини, отвлекся... - Вандиен быстрым движением  высунул  руку  из-за
стола, подобрал свою миску и запулил  ее  в  нападавших.  Вращаясь,  миска
пронеслась через комнату и  вдребезги  разлетелась  о  дверной  косяк.  Их
противники сейчас же попрятались. - Видишь ли, - как ни в  чем  не  бывало
продолжал Вандиен, - мне показалось, что то, что он говорил, относилось не
только к земледельцам и ткачам, но до некоторой  степени  и  к  нам  тоже.
Но... - Ки мрачно нахмурилась, и он быстро докончил: - Но теперь  в  любом
случае не время для обсуждений.
   Ки пошарила возле своей стороны стола и подобрала с пола стакан. Быстро
прицелившись, она метнула его. В соседней комнате топотали, бегая  туда  и
сюда и запасаясь "боеприпасами".
   - Твои слова пришлись как нельзя более кстати, - преспокойно  продолжал
Вандиен. - Никто из них не спешил вслух поддерживать нашего друга медника,
ибо в глубине души все понимают, как это глупо  -  пытаться  противостоять
Заклинательницам.  Он,  однако,  заставил  их  всех   почувствовать   себя
малодушными  трусами.  И  вот,  как  раз   когда   они   оказались   перед
окончательным выбором - либо вслух согласиться с  медником,  либо  поджать
хвост и ползти прочь, -  является  Ки  и  во  весь  голос  высказывает  те
трусливые опасения, которые они держали при себе. Какая возможность вылить
на нас все то, что им иначе пришлось бы либо втихомолку  проглотить,  либо
выплеснуть на Заклинательниц!
   Говоря таким образом, Вандиен пытался раскачать хоть  одну  из  четырех
ножек стола. Все  напрасно.  Короткие  крепкие  ножки  были  приделаны  на
совесть. Может, как раз в предвидении подобного случая.
   - Я не считаю свое мнение "трусливыми опасениями", -  прошипела  Ки.  -
Это здравый смысл, а вовсе не трусость!
   - Какая разница? - пожал плечами  Вандиен,  ныряя  в  укрытие.  Тяжелая
кружка задела  верхний  край  столешницы,  отлетела,  ударила  в  стену  и
свалилась на пол подле него. Вандиен без промедления вернул ее нападавшим.
- Мы можем обсудить это сейчас, - сказал он. - А можем после того, как они
наберутся храбрости и пойдут штурмовать...
   - Любая дорога начинается  с  того  места,  где  ты  сейчас  стоишь,  -
ответила Ки старинной пословицей ромни. Быстро вскочив, она  схватила  два
кувшина с полочки над их головами и вновь поспешно присела.
   - Вероятно, имеется в виду, что  ответы  надо  находить  самому,  а  не
искать козлов  отпущения,  -  сказал  Вандиен,  запасаясь  по  ее  примеру
предметами для метания. - Погоди, Ки, в этих кувшинах - отличное вино, что
довольно редко встречается здесь в Дайяле. Можешь мне поверить - я походил
здесь кругом. Неужели ты собираешься швыряться полными...
   - А вот смотри! - ответила Ки и, осмелев, вскочила, размахиваясь. К  ее
полному удовлетворению, кувшин грянул в притолоку, окатив с головы до  ног
самое меньшее  двух  противников  и  разметав  по  всей  комнате  глиняные
осколки.  Ки  расхохоталась,  видя,  как  нападавшие  шарахнулись   прочь,
загораживаясь руками. Остро запахло разлившимся бергуном.
   Вандиен дернул ее за руку, заставляя сесть, и весьма вовремя: о  стену,
где только что стояла Ки, разлетелась чашка. Во все стороны полетела бурая
слизь, которую получали из  перебродивших  кесслеровых  бобов.  Вонь  была
такая, что у обоих перехватило дыхание. Нежелание Вандиена  губить  полные
кувшины растаяло как дым. Схватив  сразу  два,  он  завертел  руками,  как
мельница, и запустил их во врагов. Ки немедля воспользовалась прикрытием и
стащила с полочки еще пару. Как раз когда они с Вандиеном ныряли под стол,
из соседней комнаты послышались жалобные крики.
   - Попали!.. - кровожадно оскалилась Ки. Вандиен оглянулся,  их  взгляды
встретились... И у нее и у него глаза искрились  одинаковым  азартом.  Да,
это было опасно и  безрассудно,  да  и  доброго  питья  было  жаль...  но,
проклятье,  разве  это  было  не  настоящее  веселье!  Вся  напряженность,
возникшая  было  между  ними,  исчезла   без   следа.   Кувшин,   пущенный
недрогнувшей рукой Вандиена, попал меднику прямо в  пузо  и  унес  его  из
дверного проема. Вандиен захохотал так, что шрам на лице собрался  мелкими
складками.
   В той комнате уже не кричали, а попросту завывали от злобы. В низенькую
дверцу, что вела на кухню, заглядывали т'черийские  глаза  на  стебельках.
Вопли делались то громче, то тише. Вот  появилось  еще  несколько  глаз...
Хозяйка гостиницы. Ки запустила  в  кухонную  дверь  бутылкой,  и  хозяйка
поспешно исчезла. Пусть видит, что тут не просто кидаются мисками, -  речь
идет о сохранности ее  имущества  и  припасов.  Может,  додумается  стражу
позвать...
   Ки рассчитала правильно. В то время  Когда  Вандиен  отправил  в  полет
последний кувшин, до которого они могли дотянуться,  не  выскакивая  из-за
своего  стола,  снаружи  послышались  предостерегающие  окрики   городских
стражников. Весь шум и гам утих столь  же  внезапно,  как  и  начался.  Ки
услышала удаляющийся топот сапог и шуршание удирающих керуги. Стало совсем
тихо. Ки победно улыбнулась Вандиену  и  принялась  с  брезгливым  смешком
отряхивать с одежды вонючую бобовую слизь.  Она  увидела,  как  неожиданно
одеревенело лицо Вандиена, и  проследила  его  взгляд.  В  дверном  проеме
стояла хозяйка гостиницы, а по бокам ее - двое здоровенных  брорианов.  На
обоих было обмундирование и шейные цепочки городских  стражников.  Широкие
рожи расплывались в нехороших усмешках, а  хозяйка  указывала  пальцем  и,
шепелявя, лопотала на Общем:
   - Эти два!.. Их начали свалка, их пускай платят вся-вся ущерб!


   Было уже совсем темно,  когда  Ки  с  Вандиеном  выбрались  наконец  на
пыльную улицу.
   - Где хоть ты оставила фургон?..
   - На поляне за городом. Там вроде был когда-то дом,  но  он  сгорел,  и
владелец, видимо, бросил участок. Лужайка хорошая, трава...
   Они широко и быстро зашагали по улице.  Холодная,  зябкая  ночь  быстро
сменяла дневную жару. Серая дорожная  пыль  фонтанчиками  взлетала  из-под
сапог.
   - Сколько у нас денег-то осталось?
   - Пять дрю, - с глубоким отвращением ответила Ки. - После того  как  ты
расплатился за еду и постой...
   - Цены были божеские, - вставил Вандиен.
   - Ну да. Когда ты забрал свои вещи, хозяйка подсчитала убытки,  включив
не только то, что  порушили  мы  с  тобой,  но  и  все,  что  перебили  те
недоноски. Она заявила стражникам, дескать, если  бы  я  не  встряла,  тот
медник выпил бы еще немножко и убрался по-тихому. Как тебе это нравится? И
еще она утверждала, будто в тех кувшинах, которыми мы  швырялись,  был  не
бергун, а шеффиш-бренди...
   - Что?! - Вандиен остановился как вкопанный и уставился на нее.
   - Что слышал, - мрачно заявила Ки. - Туда-то и ушла большая часть наших
денежек. Каким образом я должна была доказывать, что это был  бергун?..  А
спорить с брорианами мне как-то не захотелось...
   - Да в этом занюханном городишке и капельки шеффиша не  найдется,  куда
там кувшины!..
   - Правильно,  -  кивнула  она.  -  Просто,  когда  заставляешь  кого-то
раскошелиться за пролитое и впитавшееся в половицы, прямая выгода  сделать
вид, будто пролил он не дешевый бергун, а самый лучший и  дорогой  шеффиш.
Брориан, понятно, встал на ее сторону...
   Вандиен только плюнул:
   - Во имя Луны!..
   Они зашагали дальше. На улицах почти никого не  было,  между  закрытыми
ставнями редко где пробивались лучики  света.  Кожаные  дверные  занавески
были спущены и крепко завязаны на ночь. Туда и сюда бегали бездомные  псы,
вынюхивая съестное. Спящий город казался тихим и мирным.
   - Ну так что, двинемся завтра  в  Горькухи?  -  кинул  пробный  камешек
Вандиен.
   Ки оглянулась через плечо:
   - Куда? В Горькухи? Ну нет, я собираюсь отправиться с конями на рынок и
взяться за любой извоз, какой мне только предложат. С пятью дрю в  кармане
насчет кормового зерна не очень-то разбежишься, да мне и  самой  есть-пить
тоже надо! Ехать в Горькухи искать работу, чтобы прибыть туда вовсе уж без
гроша? Спасибо!
   - Но ведь прямо за Горькухами  -  Обманная  Гавань,  и  там  нас  всяко
приютят на несколько дней. А потом, может, и работа какая найдется...
   Ки закатила глаза:
   - Слушай, ну какая муха тебя укусила? По-моему, мы с этими делами и так
уже неплохо влипли...
   - Меня не муха укусила, я слово дал. И собираюсь его сдержать.
   -  Не  вижу,  при  чем  здесь  моя  упряжка,  -   заявила   она   тоном
окончательного отказа.
   - А я на нее не особо и рассчитывал,  дорогая  моя.  Не  твоя,  значит,
другая. А стало быть, лучше мне двинуться в Обманную Гавань прямо  сейчас,
чтобы хватило времени нанять упряжку в Горькухах...
   - Нанять?.. - не веря своим ушам, переспросила Ки.
   - Я договорюсь, чтобы плата за упряжку зависела от  того,  заплатят  ли
мне самому.
   - Да. Если уж кому и удастся подбить какого-нибудь возчика на  подобную
сделку, так только тебе...
   - Не всякого. Тебя, например, мне убедить не удалось.
   Ки сморщилась, как от зубной боли:
   - Неужели ты вправду сердишься, Вандиен?
   Он неожиданно рассмеялся:
   - Да ни в коем разе! - Крепкая жилистая рука обхватила Ки за талию. Так
они и шли рядом, задевая  друг  друга  бедрами.  -  Просто  как-то  боязно
браться за такое дело одному, без тебя, - продолжал Вандиен. - Не  бери  в
голову, ты совершенно  права.  Если