казаний. Может, в прежние  времена
слова  "та  керугийская  гостиница  в  Дайяле"  и  прозвучали  бы   вполне
однозначно, но только не теперь. С другой стороны, откуда было знать,  что
бесчисленные  орды  тонкопалого  народа  ткачей   вздумают   всем   скопом
переселиться в Дайял?..
   - А я говорю, стервятницы они! Воронье!.. Старые ведьмы, чтоб им ни дна
ни покрышки!.. - взревел вдруг  медник.  Ки  вскинула  глаза.  Вид  мужика
особого доверия не внушал.  Он  был  загорелый,  светлоглазый  и  насквозь
пропыленный, словно только-только доставил в город целый  воз  кастрюль  и
сковородок. Он  навалился  на  стол  жирным  колышущимся  брюхом,  яростно
размахивая руками, и эти грязные руки, судя  по  всему,  были  сильными  и
умелыми. Когда-то он,  верно,  был  отменно  хорош  собой,  но  возраст  и
неумеренная склонность к выпивке сделали свое дело: физиономия обрюзгла  и
обмякла, глаза помутнели.
   Тусклый взор медника  внезапно  обратился  на  Ки.  Возчица  немедленно
отвела  глаза.  Ей  стало  стыдно,  она  почувствовала  себя   испорченным
ребенком, которого застукали взрослые. Она  торопливо  пересекла  комнату,
метя пыльными  юбками  по  грязным  голенищам  дорожных  сапог.  И  нервно
огляделась, высматривая себе стол как можно  дальше  и  от  пьяниц,  и  от
керуги с их щебечущими симбиотами. Подходящий столик так и не  попался  ей
на глаза. Зато она  разглядела  неподалеку  низкую  дверь  и,  нагнувшись,
заглянула в скудно освещенную комнату.
   Деревянный пол был устлан камышом и приятно пахнувшими травами.  Там  и
сям виднелись невысокие столы-подносы, засыпанные  подогретым  песком.  За
столами, сидя на корточках, обедали т'черья. Глаза  у  них  помещались  на
стебельках; несколько этих глаз обратилось в  ее  сторону,  потом  вежливо
отвернулись.   Пальцы-клешни   на   многосуставчатых   конечностях   вновь
потянулись  к  еде,  поднося  кусочки  ко  ртам,  где  двигались  челюсти,
напоминавшие жвалы-мандибулы насекомых.
   Ки  нырнула  в  низенькую  дверь  и  вновь   выпрямилась,   наслаждаясь
приглушенным светом, чистотой и  относительным  спокойствием,  царившим  в
этой комнате.  Сзади,  из  общего  зальчика,  вновь  донеслось  "Проклятые
кровопийцы!"  медника,  сопровождаемое  неразборчивой  бранью  по   адресу
Заклинательниц Ветров, чем-то не угодивших ему. Здесь, по счастью,  слышно
было только постукивание хитиновых пальцев о круглые донца сосудов с едой,
установленных в рыхлом песке.
   Единственный человек, присутствовавший в помещении, сидел прислонившись
спиной к стене и вытянув ноги под столом,  причем  одна  нога  в  дорожном
сапоге уютно покоилась  на  другой.  Закинув  голову  и  глядя  вверх,  он
обшаривал  одной  рукой  полочку  на  стене.  Вот,  дотянувшись  кончиками
пальцев, он пододвинул к краю бутылку и ловко поймал  ее,  когда  она  уже
собиралась упасть. На голову ему при этом просыпался тонкий ручеек  песка.
Умелым движением кисти мужчина ввинтил круглое донышко в песок на подносе.
Там уже стояли наготове два полусферических стакана: один чистый, другой -
со следами вина.
   Парень засучил до  локтей  рукава  сливочного  цвета  рубашки,  обнажив
изящные мускулистые руки, и занялся пробкой. Прядь вьющихся  темных  волос
упала ему на лоб, частично скрыв шрам, располосовавший лицо.
   Ки прошла через всю комнату, ступая так осторожно, что сидевший заметил
ее, только когда она оказалась прямо перед ним. Он поднял  голову,  и  его
темные глаза встретились с ее зелеными.
   - Вообще-то я могла бы и догадаться, - проворчала она,  легонько  пиная
его сапог. - Надо было с самого начала высматривать керугийскую  гостиницу
с т'черийской кухней!..
   И Ки опустилась на пол, устраиваясь рядом с ним и  закидывая,  удобства
ради, ноги в сапогах поверх его ног.
   - Я-то думал, это настолько само  собой  разумеется,  что  и  упоминать
незачем, - охотно согласился Вандиен. - Ну и как прошла поездка?
   Ки откинулась спиной к стене и расслабилась, наслаждаясь покоем.
   - Отвратительные дороги, ужасающая жара,  негостеприимные  города...  и
неблагодарные клиенты на этом конце. Заявили мне, что-де верхние  мешки  с
бобами испортились  из-за  непогоды,  хотя  они  с  самого  начала  вполне
соответственно пахли. Пришлось чуточку поспорить и самую малость  уступить
при окончательном расчете... а так расстались друзьями. По  крайней  мере,
оло того керуги при расставании вел себя более-менее дружелюбно. Что же до
керуги... кто их знает, что они на самом деле думают. Мы общаемся  с  ними
через оло, и опять же никто не знает, в какую сторону они  подправляют  их
ответы...
   - М-м-м-да, - пробурчал Вандиен. Он вновь занялся бутылочкой и  отскреб
зеленоватый воск, обнажая волокнистую затычку. Сунув  руку  под  стол,  он
извлек из поясных ножен  небольшой  нож  и  принялся  ее  выковыривать.  -
Надеюсь, ты не _слишком_ устала,  -  произнес  он  нарочито  небрежно.  Он
забавлялся - Ки заметила, как дрогнули уголки губ. Он  попытался  спрятать
это движение, разглаживая усы, но опоздал.
   - Хорошенько отоспаться - и порядок, - сказала она.
   - Значит, думаешь, сумеем добраться в  Обманную  Гавань  через  десяток
ночей?
   - В Обманную Гавань? А это где?
   - День верхом от Горькух. В фургоне, может, два: дорога, говорят, узкая
и ухабистая.
   - А за каким шутом я попрусь в эту самую Гавань?
   Вандиен посмотрел на т'черийскую служанку, пробиравшуюся к их столику с
двумя дымящимися мисками. Донца мисок примяли в песок, и Вандиен  ответил,
разливая по бокалам темно-фиолетовую жидкость из бутылки:
   - Я там застолбил для нас кое-какую работенку.
   Двойное потрясение на какое-то время  попросту  лишило  Ки  дара  речи.
Во-первых, с каких это пор Вандиен  стал  подыскивать  себе  заработок?  И
во-вторых, как посмел этот наглец распоряжаться лошадьми и фургоном без ее
на то разрешения?.. Между тем наглец и мерзавец кончил разливать вино и  в
открытую расхохотался при виде ее отвисшей челюсти и  округлившихся  глаз.
Ки зловеще прищурилась и набрала полную  грудь  воздуха  для  уничтожающей
отповеди, но Вандиен уже вскинул обе руки, моля о пощаде:
   - Прежде чем ты во всех  деталях  выскажешь,  что  ты  в  данное  время
думаешь  о  своем  вернейшем   товарище,   позволь   ознакомить   тебя   с
подробностями  сделки.  Мне  почему-то  кажется,  что  она  вполне   может
заинтересовать   даже    некоторых    известных    своей    твердолобостью
возчиков-ромни...
   Ки взяла свой бокал и снова прислонилась к стене, с  большим  сомнением
поглядывая на своего спутника. Потом не спеша  попробовала  вино.  Вандиен
заговорщицки ухмыльнулся  и  придвинулся  поближе,  касаясь  ее  плечом  и
бедром. Ну до чего самоуверенный тип!
   - Три дня назад, - начал он, - я сидел здесь, за этим самым столиком, и
тут вдруг входит женщина, удивительней которой я в жизни своей не видал...
   Стоило завязаться рассказу, как из поясного кошеля словно по волшебству
появился беленький шнурок. Ловкие пальцы сейчас же свили его  кольцом:  по
обычаю своего народа Вандиен сопровождал историю "говорящими" символами  и
фигурами. Ки только и успевала перебегать взглядом от его  рук  к  липу  и
обратно.
   - Она стояла в дверях и обводила комнату  медленным  взглядом.  На  ней
были штаны  и  коричневая  рубашка  из  грубой  ткани,  какую  земледельцы
надевают в поле. Судя по липу и фигуре, она могла бы быть бабушкой  доброй
дюжины внуков. Глаза наши встретились... Она  улыбнулась.  Она  держала  в
руке бутылку, а в ее волосы -  черные-пречерные  волосы  -  были  вплетены
желтые цветы. В общем, очень  странное  зрелище,  но  никто  почему-то  не
обратил на нее внимания, кроме меня.  Женщина  подошла  прямиком  к  моему
столику и устроила свою бутылку в песке. И уселась напротив  меня,  словно
мы с ней уже сто лет как знаем друг друга. И,  удивительное  дело,  именно
так ведь мне и показалось...
   Вандиен сделал паузу, чтобы отпить из бокала, и дерзнул  посмотреть  на
Ки. Он знал, как нравилось ей слушать всяческие истории, особенно когда он
их рассказывал. Однако на  сей  раз  он  еще  не  завоевал  ее.  Пока.  Он
кашлянул, прочищая горло, и продолжал:
   - Ну так вот. Сидит она напротив меня,  молча  улыбается  и  знай  себе
откупоривает бутылочку. Потом вытаскивает из рукава стакан, за ним  другой
и ставит их между нами в песок, как будто так тому и следует  быть.  Когда
же она налила в стаканы вино... вообрази, Ки, это было  элисское!  Я-то  в
тот самый день обошел целых четыре таверны, но элисского так и  не  нашел.
Никто во всем Дайяле о нем слыхом не слыхивал, не говоря уж про то,  чтобы
держать его в погребке. И вдруг приходит эта особа и ни с того ни  с  сего
наливает мне элисского! А сама по-прежнему ни слова. Я уж чуть щипать  сам
себя не начал, - а вдруг, думаю, мне все это просто приснилось? Ну  ладно.
Наконец она поднимает стакан и провозглашает звонким и сладостным голосом,
что твоя певчая птичка: "Пью за крепость твоей руки и за этот  шрам  между
глаз!" - и залпом осушает стакан...
   - И пришлось тебе волей-неволей ответить ей тем же, - пробормотала  Ки.
Повествование захватило ее полностью; она наслаждалась, слушая, не меньше,
чем Вандиен - рассказывая.
   Он отпил еще глоток темного вина. И провел кончиком  пальца  по  шраму,
который начинался возле внутреннего уголка глаза,  рассекал  переносицу  и
тянулся через всю щеку, достигая угла  челюсти.  Кивнув  головой,  Вандиен
продолжал:
   - Когда мы выпили, она  сказала  мне,  что  ее  зовут  Зролан.  Я  тоже
представился, и она перешла прямо к делу. Она заявила, что  ищет  крепкого
человека с надежной упряжкой для одного не вполне обычного дела. При  этом
наотрез отказалась пояснить, кто вообще ее направил ко мне. Ну, я ответил,
что, мол, знаю одну очень, очень надежную упряжку, да только она  не  моя,
чтобы ею распоряжаться...
   Ки приподнялась, собираясь что-то сказать, но Вандиен опередил ее:
   - Она  рассказала  мне,  что  там  требовалось  сделать,  и  работа  не
показалась мне особенно сложной, скорее занятной. Но я повторил ей, что не
могу поручиться насчет упряжки, поскольку она не моя. Женщина  истолковала
мои слова как намек, что не вредно бы  повысить  плату.  Она  повысила.  Я
опять повторил, что должен сначала обсудить все с тобой. Что  ты  думаешь,
она опять повысила ставку! Причем настолько, что меня оторопь  взяла.  Тем
не менее я еще раз ей объяснил,  что  лучше  пусть  она  подождет  тебя  и
переговорит с тобой лично. Тут Зролан прямо обмякла, даже  глаза  блестеть
перестали, и сделалось видно, какая она на самом деле старая...
   Вандиен изобразил свою давешнюю собеседницу,  на  какое-то  время  став
удивительно похожим на удрученную старую женщину. И умоляюще простер  руку
к Ки:
   - Увы, она не могла задерживаться в Дайяле. У нее  дочка  в  Горькухах,
так этой дочке скоро рожать, и мать собиралась там быть, потому что больше
никому, мол, не справиться: было уже трое неудачных родов, ни один ребенок
не выжил. Вот Зролан и собралась принимать роды сама,  не  доверяя  больше
никакой дуре-повитухе. Даже меня убедила,  что  одно  ее  прикосновение  и
дочке поможет, и младенцу жизнь сохранит.
   - Ну и что ты издеваешься? Дело-то  действительно  безотлагательное!  И
важное! - буркнула Ки. От Вандиена не укрылась веселая нотка в ее  голосе,
и он разыграл оскорбленную невинность:
   - Твоя правда, Ки. Особенно если учесть, какую безумную плату  она  под
конец предлагала за плевую, в общем-то,  работенку.  Одними  деньгами,  не
говоря уж про все остальное, знаешь сколько  сулила?  За  работу,  которая
отнимет-то самое большее день? Правда, ее и надо завершить за один день...
Шесть штук серебра! Каково, а? Шесть штук! - повторил он гордо.
   Ки пропустила умопомрачительную сумму мимо ушей.
   - Ну и ты?..  -  спросила  она,  с  широкой  ухмылкой  поворачиваясь  к
Вандиену. - И ты не?..
   Он передернул плечами, слегка озадаченный переменой ее настроения.
   - Я согласился, - заявил он. - Я решил, что  в  этот  один-единственный
раз ты мне, может, простишь, что я без тебя тебя  женил.  Уж  больно  цена
заманчивая, ты не находишь? А кроме денег она еще...
   - Вандиен!.. - Ки душил смех, она  тщетно  пыталась  стереть  улыбку  с
лица. - Дай-ка я попробую угадать, что это за работа и каковы условия. Эта
Зролан, она собиралась уплатить  тебе  только  после  успешного  окончания
работы, ведь так? Что-то такое сделать в  один  день,  причем  в  этой  их
Обманной Гавани... - В ответ на каждую фразу Вандиен  осторожно  кивал,  и
всякий раз Ки так и прыскала. - Вандиен, - сказала она наконец, - не иначе
ты подрядился проникнуть с  упряжкой  в  затопленный  храм  Заклинательниц
Ветров и выудить оттуда давным-давно пропавший сундук?..
   У Вандиена вытянулось лицо, зато Ки, поникнув к нему на плечо, хохотала
самозабвенно,  до  полной  потери  сил.  Глаза-стебельки   т'черья   стали
негодующе поворачиваться в их сторону. Грубые,  громогласные  человеческие
существа профанировали священнодействие принятия пищи и самым бессовестным
образом предавались пустой болтовне, между тем как добрая еда безвозвратно
остывала перед ними на песке.
   - Не вижу ничего смешного! - решительно заявил  Вандиен,  из  последних
сил пытаясь устоять и не присоединиться  к  заразительному  хохоту  Ки.  -
Значит, ты уже слышала то, о чем рассказала мне Зролан? Ну,  про  то,  как
опустилась земля  и  храм  затонул,  только  громадный  бронзовый  колокол
продолжает звучать из-под морских волн, когда  его  раскачивает  приливом?
Говорят, во время штормов поднимается такой  набат,  что  даже  скотина  в
стойлах мечется от ужаса...
   - А глубоко, глубоко в залитых водой храмовых подземельях, - подхватила
Ки, стараясь придать таинственность своему  чуть  хрипловатому  голосу,  -
глубоко, глубоко в  залитых  водой  храмовых  подземельях  стоит  огромный
металлический сундук, в котором хранится  одна  из  двенадцати  величайших
тайн Заклинательниц. Если этот сундук однажды выйдет на свет и будет отдан
в  руки  честных  людей,  тем  самым  будет  добыто   свидетельство,   что
Заклинательницы преступили священную клятву, данную  ими  когда-то,  и  из
бескорыстных служанок мира  превратились  в  корыстолюбивых  стяжателей  и
тиранов.  Великая  честь  будет  воздана  герою,   который   добудет   это
свидетельство. Долгие века бесчисленные уста будут торжественно  повторять
имя отважного возчика. Поколение за поколением будут славить его,  называя
своим избави...
   - Ну ладно, ладно,  -  сконфуженно  улыбаясь,  перебил  Вандиен.  Потер
ладонью губы и подбородок, потом вновь расправил усы. - Похоже, я  влип  в
какую-то игру. Хорошо, но она-то что собирается с  этого  иметь?  Или  это
просто  сумасшедшая  бабка,  которую  посылают  подговаривать  легковерных
чужаков?..
   - Отнюдь нет. - Ки  глотнула  еще  вина,  протянула  руку  и  потрогала
пальцем край миски, стоявшей перед нею в песке. Палец пришлось  немедленно
отдернуть: - Ну и кипяток! Все равно ждать, пока остынет, так что лучше  я
тебе расскажу все, что сама знаю... Вообще-то говоря,  изначально  шутками
тут и не пахло. Там в самом деле был древний храм Заклинательниц, и  когда
во время землетрясения часть суши ушла под воду, вместе с нею погрузился и
храм. Одна Луна знает, сколько лет назад все это было. Не исключено, что в
храме вправду был колокол, и кое-кто до сих пор божится, что  слышал,  как
он звонит во время шторма. Может, там и сундук железный  стоит,  откуда  я
знаю. Жители Обманной Гавани, кажется, искренне верят, будто это не враки.
Так  вот,  каждые  четыре-пять  лет  выпадает   месяц,   когда   случается
исключительно  низкий  прилив.  Местные  жители  умеют  предсказывать  его
наступление и каждый раз  из  кожи  вон  лезут,  чтобы  нанять  возчика  с
упряжкой. И вот наступает ночь, когда храм  частично  показывается  из-под
воды. Во всяком случае, то, что от него к настоящему времени  сохранилось.
И каждый раз какой-нибудь  идиот-возчик  копошится  впотьмах,  в  холодной
воде, пытаясь выудить сундук... - Ки вновь приложилась к  бокалу.  Сладкое
вино хранило аромат виноградных гроздьев, от  него  приятно  покалывало  в
носу. - Может, скажешь заодно, что хоть мы пьем?
   - Бергун. - Вандиен потянулся вперед и плеснул себе еще. - За  точность
не ручаюсь, но т'черийка, которая мне его  подавала,  произнесла  какое-то
похожее слово. Она  все  порывалась  вскипятить  его,  но  я  сказал,  что
предпочитаю холодное. С той минуты я окончательно превратился  для  нее  в
варвара...
   - Хотела бы я знать, как  должно  быть  нагрето  питье,  чтобы  т'черья
обжегся!
   - А я хотел бы знать, почему никто до сих пор не вытащил этот сундук! -
неожиданно заявил Вандиен.
   - Чтоб мне провалиться, если я  знаю,  -  пожала  плечами  Ки.  -  Тут,
насколько мне известно, мнения расходятся. Кое-кто говорит,  что  никакого
сундука там вовсе нет. Другие утверждают, что он есть, но хорошо запрятан.
Третьи - что он, дескать, страшно тяжелый, если  и  найдешь,  так  никакой
упряжкой не вытянешь. А четвертые -  и  лично  мне  это  кажется  наиболее
вероятным, - что  сами  Заклинательницы  не  больно-то  хотят,  чтобы  его
разыскали и вытащили. Каждый раз, когда приходит время отлива, поднимается
ужасный шторм с ледяным ветром, так что тому,  кто  лезет  в  храм,  жизнь
малиной  вовсе  не  кажется.  Тем  не  менее  очередной  дурак   неизменно
находится. И делает попытку. Я  даже  так  понимаю,  что  жители  Обманной
Гавани всякий раз устраивают вокруг этого события  некое  празднество.  То
есть сам возчик, понятно,  ни  гроша  не  получает,  но,  если  он  честно
пытается что-то предпринять, деревня принимает  его  на  славу.  Ну,  там,
хорошая комната, бесплатный стол...
   Вандиен тоже потрогал пальцем край миски:
   - Ну что ж, в любом случае не совсем даром время потратим.  А?  Пару-то
деньков за стол и ночлег?..
   Ки только фыркнула:
   - Делать мне больше нечего, переться ради этого с фургоном  в  Обманную
Гавань. Кроме того, я отнюдь не намерена  выставлять  себя  на  посмешище,
неизвестно зачем бродя во время шторма по пояс в  холодной  соленой  воде.
Кстати, никак не возьму в толк,  почему  им  понадобилось  прицепиться  со
своим предложением именно к тебе? Хотя...  Ты  ведь  не  сегодня  приехал,
верно? Не видел тут никого больше из ромни?
   - А как же. Рифу и этого дрессированного медведя, которого  она  держит
вместо мужа... Слушай, Ки, - сказал он совсем другим голосом. - Я ведь  не
из-за денег на это дело пошел. Она мне еще кое-что...
   - Рифа! Ну конечно. Воображаю, как это  ее  насмешило.  Они,  наверное,
подъехали сперва к ней, а она, не будь дура, отказалась, зато  ради  смеха
направила их к тебе. Смекнула небось, что  ты  ничегошеньки  про  Обманную
Гавань не знаешь!
   -  Говорю  тебе,  не  в  деньгах  тут  дело,  -  проворчал  Вандиен  и,
покосившись на Ки, убедился, что она по-прежнему не обращает на его  слова
никакого внимания. Зато пьяный  медник,  бушевавший  в  соседней  комнате,
похоже,   пересел   за   другой   столик:   непристойности   неслись   уже
непосредственно из-за двери. Ки недовольно покосилась в  ту  сторону.  Она
ведь перешла в эту комнату ради того, чтобы удалиться и от него самого,  и
от того фонтана обличений, перемешанных с бранью,  который  он  неистощимо
изрыгал в адрес Заклинательниц. У нее не было ни малейшего желания все это
слушать,  тем  более  что  жалобы  медника   особой   оригинальностью   не
отличались. Он костерил налоги на дождь, непосильные для мелкого торговца,
каковым он являлся, не говоря уже о  земледельцах,  которых  они  попросту
разоряли. Бедные, бедные земледельцы, у которых  злобные  ведьмы  отнимали
чуть ли не весь с таким трудом собранный  урожай.  Одним  словом,  старая,
тысячу раз пережеванная история. Куда бы ни приводила  Ки  дорога,  жалобы
раздавались все те же. Другое дело, обычно у людей хватало ума сообща