азии. Понял? Абсолютно. На тысячу процентов.
Прямо сейчас. И прихвати кого-нибудь из твоих компьютерных гениев. Я си-
жу в конуре того парня, который жить не мог  без  утренних  газет,понял,
да? Жду. Хорошо. Что? Очень тревожная обстановка. Да,  главным  образом.
Рубнер умер, это ты знаешь. Холера растет, вчера еще двенадцать случаев,
а карантин вводить - такое начнется... Жутко, честное слово. Короче  го-
воря, поторопись. Часа через три-четыре? Жду. Пока.
   Он положил трубку на рычаг и надолго застыл, глядя в пространство,  и
Эрик вдруг увидел его плоским, вырезанным по контуру, и тут же - поясной
мишенью, мишень увеличивалась: черный безликий силуэт на  белом  расчер-
ченном крест-накрест фоне... потом что-то случилось,  мишень  скользнула
вверх и стала опять человеком, которого Эрик узнал через  несколько  се-
кунд,доктором; доктор наклонился над ним, махнул  перед  глазами  рукой.
Эрик с трудом встал.
   - Фу, черт,- сказал доктор.- Ты грохнулся, как бревно.
   - Ничего,- сказал Эрик.- Душно...
   Он вытянулся на диване и закрыл глаза. Душно - это  что...  Он  вновь
ощутил в себе паука, напрягся всем телом, но сумел не заорать. Рукой до-
тянулся до лица - лицо было мокрым от пота. Перевел дыхание. Продержусь,
подумал он. Лишь бы не случилось чего-нибудь неожиданного...
   Его вдруг потянуло в сон, и он уснул мгновенно. Он понимал, что спит,
понимал, что видит сон, и понимание это позволило  ему  досмотреть  этот
сон до конца. Он лежал на переплетенных пульсирующих стеблях толщиной  в
руку, от стеблей отходили тонкие усики, проникающие в его тело. Они поз-
воляли ему двигаться, но, натягиваясь, оказывали ощутимое сопротивление.
Он сел, то есть попытался сесть, и получилось, но как-то странно: голова
заняла нужное положение, а туловище осталось  лежать  как  лежало.  Эрик
наклонил голову, чтобы посмотреть, что случилось. Из  расстегнутого  во-
ротника рубашки высовывалась невероятно длинная морщинистая шея. По пле-
чам рубашка была разорвана, висели мокрые лохмотья. Из-под ткани буграми
выпирала мокро блестящая серая кожа, под  кожей  шевелились  мускулы,  а
дальше, там, где должны были быть  лопатки,  хищным  пучком  расходились
толстые серо-розовые гладкие щупальца, и из-под них прямо в глаза  Эрику
посмотрели два других круглых немигающих глубоких глаза. Одно из щупалец
лениво захлестнулось вокруг немощной шеи Эрика и  сдавило  ее,  тряхнув,
как яблоню, потом убралось, мазнув кончиком по щеке,- Эрик с  омерзением
дернулся, попытался отмахнуться, но руки не подчинились, он посмотрел на
них и увидел, что вместо пальцев у него такие  же  серо-розовые,  только
тоненькие, как черви, щупальца; помимо его воли, не слушаясь  его  и  не
давая отчета, правая его рука приблизилась к лицу - черви извивались - и
накрыла его рот и нос; Эрик скосил глаза и вновь встретился  взглядом  с
теми, другими глазами: их взгляд оставался равнодушен и презрителен. По-
том под венчиком щупалец раскрылся громадный безгубый рот, и рука, душа-
щая Эрика, стала заталкивать его голову в этот рот, и в последний момент
Эрик успел увидеть, что нити, усики, побеги, проросшие в его тело,  рас-
ходясь широко, образуют сложную сеть,  паутину,  в  которой  барахтается
много людей - далеко от него и совсем рядом с ним, а ближе  всех,  опле-
тенные паутиной с ног до головы, спина к спине стоят  доктор  и  Элли  и
смотрят на него: Элли с ужасом и пронзительной жалостью, доктор - внима-
тельно и почти спокойно; и, поймав их взгляд, Эрик на миг увидел себя со
стороны: лежащее на спине чудовище, мускульный мешок с венцом щупалец на
месте носа, и распятое на брюхе чудовища свое бывшее тело,  вернее,  его
истонченные остатки, и собственную свою голову на длинной  шее,  которую
чудовище тянет в свой рот,- потом рот сомкнулся, и Эрик перестал видеть,
он только ощущал сокращения мускулов и слизистое скольжение по коже лица
- шея, вероятно, могла вытягиваться как угодно далеко; потом вдруг стало
светло, но глаза были залеплены слизью и ничего не видели - но свет  бил
в лицо, и Эрик, моргнув несколько раз, обрел, кажется, способность  раз-
личать предметы: перед его лицом висела голая электрическая лампочка,  и
по границе поля зрения двигались чьи-то силуэты, он хотел  посмотреть  -
кто это, но не мог оторвать глаз от лампы. У него не было  чувства,  что
он проснулся. Он поднял голову и почувствовал свои руки, плечи и шею та-
кими, какими они были раньше, до превращения; болели плечи, болели икры,
и поэтому то, что происходило сейчас, могло происходить наяву. Но он ни-
как не мог сосредоточить внимание на людях, которые были сейчас  в  этом
помещении вместе с ним. Тогда он снова лег, повернулся на правый  бок  и
закрыл глаза. И тут же его потрясли за плечо.
   - Эрик, вставай,- сказал знакомый голос, Эрик стал  вспоминать,  кому
он принадлежит, и вспомнил, что - доктору. И следом эа этим вспомнил все
остальное.
   Он сел, тараща глаза, сон выходил из него волнами. К горлу подступила
тошнота - будто укачало.
   - Доктор,- сказал он хрипло.- Умыться тут где-нибудь можно?
   Теперь он видел, что в помещении есть еще два  человека:  оба  где-то
сбоку, туманными пятнами - не сразу и разглядишь.
   - Вот эта дверь,- сказал доктор.
   Холодная вода привела Эрика в чувство. Точно и на самом деле смыл ка-
кую-то слизь с лица, с мозгов - стало хорошо и ясно; надолго ли? - будет
видно.
   Запахивая полы своей пижамной куртки, Эрик вернулся в освещенную ком-
нату; в подземелье, судя по звуку шагов, были и другие помещения - и не-
малые.
   - Позвольте представить,- сказал доктор.- Эрик Томса - студент.  Хен-
рик Хаппа, полковник нацбезопасности, шеф отдела по борьбе  с  террориз-
мом. М-м... Амадео Тимко, правильно? Программист, сотрудник того же  от-
дела.
   Полковник был чем-то похож на доктора, только лет на  десять  старше:
тоже лысый, крепкий, загорелый, подтянутый, тоже в очках, но без бороды,
в сером костюме и при галстуке. Вид  абсолютно  не  полковничий,  скорее
профессорский. И с ним - совсем молодой парень, почти мальчик, в джинсо-
вой безрукавке на голое тело и с медальоном на груди: рыкающий лев. Пол-
ковник шагнул к Эрику, протянул ему руку, другой рукой потрепал  его  по
плечу, сказал:
   - Доктор кое-что сумел сообщить мне о вас, и я, конечно, сделаю  все,
что смогу. Моя должность пусть вас не смущает.  Я  выступаю  сейчас  как
частное лицо. Доктор тоже не сотрудничает с нашей организацией, у нас  с
ним сугубо личные отношения - надеюсь, неплохие. Так, Лео?
   - Так,- сказал доктор.- Если не считать некоторых нюансов.
   - Без нюансов было бы скучно,- сказал полковник.- Эрик, вот это  Ама-
део, по компьютерам он первый в мире. Мы попробуем разобраться, что  это
за штука в тебе, и отключить ее.
   - Вытащить,- сказал Эрик.
   - Может быть, и вытащить,- сказал полковник.- Ам, что ты думаешь?
   - Пока ничего,- сказал Амадео.-  Надо  покрутить.  Видимо,-  он  взял
рентгенограммы, посмотрел на них,- вот тут есть блок  индукционной  связ
и... вероятно, в шлеме - парный блок и какая-то электронная  начинка  и,
скорее всего, обеспечение связи со стационаром. Вряд ли я  ошибаюсь.  Ну
что? - обратился он к Эрику.- Приступим?
   - К чему? - спросил Эрик.
   - Надо попробовать раскопать начинку вот этой  вот  штуковинки,Амадео
ткнул пальцем в тело паучка.- Ты не бойся, я осторожно.
   - Я не боюсь,- сказал Эрик.- Который час?
   - Без пятнадцати четыре,- сказал доктор.- А что?
   - Не знаю,- сказал Эрик.- Давайте меня на всякий случай к чему-нибудь
привяжем.
   - Не помешало бы,- сказал Амадео и огляделся в поисках подходящей ме-
бели.
   - Сейчас,- сказал доктор и вышел. Вернулся он скоро,  волоча  тяжелое
кресло с подлокотниками.
   - То, что надо,- сказал Амадео.
   Эрик сел в кресло, положил руки на подлокотники, дал  себя  привязать
жгутами из разорванной простыни. Ему было страшно, но страх был  как  бы
внизу, по пояс,- там он бушевал и крутился, голова оставалась ясной.
   Амадео принес и поставил рядом с дисплеем свой обтекаемой формы чемо-
дан с надписью "Хелионетикс", открыл его. В крышку чемодана был  вмонти-
рован экран, перед экраном был пульт. Бормоча что-то себе под нос,  Ама-
део соединил свой компьютер с тем, который стоял здесь, и  с  телефонным
гнездом. Полковник и доктор молча следили за его действиями.
   - Доктор,- сказал Амадео,- еще одной простыни не найдется?
   Доктор принес простыню, Амадео набросил ее  на  стеллаж  и  развернул
кресло Эрика так, что он сидел теперь как бы перед киноэкраном. На уров-
не глаз Эрика Амадео фломастером нарисовал черный кружок.
   - Постарайся смотреть только на него,- сказал он Эрику.- И говори мне
все, что будешь чувствовать.
   Потом он ощупал Эрику затылок, приложил к коже что-то  холодное,  ме-
таллическое и залепил это холодное резиновой лентой вокруг головы.
   - Предвкушение чего-то приятного,- сказал Эрик.- Так уже было...
   За спиной тихо попискивал компьютер, двигались люди, обменивались от-
рывистыми замечаниями - Эрик не прислушивался. Потом доктор и  полковник
вышли покурить. Эрик сидел, стараясь не напрягаться в ожидании неизвест-
но чего, и черный кружок то таял, то становился неправдоподобно  четким,
он говорил об этом, и Амадео мычал согласно. Потом позвал:
   - Господа! Кушать подано!
   - Та-ак... и что? - спросил,  подходя,  полковник,  доктор  тоже  был
где-то рядом, Эрик слышал его дыхание.
   - Вот, пожалуйста, схема того, что у него внутри.
   - Что-то уж слишком просто,- сказал полковник.
   - Да,- сказал Амадео,- в сущности, это просто  коммутатор.  И  вот  -
несколько вариантов, как могла бы выглядеть внешняя схема... два  звена:
вот шлем, вот - стационар... Очень просто.
   - Минуточку,- сказал доктор.- А нельзя наложить эту  схему  на  схему
мозга? Хочу посмотреть, куда идут электроды.
   - Попробуем,- сказал Амадео. И немного спустя: - Вот.
   - Так,- сказал доктор.- Надо же... А вид сбоку можно?
   - Все можно,- сказал Амадео.- Крутите как угодно.
   - Ага,- сказал доктор.- Ага...- Он сопел за спиной Эрика, потом  при-
нялся что-то насвистывать.
   - Ну что? - не выдержал полковник.
   - Отвали, Хенрик, не мешай,- сказал доктор.- Амадео, вот этот  контур
все время возбужден, так?
   - Да,- сказал Амадео.- Все время.
   - Интересная картина, ребята,- сказал доктор.- Ну, до чертиков  инте-
ресная. Знаешь, Хенрик, на них работает какой-то гений. Если бы это  де-
лал я, получилось бы втрое более громоздко. Чрезвычайно изящно  сделано.
Эрик, ты можешь гордиться, над тобой поработал великий талант.
   - Лео...- сказал полковник, но доктор перебил его.
   - Да, Хенрик,- сказал он.- Это то самое. И явно не первые опыты.  Вот
смотри: эти четыре электрода, по два в каждую лобную долю. При включении
контура создается два очага застойного возбуждения, доли изолируются  от
остального мозга, это как бы временная лоботомия. Но  сама  кора  лобных
долей используется для каких-то  иных...  м-м...  вычислительных  целей.
Микросхемы на живых нейронах, очень изящно. Вот эти  электроды,  нижние,
проникают в ствол мозга и, вероятно, возбуждают тетикулярную информацию,
от этого кора сначала тормозится, а потом идет вразнос, активность мозга
резко возрастает; а вот этот электрод следит за тем, чтобы она, так ска-
зать, не перегрелась, здесь вот, как  видишь,  логарифмическая  обратная
связь. Это вот - совершенно четко - активизация центра  удовольствия,  а
это - центр наказания. То есть при воспитании используется самый  старый
метод: кнут и пряник. Вот это - интеграция слуха и зрения, и -  смотри,-
минуя все аналоговые поля, кроме тех, искусственных, в  лобных  долях  -
связь с двигательными центрами. Реакция на звук и изображение  ускоряет-
ся, наверное, на порядок. А вот это, думаю, самое интересное, здесь пос-
тоянно поддерживается очаг застойного возбуждения, это  область  правого
миндалевидного ядра, я даже не представляю себе, что это за центр.
   - Постоянно - то есть и сейчас? - спросил полковник.
   - Постоянно - это и есть постоянно,- сказал доктор.-  По  полгода  он
живет с этим вот работающим контуром.
   - Эрик,- сказал полковник.- Может быть, рискнем выключить?
   - Да,- сказал Эрик.
   - Амадео, ты сможешь?
   - Порвать эту цепь? - спросил Амадео.- Конечно. Вот.
   - Эрик, ты чувствуешь что-нибудь? - спросил доктор.
   - Нет,- сказал Эрик.- Ничего. Кажется, кружится голова. Да, кружится.
Поехало...
   Это было как беззвучный многоцветный взрыв. Эрик шел по канату, вися-
щему над широким рвом, шел совершенно свободно, покачиваясь в такт пока-
чиваниям каната... лупили трассирующими над самой головой, он  выстрелил
сначала в один пулемет, потом в другой, оба замолчали, он пробежал  нем-
ного по дороге и нырнул в канаву... Меестерс вел кого-то под руку и  го-
ворил: нормального солдата надо готовить для того, чтобы он мог  сделать
одну сотую того, что вот эти ребята могут сделать без каких-либо  трени-
ровок, вот, пожалуйста: мусорщик, студент, шофер, почтальон, слесарь - и
любое задание... бежали кучно, не видя его, и он, высунувшись  по  пояс,
пятью одиночными выстрелами положил всех пятерых, трое вообще ничего  не
успели понять, а двое последних пытались отстреливаться... летел на  мо-
тоцикле по разбитой кроссовой трассе...  Меестерс  говорил:  нормальные,
средние по параметрам люди, надев наш шлем, превращаются в идеальную бо-
евую машину: сильную, умелую, быструю, самостоятельную в принятии  реше-
ний... вспыхивали световые пятна и медленно гасли... оружие в руке появ-
лялось мгновенно, и тут же звучал выстрел, Меестерс смеялся: ну, господа
офицеры, двенадцать сотых секунды, кто хотел посоревноваться? -  офицеры
мялись... если кто-то не является к контрольному сроку, начинается  сле-
дующий этап: поиски и ликвидация опоздавшего... письмо...
   Эрик,- возникло откуда-то.- Эрик-эрик-эрик...- заметалось в  пустоте.
Да, сказал Эрик, да, сейчас. Сейчас.
   - Да,- сказал он вслух.
   - Что с тобой? - Над ним склонились все трое.
   - Помню,- сказал он.- Помню все.
   - Блокировка памяти,- сказал доктор.- Так я и думал. Ну, и?
   - Запишите кто-нибудь,- сказал Эрик.- В письме было вот  что:  ЭРЕБУС
66 68 РАСТР РАСТР ОБСЕРВАНТ 83 ИКОНА КОН К 0000 ИСТ -  с  новой  строки:
ПЕРЕХОД ОБРЫВ РАСТР ИСТ - с новой: ПЕРЕХОД 211 00 КОММИТ АПЛАЗИЯ ЭРБ - с
новой: КРУГ ФАТУМ ФАТУМ ПРОП 211 66 68 0000 ИСТ - с новой:  КОНЕЦ,-  это
было в письме, которое я получил, я прочитал и почувствовал страх,  поэ-
тому съел письмо и сжег конверт, потом с головой стало твориться  что-то
странное, потом мне надо было уехать, я старался уехать, но  у  меня  не
получалось, контрольный срок - ноль часов первого июля, если есть  опоз-
давшие, то собравшиеся начинают охоту за ними...
   - Где это заведение? - спросил полковник.
   - Платформа "42-й километр" - недоезжая станции Налль; оттуда еще во-
семь километров по дороге до военно-спортивного лагеря "Гиперборей".
   - Понятно,- сказал полковник.- Знаю этот гадюшник.
   - Чей он? - спросил доктор.
   - Все тех же,- сказал полковник.- "Эребус", ты же слышал...
   - Уже пять часов, как идет охота,- сказал доктор.
   - Сначала надо добраться,- сказал полковник.
   - По шоссе - часа три,- сказал доктор.
   - Да,- сказал Эрик.- Скорее всего, поедут на мотоциклах. У них  крос-
совые "ямахи". Поедут поодиночке, разными маршрутами.
   - Откуда ты знаешь? - спросил доктор.
   - Они все говорили при нас,- сказал Эрик.
   - Что ты еще знаешь про эту операцию? Почему она так странно  сплани-
рована?
   - Это аварийный вариант. Если все пятеро прибывают вовремя, все  идет
по обычному плану занятий. Есть готовый план  занятий,  экспериментов...
как это назвать? Короче, того, что мы должны делать. На этот раз  допол-
нительный эксперимент - это сам сбор, раньше мы просто приезжали в наме-
ченный день в столицу, в лабораторию проекта, и уже оттуда нас увозили -
втайне от остальных - в "Гиперборей". На  этот  раз  нас  предварительно
запрограммировали на то, что мы сможем  воспринять  программу  действий,
которую нам пришлют. Сначала хотели вложить жесткую  программу,  которая
включалась бы по кодовому слову, а потом решили усложнить: сделать  так,
чтобы кодовое слово включало саму возможность введения программы...
   - Амадео,- сказал полковник,- что ты по этому поводу думаешь?
   - Надо потрошить их стационар,- сказал Амадео.-  Там  наверняка  есть
все.
   - У тебя есть соображения, как это сделать?
   - Есть,- сказал Амадео.- Но мне надо, чтобы не мешали и не дергали по
пустякам.
   - Нам перейти в другое помещение? - с сарказмом спросил полковник.
   - Это был бы идеальный вариант,- сказал Амадео.
   - О, эти молодые нахалы,- вздохнул полковник.- И ничего не поделаешь.
Подчинимся, господа.
   - Меня развяжете? - спросил Эрик.
   - А сам как считаешь?
   - Думаю, можно,- сказал он.- Просто очень тошно, и все.
   Доктор провел их в соседнюю полутемную комнату, где стоял невыносимый
запах окурков и вся мебель состояла из брошенных на пол  диванных  поду-
шек.
   - Здесь у них комната отдыха,- сказал доктор.
   - Чем они тут вообще занимаются? - хмуро поинтересовался полковник.
   - Не беспокойся, Хенрик,- сказал доктор,- это не по твоей части.
   - Друг моего друга - мой друг,- сказал полковник.
   - Ну-ну,- сказал доктор.- Либералишь?
   - Да,- сказал полковник.- И не скрываю.
   - Эрик,- сказал доктор,- мы ведь тебя перебили...
   - Ничего,- сказал Эрик.- Я вспоминал. Значит, если возвращаются  все,
работа идет по плану. Если кто-то не вернулся, начинается охота  на  нег
о... или на них. Эта охота - тоже один из  экспериментов.  Все  делается
всерьез. Я, оказывается, убил уже тринадцать человек. Представляете? Пя-
терых - в позапрошлом году где-то в пустыне Шепсут, там специально  уст-
роили побег группе боевиков, а нас бросили им наперерез, а восемь  чело-
век - в Кавтаратане в прошлом году...
   - А если не вернутся все? - спросил доктор.
   - Тогда самоликвидация,- сказал Эрик.- Если не надеть шлем,  то...  в
общем, в течение недели я каким-то образом... умру.
   - Как? - спросил доктор.
   - Не знаю.
   - А как они могут тебя выследить?
   - Тоже не знаю. Будут искать, пойдут по следу.  В  том-то  и  суть...
эксперимента. Эта машина,- он постучал себя по голове,- да еще модифици-
рованная, работает очень хорошо. Нам за ней не угнаться... В общем, ста-
вят задачу, смотрят, как мы ее решаем, центральный компьютер собирает  и
обобщает информацию.
   - Понятно,- сказал полковник.- Я  почему-то  думал,  что  центральный
компьютер руководит вами.
   - Нет. Там, в центральном,- программная модель мозга.  Мы  поставляем
для нее информацию. А Меестерс и те, которые с ним, хотят добиться того,
чтобы то же самое, что с нами, можно было делать безо всяких электродов.
Меестерс говорил, что мы - промежуточные модели. Он  говорил,  что  этот
метод слишком груб и для массового применения не годится.
   - Ты понял, Хенрик? - сказал доктор.- То, что я тогда говорил,-  один
к одному!
   - Да,- сказал полковник.- Один к одному... Вообще, Лео, у тебя удиви-
тельное свойство - материализовать собственные мрачные фантазии.  Причем
чем мрачнее - тем более наверняка.
   - Это появилось после того, как ты год продержал  меня  в  одиночке,-
сказал доктор.
   - Согласись, что не зря,- сказал полковник.- И согласись, что это был
не самый бесплодный год в твоей жизни.
   - Это точно... Слушай, Хенрик, давай подумаем, что будут  делать  эти
волки в нашем городе. Вот они явились на квартиру Эрика,  там  его  нет.
Дальше что?
   - Искать - по друзьям, знакомым, вокзалам,  улицам...  Много  адресов
они знают?
   - Да,- сказал Эрик.- Там все университетские  друзья,  бывшие  однок-
лассники, ну и прочее - всего тридцать или тридцать один.
   - Связь между собой у них есть? - спросил полковник.
   - У кого? - не понял Эрик.
   - У этих... у волков.
   - Да. Обычный радиотелефон.
   - Частоту знаешь?