тихо...
   - Андрис,- сказал Март,- ни слова больше, ты же знаешь, что  разгово-
рами такие вещи не решаются.
   - Как хорошо было в двадцать лет,- произнес Андрис.- Я все знал,  все
понимал и видел все перспективы. Жаль, что меня не убили тогда...
   С полчаса он лежал тихо, потом стал бредить. Венета ввела ему морфин,
и он уснул. Еще через час в дверь постучали: два раза, раз и еще два ра-
за.
   Первым вошел Петцер, за ним - лысый портье, за ним - еще  двое,  Март
их раньше не видел.
   - Где? - спросил портье.
   Март показал в комнату. Портье заглянул туда. Венета приложила  палец
к губам. Портье кивнул головой и, обернувшись к Петцеру, руками показал:
кейс. Петцер посмотрел на Марта, Март повел всех на кухню. Март  положил
кейс на стол, портье раскрыл его и углубился в бумаги.
   - Замечательно,- сказал наконец он.- Спасибо, доктор. Вы подарили нам
козырный туз. О! - Он поднял палец.- Вертолет!
   Действительно, нарос вибрирующий гул, затем смолк; маленький вертолет
сел метрах в ста от дома. Начинало рассветать.
   - Понесли,- сказал портье.
   Полицмейстера положили на одеяло, все шестеро взялись за края и быст-
рым шагом двинулись к вертолету. Протискивать через  узкий  проем  двери
большое и тяжелое тело было трудно,  Андрис  застонал,  но  не  очнулся.
Портье передал кейс пилоту. Места в вертолете было еще на одного.
   - Летите, мадам,- предложил портье.- Летите, здесь опасно.
   - Нет,- сказала Венета.- Нет, ни за что!
   - Лети! - крикнул Март; пилот увеличил обороты, винт закрутился быст-
рее, струя воздуха пригибала к земле.- Лети! Я найду тебя там!
   - Нет! - отчаянно закричала Венета, и тогда Март и портье, схватив ее
за руки, втащили в вертолет и спрыгнули, когда тот уже оторвался от зем-
ли. Венета наполовину высунулась из двери и что-то кричала, протягивая к
Марту руку, и Март сам что-то закричал и протянул руки к  ней,  и  вдруг
понял, что все это уже было однажды, да, было, только там еще  был  Три-
гас... Вертолет развернулся, Венета пропала из виду, и вскоре сам верто-
лет растворился в сумерках, и наступила тишина...
   - А вот и армия пожаловала,- присвистнул портье.  Все-то  он  замечал
раньше других. Из-за поворота дороги показался джип, за ним крытый  гру-
зовик, за ним еще один джип - с зенитной счетверенкой.- Быстро  они  нас
засекли.
   Передний джип почти налетел на них, затормозив юзом буквально в шаге,
задний пронесся чуть дальше, и Март всей спиной ощутил четыре пулеметных
ствола и поверх стволов,  через  прицельную  рамку,-  жестяной,  режущий
взгляд, взгляд не человека даже, а  самого  прицельного  приспособления,
хорошо протертого и отлаженного; такое не подведет. Из грузовика посыпа-
лись солдаты. Офицер в переднем джипе, приподнявшись  и  выставив  перед
собой пистолет, проорал:
   - Кто такие?
   Видно было, что он страшно возбужден и почти невменяем.
   - Служба безопасности,- негромко сказал портье.- Подполковник  Хенрик
Хаппа, к вашим услугам. С кем имею честь?
   - Документы! - потребовал офицер. Его еще не оставила  надежда  отли-
читься.
   Подполковник Хаппа предъявил удостоверение, его сотрудники сделали то
же самое. Офицер вышел из машины и отдал честь.
   - Лейтенант Вааль! - отрекомендовался он.-  Производим  осмотр  места
происшествия. Это был ваш вертолет?
   - Наш,- кивнул подполковник.- Это и есть происшествие?
   - Так точно!
   - Долго же вы возились,- хмыкнул подполковник.- А если бы это  оказа-
лись террористы?
   - От момента получения приказа прошло...- лейтенант посмотрел на  ча-
сы,- прошло девять с половиной минут.
   - Надо управляться быстрее,- буркнул подполковник.- И вам,  и  вашему
начальству. А так, считайте, террористы от вас ушли.
   - Разрешите идти? - с каменным лицом сказал лейтенант.
   - Идите, идите,- махнул рукой подполковник. Лейтенант уселся  в  свой
джип, солдаты полезли в грузовик... Подполковнику они были  уже  неинте-
ресны, он отвернулся от них и посмотрел на Марта и Петцера.- Итак,  гос-
пода, с армией мы справились, теперь с вами... Впрочем, пройдемте в дом.
   Ничего еще не кончилось, понял Март. Ничего.
   - Я буду краток,- сказал подполковник.-  Ваша  версия,  доктор,  меня
устраивает. Не могу сказать, что убеждает, но устраивает. Она будет  до-
ложена моему руководству. Надеюсь, в дальнейшем вы не  намерены  от  нее
отказываться? Признаюсь, это поставило бы нас в трудное положение. Может
быть, все-таки там был еще один свидетель? - он посмотрел на Марта.
   - Нет,- торопливо ответил Петцер.
   - Нет,- эхом откликнулся Март.
   - Ну, как хотите,- пожал плечами подполковник.- На нет  и  суда  нет.
То, что в кейсе не оказалось, скажем, фотоаппарата, тоже ни о чем не го-
ворит: может быть, его не было вовсе, правда? Трудно поверить, но вдруг?
Однако, доктор, теперь вы, как единственный свидетель, представляете для
нас чрезвычайную ценность. Поэтому, я надеюсь,  вы  не  станете  отказы-
ваться от временного перевода вас на казенное содержание. Для  вашей  же
безопасности. Там достаточно уютно. Вообще,-  он  усмехнулся,-  человеку
ваших занятий пара месяцев превентивки не повредит.
   - Э-э...- начал Петцер, но подполковник не дал ему договорить.
   - Ваш секрет - это секрет Полишинеля. Да, мы прекрасно осведомлены  о
вашей организации. Я имею в виду *всю* вашу организацию.  Мы  не  мешаем
вам и иногда даже поддерживаем, по возможности незаметно.  Иногда.  Есть
умные люди, которые понимают, что уничтожение  мозгов  -  это  идиотизм.
Пусть живут, пусть учатся, пусть овладевают новыми знаниями, пусть прос-
то поглядят на мир наконец. Пока это приходится  делать  исподтишка.  Но
скоро это чучело, вообразившее себя великим диктатором, подохнет,  и  те
люди смогут побороться за власть, и они придут к власти, я  не  сомнева-
юсь. Вот тогда этот поток мозгов повернет в обратную сторону...  Так-то,
доктор!
   - Март,- сказал Петцер,- у тебя тут можно курить?
   - Можно,- ответил Март.
   Петцер закурил, глубоко затянулся и откинулся на спинку дивана.
   - Да не переживайте так, доктор,- произнес подполковник.
   - Конечно,- сказал Петцер.- Просто трудно сразу привыкнуть  к  мысли,
что ты был лишь перчаткой на чьей-то руке.
   - А кто не перчатка? - спросил подполковник.- Никто про себя всего не
знает. Канцлер - так тот перчатка сразу на десятке рук. Ладно,  заболта-
лись мы, а надо торопиться. Значит, так: я хоть и из отдела по борьбе  с
терроризмом, но и прочие интересы нашего управления для  меня  священны.
Поэтому я очень надеюсь, что информация обо всем этом в третьи  руки  не
попадет, а тем более за границу. С вас, мэтр, я никакой подписки не  бе-
ру, ерунда все это, но знайте - судьба доктора и в ваших руках  тоже.  Я
на вас надеюсь.
   - Но вдруг...- начал было Март, но подполковник перебил его.
   - Никаких "вдруг" не должно быть. Никаких. Вы меня поняли?
   - Хорошо,- сказал Март.- Счастливо тебе, Лео. Отдохнешь хоть там  как
следует. Не расстраивайся.
   - Постараюсь,- кивнул Петцер.
   - Сударь,- повернулся подполковник к Марту,- пусть с вами побудет мой
человек. Пока оцепление, то, се... Не надо нам всяких  их  случайностей,
правда?
   Он подошел к двери, открыл ее, крикнул:
   - Мильх!
   Появился один из его парней - тот, что помоложе.
   - Рекомендую,- сказал подполковник.- Август Мильх - Март Траян.-  Ав-
густ, ты отвечаешь за безопасность господина Траяна.  До  конца,  понял?
Армию сюда не пускать. При необходимости - связь непосредственно  с  уп-
равлением. Короче - форма ноль. Выполняйте.
   - Есть,- очень серьезно ответил Август Мильх.
   За эти четыре дня, которые они прожили под одной крышей, Март по-сво-
ему привязался к своему телохранителю. Даже не  совсем  телохранителю...
Дело в том, что Март знал, что такое "форма  ноль".  Это  означало,  что
объект охраны ни при каких обстоятельствах не должен был попасть в  руки
противника. Его следовало защищать до предпоследнего патрона...  Своеоб-
разная их дружба началась с того, что Мильх  выдал  Марту  под  расписку
пистолет и объяснил, как им пользоваться. Потом оказалось, что он непло-
хо играет в шахматы. Действительно, он играл очень точно и грамотно,  но
с истинно немецкой аккуратностью и вследствие этого - весьма предсказуе-
мо. Проиграв десяток партий, Март подобрал к сопернику ключик  и  теперь
чаще выигрывал. Когда они вконец одуревали от  шахмат,  Мильх  развлекал
Марта разными историями из жизни отдела по борьбе с терроризмом, а  Март
рассказывал всякие безопасные сплетни из богемной жизни.  На  ночь  Март
глушил себя лошадиными дозами феназепама - пригодился. Это помогало.  На
пятый день военное положение было снято.  Приехал  подполковник  и  снял
Мильха с поста. Они распрощались с Мартом очень тепло и выразили надежду
встретиться вновь, но при иных обстоятельствах. Подполковник привез Мар-
ту свежие столичные газеты. Во всех было одинаковое сообщение: "В ночь с
6 на 7 августа террористическая  группа  "Белая  лига"  совершила  новое
бессмысленное злодеяние. На этот раз своим объектом они избрали  частную
психиатрическую лечебницу "Горячие  камни"  на  востоке  страны.  Мощным
взрывом и последующим пожаром здание полностью разрушено. Из-под  разва-
лин извлечены останки сорока трех человек - пациентов  и  обслуживающего
персонала. Еще двенадцать человек числятся пропавшими без вести.  Силами
местной полиции и сотрудников смежных служб террористы были ликвидирова-
ны. В числе убитых оказался и Артур Демерг по  кличке  Шерхан,  один  из
главарей "Белой лиги". В перестрелке погибли  четверо  полицейских,  еще
один тяжело ранен. В ходе операции с привлечением войск было обезврежено
еще более тридцати террористов. Как заявили руководители  операции,  это
крупнейший успех за последние годы. Население может спать спокойно - его
безопасность в надежных руках".
   - Вашего друга прооперировали,- сказал подполковник.- Но подробностей
не знаю.
   - А Леопольд?
   - Что с ним сделается... Ест, спит, читает,  телевизор  смотрит.  Как
вам заметка?
   - Ничего себе.
   - Думаю, такая интерпретация фактов в интересах всех,усмехнулся  под-
полковник.
   - Всех, кроме фактов,- уточнил Март.
   - Естественно,- кивнул подполковник.- В любом деле должна быть  пост-
радавшая сторона.
   Они посмеялись.
   - Если что-нибудь возникнет,- сказал подполковник,- вот мой телефон.
   Он протянул Марту визитную карточку. Под Зевсовым орлом с перунами  в
когтях - гербом Управления - готической вязью изображено  было:  "Хенрик
Е. Хаппа, тел. 6-343-980".
   - А что такое "Е"? - спросил Март.
   - Это тайна, покрытая мраком,- ухмыльнулся подполковник.Никто не зна-
ет, что это такое. Свидетелей нет, и документов не осталось. Подозреваю,
что Енох.
   Они опять посмеялись.
   - Послушайте, Хенрик,- неожиданно для себя спросил Март.-  Вот  вы-то
сами понимаете, что происходит? Террористы -  и  армия?  Бред  ведь  ка-
кой-то...
   - Это же просто,- пожал плечами  подполковник.-  Армия  зажирела  без
войн, теряет авторитет в глазах Канцлера, тут сколько-то лет назад вооб-
ще крамола началась в высших кругах - зачем, мол, нам такая огромная ар-
мия? А ведь армию сокращать - это же господам генералам под  зад  колен-
кой. Вот они и лезут из кожи - доказывают, что они совершенно  необходи-
мы. Я примеров приводить не буду, но вещи они временами творят  наигряз-
нейшие. Одной рукой поджигают, другой гасят. Наше Управление в  какой-то
мере их сдерживает, вот они и делают нам маленькие пакости: в  суп  плю-
нут, окошко разобьют - вы меня понимаете? Все для того, чтобы у Канцлера
создать впечатление, что мы ни черта не делаем, а если и делаем  что-то,
так из галоши не вылезаем. Террористов, мол, каких-то - и  то  не  могут
извести, то ли дело мы: целый уезд обезлюдили, да и по сей день проволо-
кой огораживаем. Армия, что еще скажешь... Вы долго здесь пробудете еще?
   - Думаю завтра уехать.
   - Будьте осторожнее.- Подполковник пожал Марту руку, потом  усмехнул-
ся: - Что же вы девушкой своей не поинтересуетесь? У меня хорошие вести,
я все жду, чтобы вам сказать, а вы...
   - Хорошие? - переспросил Март.
   - В общем, да. До столицы она добралась благополучно, живет в  "Пала-
се"...
   - Спасибо,- сказал Март.
   - Пожалуйста, пожалуйста,- развел руками подполковник.Забавно,  знае-
те, но так приятно слышать это "спасибо", нам это так редко говорят...
   Наконец Март остался один. Впервые за много дней. И сразу понял,  что
еще немного, и он не выдержал бы. Надо было дать себе разрядку, погонять
на машине по проселкам, по бездорожью, но что-то его сдержало.  И,  зная
уже, что этому чему-то следует подчиниться безоговорочно, Март поехал  к
мэрии, в зал торжественных актов, бросился к стене, на  которой  еще  не
все было закончено, ему никто не попался на пути, никто не остановил его
и не заговорил с ним, в зале без него побывали, но ничего не тронули, не
разорили, однако этот запах былого присутствия чужих мешал ему поначалу,
будто кто-то подглядывал под руку и шептался за спиной. Он заперся,  за-
весил окна и приступил к работе. Накатило сразу, без паузы и подготовки,
и затянуло глубоко, так глубоко с ним, наверное, ни разу  еще  не  было,
потому что он полностью отключился,  вернее,  переключился...  Когда  он
пришел в себя, за окнами стояли сумерки. Он был выжат  как  лимон,  весь
мокрый от пота и слабый, мягкий, бескостный - слизняк  слизняком.  Хоте-
лось забраться куда-нибудь поглубже и отлежаться. Только часа через  два
он смог подняться и зажечь свет.
   На первый взгляд - и это больше всего поразило его - с картиной ниче-
го не произошло. Ничего не добавилось, ничего не исчезло: все так же шли
люди, идти им было весело, и кто-то оборачивался, и кто-то махал рукой -
вдруг оказалось, что здесь, на картине, есть и то, куда они идут, просто
оно пока скрывается за дюнами, но стоит чуть шагнуть вперед,  и  ты  это
увидишь, и те тоже, поэтому они идут так радостно; но  вот  те,  которые
впереди всех,- те видят что-то еще...  Немыслимо,  подумал  Март.  Этого
просто нельзя сделать - чтобы без каких-то дешевых трюков все  было  так
ясно. Этого нельзя сделать, но я это сделал. Я это сделал. Это  сделал  
я... Март повторил про себя несколько раз, произнес вслух -  для  убеди-
тельности...
   Он не помнил, как добрался до отеля. Номер оставался за ним, оплачен-
ный еще на неделю вперед, но сразу подниматься на этаж он не стал и  за-
шел в бар. Берта высилась за стойкой, кто-то сидел на  высоком  табурете
спиной к залу, и еще человек десять - две компании - сидели за  столика-
ми.
   - Кофе, пожалуйста,- сказал Март.
   - Сначала долг погасите,- громко ответила Берта.
   - Долг? - удивился Март.
   - Долг. Пожалуйста, вот счет,- она написала что-то на бланке,  подала
ему. Март прочитал: "Немедленно уходите!!!" Он сунул бланк в карман.
   - Хорошо, сейчас принесу деньги! А вы сварите  мне  все-таки  чашечку
кофе.
   Засветка, подумал он. Опять засветка. Я больше не могу. Сейчас я сяду
вот здесь, в холле, на виду у всех, и пусть катится все к чертовой мате-
ри. Понимаете, мне надоело - надоело до такой степени, что уже все  рав-
но... Он почти сел, но вспомнил  про  фотоаппарат.  Фотоаппарат  спрятан
наспех, кто-нибудь найдет,- и хорошо, если он попадет в руки властей,  а
если нет? Тогда хана Леопольду. Связал меня подполковник, связал по  ру-
кам и ногам,а голос у подполковника такой приятный, и любит,  когда  его
благодарят; я вот тоже люблю, когда благодарят, но меня благодарят  час-
то, а ему это в диковинку... Наверное, увидели в окно. Гражданская гвар-
дия, основа самоуправления и порядка - опять порядка! - и главный гарант
демократии; у Франко тоже была, кажется,  гражданская  гвардия,  гвардия
сивил, впрочем, там это что-то вроде полиции или жандармерии, а у нас  -
добровольное объединение любителей наводить порядок... Он заперся в  но-
мере и оставил ключ в замке. Хорошая дверь, крепкая, умели раньше  двери
делать, это вам не нынешний картон. Какие-нибудь вещи взять? Да нет, все
ценное перевез уже. Он перелез через подоконник на козырек над дверью, а
оттуда не торопясь спустился на землю. Пригодился мой "черный ход", при-
годился. Прижимаясь к стене, он добрался до арки, вышел на улицу и,  де-
лая большой крюк, направился к ратуше, чтобы выйти к ней с противополож-
ной от отеля стороны. Никем не замеченный, он сел в "виллис" и уехал. По
дороге дважды чуть не завалился в кювет, даже ветер, бьющий в  лицо,  не
помогал - так слипались глаза.
   Уже на последних каплях воли и сил он дотянул до гаража, забрал фото-
аппарат и пистолет, отпер дом и ввалился внутрь. Надо было сразу идти  в
душ, холодная вода помогла бы хоть немного, но  он  задержался  на  нес-
колько секунд в прихожей - прислонился к стене перевести дух;  этого  не
надо было делать, понял он, когда ноги вдруг подогнулись. Вот и все, ус-
пел подумать он - и больше ничего не успел.
   Что-то опасно шевелилось вокруг, но пока не задевало его, и он,  умом
понимая опасность, не пугался, как не пугался глухого  свиста  пуль.  Но
канат был уже натянут, пусть в метре над землей, но все равно: шаг впра-
во, шаг влево - побег! Канат натянули другие, а идти надо было ему. Март
оглянулся назад и понял, что лучше бы он не оглядывался. Тогда он ступил
на канат и ощутил его зыбкость под своими ногами...
   Темнота оживала вокруг него, казалось, что темнота - это просто плот-
ный занавес, за которым движутся фигуры, задевая его и оставляя  на  нем
моментальные отпечатки своих форм; потом это исчезает и уже в ином  виде
возникает где-то. Потом занавес выпятился особенно  сильно,  и  странные
тени легли на него, придавая рельефность отпечаткам, уже не мимолетным и
нечаянным; впереди всего было глубокое, почти  бездонное  и  страшное  в
своей бездонности дуло револьвера - витки нарезки вели в его недра,  как
три (трансцендентное число три!), как три спиральных спуска на дно  ада,
на самое его ледяное дно, где под одной медной, и под одной свинцовой, и
под одной железной плитой погребен враг рода человеческого,  укрощенный,
но существующий... Далее шли человеческие пальцы, заледеневшие  от  бли-
зости адского холода, и рука, немеющая под немыслимой  тяжестью  вещест-
венной вечности, и сам человек, в котором перегорали последние нити  ка-
ната, удерживающего любого в этом мире со всеми его, мира, пересечениями
путей и всеми его, человека, тяжестями. Нем был человек и иссушен неуто-
лимой танталовой жаждой, и ждал он освобождения от  собственной  тяжести
или от тяжести мира, и то, что он задумал, было страшно и глупо,  потому
что, приняв в свою душу бремя убийства, он никогда не всплывет больше на
поверхность - и захлебнется в нем то, что томилось от жажды, как если бы
осужденный на молчание певец вырывал свой никому больше не нужный язык,-
не выходом это было, а бегством, и человек понимал это, но гнал от  себя
понимание...
   Вошедший в темноте споткнулся о его ноги. Замер - и Март почувствовал
Тригаса настолько отчетливо и полно, что показалось, будто сознание  его
раздвоилось - или тело? - и что это он сам стоит над собой лежащим...
   - Зажги свет, Юхан,- сказал Март.
   - Зачем? - Голос Тригаса был абсолютно пуст.
   - Будет виднее.
   - Ни к чему.
   - Зря.
   - Не хочу света.
   - Промахнешься.
   - Нет.
   - Неужели ты веришь во всю эту ерунду?
   - В вампиров? Это не ерунда.
   - Дай руку. Страшно вымотался я сегодня...
   - Я видел. Они хотели разгромить зал, но мэр  не  позволил,  поставил
охрану...
   - Меня еще не пытались достать?
   - Скоро начнут. Там их человек сорок собралось.  Все  подходят.  А  я
увидел, что машины твоей нет, ну и догадался...
   - Решил успеть раньше?
   - Зря ты говоришь, что это ерунда. Это правда.
   - Дурак ты, Юхан. Это просто еще один камень на душу. Конечно,  заго-
раться ты больше не сможешь...
   - Клин клином. Знаешь, сколько вампиров  существует?  Больше  тысячи!
Говорят, зять Канцлера - то