оформленное: движущиеся губы, руки, совершающие учтивые жесты, да
и голос был знакомый... На скамейку рядом грузно сели, Эрик  провел  ла-
донью по глазам, сметая пыль,- помогло. Рядом с ним сидел  полицейский,-
ноги сами напряглись и поджались, туловище наклонилось вперед,  пришлось
вцепиться руками в край скамьи, чтобы не вскочить и не  дать  стрекача,-
знакомый полицейский, старший надзиратель того квартала, в котором  кем-
пинг. Эрик заставил себя расслабиться.
   - Здравствуйте, господин Ланком,- сказал Эрик.- Извините, задумался.
   - А, Томса,- узнал его полицейский.- То-то я смотрю - знакомое  лицо.
Что ты тут делаешь?
   - Подружку провожал,- сказал Эрик.
   - Ну-ну. Как же ты теперь будешь?
   - Скоро вернется.
   - Если скоро - то хорошо. Стоящая хоть подружка-то? Я ее видел?
   - Вряд ли, она из другого квартала. А что вы тут делаете так  поздно?
Говорят, бомбу искали?
   - Бомбу,- усмехнулся полицейский.- Бомбу бы - оно бы  не  помешало...
Не знаю я ничего - согнали всех в оцепление, ничего не  сказали,  ничего
не объяснили, никого не пропускать - и точка. Федералы муниципальную по-
лицию в грош не ставят. А между прочим, про  такого  Артура  Демерга  ты
слыхал? Знаменитейший  был  террорист.  Так  вот  его  наш  полицмейстер
собственноручно ликвидировал, а уж потом ОБТ это на свой  счет  записал.
Страшная мясорубка там была... Потом расскажу, если хочешь. Пойдем?
   - Мне туда,- Эрик махнул рукой через пути.
   - Темно,- сказал полицейский.- Не боишься?
   Эрик пожал плечами.
   Полицейский, кряхтя, поднялся на ноги, усталый и старый, подал  Эрику
руку:
   - До встречи, Томса.
   Эрик встал, пожал протянутую руку. Рука была неожиданно сухая и твер-
дая.
   - До встречи, господин Ланком.
   Теперь надо идти туда, куда показал. Дурак ты,  парень,  вот  и  все,
прошелся бы под ручку с полицейским, байки бы послушал -  старик  так  и
рвется рассказать что-нибудь интересненькое... До виадука  было  далеко,
Эрик спрыгнул на пути и быстро пошел, перескакивая через рельсы, к стоя-
щему на запасном пути товарному составу  -  и  тут  каким-то  внутренним
чутьем, спиной, спинным мозгом почувствовал, что за ним идут -  два  или
три человека. Не оглядываясь, он прибавил шагу - и рванул изо  всех  сил
вдоль состава, забежал за последний вагон - там его уже ждали. Эрик  ос-
тановился, переводя дыхание. Двое, парень и девушка. Все бы ничего, но у
девушки в руках пистолет с необычайно длинным стволом  -  с  глушителем,
понял Эрик. Так... Еще двое набежали сзади и остановились.
   - Руки за голову,- негромко скомандовала девушка.
   Эрик, стараясь не делать резких движений, сронил с плеча сумку,  под-
нял руки, сцепил пальцы на затылке.
   - Этот? - спросила она одного из тех, кто гнался за Эриком.
   - Этот. Еще в зале его заметил.
   Эрика обыскали, ощупали, заглянули в сумку.
   - Смелый,- сказала девушка.- Без оружия ходит.
   - На чем погорел Кателла? - спросил Эрика один из парней.
   - Кто? - не понял Эрик.
   - Кателла. Которого взяли.
   - Его не могли заподозрить,- сказала девушка.- У него все было чисто.
   - Ребята,- сказал Эрик.- Вы меня не за того принимаете. Я  ничего  не
знаю. Я здешний, меня зовут Эрик Томса, да меня каждая собака...
   Парень, стоявший сзади него, чуть выдвинулся вперед  -  Эрик  заметил
его боковым зрением - и без размаха ударил Эрика в солнечное  сплетение.
Эрик согнулся, и тот хлестнул его расслабленной рукой  по  почкам  -  от
удара сразу ослабли и подкосились ноги, Эрик повалился вперед, оперся на
руки, и парень, встав перед ним, каблуком наступил на его  растопыренные
пальцы. Эрик застонал, попытался освободиться  -  и  получил  оглушающий
удар в ухо. Он упал на бок и замер.
   Потом в поле его зрения появились ноги девушки. Она подошла и села на
корточки. Холодный ствол вдавился Эрику в скулу.
   - Не надо заливать,- сказала она.- Мы тебя видели - и в зале, как  ты
патрулям билет показывал, а не уехал, как потом с полицейским разговари-
вал. А сюда зачем пошел? Не всех выследил? Щенок ты легавый,  кутенок...
Значит, так: пытать мы тебя не будем - некогда, а  шлепнуть  -  шлепнем.
Задаю вопрос, считаю до пяти, если не отвечаешь  или  врешь  -  стреляю.
Пистолет бесшумный, так что, поверь, задумываться не буду. Итак: на  чем
погорел Кателла? Раз... два... три...
   - У них были фотографии,- прохрипел Эрик.- Его  и  вот  этого...-  он
двинул припечатанной к земле рукой.
   - Откуда?
   - Не знаю. Все организовала федеральная уголовная полиция и ОБТ.
   - Что говорилось в ориентировке?
   - Что боевики "Белой лиги" готовят взрыв в Южном экспрессе.
   - Ты понял, Гри?! - воскликнула девушка, обращаясь к кому-то из  пар-
ней.- Нет, ты понял? Надо же, какие  сволочи!  "Белую  лигу"  вспомнили.
Взрыв в Южном экспрессе! Не "Белая  лига",-  сказала  она,  презрительно
кривя рот, Эрику,- и не в экспрессе, дурная ты башка, а "Бригады  спасе-
ния" - на дерьмопроводе с вашего вонючего комбината; о вас же, говнюках,
болеем, чтоб вы тут не позадыхались... Фил, отпусти его. Иди.  Заслужил.
И не забудь, и передай своим: "Бригады спасения". Иди.
   Эрик медленно поднялся. Лежать было лучше. В голове вновь  завибриро-
вало, и засвистело в ушах. Как и раньше, что-то произошло со зрением, он
опять видел все вокруг, ни на чем не  останавливая  взгляд.  Симпатичная
девочка, черные полусапожки, джинсы и черная куртка, короткая стрижка, в
руке у бедра - браунинг с самодельным глушителем; рядом с ней  парень  в
очках, невысокий, но сильный, мощные плечи, широкая грудь - качок;  тот,
что бил его, Фил, красавчик с усиками, высокий, выше Эрика на полголовы,
тонкий, длинноногий, очень ловкий и опасный; четвертый держится в  тени,
на нем толстый свитер - или бронежилет под свитером? - и дубинки-нунчаки
в руке. Эрик увидел, как девушка кивнула ему и как  он,  находясь  почти
позади Эрика - не совсем позади, в ракурсе три четверти,- стал поднимать
нунчаки к плечу, готовясь нанести удар, Эрик заметил  это  и  пригнулся,
разворачиваясь одновременно вокруг оси, правая нога Эрика оторвалась  от
земли, согнулась в колене и тут же, распрямившись, вонзилась в пах этому
парню, длинный Фил все еще делал шаг к Эрику, а Эрик, нагнувшись,  подх-
ватил с земли горсть галек - Фил уже прыгнул, нанося удар ногой, но Эрик
слегка отклонился, дождался, когда тот опустится на землю, и левой рукой
ткнул его - око за око - в солнечное сплетение, и длинный Фил  повис  на
Эрике, зацепившись подбородком за плечо, и Эрик, прикрываясь им как  щи-
том, метнул камешек - сначала в качка, прямо в переносицу, тот  взмахнул
руками и стал падать навзничь, потом в девушку - в  руку  повыше  локтя,
пистолет дернулся вверх, выстрел действительно был  беззвучен,  разлете-
лись белые хлопья - пенопласт,- рука бессильно падала,  бицепс  перебит,
да и стрелять теперь нельзя, выстрел будет слышен,оттолкнул от себя Фила
и, когда тот сложился, как ножик, стукнул кулаком по затылку и -  однов-
ременно - коленом по носу. Переступив через лежащего, Эрик шагнул к  де-
вушке. Она пыталась перехватить пистолет левой рукой, с ужасом -  ужасом
узнавания - глядя на Эрика, она не могла оторвать от него глаз и  потому
промахивалась левой рукой по болтающейся правой. Коротким, почти невиди-
мым ударом ноги Эрик выбил у нее пистолет. Вдруг на долю секунды на него
накатило: он будто сверху увидел все это: девушку, прижавшуюся спиной  к
вагону, и себя, на широко расставленных ногах, наклон вперед, кулаки  на
уровне глаз; и все опять страшно раздвоилось, половинкой сознания он го-
товился нанести последний удар - ногой в висок, это справедливо, она хо-
тела и приказывала убить его,- а другая половинка вопила, что не сметь и
что иначе произойдет непоправимое... и вдруг  девушка  мягко  повалилась
вбок, скользнула спиной по стенке вагона и вытянулась вдоль  рельсов.  И
тут все стало как обычно.
   Без сил, Эрик опустился рядом с девушкой. Что  со  мной,  подумал  он
отстраненно, как о чужом. Никогда я так не дрался. Я так просто не умею.
Что-то не так. В меня кто-то вселился. В  меня  вселилось  чудовище.  Он
повторил это несколько раз, желая хоть что-то почувствовать,-  бесполез-
но, все было как замороженное. И эта девочка меня узнала, понял он,- она
меня узнала и потому так перепугалась. Только поэтому.  Нет  никаких  си
л...
   - Эй,- он потряс ее за плечо.- Эй ты, как тебя...
   Бесполезно.
   Сделав усилие, он передвинулся так, чтобы рукой достать до  ее  лица,
похлопал по щекам. Она открыла глаза.
   - Ты меня узнала,- сказал Эрик.- Откуда?
   - Кав... таратан...- пробормотала девушка и снова закрыла глаза.
   Кавтаратан - это далеко. Очень далеко. Значит, просто на кого-то  по-
хож. Эрик встал и тяжело  побрел  прочь  отсюда.  Вспомнил,  что  бросил
где-то тут свою сумку, и вернулся. Все еще лежали неподвижно, только па-
рень в свитере, скорчившись, ворочался и стонал.
   Кав-та-ра-тан... Кав-та-ра-тан... Эрик пересек  все  пути,  продрался
сквозь живые изгороди и оказался  на  задах  муниципального  спортивного
комплекса: стадион, зимние бассейны, корты, еще что-то; злые  языки  ут-
верждали, что проектировалось все это не  как  спортивные  сооружения  -
действительно, не слишком удобные,- а как готовый концлагерь  на  случай
чрезвычайного положения. Сейчас, ночью, Эрик увидел,  насколько  обосно-
ванной была эта крамольная мысль. Стадион, громадная супница с приоткры-
той крышкой, стоял в центре асфальтовой площади размером, наверное,  ки-
лометр на километр; по периметру площади расположены были  корты,  обне-
сенные высокой проволочной  сеткой,  пройти  между  кортами  можно  было
только в нескольких местах, и перекрыть эти проходы было легче  легкого,
решетчатые щиты стояли тут же, наготове. С наружной стороны каждого про-
хода стояла П-образная вышка с прожекторами и обширной площадкой  навер-
ху, там могло бы разместиться человек двадцать. Что-то похожее,  но  го-
раздо большего размера, возвышалось над турникетами главного входа.  Не-
которые прожектора горели, заливая резким неподвижным светом асфальтовое
поле. Это было страшно. Эрик понял, что ни за что на  свете  не  решится
выйти под беспощадный взгляд прожекторов и пересечь асфальтовую пустыню.
Он вернулся в темноту и осторожно,  почти  на  ощупь,  стал  пробираться
сквозь полудикие заросли, окружающие комплекс. Постой, сказал  он  вдруг
себе. Куда это я иду? В той стороне, за стадионом, был дом, где жила Эл-
ли.
   Эрик остановился. С ума, что ли, сошел? Прямо  волку  в  пасть.  Нет,
сказал он себе, я только посмотрю. Дождусь утра и  посмотрю  на  нее.  И
все. Он даже знал, откуда посмотрит - там, прямо напротив ее дома,  кры-
тая автостоянка, и забраться на ее плоскую крышу ничего не стоит...  от-
дохнуть до утра... Он поднес часы к глазам: начало второго. Ничего себе.
И устал фантастически...
   Где-то впереди чихнул, крутнулся и заглох мотоциклетный движок.  Эрик
остановился. Опять нахлынуло чувство повторности: ревущие моторы,  стре-
мительный полет над красной, с черными ямами, землей... Сердце  застуча-
ло, как в нетерпении. Эрик медленно пошел на звук.
   Это была поляна, проплешина в зарослях, и на ней стояло  десятка  два
мотоциклов и сидело в кружок столько же парней и девчонок.  Горело  нес-
колько подфарников, давая достаточно света, пятачок был маленький,  тес-
ный, и Эрик расслышал многое, хотя говорили тихо.
   - ...потому что знаю. Сам видел, как они...
   - Ты же их не знаешь. Как ты можешь говорить, они или не они?
   - ...точно, что не наши.
   - Да уж... Свалят-то на нас.
   - Тем смешнее.
   - Доказательств-то у них нет.
   - А то ты не знаешь, как эти доказательства делают?..
   - Зачем только?..
   - ...проще простого: берешь  бутылку  из-под  шампанского,  в  пробку
вставляешь золотник от камеры, в бутылку - керосин, и через золотник на-
пускаешь газ - пока не перестанет растворяться...
   - ...смысл, смысл-то в чем?
   - Можно попробовать...
   - А по-моему, так безнадега все это, надо лечь на дно и отлежаться...
   - Лежи, нужен ты...
   - А Руммера что - тоже они? Я же говорю...
   - ...они до этого комбината давно добираются, в позапрошлом году  еще
бомбу на территории нашли - не взорвалась...
   - Надо попробовать. Там недалеко от забора есть такая хитрая  цистер-
на...
   - А ты хоть знаешь, что в этой цистерне? Там, может, такое, что  весь
город... того... без глаз останется?
   - Да, но надо же что-то делать...
   - А если высоковольтную линию гробануть?
   - Как ты ее гробанешь?
   - Есть одна мыслишка. Дельтаплана ни у кого нет?
   Эрик осторожно сдал назад. Любители, черт бы  их  побрал...  Главное,
что смысла в этом меньше, чем в старой подметке. Можно взрывать  трубоп-
роводы и цистерны, валить дымовые трубы, забрасывать высоковольтные  ли-
нии медной проволокой с дельтапланов  -  бесполезно,  бесполезно...  Все
бесполезно. Его охватывало отчаяние. Все - бесполезно, все  на  свете...
не переломить, не сдержать хода, не отскочить в сторону - вырубят и сож-
гут леса, загадят море, сожгут воздух,-  ничего  не  поделать,  к  этому
идет, к этому шло всегда и теперь продолжает идти, только все быстрее  и
быстрее, и потом, когда мы будем выходить наружу в  резиновых  плащах  и
противогазах, чтобы отоварить талоны на дистиллированную воду...  пахну-
щую железом и резиной... Сзади донесся негромкий, но приближающийся звук
мотора, возник под ногами рыскающий свет фары: кто-то медленно  ехал  на
мотоцикле по тропе. Эрик отступил в сторону, прижался к  стволу  дерева,
слился с ним. Мотоциклист был один. Он ехал чуть быстрее пешехода.  Эрик
пропустил его мимо себя - почему-то вдруг накатил страх, что-то  помере-
щилось, когда увидел на фоне освещенной листвы черный силуэт с  круглой,
непомерно большой головой,- и в следующий миг Эрик прыгнул  по-рысьи  на
спину мотоциклисту и вырвал его из седла, мотоцикл упал  рядом,  коротко
взревел и заглох, человек лежал неподвижно, и Эрик трясущимися  пальцами
стал дергать застежку шлема, сорвал шлем - и вдруг,  подхваченный  непо-
нятно чем, вскочил, прижимая шлем к животу, и бросился в темноту - как в
спасение, как в рай, добежал, опустился на колени, благоговейно, бережно
расправил ремни, пригладил волосы, не торопясь надел шлем, застегнул ре-
мень и улыбнулся навстречу чему-то такому долгожданному, к чему,  оказы-
вается, стремился все это время... но ничего не происходило  -  секунду,
другую, третью... десятую... ну же! - ничего не происходило -  это  было
невыносимо, невыносимо долго... что-то  должно  было  произойти,  что-то
очень хорошее, но не происходило, и вдруг в глазах поплыли огненные пят-
на, а рот наполнился криком - ярости и муки,- и Эрик покатился по земле,
воя от смертной тоски и обиды, а потом в голове засверкали белые  вспыш-
ки, а потом почти ничего не было - несло куда-то, несло...
   Он пришел в себя в воде, в море - плыл куда-то, руки привычно работа-
ли, и уже начинали ныть плечи, ноги были босы - разулся,  подумал  он  и
вспомнил, как разувался: стоя в воде по колено, лихорадочно дергал  мок-
рые запутанные шнурки, потом порвал их к чертовой матери...  над  морем,
справа, стояла круглая луна, огромная, белая, и  ее  пересекало  пополам
узкое подсвеченное облачко. Эрик погрузился в воду и поплыл, потому  что
на суше ему не было места. Теперь он устал и замерз, хотя и не снял  ру-
башку - плыть она не мешала, а тепло берегла. Он огляделся по  сторонам.
Не было ни луны, ни огней, ни черта. Была абсолютная чернота кругом.  Он
лег на спину и почувствовал, что голову держит на воде что-то,  потрогал
- шлем. Так и плыл в шлеме. Он лежал и смотрел в небо, а на небе не было
звезд. Он висел посреди бесконечной черноты. Потом, много времени  спус-
тя, море начало раскачиваться. Лежать стало невозможно. Эрик опять  поп-
лыл. Чувствовался ветер. Волны перехлестывали  через  голову,  несколько
раз Эрик по-настоящему захлебывался. Потом он приспособился плыть на бо-
ку, так, чтобы волны приходили со спины. Укачивало. Мутило от качки и от
проглоченной соленой воды. Чувство  пространства  пропало  окончательно.
Руки и ноги перестали чувствовать и чувствоваться, если он касался рукой
туловища, то это было как прикосновение постороннего предмета. Когда его
больно ударило волной обо что-то большое и твердое, он никак не мог пот-
рогать то, обо что его било. Наконец это ему удалось. Обросшая  водорос-
лями и мидиями шершавая стена, уступ шириной в ладонь, арматура -  слава
богу, не торчит, загнутая... он поймал  прут  рукой,  держась  за  него,
встал на выступ, скользко, но стоять можно, можно стоять,  выпрямился  -
немыслимая боль между лопатками, как ножом полоснули! - постоял, перево-
дя дыхание, пошарил свободной рукой - и нашарил верхний край стены. Поп-
робовать?... Если бы не так устал, то и не раздумывал бы... Пальцы,  ка-
жется, держались крепко. Эрик наступил одной ногой на арматурину, за ко-
торую держался, второй рукой ухватился за верхний край стены, подтянулся
- внутри все зазвенело - и лег грудью на шершавое неровное ребро,  поша-
рил руками перед собой, за что бы ухватиться, ухватиться было не за что,
тогда, обдирая локти, дернулся несколько раз - и повис, теперь край сте-
ны был под животом. Перевел дыхание, отдохнул, попробовал закинуть  ногу
- резануло в паху, нога не поднималась. Снова пришлось ползти на локтях,
потом, ворочаясь с боку на бок, подтягивать ноги... на суше телу  прихо-
дилось куда тяжелее, чем в воде... Ветер  был  холодный,  пронизывающий,
Эрик свернулся в калачик спиной к нему - и провалился куда-то.
   Во сне он страшно мерз, поэтому ему снился то снег, то лед - будто он
вморожен в лед и не может шевелиться.
   Проснулся он от яркого света, бьющего в глаза. Солнце взошло над  мо-
рем. Эрик с огромным трудом оторвал голову от бетона -  каждое  движение
давалось через боль - и огляделся. Бетонный островок, десять на  десять,
рядом - что-то вроде геодезического знака из толстых ржавых труб  высту-
пает из воды, и берег - далеко, боже мой, как далеко берег  и  город  на
нем - и лодка, нет, катер - идет сюда... Снова он очнулся в катере - ле-
жал на чем-то мягком, укрытый одеялами,  рядом  сидел  человек,  человек
что-то спросил, Эрик услышал слова, но не понял их смысла.  Потом  -  на
берегу, его несли, и ветви деревьев проплывали над ним. Потом - на  кро-
вати, тепло, сухо, не качает, ничего не болит, кто-то в белом сидит  ря-
дом.
   - Как вас зовут?
   - Эрик,- говорит Эрик и не узнает своего голоса.
   - А фамилия?
   Эрик силится вспомнить, наконец вспоминает:
   - Томса. Эрик Томса, улица Капитанская, дом семь, квартира  девятнад-
цать. Студент университета, факультет естественных наук.
   - Что с вами случилось?
   - Я шел с вокзала... что-то случилось? Ничего не помню. Где я?
   - В больнице. Вас сняли спасатели с волнолома. Вы много времени  про-
вели в воде. Вы помните это?
   - Нет.
   - У вас на голове был мотошлем. Вы ехали на мотоцикле?
   - Я не помню,- говорит Эрик беспомощно.- Я шел с вокзала... и все.
   - Понятно,- говорит человек и встает.- Хотите спать?
   - Наверное,- говорит Эрик.- Хочу.
   - Спите,- говорит человек, и Эрик засыпает.
   Пошел дождь, перестал и опять пошел - мелкий, злобный,  холодный.  От
него никак нельзя было укрыться, Эрик ерзал, ворочался, наконец проснул-
ся. Капли били по дребезжащему подоконнику.  Был  уже,  кажется,  вечер.
Сразу засосало под ложечкой - и от голода, и от чувства, что что-то  ос-
талось несделанным. Эрик осторожно встал. Ноги держали, хотя и ломило во
всех суставах, да и мышцы гудели, как провода под ветром. В палате  была
еще одна койка - пустая, даже без матраца. Туалет был здесь же:  туалет,
умывальник и даже душ. Эрик стянул с себя пижаму и пустил самую  горячую
воду. Струи проникали до самой селезенки, вымывая из организма последние
воспоминания об утреннем холоде. Он растирался шершавым полотенцем, ког-
да дверь палаты откры