лись Айнур; но Илуватар воззвал к ним и рек им:
     - Вижу Я желание ваше, чтобы дал Я музыке  вашей  бытие,  как  дал  Я
бытие вам. Потому скажу я  ныне:  Эа!  Да  будет!  И  пошлю  Я  в  пустоту
Неугасимый Огонь, чтобы горел он в сердце мира, и станет мир.  И  те,  что
пожелают этого, смогут вступить в него.
     Так именем Мироздания - Эа - назван был мир,  и  отныне  Существующий
Мир значило это слово на языке Верных.


     И первым из тех, кто избрал путь Валар, Могуществ Арды, был  Мелькор,
сильнейший из них. Тогда так сказал Илуватар:
     - Ныне будет власть ваша ограничена пределами Арды, пока не будет мир
этот завершен полностью. Да станет так: отныне вы - жизнь этого мира, а он
- ваша жизнь.
     И говорили после Валар: такова необходимость любви их к миру, что  не
могут они покинуть пределы его.
     Но, глядя  на  Крылатого,  так  думал  Илуватар:  "Более  никогда  не
нарушишь ты покой Мой, и никогда не победить тебе - одному против  всех  в
этом мире! Да будет в нем воля Моя, и да будешь ты  велением  Моим  навеки
прикован к нему".
     И Илуватар лишь бросил Крылатому на прощание:
     - Слишком уж много ты видишь!
     Но ничего  не  ответил  ему  Крылатый  и  ушел.  И  тринадцать  Айнур
последовали за ним.
     И позже, видя, что не покорился Мелькор воле его, послал  Илуватар  в
Арду пятнадцатого - Валу Тулкаса, нареченного Гневом Эру, дабы сражался он
с отступником.


     ...И увидел он - мир,  и  показалось  ему  -  это  сердце  Эа;  волна
нежности и непонятной печали захлестнула его. И Крылатый был счастлив - но
счастье это мешалось с болью; и улыбался он, но слезы стояли в его глазах.
Тогда протянул он руки - и вот, сердце Эа легло  в  ладони  его  трепетной
звездой, и было имя ей Кор, что  значит  -  Мир.  И  счастливо  рассмеялся
Крылатый, радуясь юному, прекрасному и беззащитному миру.


     ...Казалось,  здесь  нет  ничего,  кроме  клубов   темного   пара   и
беснующегося пламени. Только иссиня-белые молнии хлещут из хаоса  облаков,
бьют в море темного огня. И почти невозможно угадать,  каким  станет  этот
юный яростный мир. Потому и прочие Валар медлят вступить в  него:  буйство
стихий слишком непохоже на то, что открылось им в Видении Мира.
     Он радовался, ощущая силу пробуждающегося мира. И  разве  не  радость
это - вглядываясь в личико новорожденного,  угадывать,  каким  станет  он?
Разве не радость - когда неведомые огненные знаки обретают для тебя смысл,
складываясь в слова мудрости? Разве не радость  -  почувствовать  мелодию,
рождающуюся из хаоса звуков? Тысячи мелодий, тысячи  тем  станут  музыкой,
лишь связанные единым ритмом. Тысячи тем, тысячи путей, и  не  ему  сейчас
решать, каким будет путь мира, каким будет  лик  его.  Только  -  слушать.
Только если стать одним целым с этим миром, можно понять его.
     Он был - пламенное сердце мира, он был - горы, столбами огня рвущиеся
в небо, он был - тяжелая пелена туч и ослепительные изломы молний, он  был
- стремительный черный  ветер...  Он  слышал  мир,  он  был  миром,  новой
мелодией, вплетающейся в вечную Песнь Эа.
     Почему-то он не боялся потерять себя, растворившись в  пламени  мира.
Сердце его билось ровно и сильно, и внезапно он осознал - вот  та  основа,
что поможет миру обрести себя. Если бы кто-нибудь видел  его  сейчас,  его
сочли  бы  богом  -  грозным,  величественным   и   прекрасным.   Медленно
успокаивается буйство стихий, и вот - он  стоит  уже  на  вершине  горы  в
одеждах из темного пламени,  с  огненными  крыльями  за  спиной  -  словно
воплощенная душа мира: корона из молний на челе  его,  и  черный  ветер  -
волосы его. Он поднимает руки к небу, и внезапно  наступает  оглушительная
тишина: рвется плотная облачная пелена, и вспыхивает  над  его  головой  -
Звезда. И  звучит  Музыка,  и  светлой  горечью  вплетается  в  нее  голос
Звезды...
     Отныне так будет всегда: нет ему жизни без этого мира, нет жизни миру
без него.
     Арда, Княжество. Арта, Земля. Кор, Мир.
     "Я даю тебе имя, пламенное сердце. Я нарекаю  тебя  -  Арта;  и  пока
звучит песнь твоя в Эа, так будешь зваться ты".



                      ТАК ЗАПИСАНО В ХРОНИКАХ ВЕРНЫХ

     "Вначале было слово; и слово было у Творца...
     И рек он: "Эа! Да будет!" И стал мир. И сотворил Единый небо и землю,
но земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною.  Тогда  послал  он  на
землю Айнур, и сказал им: "Да приготовьте вы землю к приходу Детей  Моих".
Но с ними пришел в Арду и Враг Мира, Властелин Тьмы, ибо пожелал он, чтобы
Арда стала владением его. И вел он войны с Могучими Арды, и не знала земля
покоя.
     Был же он в самом начале могущественнейшим из Айнур, и было имя ему -
Мелькор, Восставший в Мощи Своей. Но утратил он право зваться этим именем,
и не произносится более оно в Арде. Обратил  он  сердце  свое  ко  злу,  и
Нолдор, более всех пострадавшие от злобы его, назвали его Моргот -  Черный
Враг Мира.
     И думал он, ничтожный, что Илуватар,  Великий  Творец  Всего  Сущего,
оставил мир мыслью своею, и что не будет ему воздаяния за злые деяния его.
Но это было не так, ибо дух Единого парил  над  миром,  и  ничто  не  было
сокрыто от очей Илуватара. Потому в заботах о судьбе Арды послал Единый  в
мир Могучего Айну в помощь собратьям его. Тулкас было имя  ему,  и  Гневом
Эру нарекли его Великие. И по приказу светлого Короля  Мира,  Валы  Манве,
Тулкас вступил в бой с Врагом и победил его, и был Враг изгнан за  пределы
мира, и долго пребывал он в Пустоте, не решаясь вступить в мир.
     И ныне, во славу мудрого Манве, на чьем челе свет благодати  Единого,
Днем Манве зовем мы первый день Мира, когда была изгнана из мира Тьма.
     И Ульмо - Повелитель Вод, создал моря и океаны, и смирил буйство  вод
Арды. Его именем зовется  второй  день  Творения.  Ауле,  Великий  Кузнец,
усмирил плоть Арды, и создал горы и долины, и пламя, сжигавшее мир заточил
он под землю. То был день третий, и носит он имя  Ауле.  Йаванна,  супруга
Ауле, посеяла семена растений и трав, дабы поднялись в Арде леса -  услада
для глаз Творцов. И был день Йаванны  -  днем  четвертым.  И  создал  Ауле
Столпы Света,  и  великие  чаши  поставил  на  них:  Светом  наполнила  их
звездноликая Варда. Так свет был отделен от Тьмы, так стал в мире -  Свет.
И именем Варды, Дарящей Свет, был назван день пятый. И поднялись деревья в
Арде, и пробудились травы и цветы. Тогда Ороме, Охотник  Валар,  привел  в
мир зверей, и бродили они в долинах и под сенью лесов. И днем Ороме назван
шестой день Творения.
     Так свершены были небо и земля и все воинство их.
     И взглянули Валар, светлые Боги, на  мир  и  увидели,  они,  что  это
хорошо.
     И к седьмому дню свершили они дела свои, которые делали;  и  смотрели
они на красу мира, и радовались в сердцах  своих.  И  весьма  доволен  был
Единый. В седьмой же день созвал Манве Валар  на  великое  празднество  на
острове Алмарен,  и  почили  Могущества  Арды  от  трудов  своих,  которые
делали".



                           СТРАХ. НАЧАЛО ВРЕМЕН

     В ту пору они не были врагами - не было и самого  слова  "враг".  Мир
был юн, и не было радости большей для юных богов, чем создавать новое.
     ...Ауле стоял и смотрел в огонь; перед глазами вставали  еще  неясные
образы нового замысла. Черный Вала неслышно подошел и встал рядом.
     - Пламя танцует...
     - Ты... что-то видишь в нем?
     - Да.  Смотри  -  потрескавшаяся  лава  похожа  на  чешую,  черную  и
золото-алую, а языки огня - крылья...
     - Как ты угадал? - Ауле был обрадован. - Ну да, конечно! Знаешь  -  я
только сейчас понял до конца, я же только что думал как раз  об  этом!  Но
разве живое может жить в огне?..
     - Попробуй...
     Старший из Айнур задумчиво чертил в воздухе какие-то странные фигуры.
     - Что это? - заинтересовался Ауле.
     - Танец пламени. Тебе тоже показалось, что это похоже на письмена или
руны?
     - Что-что?..
     - Знаки, чтобы записывать слова, мысли, образы...
     - Зачем?
     - Чтобы, изменившись, не утратить часть знаний. Ведь не все  из  тех,
кто еще придет в мир, будут такими же, как Айнур. Им пригодится. Это будет
называться - Къат-эр. Или - Къэртар. Но прости мне, брат, я вижу, в  твоей
душе возник замысел. Я оставлю тебя...


     ...Гибкое  чешуйчатое  ящеричье  тело  он  создал  из  огня,  меди  и
черненого золота, крылья - из пламени, а большие  удлиненные  глаза  -  из
обсидиановых капель. Черно-золото-алое существо с его ладони скользнуло  в
огненную  круговерть,  и  Ауле  ахнул,  и  застыл  в  изумлении:  существо
танцевало, и в танце огня он узнавал те знаки, что чертил Мелькор. Основой
танца была руна Ллах - Пламя Земли, и он подумал, что танцующая-в-огне так
и должна зваться - Ллах.
     Ауле счастливо улыбался, глядя на новое существо,  представляя  себе,
как будет изумлен и обрадован Мелькор -  он  удивительно  умел  радоваться
творениям других... Улыбка так и застыла на его лице,  обернулась  больным
оскалом, когда что-то  жгучее,  похожее  на  незримый  раскаленный  обруч,
сдавило его голову. Багровые и черные круги заплясали перед глазами, и  со
стоном он медленно повалился на землю, без голоса шепча - за что, за  что,
за что...
     "Этого не было в Замысле".
     Больше он уже ничего не слышал.


     - ...Ауле... брат мой! Что с тобой... Очнись... что с тобой?!
     Глаза цвета темной меди с  крохотными  точками  зрачков.  Неузнающие.
Слепые. Мертвые.
     Он приподнял Ауле - тело Кузнеца безвольно обвисло на  его  руках,  -
сжал его плечи, заглянул в глаза, повторяя, как заклинание - очнись...
     Медленно, медленно взгляд Ауле становился осмысленным,  но  теперь  в
его глазах появилось новое выражение - страха,  всепоглощающего  безумного
ужаса.
     - Что с тобой случилось? Тебе больно?
     - Больно... - бессмысленно-размеренно, по слогам.  -  Значит,  это  и
есть - боль. Я так больше не могу. Не могу.
     Он повторял эти слова бесконечно - ровным неживым  голосом,  медленно
раскачиваясь  из  стороны  в  сторону.  И  Мелькор  начал  понимать,   что
произошло.
     - Это... из-за твоего замысла?
     Руки Ауле дрогнули:
     - Этого не было в Замысле. Этого не должно быть.
     - Брат!..
     Мелькор сильно тряхнул его за  плечи.  Кажется,  подействовало;  Ауле
отчаянно замотал головой - и вдруг сбивчиво и горячо зашептал:
     - Не могу это видеть, больно... Не хочу убивать... это ведь живое - я
умоляю тебя, сделай что-нибудь, ведь заставят уничтожить - это  не  должно
существовать, а я не хочу, не могу...
     - Идем со мной. Увидишь, у меня достанет сил защитить тебя.
     - Нет, не поможет, ничего уже не поможет... я не хочу, чтобы - снова,
чтобы так стало - с тобой...
     Мелькор пожал плечами, но промолчал.
     - Нет, ты же не знаешь, как это  больно...  Поверь  мне...  знаю,  ты
сильный, ты знаешь и умеешь больше нас всех...
     Черный Вала про себя отметил это: "ты" - и "мы все".
     - ...но он сильнее, он сломает тебя... я прошу  тебя,  Мелькор,  брат
мой - покорись... - с каждым словом в глазах Ауле все яснее читался - тот,
недавний,  непереносимый  ужас,  он  говорил  все   быстрее   и   быстрее,
захлебываясь словами. - Или - уходи, прячься, огради себя  -  пойми,  все,
все будут против тебя, все, даже я - да, да, и я тоже,  потому  что  я  не
выдержу, не сумею  -  против  всех,  пусть  ты  проклянешь,  пусть  будешь
презирать, но мне страшно, я знаю, что  это  -  страх,  я  знаю,  знаю,  я
понимаю все, но - останусь с ними... Знаю - не простишь,  уже  все  равно,
нет меня, пойми, нет, это - только оболочка,  а  в  ней  -  ничего,  кроме
страха  -  нет;  ты  не  поймешь,  ты  не  знаешь,  что  это...  А  потом,
когда-нибудь - тебе не хватит сил, так спеши  творить,  ты  все  равно  не
умеешь по-другому, потому что  тебя  все  равно  настигнет  эта  кара,  ты
погибнешь, но все равно - пока можешь...
     Он внезапно остановился, с побелевших  губ  сорвался  стон  -  рухнул
навзничь, тело его выгнулось - забилось на земле - затихло.
     Это было новое чувство - как волна  темного  пламени:  гнев.  Мелькор
поднялся, сжимая кулаки, выпрямился во весь  рост  и,  запрокинув  голову,
крикнул:
     - Ты... Единый! Оставь его! Легко справиться с тем, кто слабее; а  ты
попробуй - со мной!
     И услышал слова из ниоткуда, из мертвой ледяной пустоты:
     "Ты сказал".
     Он ждал удара, боли - ничего не было. Бросив короткий взгляд в  небо,
опустился на колени рядом с распростертым на земле телом, положил руку  на
лоб Ауле и замер неподвижно...


     - ...Иди сюда, маленькая, - тихо и  печально,  протянув  руку  сквозь
пламя. - Видишь, как с тобой обернулось...
     Огненная ящерка  скользнула  к  нему  на  ладонь,  сложила  крылья  и
свернулась клубочком - маленький сгусток остывающей  лавы,  только  темные
глаза смотрят грустно и виновато.
     - Будешь жить у меня, что ж поделаешь... Только лучше бы и он с  нами
ушел, как ты думаешь?
     Саламандра шевельнулась и моргнула.
     - Может, он все же решится...



                      ОБ АУЛЕ И ЙАВАННЕ. НАЧАЛО ВРЕМЕН

     Послушай, разве тебе никогда не хотелось создать что-то свое,  совсем
новое?
     Глаза Йаванны удивленно расширились:
     - Зачем? Разве можно создать что-либо прекраснее задуманного  Единым?
И разве не высшее счастье - вершить Его волю, воплощать Его замыслы?
     - Неужели не интересно создать крылатого зверя или существо,  которое
сможет жить и в воде, и на суше?
     - Зачем? Ведь это значит - нарушить Замысел Творения.
     - Но ведь и мы созданы  Илуватаром;  а  значит,  не  можем  сотворить
ничего, противного его воле.
     Йаванна   заговорила   наставительно,   словно    объясняла    что-то
непонятливому Майя-ученику:
     - Звери должны жить на земле, быть четвероногими и покрытыми шерстью.
В воздухе живут птицы, в воде - рыбы, покрытые чешуей. Таков был  Замысел.
Разве может быть иначе?
     - Конечно! Идем, я покажу тебе!
     "Разве это не  красиво?"  -  спрашивал  Мелькор.  Йаванна  неуверенно
кивала, но все больше омрачалось ее чело, и,  наконец,  нахмурившись,  она
сказала:
     - Это не должно существовать. Мы можем лишь исполнять  волю  Единого;
такое же противоречит Его воле. Мы - орудие в руках Его, никто из  нас  не
может постичь всю глубину Его замыслов.
     - Видишь, ты  и  сама  говоришь...  Быть  может,  эта  часть  Видения
неведома тебе.
     - Нет. Все келвар и олвар должны стать моими  творениями.  Никому  из
нас не дано вмешиваться в то, что делают другие. Вот ты: тебе дана  власть
над огнем и льдом. Ты не должен творить живое.  Делая  это,  ты  нарушаешь
волю Единого. Одумайся, - мягко сказала  Йаванна.  -  Пойми,  то,  что  ты
делаешь - грех. Откажись. Нет ничего выше воли Единого.


     - ...Посмотри.
     Ауле пожал плечами:
     - Камни как камни, ничего особенного...
     - Прислушайся, - Мелькор улыбнулся.
     После недолгого молчания Ауле удивленно спросил:
     - Что это? Песня... или музыка... не пойму. Откуда?
     - Это Песнь Камня. Тебе нравится?
     Кузнец как-то странно взглянул на Крылатого:
     - Такого не было в Замысле Эру.
     - Теперь будет. Разве тебе не хочется, чтобы так было? Разве  это  не
красиво?
     Что-то непонятное творилось с лицом Ауле. Оно застыло как  маска,  но
временами по нему пробегала судорога, а  голос  звучал  хрипло,  когда  он
сказал:
     - Никто не смеет менять Замысел Творения!
     - Но ты ведь знаешь, что мы сами создавали Музыку...
     - Нет! Она рождена мыслью Единого, и против воли Его никто  не  может
изменить ее!
     - Видишь, ты же сам говоришь. Ведь Эру хотел,  чтобы  этот  мир  стал
прекрасным - разве не дано украсить его по мыслям  нашим?  И  что  в  этом
дурного, если мы...
     - Замолчи! - с отчаяньем выкрикнул Ауле. - Неужели ты еще  не  понял:
все должно быть по воле Единого, а не так, как хотим мы!..
     Он осекся.
     - Что? - потрясенно спросил Мелькор. - Что ты сказал?
     Ауле в ужасе посмотрел на него.
     - Ничего... - голос его  дрожал.  Он  судорожно  вздохнул  и  добавил
отчетливо и резко:
     - Ничего. Я. Не. Говорил. Тебе показалось.
     - Повтори.
     - Мне нечего повторять!
     - Не бойся. Я понимаю. Я помогу тебе, обещаю.
     Мелькор хотел взять Ауле  за  руку,  но  тот  отшатнулся,  заслоняясь
словно от удара:
     - Что ты понимаешь?
     - Да, у Эру есть еще силы карать тех, кто не повинуется ему. Я  знаю,
что это. Переступи через страх. Я  помогу  тебе.  Поверь,  все  вместе  мы
сильнее его. Мы свободны. Он увидит это. Он поймет  -  должен  понять.  Не
бойся. Поверь себе. - Мелькор говорил мягко и успокаивающе,  но  в  глазах
Ауле были только ужас и отчаянье.
     - Уходи, - выдохнул он, наконец.
     - Идем со мной. Тогда Эру не сможет помешать тебе.
     Лицо Ауле мучительно исказилось:
     - Уходи, - хрипло выдохнул он. - Я прошу тебя. Я еще  приду  к  тебе,
приду, только уходи сейчас.
     Мелькор покачал головой:
     - Ты никогда не придешь. А когда мы снова встретимся...
     Он отвернулся и повторил глухо:
     - Когда мы снова встретимся...
     - Уходи! - крикнул Ауле.
     Теперь он сидел на земле,  стиснув  голову  руками,  раскачиваясь  из
стороны в сторону. Потом поднялся, и, Мелькор  увидел  его  пустые  глаза.
Голос Кузнеца был ровным и безжизненным:
     - То, что противоречит Замыслам Единого, не должно существовать.
     Он поднял руку.
     - Остановись! Если ты сделаешь это, тебе больше никогда  не  услышать
голос Арты... Выслушай меня, я умоляю!
     "Силой ничего не сделать, нельзя... Насилие рождает  зло.  Он  должен
понять!.."
     - Не нужно бояться, слышишь? Поверь мне,  никто  не  может  запретить
творить. Но если ты начнешь разрушать, оправдывая это тем, что - так велел
Эру, грань добра и зла исчезнет для тебя. Останется только воля Эру, и  ты
воистину станешь слепым орудием  в  руке  его...  И  ты  перестанешь  быть
Творцом! - яростно выдохнул Мелькор.
     - Замолчи... я не должен слушать тебя! Уходи! Слышишь, уходи!
     ...Огонь рванулся из трещин в земле, и через несколько минут на месте
долины было только озеро пламени - как воспаленная рана. И показалось Ауле
- то ли вздох, то ли стон самой земли услышал он.
     А потом наступила оглушительная тишина.
     И Кузнец спрятал лицо в ладонях, не в силах вынести взгляда Мелькора,
потому что в глазах Крылатого не было ничего, кроме боли и жалости.
     ...И все же где-то есть она -  долина  Поющего  Камня.  Люди  Востока
рассказывают о ней, и были Эльфы, видевшие ее  и  слышавшие  Песнь  Камня.
Впрочем, предания Эльфов не говорят об этом. Но отголосок памяти  живет  в
имени эльфийского королевства Гондолин - Земля Поющих Камней...


     ...И все-таки еще один раз Мелькор пришел к Валар. К  Валиэ  Йаванне.
Она встретила его настороженно.
     - Выслушай меня, - попросил Мелькор. -  Вы  хотите  создать  мир,  не
знающий смерти?
     - Да. Волей Единого будет  этот  мир  цветущим  садом,  и  прекрасные
животные будут бродить под  сенью  деревьев...  -  мечтательно  улыбнулась
Кементари.
     - Допустим. Не знающие смерти, звери будут плодиться и  размножаться,
и очень скоро, поверь мне, им перестанет хватать пищи. И что тогда?
     Йаванна вздохнула:
     - На это есть Великий Охотник Ороме...
     - Верно. Охота - отрада и забава для него, он не знает усталости... И
все же - вряд ли ему удастся управиться со всем зверьем. А  потом  -  вон,
видишь двух оленей? Как ты думаешь, которого из них убьет Ороме?
     - Не знаю.
     - Я тебе отвечу. Того, кто сильнее и быстрее: какая же радость в том,
чтобы затравить слабого и больного  зверя?  Слабый  -  оставит  потомство;
выживут - слабейшие из слабых, а это вырождение.
     - Да... - растерянно протянула Йаванна.
     - А если попробовать по-другому?
     - Это - как?
     Существо, вышедшее из-за деревьев  по  неп